С.И.РУДАКОВ

ОСНОВЫ   СОВРЕМЕННОГО   МАРКСИЗМА

ВОРОНЕЖ

2007

2-е издание, дополненное и исправленное

Новому поколению, которому суждено возрождать великое дело социализма в России,  включая   моих дорогих    и   любимых   жену   и   сыновей.

ВОРОНЕЖСКИЙ   ГОСУДАРСТВЕННЫЙ  УНИВЕРСИТЕТ

С.И.РУДАКОВ

ВВЕДЕНИЕ  В  СОВРЕМЕННЫЙ   МАРКСИЗМ

Воронеж

2009

Рудаков С.И.

Введение в современный марксизм

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие

Введение

Часть 1.ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ И  ИСТОРИЧЕСКИЙ  МАТЕРИАЛИЗМ КАК ФИЛОСОФИЯ  МАРКСИЗМА.

Глава 1. Д и а л е к т и ч е с к и й    м а т е р и а л и з м.

1.Предмет философии. Основной вопрос философии.

2.Историческое развитие философии. Научная революция, совершенная в философии К.Марксом и Ф.Энгельсом.

3.Материя и ее свойства – движение, пространство, время.

4.Диалектика – наука о развитии. Законы и категории диалектики. Понятие детерминизма.

5.Отражение – свойство материи. Сознание – высшая форма отражения.

6. Учение о познании.

Глава 2. И с т о р и ч е с к и й    м  а т е р и а л и з м.

1.Специфика социальной философии. Общество как система.

2.Материалистическое понимание истории. Производство - материальный базис общества. Понятие надстройки.

3. Практика \общественное бытие\.  Политика. Государство. Демократия.

4. Образование и воспитание. Физическая культура и спорт.

5.Духовная жизнь общества \общественное сознание\. Наука, право, мораль, искусство. Политическое сознание. Идеология и общественная психология. Философия и религия.

6. Понятие социальной сферы. Классы, нации, семья.

7. Исторический процесс как смена общественно-экономических формаций. Цивилизации. Движущие силы развития общества. Диалектика прогресса. Будущее общества.

Часть 2. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ МАРКСИЗМА.

Глава 1. Ло г и к а   к л а с с и ч е с к о г о   к а п и т а л и з м а.

1.Домарксистская политическая экономия.

2. Структура капитала. Товар и деньги как историческая и логическая предпосылка капитала.

3.Тайна капиталистического богатства. Капитал как самовозрастающая стоимость.

4. Обращение капитала.

5. Капиталистический процесс в целом как единство производства и обращения.

Глава 2.И м п е р и а л и з м – в т о р а я    и с т о р и ч е с к а я   с т а д и я   з р е л о г о  к а п и т а л и з м а. Л е н и н с к и й   а н а л и з     и м п е р и а л и з м а.

1.Империализм - монополистический капитализм.

2.Новая роль банков. Слияние банковского капитала с промышленным. Финансовая олигархия.

3.Вывоз капитала.

4.Раздел мира между союзами капиталистов

5.Раздел мира между великими державами.

6.Империализм - канун социалистической революции.

Глава 3. Г л о б а л ь н ы й  к а п и т а л и з м – п о с л е д н я я   с т а д и я     к а п и т а л и з м а.

1.Транснациональные корпорации.

2.Информационная революция.

3.Финансовая революция в мировой экономике.

4.Глобальная конкуренция, и ее вырождение. Терроризм.

Часть 3. ПОЛИТИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ МАРКСИЗМА. НАУЧНЫЙ СОЦИАЛИЗМ И КОММУНИЗМ.

Глава 1.Г о с у д а р с т в о   и    р е в о л ю ц и я.

1. Государство. Демократия как диктатура господствующего класса

2. Революция – качественный скачок к новому обществу.

Глава 2. И с т о р и ч е с к и й    о п ы т    д и к т а т у р ы   п р о л е т а р и а т а.

1. Парижская Коммуна – первый исторический опыт диктатуры пролетариата

2. Великая Октябрьская социалистическая революция

3. Логика раннего социализма. Буржуазная Реставрация в России. Невозможность капитализма в России.

4. Современный мировой революционный процесс.

Заключение.

Литература

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Набирая текст этой книги в новогодние дни 2007 года, я был шокирован, обнаружив, что  в  “Философском энциклопедическом словаре” \М.:  ИНФРА-М.,1998\  нет имен Маркса и Энгельса, хотя есть и Дидро, и Гегель, и Фейербах. Их фамилии стыдливо упрятаны в статью об историческом материализме, так что читатель даже не может уточнить даты,  место рождения и смерти великих мыслителей. Между тем,  интернетный опрос слушателей ББСи, проведенный накануне  2000 года, назвал самого известного человека последнего тысячелетия – им стал Карл Маркс. В самом деле, даже люди, далекие от социальных наук, могут хоть что-то сказать о великом основоположнике научного коммунизма, хотя и не подозревая при этом, как глубоко изменили представления об обществе и человеке Маркс и его великий друг и соратник Фридрих Энгельс.

Марксизм стал научным мировоззрением нового социалистического общества, зарождавшегося в недрах капитала. Его творческим развитием в условиях империализма явился ленинизм, обосновавший возможность и необходимость социалистической революции в наиболее слабом звене мирового капитализма, каким оказалась Россия в начале ХХ века. Практика раннего социализма  в Советском Союзе при всех ее недостатках родила столько нового прогрессивного опыта – от ликвидации беспризорности и неграмотности до блестящих побед на Олимпиадах,- что марксизм вызывал особый интерес даже у его недругов.

Буржуазная Реставрация, развернувшаяся в 90-е годы в России и приведшая к распаду СССР, породила волну уничижительной критики в адрес марксизма. История знала не одну Реставрацию и не одного критика основоположников научного коммунизма. Сегодня, когда ускоренная капитализация страны привела теперь уже и Россию на грань распада, отношение к марксизму-ленинизму начинает понемногу меняться. А у молодежи появился неподдельный интерес к великим личностям, совершившим коперниковский переворот в обществоведении. С другой стороны, у молодежи все больше растет недоумение: если социализм открыл новую страницу в истории, то почему стала возможной Реставрация буржуазных отношений, и что говорит на сей счет марксизм-ленинизм.

Забегая вперед, скажем, что гибель раннего социализма была закономерной, равно как закономерен переход России к новой, зрелой форме социализма. Это возрождение невозможно без нового поколения, которое принесет с собой новый социализм. Вот почему эта книга адресована в первую очередь той молодежи, которая сегодня встает в ряды коммунистического и в целом левого движения и пытается овладеть современным научным мировоззрением.

У марксизма как научного обществоведения есть одна существенная особенность. Материалистический метод Маркса содержит органическое требование саморазвития. Вместе с изменением общества должны изменяться и наши представления о нем. Примером творческого саморазвития марксизма стали гениальные открытия В.И.Ленина, которого меньшевики упрекали за отход от марксизма. Есть буква марксизма, а есть дух марксизма,- отвечал им вождь первой победившей пролетарской революции.

Сегодня мы стоим перед той же задачей творческого развития марксизма. К сожалению, ни у Маркса, ни у Ленина мы не найдем прямого ответа на острейшие вопросы современности – в чем причины распада СССР, что такое современный глобальный капитализм, куда идет сегодняшнее человечество. Без углубления марксизма-ленинизма, без его творческого развития мы не сможем ответить на эти вопросы и не сможем на практике возродить социалистическую Россию.

ВВЕДЕНИЕ

Люди, нападающие на марксизм, как правило, очень слабо представляют, что такое марксизм, и какое место он занимает в истории социальных наук. Между тем переворот в науке об обществе и человеке, совершенный Марксом и Энгельсом, поставил  обществоведение с головы на ноги. Зрелое, собственно научное понимание человеком самого себя начинается с середины Х1Х века в трудах основоположников диалектического материализма и научного коммунизма.

Открытия, совершенные Марксом и Энгельсом, стали закономерным результатом практической и духовной эволюции общества к 40-м годам Х1Х века. Вступление капитализма в зрелую фазу своего развития стало выявлять внутренние закономерности отношений труда и капитала. Если в мануфактурный период ХУ1-ХУШ вв. капитализм еще освобождался от феодальных пут, то завершение промышленного переворота и переход к производству на машинной основе с использованием наемного труда привел обществоведение к исторической развилке. Классическая буржуазная наука, начатая в философии Ф.Бэконом в конце ХУ1 в., в политэкономии меркантилистами, в политологии трудами первых буржуазных идеологов, завершала свой ранний и восходящий путь развития. Людвиг Фейербах в философии, Жан Батист Сэй и пролетарские последователи Рикардо в политэкономии, утопические социалисты в политологии подвели черту под первым этапом буржуазного обществоведения, на котором буржуазия пыталась объективно вникнуть в противоречия общественного развития. Но как только она подошла к самой границе, за которой виден исторический предел капитализма, она свернула в другую сторону. Так, в философии Фейербах обнаружил, что гегелевская Идея – это лишь родовая сущность человека, оторванная и отчужденная от него. Но почему возник такой отрыв и такое отчуждение – Фейербах не стал углубляться. Аналогично в политэкономии последователи Рикардо заметили органическое противоречие в его теории – если все товары суть труд, то почему труд делает рабочего беднее в сравнении с капиталистом. Вместо углубления в проблему сторонники Рикардо заявили о том, что и  машина, принадлежащая капиталисту, должна получать зарплату. Аналогично утопические социалисты, показав язвы современного им общества и провозгласив идеалы коммуны, не поняли, что на почве старого разделения труда они не осуществимы.

Буржуазная социальная наука, наткнувшись на эти коренные вопросы, пошла с середины Х1Х века двумя путями. Один из них – иррационализм, сводивший все к субъективным проявлениям человеческой деятельности. Другой – позитивизм, который, хотя и в рациональной форме,  встал на точку зрения полуотрицания объективных законов в обществе и тем самым усилил апологетику буржуазного общества.

Но возник и третий путь, на котором Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу удалось качественно углубить результаты, полученные классиками буржуазной философии, политэкономии и политологии. Обнаружилось, что противоположные школы в буржуазной социальной науке не просто дополняли друг  друга, но и органически вытекали одна из другой, образуя единый закономерный процесс познания.

Марксизм отличается органическим единством своих трех составных частей – философии диалектического и исторического материализма, политэкономии капитализма и научного коммунизма. По словам Ленина, “в марксизме нет ничего похожего на «сектанство» в смысле какого-то замкнутого, закостенелого учения, возникшего в стороне от столбовой дроги развития мировой цивилизации. Напротив, вся гениальность Маркса состоит именно в том, что он дал ответы на вопросы, которые передовая мысль человечества уже поставила. Его учение возникло как прямое и непосредственное продолжение учения величайших представителей философии, политической экономии и социализма“\5,т.23,  с.40\. Научная материалистическая методология позволила Марксу открыть тайну прибавочной стоимости и обосновать вывод о закономерности революционного преобразования капиталистического общества.

Единство трех составных частей марксизма ярко проявилось и у Ленина. Он внес яркий вклад в теорию диалектического материализма, раскрыл на этой основе природу империализма и обобщил опыт первой победившей социалистической революции

Нельзя быть до конца зрелым в обществознании человеком, не владея основами хотя бы одной из трех составных частей марксизма. В этой книге  излагаются самые фундаментальные основания марксизма,  одновременно показывается его историческая динамика и перспектива.

Есть и другая особенность у марксизма. Еще молодой Маркс в своих “Тезисах о Фейербахе” восклицал, что “философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его’’\1,т.3, с.4\. В зрелом марксизме взаимосвязь теории и практики  только углублялась. Поэтому молодому читателю этой книги посоветуем активнее включаться в общественно-политический процесс, не только обдумывать проблемы современного мира, но и на практике пытаться изменить его, возродить социалистическую Россию как государство, являющееся одним из лидеров экономического и социального прогресса в современном мире. Автор книги сам является одним из политических функционеров и постарается при изложении абстрактного теоретического материала всякий раз обнажать глубинные связи теории и практики.

Итак, в путь друзья…Сначала поговорим о философии, которая изучает, что есть мир  в целом, и какое место в нем занимает человек.

ЧАСТЬ 1. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ И ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ КАК  ФИЛОСОФИЯ      МАРКСИЗМА.

ГЛАВА 1. Д и а л е к т и ч е с к и й      м а т е р и а л и з м.

1.Предмет философии. Основной вопрос философии.

Современного человека, как и его древних предков, остро интересуют вопросы о том, что есть окружающий его мир, когда он возник, по каким законам развивается, подчиняется ли этим законам жизнь человека. Много есть наук, изучающих те или иные стороны и свойства природы и человека. Но есть одна среди них, которая рассматривает весь мир в целом. Если физика анализирует только физическое бытие, химия – только химические вещества и их взаимопревращения, биология – только существование белковых тел, социология  - общество, то философия имеет дело с закономерностями, присущими всему миру – будь то механическое тело или химическая кислота, растение, человек или планета.

Философия изучает наиболее общие законы природы, общества и мышления. В этом состоит ее специфика, вызывавшая жаркие дискуссии в научном мире на протяжении многих веков. Является ли философия наукой, если уже физика, химия, биология и другие частные науки выявляют законы природы. Философы в этих спорах подчеркивали, что философия – высшая из всех наук, а естественники, напротив, убеждали, что она не есть наука, поскольку формулирует такие закономерности, которые нельзя проверить на опыте \как, например, доказать, что природа бесконечна\.

Шли века, продолжались дискуссии, но философия не только не утратила своего значения, но и развила многие свои разделы настолько, что теперь уже трудно объявить ее  просто формой культуры или мировоззрения, а не наукой.

У первых людей, занимавшихся собирательством, охотой, рыбной ловлей, не было наук. Их мировоззрение, то есть совокупность мыслей, чувств, представлений, образов, в которых они отражали мир и себя в нем, было мифологическим. Миф – это полуфантастическое отражение мира, в котором синкретично \слитно, нерасчлененно \ существуют и переплетаются реальное и вымышленное, природное и социальное, коллективное и индивидуальное, чувственное и рациональное и т.д. Мифологическое сознание сродни  сознанию маленького ребенка, которого родители заставляют кушать кашу, пугая Бабой Ягой. Древний человек, как и ребенок, не мог до конца отделить реальное и вымышленное. Мир богов и героев сосуществовал вместе с миром реальным.

С появлением собственно производства – земледелия, скотоводства, ремесла - и отделением умственного труда от физического мифология как первая историческая форма мировоззрения разлагается на светское мировоззрение и религиозное. В религии главным является вера в сверхъестественное, в бога. Она есть фантастическое мировоззрение. В светском же мировоззрении зарождаются первые науки. Первые правовые системы, моральные нормы и первое искусство.

Первых ученых, занимавшихся, как правило, всеми зарождавшимися науками, звали философами.   По мере развития общества от философии как первознания отпочковывались конкретные науки – математика, астрономия, механика и т.д. Этот процесс длился веками. Например, еще в середине ХХ века психология в Московском университете существовала в рамках философского факультета.

Сегодня философия представляет собой многослойную структуру знания, отражающего разные аспекты бытия – онтология, гносеология, логика, этика, эстетика, социальная философия, философия права, философия науки и образования. Появляются новые разделы – например, философия спорта и здоровья. Онтология изучает мир как объективную реальность, или материю с ее свойствами – движением, пространством, временем, отражением. Гносеология занимается проблемами познания. Логика \ диалектика\ рассматривает закономерности развития и их отражения в движении понятий. Социальная философия анализирует наиболее общие закономерности общества. Аксиологическая \ ценностная\ часть философии представлена этикой, эстетикой, философией права, философской антропологией.

Центральной темой философии, или, как писал Энгельс, впервые сформулировавший данную закономерность, «великим, основным вопросом всей мировой, в особенности новейшей философии является вопрос об отношении материи и духа»\1,т.21,с.282\.В самом деле, если философия изучает мир как целое, то она сразу же сталкивается с противоречием, антиномией, которая на первый взгляд кажется неразрешимой – окружающий нас мир есть одна субстанция, или две   \природный мир и дух\ или несколько? А если мир – одна субстанция, то, как может появиться нематериальный дух?

Вот почему тема объективной материи и духа была и остается в том или ином виде главным нервом философии. У основного вопроса философии есть четыре главных аспекта. Первый – что первично: материя или дух. Философы делились и продолжают в немарксистской философии делиться на материализм и идеализм. Одни считают, что есть материя, а дух лишь свойство материи. Другие сводят мир к духу, который и порождает мир. Причем идеализм может быть субъективным, как у немецкого философа Канта, утверждавшего, что вне нас есть вещи, они влияют на нас, но не даны нам, они -  вещи-в-себе. Наш опыт, с которым мы имеем дело – это субъективный опыт наших чувств и мыслей,  и познание есть как бы выстраивание этого опыта согласно априорным \внеопытным и доопытным\ законам. Объективный идеализм утверждает, как это делал другой великий немецкий классик Гегель, что все есть абсолютная идея. Идея отчуждает себя в материальное инобытие, затем в общество и человека и, познав самое себя в своих творениях, возвращается к себе. Не раскрывая пока сути, подчеркнем, что у каждого из трех направлений – материализма, субъективного и объективного идеализма – были свои плюсы и минусы в развитии философии.

Второй стороной основного вопроса философии является проблема, также разделявшая философов на противоположные лагеря. Речь идет о проблеме развития мира. Одни мыслители утверждали, что мир развивается через противоречия, скачкообразно, спиралевидно. Это – диалектики. Другие, напротив, сводили все к количественной постепенности и прямолинейности. За ними закрепилось название метафизиков. Кстати,  в философии есть два значения у термина “философия”. Одно идет от классика древности Аристотеля: метафизика – то, что выше физики, или философия как учение о фундаментальных свойствах бытия. Другое -  метафизика как антидиалектика. Самое интересное состоит в том, что в старой философии до середины Х1Х века материализм всегда был механистическим и метафизическим, а   идеализм развивал диалектику, о чем подробнее будет идти речь ниже.

Есть третий аспект основного вопроса философии. Его содержанием выступает проблема познания мира. Познаваем ли мир, дан ли нам он в нашем сознании. Философы, отрицающие познаваемость объективного мира, называются агностиками. Из трех названных выше философских направлений – материализма, субъективного и объективного идеализма – агностицизм был присущ именно субъективному идеализму.

Наконец, четвертый аспект основного вопроса философии сводится к проблеме отношения человека и мира. Философия каждой эпохи имела закономерность развиваться от материализма с его главной темой природы, к субъективному идеализму с его проблематикой познания мира, далее к объективному идеализму, в котором главными были вопросы развития, и завершалась всегда антропологической философией, ставившей  в центр науки проблему человека.

Итак, философия, изучая всеобщие законы бытия, отвечает на важнейшие вопросы – что есть мир, как он изменяется, как познается, как возник человек с его сознанием. Формулируя ответы на данные вопросы, философия выполняет две самых важных функции – методологическую и мировоззренческую. Методологическая функция состоит в оказании содействия конкретным естественным и гуманитарным наукам, особенно в кризисные периоды их развития. Частные науки, оказываясь на перепутье, начинают тянуться к тем всеобщим закономерностям, которые формулирует философия. Именно поэтому философия преподается студентам и аспирантам всех факультетов всех вузов. Мировоззренческая функция помогает каждому индивиду ориентироваться в мире, сообразовывая свое поведение с законами природы и общества. Научная философия ориентирует субъекта не на фантастические, божественные сущности, а на познание действительных закономерностей мира, на развитие реального человека в реальной, а не вымышленной жизни.

Философия прошла долгий исторический путь. К середине Х1Х века два основных ее направления – материализм и идеализм – выкристаллизовались в завершенные школы, полностью выявившие свои плюсы и минусы. А затем произошла та научная революция, которой во многом и посвящена наша книга.

2. Историческое развитие философии. Научная революция,      совершенная К.Марксом и Ф.Энгельсом.

Философия возникала и развивалась вместе с возникновением и развитием общества. Разложение мифологии не сразу сменилось рациональным миропониманием. В первых государствах Древнего Востока философия представляла собой смесь начальных логических понятий и чувственно-наглядных образов, в которой философы стремились выразить суть бытия. Так, например, одно из центральных понятий древнекитайской философии – “дао”, означающее  первоначало, судьбу, закон, рок, а у Конфуция еще и небо. Такое понятие еще не есть законченный логический конструкт, в нем присутствует чувственная образность. Таковой была вся древневосточная философия, объективной основой которой был так называемый азиатский способ производства, представлявший собой зарождение, или становление классового рабовладельческого общества \см.176\.

В Древней Греции и Риме философия получает первую логическую завершенность. Первые греческие философы в УП-У1 вв. до н.э. составляли Милетскую школу \по названию места на западном побережье Малой Азии\. Они пытались найти первовещество, которое образует основу мироздания. Фалес считал такой основой воду, Анаксимен – воздух, Анаксимандр – некое абстрактное первовещество  - апейрон. Первая школа наивного материализма при всей  ее непосредственности сделала колоссальный шаг вперед в развитии мировоззрения уже самим фактом поиска первоосновы бытия. Мир начал пониматься как некая объективная целостность, подчиняющаяся закономерностям.

Наивный материализм сменился школой философов из Элеи \У1 в. до н.э.\, среди которых самыми знаменитыми были Зенон и Парменид. Эта школа стала прообразом  будущего субъективного идеализма. Так, в апории “Стрела” Зенон утверждал, что стрела не пролетит некое расстояние, поскольку она сначала должна пролететь половину пути, а до этого – четверть, а до того – одну восьмую пути и т.д. Из чего Зенон делал вывод, что движения нет, все есть покой, Движение же – лишь кажимость. Так элейцы подчеркивали расхождение объективного и субъективного.

Наивный субъективный идеализм элейцев сменился наивным объективным идеализмом школы Пифагора \У1-У вв. до н.э.\, знаменитого математика и мыслителя. Все есть число, утверждали пифагорейцы. Оно лежит в основе мироздания как определенный закон и определенная гармония. Тем самым, впервые закон был поставлен как бы над самим миром. Но зато пифагорейцы заметили диалектические особенности мира – например, связь четного и нечетного, конечного и бесконечного.

Ранняя древнегреческая философия логически завершается Гераклитом из Эфеса \У1 в. до н.э.\ Он попытался соединить линии наивного материализма и наивного идеализма, выделив в качестве первоосновы два начала – огонь и логос. Огонь роднил его с милетским материализмом, логос – с пифагорейцами. Соединение этих двух начал вело к тому, что в центр философии выдвигался сам субъект как мерило природы и всех своих суждений и поступков. С этих позиций Гераклит учил, что в одну реку нельзя войти дважды, что и добро, и зло тождественны.

Зрелая античная философия начиналась со школы материалистов. Самый знаменитый из них - Демокрит \У-1У вв. до н.э.\ - в отличие от наивной философии милетцев перевел рассмотрение мироздания на более абстрактный уровень. Демокрит – вершина античного материализма – сводил все вещи к мельчайшим невидимым частицам, атомам. Они различаются по величине, фигуре, положению и т.д. Каждый атом неизменен, неделим. Между атомами находится пустота. Объединяясь, они, бесконечные по числу, образуют бесконечное множество предметов и миров. Одни миры рождаются, другие погибают. Все в природе необходимо, случайности не существует, она лишь результат незнания. Для бога не находилось места в материалистической системе Демокрита, в лучшем случае богом  он называет наши образы богов. По свидетельству одного из древних историков, Демокрит готов был променять персидский престол на одно причинное объяснение природных явлений. Интересно, как объяснял древний материалист душу. Она есть совокупность особых, круглых и теплых атомов. Тем самым, Демокрит фактически считал сознание материальным.

Развитие античного полиса, появление в нем первых ноток кризиса после эпохи расцвета времен Перикла вызвало к жизни философию субъективного идеализма Сократа \У-1У вв. до н.э.\. Лейтмотивом его философии было “познай самого себя”  и  “я знаю, что я ничего не знаю”. Истину он пытался выявить в диалоге противоположных суждений, что было предпосылкой для последующей диалектики Платона и Аристотеля. За нежелание отречься от своих убеждений, которые якобы развращают молодежь своим непризнанием богов, Сократ был подвергнут суду, на котором его непривычные философские речи еще больше настроили судей против него, он был осужден на казнь, не воспользовался, по преданию Плутарха, возможностью бежать и принял чашу с ядом.

Из сократовской философии вырос объективный идеализм Платона \У-1У в. до н.э.\ и Аристотеля \1У в. до н.э.\. Платон учил, что все предметы есть соединение нематериальных идей и материальной телесности. После разрушения предмета идея его переносится в небесный мир, а через какое-то время, тяжелея, вновь падает  на землю, соединяясь с вещью. Высшая из всех идей – идея бога. Платон строил все свои произведения в виде диалогов Сократа с другими античными персонажами и приходил к выводу, что истина есть единство тезиса и антитезиса. Соответственно трем частям души – разумной, яростной и низменной – он выделял три главных группы граждан в государстве: правители-философы, воины-стражи и земледельцы с ремесленниками. Рабы даже не рассматривались классиком философии рабовладельческого общества. Платон пытался нарисовать образ совершенного государства, или идеальное государство, которое он противопоставлял демократии, тирании, олигархии \власти богатых\  и тимократии \власти военных\. По Платону, справедливость будет господствовать в государстве, если каждая группа граждан будет следовать своему долгу. Он даже пытался настаивать на отмене частной собственности и семьи в таком идеальном государстве.

Ученик Платона Аристотель углубил его диалектический идеализм. Он был не согласен с учителем, допускавшим отрыв идей от их материальной оболочки. “Платон мне друг, но истина дороже”,- воскликнул как-то Аристотель. По его убеждению, в основе всего лежит материя и нематериальная форма как главная сторона всякой вещи. Материя и форма неразрывны, но внутренней стороной выступает форма, а внешней материя. Аристотель, по словам Ф.Энгельса, “самая универсальная голова” среди древнегреческих философов, исследовавший ”самые существеннейшие формы диалектического мышления” \т.20, с.19\, в каждой области философии оставил после себя фундаментальные труды и открытия. Так, он создал основы формальной логики, которая и сегодня изучается студентами. Он исследовал центральные философские категории - материя, форма, цель, движение и др.  Его сочинения по основам физики, биологии, психологии, социологии, этики, эстетики вошли в сокровищницу мировой науки. Вместе с Платоном они выразили диалектическую противоречивость бытия человека как единства материального и духовного, в котором духовное не есть пассивное зеркальное отражение внешнего предмета, а активно воздействует на него и в определенном смысле созидает его.

Эпоха эллинизма \с середины 1У по 1 век н.э.\ и кризис античного общества вновь повернули философию к человеку и субъективному взгляду на вещи. Стоицизм, скептицизм и другие школы  подчеркивали относительность человеческого бытия и знания, противоречивость индивидуального и общественного. Скептики считали, что ни одно из двух противоречащих друг другу суждений не достоверно. Стоики призывали  возвыситься над земными страстями и вести невозмутимый образ жизни. Самым крупным философом эллинистической философии был Эпикур \1У-Ш в. до н.э.\. Он, как и Гераклит в свое время, попытался соединить “линию Демокрита и линию Платона” \В.И.Ленин\. Эпикур, как и Демокрит, сводил мир к атомам, Но считал, что в своем движении атомы способны отклоняться от своей траектории, тогда как Демокрит был убежден, что все в мире абсолютно необходимо и детерминировано. Для Эпикура главной проблемой философии был сам человек и его жизнь. Он обосновывал идеалы гедонизма, то есть стремления к удовольствиям, в первую очередь духовным. Дружба в школе Эпикура \знаменитый “Сад Эпикура”\ ценилась превыше всего. Прожить незаметно - таков был идеал Эпикура.

Так, античная философия, начав с возвышенных взоров на мир и его гармонию, завершала круг своего развития стремлением замкнуться в субъективном мире начинавшего терять свою основу индивида. Через философию неоплатонизма был открыт путь к средневековой философии.

Средневековье, с одной стороны, сделало огромный шаг назад от рациональной философии античности, поставив в центр мировоззрения бога. Философия рассматривалась как служанка богословия, на долю которой оставалось обоснование и доказательство бытия бога. С другой стороны, средневековая философия сделала существенное продвижение в миропонимании, сведя все многообразие мира к единой сущности, пусть и фантастической, духовной сущности бога. Средневековое христианское мышление отказалось от оптимистического плюрализма древних греков \будь то атомы Демокрита или идеи Платона\ и впервые постигла мир как нечто единое.

Три главные проблемы в средневековье занимали мыслителей: отношение бога и мира, веры и разума, общих и единичных сущностей. Именно в то время возникли разные доказательства бога: онтологическое, телеологическое и др. Все они апеллировали к существованию абсолютной сущности. Всему должна быть первопричина, следовательно, бог существует, – такова схема всех доказательств. Философии, как отмечалось, отводилась второстепенная роль по сравнению с теологией. Высшее доказательство бога дается через религиозное откровение. “Верую, потому что нелепо”,- учил Тертуллиан, один из основоположников средневекового мировоззрения. Вера рассматривалась как более высокая познавательная способность  по сравнению с разумом.

В средневековой философии  сложились два направления, воспроизводивших противостояние материализма и идеализма. Номиналисты считали, что подлинным существованием обладают единичные предметы, а общее есть лишь звук, за которым в лучшем случае стоят одинаковые свойства. Реалисты считали, что, напротив, истинное существование присуще общим сущностям, а единичные предметы есть лишь их отблески, проявления. И реализм, и номинализм   были одинаково неприемлемыми для официальной церкви, для которой бог выступал господином, создавшим мир и не сливающимся с ним полностью. Именно из средневековья идет современное понятие схоластики, поскольку средневековая философия настолько увлекалась обоснованием несуществующего, что могла всерьез обсуждать, например, проблемы, чем питаются ангелы, сколько дьяволов уместится на кончике иглы.

Самым крупным представителем философии средних веков был Фома Аквинский \ХШ в.\. Он, как и другие  средневековые мыслители, опирался на идеи Аристотеля. Понятия формы и материи были центральными в его философии.

В целом средневековая философия стала вторым историческим шагом, во многом противоположным античности, на пути складывания философии как теоретического миропонимания. Она завершалась уникальным периодом Возрождения \ХУ-ХУ1 вв.\, открывшим дорогу в Новое время. В это время жили и творили великие гуманисты и ученые Бокаччо, Рабле, Леонардо да Винчи, Микеланджело, Монтень, Макиавелли, Николай Кузанский, Томас Мор, Дж. Бруно и другие  выдающиеся творцы науки и культуры. Пантеистическое миропонимание Возрождения, растворявшее бога в мире, стало мостиком к собственно философии Нового времени.

Третьим и завершающим шагом в процессе исторического формирования философии стала классическая буржуазная философия. В ХУ1-ХVП веках проходит ее становление. Фрэнсис Бэкон, провозгласивший, что “знание есть сила”, призвал отказаться от абстрактного дедуктивного метода Аристотеля, обратиться к опыту и индуктивно обобщать все знания, получаемые эмпирически.

Томас Гоббс в ХУП веке вернул философию к материализму. Механицизм Гоббса, который даже человека рассматривал как механическое соединение элементов, соответствовал наибольшему развитию механики в то время. Гоббс признавал бога, но как творца, который не вмешивается затем в земные дела \такая философская позиция называется  деизм\.

Дуализм Ренэ Декарта, знаменитого французского математика и философа, чья философия была эквивалентом субъективного идеализма в ХУП веке, сводил все  к существованию двух субстанций – телесной и духовной. “Я мыслю, следовательно, я существую”, - утверждал Декарт. Он считал, что человеку присущи врожденные идеи, которые он как бы оживляет в процессе своего опыта.

Дуализм Декарта сменился в логической эволюции буржуазного мировоззрения монадологией Готфрида Лейбница, знаменитого немецкого ученого и философа, основателя Берлинской Академии наук. Он считал сущностью всех вещей – духовные монады, неизменные в отличие от преходящей телесности и являющиеся движущей силой всех вещей и явлений.

Французский мыслитель Гассенди и знаменитый нидерландский философ Бенедикт Спиноза завершали в ХУП веке ранний период буржуазной философской классики. Спиноза, как в свое время Гераклит и Эпикур, попытался соединить линию Гоббса и линию Лейбница. Он стал утверждать, что все есть единая субствнция. Называя ее даже богом, философ понимал под ней саму природу. Тем самым, он углублял материалистический пантеизм, возникший в эпоху Возрождения. За это Спиноза был отлучен от церкви. Он учил, что у субстанции – два главных атрибута:  протяженность и мышление. Причем субстанция сама по себе неизменна, хотя ее отдельные проявления и свойства изменяются. После Спинозы философии был открыт путь субстанционального осмысления единой Природы.

Зрелая  классическая буржуазная философия начиналась с материализма английского философа Дж.Локка и французского материализма ХУШ века \Дидро, Гольбах, Гассенди, Ламетри\. Французские материалисты покончили с плюрализмом античной и раннебуржуазной философии, равно как и религиозным монизмом средневековой философии. Все есть бесконечная Природа, - учили они. В ней все необходимо. Она не нуждается в боге. То, что люди верят в бога, есть результат их непросвещенности. Сознание объявлялось материальным свойством самой материи. Субъективный идеализм Дидро называл философией “сумасшедшего фортепьяно, вообразившего, что оно одно существует на свете”. Вместе с тем сами французские философы считали, что в обществе и в человеке главным является разум и просвещение. Они не видели в этом никакого противоречия с исходным принципом материализма, поскольку сознание рассматривали как объективный, материальный продукт мозга. Французский материализм стал духовной основой Великой буржуазной революции во Франции, равно как материализм Джона Локка, утверждавшего. что родившийся человек есть чистая доска \tabula rasa\, был духовной основой английской буржуазной революции. Буржуазное мировоззрение провозгласило принцип “Свобода! Равенство! Братство!” в противоположность феодальному представлению, увязывавшему социальные различия с различием в происхождении \”принцип голубой крови”\. В понимании общества буржуазные классики утверждали принцип естественного права, по которому все люди от природы равны, и деление общества на гражданское общество и правовое государство, защищающее частную собственность. Утверждался принцип разделения представительной, исполнительной и судебной властей. Однако первые буржуазные революции после начальных победных шагов затем выявляли многие трудности, что приводило к Реставрациям, а в философии к идеализму.

В  европейской культуре метафизический французский материализм сменился субъективным идеализмом Юма, Беркли в Англии, Канта в Германии Аналогично в Росси после материалистической философии М.В.Ломоносова и А.Н.Радищева стали развиваться идеалистические взгляды. Самым крупным представителем классического субъективного идеализма был Иммануил Кант \1724-1804\.  Его система разделяла объективный мир вещей-в-себе \мир трансцендентный\ и мир субъективных ощущения и идей \мир трансцендентальный\. Внешние вещи, воздействуя на субъекта, рождают его чувственность, но они не даны ему, они в-себе. У субъекта познания есть априорные \внеопытные\  способности познания – чувственность и рассудок. Чувственность лежит в основе математики, рассудок – в основе естествознания. Есть и третья способность – разум, который пытается выйти за рамки субъективности и судить о трех общих идеях – мире, боге и душе. Поскольку вещи-в-себе не даны нам, разум попадает в противоречия. Так, можно доказать, что мир конечен и бесконечен, бог существует и не существует, все необходимо и не все необходимо. Тем самым, Кант стал основоположником так называемой “отрицательной диалектики”, когда противоречия признаются, но лишь как заблуждения разума, вышедшего за рамки субъективности. В социальной философии Кант исходил из убеждения, что человек по природе зол, и потому возникает государство, которое призвано внести гармонию в общество. Кант фактически развивал, как и потом Гегель, буржуазную концепцию правового государства и гражданского общества. Для Канта две главных темы были заглавные – “звездное небо надо мной и моральный закон во мне” \81, т.6,с.499\. В этической философии он был апологетом категорического императива – нравственного закона, согласно которому каждый человек должен поступать так, чтобы его поведение было правилом поведения всех.

Трудности и противоречия субъективного идеализма – если все есть мой субъективный опыт, то существует ли другой субъект и в чем единство субъективности всех индивидуумов – привели к появлению объективного идеализма. Сначала Фихте, затем Шеллинг и, наконец, Гегель Георг Вильгельм Фридрих \1770-1831\ создали грандиозную систему объективного идеализма. По Гегелю, все есть Абсолютная Идея, совпадающая и не совпадающая с Богом. Идея порождает природу, или переходит в свое инобытие. Следующей стадией самопознания и саморазвития Идеи является человек и общество. Соответственно этим трем уровням Идеи философия Гегеля состоит из трех частей: логики, философии природы и философии духа. В логике Гегель рассматривает внутренние законы Идеи и бытия вообще. Ими оказываются законы диалектики. Гегель – первый, кто открыл основные законы и категории диалепктики: закон единства и болрьбы противоположностей, переход количества в качества и обратно, закон отрицания отрицания, диалектику необходимости и случайности, причины и следствия, общего и единичного, сущности и явления и др. В философии природы идеалист Гегель оказался по многим пунктам ниже естествознания своего времени, так как считал, что природа множится в пространстве, но не развивается во времени. Философия общества Гегеля в развернутой форме обосновывает  концепцию правого государства и гражданского общества с той лишь разницей, что философ в монархической Германии в отличие от Локка и французских материалистов доказывал, что прусская монархия – воплощение Идеи на Земле, так же, как гегелевская система – воплощение Идеи в философии, Так Гегель пришел к своему знаменитому противоречию метода и системы, о котором писал Энгельс в работе “Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии”. Диалектический метод требовал постоянного развития всего сущего, а идеалистическая система получила абсолютное завершение в виде прусской монархии и гегелевской философии объективного идеализма. Идеализм, породивший диалектику, ее же и задушил в своих объятиях.

Противоречия гегелевской системы вызвали ее разложение в 30-40-е годы Х1Х века. Сначала младогегельянцы, затем Л.Фейербах \1804-1872\ подвергли ее критике. Для Фейербаха абсолютная идея есть родовая сущность человека, оторванная от него и вознесенная на небо. Эту сущность следует вернуть на землю и сделать человека главным предметом философии. Любовь Я и ТЫ – сущность человеческих отношений, по Фейербаху. Он подчеркивал, что идя назад, он с материалистами, идя вперед – не с ними. Тем самым, Фейербах, завершая классическую буржуазную философию, попытался соединить материализм и идеализм, назвав свою философию “антропологическим материализмом”. Однако, по словам Ленина, насколько Фейербах реалистичесн по форме, настолько же он идеалистичен по содержанию, тогда как Гегель идеалистичен по форме и реалистичен по одержанию. А Энгельс дал такую характеристику буржуазной сущности его этической философии: “Она скроена для всех времен, для всех народов, для всех обстоятельств и именно потому не применима нигде и никогда. По отношению к действительному миру она так же бессильна, как и категорический императив Канта” \т.21 с.298\.   Так завершалась классическая буржуазная философия. Французский материализм утверждал, что все есть природа \и сознание материально\, идеализм, напротив, утверждал, что все есть Идея, а Фейербах, попытавшись объединить их, в центр философии поставил человека.

В ответ на данную познавательную ситуацию в середине Х1Х века возник, во-первых, иррационализм \Шопенгауэр, Ницше, Кьеркегор и др.\, который фактически отказывается от  рационального миропонимания, сводя все к субъективным, волевым актам человеческой деятельности. Несмотря на отдельные позитивные моменты, выхваченные в человеческой субъективности, считать это направление философии плодотворным нельзя, как нельзя халву заменить словом “халва”.

Во-вторых, возникает позитивизм как главное направление неклассической буржуазной философии \Дж.Ст.Милль, Г.Спенсер,О.Конт\. Позитивисты оставляли за философией некое общее мировоззрение, отказывая ей в научности и сводя науку к фактам, которые непосредственно проверяются. С этой точки зрения проблема материи и сознания объявлялась псевдопроблемой. Фактически позитивизм представлял особую форму субъективного идеализма, особенно в начале ХХ века в его второй исторической форме – махизме, когда опыт отждествлялся с субъективным опытом индивида. Современному глобальному обществу предшествовала современная версия позитивизма – постпозитиивзм, главным представителем которого был английский философ Карл Поппер. Главный его тезис гласил об истинности теории лишь до тех пор, пока она не опровергается, фальсифицируется новой теорией и практикой. К чему ведет позитивизм как методология обществознания, мы увидим в разделе, посвященном экономической теории.

И, наконец, возникла третья ветвь рациональной философии, давшая мирупервую зрелую форму научной философии. Карл Маркс \1918 -1883\ и Ф. Энгельс \1920-1995\ сделали то, что до них не удавалось никому. Они углубили материализм до диалектики. Возник диалектический материализм. Тем самым, марксистская философия фактически наследовала не только достижения старого материализма, но и идеализма. Старый материализм был метафизический и механистический, но зато он содержал глубокий исходный принцип – все есть материальная природа. Идеализм сводил мир к фантастической Идее, но при этом уловил диалектический ритм развития бытия. Соединив материализм и диалектику, Маркс и Энгельс создали не одну из философских школ наряду с другими, а вывели философию на совершенно новую орбиту развития. Будучи философским мировоззрением неантагонистического общества, диалектический материализм в своем развитии, не  нуждался теперь в противоположных полюсах, какими были друг для друга материализм и идеализм. Диалектический материализм начинает эволюционировать от одной исторической формы к другой. Классический марксизм сменился в условиях империализма ленинизмом, а сегодня зарождается новая историческая форма диалектического материализма соответственно условиям глобального капитализма.

В советской философии как мировоззрении раннего социализма, к сожалению, недооценивался этот качественный скачок, совершенный Марксом и Энгельсом, В результате в разные исторические периоды советской власти акцент делался то на материализм, то на диалектику. Так, во времена Сталина гегелевскую философию могли третировать как “аристократическую реакцию на французскую революцию”,  в период Горбачева стали третировать материализм. Следовательно, советская философия не в полной мере и не до конца была марксистской. На словах догматически повторяя классиков, на деле советская философия не вышла на уровень новых обобщений, которые бы углубили марксизм-ленинизм. Хотя  с другой стороны, преувеличивать данное обстоятельство нельзя, ибо эволюция ранней советской философии создавала предпосылки для сегодняшнего создания новой формы диалектического материализма.

Как же удалось Марксу и Энгельсу соединить материализм и и диалектику? Для этого они углубили материализм, распространив его на понимание общества и человека. Оказалось, что сущностью общества и человека является вовсе не сознание, а специфическая социальная материальность. Человек как субъект материально-предметной деятельности и общество как субъект материальных производственных отношений рождают весь спектр общественных отношений и духовность как продукт особой материальной деятельности. Сознание, в самом деле, идеально, как и утверждали  идеалисты, но оно не свойство, данное богом. Оно – продукт особой материи – материально-предметно действующего человека. Так человек и общество были поняты как сложное противоречие материальной и духовной культуры. Была раскрыта диалектика материального способа производства, сущность политической и духовной надстройки. Взгляд на мир кардинально поменялся. Вот почему говорили и говорят: есть марксистская и немарксистская философия. Без всякой политики, судя только по логическим основаниям, можно видеть, что марксизм сделал философию принципиально иной.

Научная революция в философии, совершенная Марксом и Энгельсом, имела социальные и научные предпосылки. Вступление капитализма в зрелую машинную стадию своего развития наметило перспективу выхода за рамки капитализма. Капитализм выявил свои внутренние противоречия, и началась эпоха пролетарских революций. В естествознании к середине Х1Х века совершается ряд принципиальных открытий, выведших науку на диалектический уровень. Р.Мейер \и не- зависимо от него Гров и Джоуль\ открыли закон сохранения и превращения энергии, согласно которому энергия не исчезает, а лишь переходит из одной формы в другую. М.Я.Шлейден и Т.Шванн создали клеточную теорию строения животных и растений, которая показывала диалектическое единство двух разных структурных уровней материи. Ч.Дарвин своей теорией о происхождении видов показал эволюционный характер живого мира и фактически сделал в естествознании то, что не сделали сами Маркс и Энгельс. В это же время в обществоведении философия вплотную подходит к материализму и диалектике, в политэкономии создана трудовая теория стоимости Рикардо, в которой выявились внутренние проотиворечия, в политической теории утопический социализм не может объяснить начавшуюся эпоху борьбы пролетариата. Марксизм возник как закономерное следствие развития науки и практики к середине Х1Х в. “Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией, ни с какой защитой буржуазного гнета. Оно есть законный преемник лучшего, что создало человечество в Х1Х век...”,- писал В.И.Ленин \5,т.23, с.43\.

3. Материя и ее свойства – движение, пространство, время.

Окружающий нас мир чрезвычайно многообразен. В нем есть живая и неживая материя; микро-,  макро- и мегауровни; у материи, наконец, есть такое свойство как идеальное сознание. Философия прошла колоссально долгий и трудный путь в осмыслении мира – от атомистических представлений в античности до субстанциалистского подхода в ХУШ веке.

Марксизм, последовательно проведя различие материального и идеального, раскрыл сущность объективного мира как материи. Ф.Энгельс, полемизируя в своей книге Анти-Дюринг с мелкобуржуазным социалистом Е.Дюрингом по проблеме единства мира писал: “Единство мира состоит не  в его бытии, хотя бытие есть предпосылка его единства. Оно состоит в его материальности и доказывается не парой фокуснических фраз, а длинным и трудным развитием естествознания” \1,т.20, с. 43\. В.И.Ленин на втором историческом этапе развития марксизма в условиях империализма в своем программном произведении “Материализм и эмпириокритицизм” дал классическое научное определение материи:  “Материя – это философская категория для обозначения объективной реальности, которая копируется, фотографируется, отбражается  в наших ощущениях” \5,т.18, с.143\. Материю нельзя определить, как это обычно делается в формальной логике, через более широкое понятие. Все есть материя и ее свойства, все есть объективная реальность и ее проявления. И камень, и звезда, и галактика, и человек, и общество.

Ф.Энгельс еще в Х1Х веке дал непревзойденную зхарактеристику многослойности материи, выделив механическую материю \обладающую массой\, физическую \носителями которой являются молекулы\, химическую \атомы\, биологическую \белок\, социальную \субъекты материальной деятельности\. Классификация уровней материи, данная Энгельсом не потеряла своей актуальности и по сей день. Ученые, правда, размышляют и о других структурных уровнях материи – геологическом, планетарном и т.д. Но принцитп остается один – речь идет об объективной реальности и ее различных структурныъх срезах.

Определяя материю через сознание, то есть через противоположность, которая хотя и является свойством материи, но не перестает от этого быть ее противоположностью, марксизм  сделал колоссальный прорыв в философии. “Открытие способа постижения сущности бесконечного мира, способа абстрагирования важнейшего понятия научной философии – понятия материи, является величайшим открытием марксизма в философии, которое сняло “кантовское проклятие”, наложенное на саму возможность действительного научного мировоззрения, отображающего подлинную сущность бесконечного мира”,- пишет один из самых ярких современных марксистов, обосновывающий идею новой исторической формы марксизма, пермский ученый В.В.Орлов \131, с.148\. Принципиальная значимость ленинского определения материи состоит в том, что оно ориентирует исследователей на поиск новых возможных форм материи. Более того, марксистско-ленинский подход к материи уже сыграл свою заметную роль, когда случился кризис в физике на рубеже Х1Х и ХХ веков. В это время за какие-то десять лет происходит ряд принципиальных,  взрывных открытий, поломавших всю научную картину мира. Так, в 1895 г. были открыты рентгеновские лучи,1896 г. – открыто явление самопроизвольного излучения урана, 1897 – открытие электрона, 1898 – открытие радия и процесса радиактивности, 1900 – создание М.Планком теории квантов, 1903 – создание Резерфордом и Содди теории радиактивного распада, 1905 – открытие Эйнштейном специальной теории относительности. Физики, которые в то время мыслили материю в духе метафизического материализма иньютоновских представлений о мире, полагая атомы первокирпичиками, из которых все состоит, стали делать вывод, будто “материя исчезла”. Возник так называемый “физический идеализм”, сводивший мир к нематериальной энергии. В это же время в среде буржуазных ученых распространяется махизм – новая разновидность позитивизма, а фактически субъективного идеализма, основанная венским физиком и философом Э.Махом и швейцарским философом Р.Авенариусом. Мах новые открытия пытался толковать как открытие “подлинных элементов мира”, не являющихся ни материей, ни сознанием. Ленин, критикуя махизм, ставил ему ряд уничтожающих вопросов: “Существовала ли природа до человека?”,  “Мыслит ли человек при помощи мозга?”,  “Существует ли объективная истина?”.

После поражения первой русской революции 1905-1907 гг. махизм оказал влияние и на ряд российских социал-демократов – таких, как В.А.Базаров, А.А.Богданов, А.В.Луначарский и др. В.И.Ленин, анализируя кризис в физике, сделал вывод : “Материя исчезает” – это значит исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих пор, наше знание идет глубже…” \5,т.18, с.275\. “Электрон так же неисчерпаеем, как и атом, природа бесконечна \5,т.18, с.277\.

Так смешение философского определения материи с конкретно-научным определением материи может привести к методологическому кризису в естествознании в условиях принципиально новых открытий. Сегодня на третьем этапе развития зрелого капитализма в условиях глобальной экономики и в условиях формирования третьей исторической формы марксизма речь идет и об углублении  нашего понимания материи. В.В.Орлов пишет: “Однако с позиций философской концепции единого закономерного мирового процесса, фундаментальных положений диалектичесокго материализма физическая форма материи \к ней автор относит и механическую форму материи – С.Р.\ не является наипростейшей формой материи, или “праматерией”. С этой точки зрения необходимо выдвинуть гипотезу о существовании дофизических форм материи. Проникновение науки на субфизический уровень позволит глубже понять природу физических объектов и явлений, подобно тому, как физика и химия придали современный научный вид коренным представлениям биологии. До этого момента все физические модели видимой Вселенной и, следовательно, представления о будущем Вселенной, жизни и разума будут оставаться лишь гипотезами” \132, с.173\.

В последнее время в условиях буржуазной Реставрации в отечественной философии усилилась тяга к идеалистическим философским системам зарубежных и русских философов. Некоторые авторы пытаются рассматривать духовный мир как особый структурный уровень бытия наряду с механическим, физическим, биологическим и социально-предметным бытием. Однако это нарушает принцип материалистического монизма. Есть только материя и только ее структурные уровни. Нет духа как структурного уровня материи. Есть материально-предметный человек с его деятельностью, на основе чего и возникает сознание. Всякое заигрывание марксизма с религией и идеалистической философией тащит научную философию назад, на донаучный уровень, порождая эклектику и запутывая суть дела.

Материя как объективная реальность бесконечна, качественно и количественно. Такая идея гораздо более головокружительна, чем идея существования бога. Как бесконечная субстанция материя всегда находится в Движении, являющемся ее первым фундаментальным свойством, которое, как и материю, нельзя подвести под более широкое определение. Ф.Энгельс в своей “Диалектике природы”, определяя движение, прибегал к чисто эмпирическому признаку изменения вообще: “Движение, в применении к материи, - это изменение вообще “\1,т.20, с.563\.  Движение так же вечно и бесконечно, как и сама материя. Если допустить, что материя в целом или какая-то ее часть находятся в состоянии покоя, не движутся, то это значит, что материя превращается в ничто, перестает существовать. В самом деле, материя и ее любые элементы представляют собой определенные структуры, состоящие из элементов. Взаимодействие этих элементов, даже если внешне это выглядит как неподвижность, и есть движение. Следовательно, нет таких частей материи, которые бы находились в абсолютном покое. Движение – всеобщее и необходимое свойство всякой материи.

В то же время движение – чрезвычайно противоречивый процесс, что заметил еще Зенон в своих апориях. Для доказательства этого давайте разобьем отрезок, по которому движется та же стрела на точки, которые она должна пересечь. В каждой из точек стрела движется или покоится? На первый взгляд, кажется, что покоится. Но тогда, разбив целиком отрезок на такие точки покоя, мы, как и Зенон, приходим к парадоксальному выводу, что движения нет, есть только покой, что противоречит эмпирическому наблюдению. Но с другой стороны, нельзя не видеть и определенной дискретности отрезка, так что стрела, двигаясь, находится сначала в пункте А, затем в пункте В и т.д. Данное противречие движения решается диалектически: движение есть единство изменчивости и  относительного покоя, прерывности и непрерывности. Нахождение движущегося объекта в точке А есть одновременное выхождение из нее. Так, например, когда молодому человеку  по-настоящему 20 лет – в первый день или в последний? Если в первый, то он еще 19-летний, если в последний, то он превращается в 21-летнего. Следовательно, состояние 20-летия есть процесс, так что нахождение в нем есть одновременно и выхождение из него. Если бы движение было только изменчивостью и не содержало в себе момента относительного покоя, то объект, только начав двигаться, оказывался бы в бесконечности. Так, тело, двигаясь, к примеру, со скоростью  20 км\час и изменяя свое положение в пространстве, содержит в себе момент покоя в том смысле, что самой изменчивости присущ момент    устойчивости, поскольку постоянна скорость.

Движение как изменчивость может быть количественным и качественным. Например, механическое перемещение объекта туда-сюда есть количественное изменение, а нагревание воды до пара и наоборот – качественное изменение. Если качественные изменения необратимы, такое движение предстает Развитием. Развитие может быть прогрессивным и регрессивным. В первом случае объект усложняет свою структуру и свое взаимоотношение с окружающим миром, во втором, напротив, происходит упрощение и структурная деградация. В реальной действительности прогресс и регресс сильно переплетены и нельзя найти примеров, когда бы тот или иной объект менялся только в сторону прогрессса или регресса. Например, погрессивное развитие того же человека, его все большее отдаление от животных сопровождается утратой человеком некоторых биофизических и психических способностей, присущих животным, в частности теряется острота органов чувств.

Развитию присуща и еще одна парадоксальность, а именно откуда берется новое, если его нет в старом? Решение этого парадокса состоит в том, что развитие есть объективный поступательнывй процесс, так что новое сначала потенциально содержится в старом и затем эта потенциальная возможность-зародыш реализуется \см. 131, с.291\.

Вечность и бесконечность движения – еще один аргумент против религиозного миропонимания. Нельзя согласиться с деизмом ХУП века \Гоббс, Ньютон\, соласно которому бог сотворил природу, а затем не вмешивается в нее. Движение не является некоей самостоятельной сущностью наряду с самой материй. В период кризиса в физике на рубеже Х1Х и ХХ веков была попытка ряда ученых, в частности физика и химика В.Оствальда, оторвать развитие от материи, провозгласив в основе всего энергию. В.И.Ленин показал, что попытка “энергетизма” найти третью, нейтральную линию в философии дает чисто словесное решение проблемы, ибо остается вопрос, материальна ли энергия.

Движется сама материя, в ее разных формах. Соответственно формы движения материи те же, что и структурные уровни материи – механическая форма движения, физическая, химическая, биологическая, социальная. С точки зрения современной науки механическая форма движения материи является стороной, моментом физической формы движения. Подробно формы движения материи с позиций современной науки проанализированы в трудах Пермской философской школы под руководством проф. Орлова В.В. \см. 168,91,36\.

Физическая форма движения материи, если говорить обобщенно, представляет собой вещество и поле, обладающих соответственно массой и энергией. По мнению В.В.Орлова, введенное Эйнштейном соотношение E=mc2 является “важнейшим законом физического развития” \131, с.199\. Физическая форма движения материи с этой точки зрения – масс-энергетический мир.

Физика Х1Х века рассматривала вещество и поле как движение различающихся форм физической материи. Вещество характеризовалось как дискретная материя, состоящая из корпускул – атомов, молекул и т.д., которым присуща масса покоя и определенность движения. Поле \электромагнитное, гравитационное, мезонное и др.\, напротив, опеделялось как непрерывное, волновое, не состоящее из корпускул, не имееющее массы покоя, движущееся со скоростью света. Однако физика ХХ века выявила глубинное единство вещества и поля. Исследования Планка \о распространении света порциями-квантами\,  Бора \об определении электронных оболочек в структуре атома квантовыми уровнями\, Луи де Бройля \ о двойственной природе – волновой и корпускулярной – элементарных частиц\, Шредингера и Гейзенберга, создавших вместе с Бором квантовую теорию вещества, обнаружили, что микрообъекты подчиняются другой логике, нежели макрообъекты. Это качественно иная реальность, вероятностная по своей природе, не являющаяся ни волной, ни корпускулой в отдельности друг от друга.

Во второй половине ХХ века представления о микромире углубляются еще больше. Создается концепция кварков, то есть частиц, имеющих дробные \ 1\3, 2\3 элементарного\ заряда, из которых состоят все элементарные частиицы-адроны, участвующие в так называемых “сильных взаимодействиях”. Взаимодействие кварков осущетвляется благодаря другим частицам – глюонам. Современная физика пытается свести четыре основных физических взаимодействия \сильное, слабое, электромагнитное и гравитационное\ к одному фундаментальному взаимодействию, которое бы позволило создать единую теорию физической материи и объяснить ее с точки зрения развития. Современные физические сведения позволяют утверждать, что во время “Большого взрыва” действовала единая физическая сила, от которой затем отделились другие типы взаимодействия. С этой точки зрения мир предстает миром развивающимся.

Химическая форма движения материи включает уровни от атома до макромолекулярных комплексов. Химическое столь близко и тесно располагается с физическим, что выделение специфики химического представляет трудную проблему. Тем более, когда современная химия получила зрелое физическое обоснование в виде квантовой теории химической связи. После этого появился физикализм как форма редукционизма, связавшего химическое к физическому. Действительно, химическая материя глубоко основывается на физической, т.к. химический атом синтезирован из протонов, нейтронов и электронов и выступает как отдельное физическое образование. Однако в химическом есть нечто, не сводимое к физическому. Как показали исследования В.В.Орлова и Т.С.Васильевой, “физическая целостность атома является целостностью физического многообразия – ядра и электронов, которые остаются всецело физическими образованиями, а химическая целостность – слитна и неделима”. Кроме того, “химические связи между качественно различными атомами в физическом отношении различаются только количественно. Так, связь  Н-С отличается от связи Н-F   с физической стороны лишь различной полярностью или разностью электроотрицательности атомов \0,4  и 1,9\. С химической же стороны – это связи водорода с качественно различными элементами” \131.с.200-201\. Химический мир – это над-массэнергетический мир, поскольку физика не оперирует с веществом. Как следствие, он является более богатым с точки зрения индивидуального разнообразия. “Образуясь всего из трех основных элементарных частиц \причем частиц, обладающих наибольшим разнообразием физических связей\, - пишет В.В.Орлов, - химическое включает свыше 100 химических элементов, из которых возникает огромное качественное многообразие химических соединений. В настоящее время идентифицировано порядка 8  миллионов химических соединений и ежегодно синтезируется до полумиллиона соединений “\131, с.201-202\.

Химическая форма движения материи так же закономерно эволюционирует. Химические элементы – низший уровень этой эволюции. Как показала Т.С.Васильева, если с физической стороны химические элементы, начиная с водорода, усложняются однородно и линейно, то химические элементы усложняются нелинейно. Химическая сложность растет, достигая максимума у углерода, а затем резко падает. Например, уран в физическом отношении сложнее, а в химическом – проще, чем углерод, обладающий наивысшим потенциалом химического развития. К углероду по этому показателю близки водород, кислород, азот, сера и фосфор.

Следующим после понятия химического элемента важнейшим для химического процесса понятием является химическая реакция. Однако оно не передает в целом направленности химического процесса, выступающего единством синтеза \ассоциации\ и распада \диссоциации\. Синтез ведет к усложнению веществ и химическому прогрессу, распад – напротив,  к регрессу. Химический синтез представляет собой над-массэнергетический синтез как результат слияния двух и более химических субстратов. В этом процессе возникает специфический химический механизм – катализ, способность ускорения химической реакции.

Далее возникает вопрос об эволюции химической материи, рождающей живую материю, и если да, то как это происходит. Современная научная философия отвечает положительно на этот вопос, объясняя данный процесс как химический синтез, в котором отбор избранных химических свойств и веществ “есть самоотбор “под углом зрения” соответствия среде”\36.с.89\.  Теория возникновения жизни А.И.Опарина фактически с тех же позиций описывает процесс эволюции и возникновение живого. Согласно его гипотезе предбиологическая эволюция прошла несколько ступеней органических веществ \начиная с простейших соединений углерода\ - высокомолеклярных полимеров \прежде всего первичных белков и простейших нуклеиновых кислот\ - индивидуальных многомолекулярных систем, в результате направленной эволюции которых возникали первичные примитивные организмы.

Обощая философски естественнонаучную гипотезу Опарина, марксист-философ Орлов В.В.  подчеркивает, что атомы углерода как главного элемента, определяющего эволюцию, образовали так называемую полипептидную связь, последовательность сотен тысяч атомов углерода, к которой могли присоединяться любые другие химические атомы и их группы. Постепенно химическая эволюция приводит к “появлению такого химического субстрата, который получает все более богатое химическое содержание и становится основой химической эволюции, приобретает автономность и устойчивость. Субстратный синтез теряет при этом свой прежний “паритетный” характер, постепенно исчерпывает себя, а развивающийся химический субтрат становится все более способным к самостоятельной эволюции, к саморазвитию. Важнейшим свойством такого субстрата оказывается самосохранение, которое осуществляется благодаря тому, что химическая диссоциация превращается в средство поддержания синтеза…”\131, с.207\. Жизнь есть самосохраняющийся химический процесс.

Биологическая форма движения материи. Энгельс давал следующее определение жизни: “Жизнь есть способ существования белковых тел, и этот способ существования состоит по своему существу в постоянном самообновлении химических составных частей этих тел” \1,т.20,  с.82\. Для современой науки с появлением молекулярной генетики, открывшей нуклеиновые кислоты – ДНК, РНК – это определение неполно. В.В.Орлов определяет жизнь как “способ существования высоорганизованного материального субстрата, основными химическими компонентами которого выступают белки, нуклеиновые кислоты, углеводы, жиры, некоторые минеральные соединения” \131, с.209\. Этот биологический субстрат обеспечивает живым существам самосохранение путем приспособления к среде \адаптации\. Живое вещество функционирует через ассимиляцию и диссимиляцию, ткани, способности к движению и эволюции. В результате биологическая структура живого организма имеет способность наследственности и изменчивости под воздействием естественногоотбора. Наследственность закрепляется через особую биологическую структуру – ген, совокупность которых образует геном организма. Живые организмы данного вида образуют популяцию, характеризующуюся общим генофондом и территорией. Популяции вместе с территорией обитания образуют биогеноценозы.

Все живые организмы делятся на четыре раздела: вирусы, грибы, растения и животные. Они же в свою очередь делятся на типы, классы, отряды, смейства, роды, виды.

Важнейшим свойством живого является целесообразность – свойство, состоящее в направленности всех процессов живого на его сохранение. Религиозная философия данную способность истолковывает как духовность всего существующего. Однако на самом деле целесообразность имеет естественные основания. Живая материя, отличающаяся активным приспособлением к природе, вырабатывает “способность к биологической оценке внешних воздействий” \131, с.212\. Так возникает раздражимость, а затем на ее основе чувствительность и психическая деятельность. С возникновением центральной нервной системы возникает психика, представленная условным и безусловными рефлексами, психическими ассоциациями и инстинктами.

Биологическая форма движения материи так же закономерно эволюционирует, как и другие. Ф.Энгельс писал в связи с этим: “…Подобно тому как в спинной струне уже заключается в зародыше позворночный столб, так и в впервые возникшем комочке белка заключается, как в зародыше, в себе  \“an sich” \, весь бесконечный ряд более высоко организованных организмов“ \1,т.20,с.617\.  Способом биологической эволюции является единство специализации и универсализации.. Наиболее специализированные виды живых существ образовыввали тупики эволюции, например, рыбы. Наиболее универсальные ароморфозы  составляли магистральный прогресс, связанный с появлением малоспециализированных живых существ, отличающихся способностью к неограниченному прогрессу, подводящему живую материю к человеку.

Социальная форма движения материи. Биологическая эволюция, эпицентром которой была проблема выживаемости, закономерно подвела к появлению наиболее универсальных животных, которые под влиянием изменяющихся внешних условий с необходжиостью стали перерастать в особый род живых существ – в человека. Современная наука подтверждает представление Дарвина, что род Номо ведет начало от африканских человекообразных обезьян \понгид\. Отделение ветви гоминид \ветви высших приматов, ведущей к современному человеку\ от человекообразных обезьян произошло в промежутке от 6 до 15 миллионов лет назад. Первым биологическим видом человека был, вероятно, человек умелый \Homo habilis\. На смену ему около 1,5 миллиона лет назад приходит человек прямоходящий \Homo erectus\. Человек современного типа \Homo sapiens\ появился примерно 40 тысяч лет назад.

Развившееся прямохождение, сначала спорадическое, а затем устойчивое использование найденных в природе естественных орудий деятельности привело закономерно к устойчивой предметной деятельности, превращающей лапу  животного в руку человека. Ф.Энгельс блестяще проанализировал этот процесс в своем знаменитом фрагменте “Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека”, вошедшем в его “Диалектику природы “\1873-1886\. Человека и человечество он характеризовал как “высший цвет материи” \1,т.20, с.363\ и подчеркивал: “Для него \метафизического материализма – С.Р.\ тот факт, что материя развивает из себя мыслящий мозг человека, есть чистая случайность, хотя и необходимо обусловленная шаг за шагом там, где это происходит. В дейтвительности же материя приходит к развитию мыслящих существ в силу самой своей природы, а потому это с необходимостью и происходит во всех тех случаях, когда имеются налицо соответствующие условия \ не обязательно везде и всегда одни и те же” \там же, с.523-524\.

Как только биологические предки человека стали изготавливать искусственные орудия труда, затачивая камни, приспосабливая палки и т.д., так, можно сказать, возникает социальная форма движения материи, носителем и сущностью которой явояется субъект материально-предметной деятельности. Человек есть высшая природа, которая преобразует себя.   Как ни кажется на первый взгляд, что сущностью человека является сознание, на самом деле человек – особый уникальный субъект, преобразующий через орудия труда окружающую природу. Социальная форма движения материи завершает биологическую эволюцию на Земле, социальный прогресс определяется другими, нежели  биологические, закономерностями. Социальное, хотя и базируется на биологическом, не сводится к нему.

Таким образом, рассмотренные формы движения материи составляют известную нам сегодня часть объективной реальности. Общей закономерностью взаимосвязи низших и высших форм движения материи является то, что высшая форма базируется на более  низкой, но не сводится к ней. Одинаково неправильно как сводить, например, социальную форму движения материи к биологической, так и отрывать ее от биологической, наделяя человека особыми духовными, идущими от бога свойствами. Материя в единстве всех форм движения предстает единым закономерным мировым процессом, необходимо эволюционирующим от низших форм к высшим.

Кроме движения, атрибутами материи являются  Пространство и Время. Материя не может быть вне пространства и времени, то есть вне протяженности, или сосуществования материальных предметов и явлений, и длительности, череды материальных предметов и явлений друг за другом. В старой домарксистской философии метафизически мыслящие ученые и философы \например, Ньютон\ понимали пространство как вместилище, объем, заполненный материей, а время как чистую длительность, внутри которой происходят события. Это была так называемая субстанционалистская концепция. Диалектики развивали реляционную концепцию \например, Лейбниц, Гегель\, сводившую пространство и время к соотношению материальных тел друг с другом. Субъективный идеализм рассматривал пространство и время как априорные формы, которые позволяют субъекту упорядочивать чувственный опыт.

Диалектический материализм рассматривает пространство и время как всеобщие свойства \атрибуты\ материи. Пространство характеризуется трехмерностью \длина, ширина, высота\, однородностью \все точки пространства и времени тождественны\. Пространство также изотропно – все его направления тождественны. Время одномерно, оно течет от прошлого к будущему. До начала ХХ века бытовали представления древнего математика Евклида \Ш в. до н.э.\, который в своей геометрии описал пространство как прямолинейную плоскость, на котоой кратчайшим расстоянием между двумя точками является прямая линия. Однако в 1826 г. Н.И.Лобачевский, а затем венгерский математик Я.Бальяш и немецкие математики К.Ф.Гаусс и Б. Риман \1854\ построили  криволинейное пространство, в котором кратчайшим растоянием между двумя точками была уже кривая линия. В 1905 г. появляется специальная, а в 1915-1916 гг. общая теория относительности А.Эйнштейна, которые обнаружили глубинней основания неклассической геометрии. Специальная теория относительности \СТО\, исходя из постоянства скорости света и классической  относительности в инерциальных системах отсчета \которые движутся равномерно и прямолинейно либо покоятся\ обнаружила, что при скоростях, близких к скорости света, пространственные параметры как бы уменьшаются, а время замедляется. Так, если космический корабль с такой скоростью улетел в космос и вернулся через год, на земле прошло бы уже 70 лет.

Общая теория относитености \ОТО\ распространила свое действие на все \а не только инерциальные\ системы отсчета. Из нее следовал вывод, что при движении тел со скоростью, близкой к скорости света, пространство искривляется, что связано с интенсивностью тяготения. Данное  представление получило блестящее подтверждение в 1919 г. в наблюдениях солнечного затмения, которое проходило на фоне группы ярких звезд, что позволило вычислить наблюдаемую величину околосолнечного пространства, весьма близкую той, которую определил ранее А.Эйнштейн.

Теория относительности Эйнштейна выявила глубинную связь пространства, времени, движения и материи. СТО фактически вводит единое 4-мерное пространство, так что пространство неотделимо от времени. На основе ОТО возникла релятивистская космология. Как было показано А.А.Фридманом, уравнения ОТО допускают решения, которые рассматривают видимую Вселенную как эволюционирующую. Эволюция видимой Вселенной предстает ее расширением, так что  образуются известные ныне физические объекты – вещества, поля, элементарные частицы, галактики, небесные тела и т.д. После открытия Хабблом \1929\  “красного смещения” спектра удаленных галактик была разработана теория расширяющейся Вселенной. Согласно этой теории наша Вселенная возникла 15-20 млрд. лет в результате космического Большого взрыва, которому   предшествовало так называемое “сингулярное” \”особенное”\ состояние, когда материя была “стянута” в точку, находясь в сверхплотном состоянии и с кривизной пространства. Если расширение Вселенной  будет и дальше продолжаться, утверждает релятивная космология, и будет меньше критической величины средней плотности \10 в –29 г\см3, то есть 10 атомов водорода в кубическом метре\, Вселенная испарится в “черные дыры”. Если же плотность материи оказывается больше критической, расширение Вселенной сменится сжатием, коллапсом, в результате которого возникнет новое сингулярное состояние. Так или иначе, с релятивистской космологией физика становится эволюционной наукой.

Теория относительности – физическая теория, и все, что говорилось выше, касается именно физической формы движения материи и физического пространства и времени. В то же время соответственно другим формам движения материи можно говорить о химическом, биологическом  и социальном пространстве и времени. Так, например, современное глобальное общество задает совершенно иные пространственно-временные параметры нынешнего общества. Благодаря компьютерным технологиям люди, находясь в Индии, выполняют ежедневные заказы фирмы, размещенные в Америке. Социальное пространство и время такой системы качественно отличается от того, что было еще каких-то 40-50 лет назад. Своя специфика присуща химическому и биологическому пространству и времени \см. 118\. Особо можно говорить о духовном пространстве и времени как отражении в сознании субъекта объективного мира и своего места в нем.

4. Диалектика – наука о развитии. Законы и категории            диалектики.         Понятие детерминизма.

Второй важнейшей стороной основноговопроса философии является, как отмечалось выше, проблема развития. Как материя эволюционирует от живого к неживому, от материального к духовному, от старого к новому,  от простого к сложному – механизмы и закономерности такого и подобного развития изучает часть философии, называемая диалектикой. Если в учении о материи главный вклад до Маркса сделали философы-материалисты, то открытие и системное изложение диалектики принадлежит великому Гегелю. Нельзя думать, будто Маркс механически соединил старый материализм и старую диалектику и получил диалектический материализм. Он углубил и материализм, и диалектику. К сожалению, по словам Ленина, он “не оставил “Логики” \с большой буквы\, но оставил логику “Капитала” \5,т.29, с.301\. В “Капитале” системно используется метод материалистической диалектики.

В.И.Ленин также не оставил после себя системного изложения диалектики. Однако в своих фрагментах в “Философских тетрадях” он оставил много ценных соображений, углубляющих понимание материалистической диалетики, в частности, сведение философии к двум центральным проблемам – проблеме единства мира и проблеме развития – было шагом вперед в понимании природы философии и материалистической диалектики.

Вычленение метода “Капитала” в чистом виде началось уже в советское время, знаменуя собой подготовку и теперь уже собственно сам переход к третьей исторической форме марксизма. Сегодня, благодаря в первую очередь трудам В.А.Вазюлина и В.В.Орлова и их учеников, можно определенно утверждать, что в области философии новая   историческая форма марксизма уже реальность. В.А.Вазюлин выявил глубинные основания диалектического метода “Капитала”, и он оказался качественно иным, нежели гегелевская логика \об этом поговорим ниже\. А В.В.Орлов и пермская школа всесторонне развила концепцию конкретно-всеобщей диалектики, так же принципиально отличающейся от Гегеля. Благодаря этим общетеоретическим открытиям ученым удалось и в социальной философии сделать существенные открытия, к которым мы еще вернемся.   Итак, развитие подчиняется “хитрым” диалектическим закономерностям.  Первая  из них – взаимосвязь качества и количества.

Закон перехода количества в качество и обратно.  Всякий предмет, любое явление имеют качественную и количественную стороны. Качество, по определению Гегеля, есть  вообще тождественная с бытием, непосредственная опредленность. Нечто есть благодаря своему качеству то, что оно есть, и, теряя свое качество, оно перестает быть тем, что оно есть \46, с.228\. Другими словами, качество есть совокупность существенных свойств, без которых тот или иной материальный объект перестает быть таковым. Свойство вещи выступает проявлением качества в отношении к другой вещи. Например, валентность химического элемента мыслится в отношениях к различным элементам. Вещь-свойство-отношение \или качество-свойство-отношение\ - данная триада категорий выражает диалектическое соотношение вещи и ее свойств. Вещь, имеющая свойства, проявляет их через отношение к другим вещам. С другой стороны, если нет другой вещи, нет как бы и данного свойства вещи, поскольку ему не в чем выявить себя.

Количество выступает противоположностью качеству, поскольку оно есть внешняя определенность вещи. Это значит, что, меняя количество, мы не меняем в корне вещь. Вода, нагретая с 20 градусов до 50, остается  все той же водой. А вот если она превращается в пар, меняется ее качество, и объект становится другим. У количества есть особенность изменяться в опрелленных рамках, не меняя самого качества. Эти границы, в которых данное количество связано с данным качеством, есть Мера.

Любой объект представляет собой определенную меру как единство качества и количества, выход за которую уничтожает сам объект. Мера не есть нечто статичное, незменное. Качество и количество взаимопорождают друг друга в мере, развивают друг друга до полного исчерпания меры и выхода за рамки данной вещи.  Возможно ли это было бы, если они были бы разными определенностями вещи? В том-то диалектика и состоит, что качество не просто не может без количества и наоборот, а они суть две стороны одной медали. Если нет одного, не будет и другого. Качество как существенная структурная определенность предмета делает возможным внешние количественные проявления его в определенных рамках. С другой стороны, количественные проявления, распространяясь, реализуют потенциал качественной структуры, подводя ее к превращению в иное качество.

Количественные изменения, исчерпав весь потенциал данной качественной структуры, выводят за рамки данной меры и поисходит резкое изменение качества – Скачок. Понятие скачка отражает, как писал Ленин вслед за Гегелем, прерыв постепенности. Тем самым, развитие приобретает сложный диалектический  характер, количественная постепенность приводит к качественным скачкам, которые рождают новый тип количественных изменений и т.д. Простое нагревание воды – процесс постепенный, количественный при 100 градусах вдруг сменяется скачкообразным превращением воды в пар, который харктеризуется уже своими количественными показателями.

По-другому толкует связь качества и количества метафизика как противоположность диалектики. Метафизика отказывается рассматривать качество и количество как противопложности. Она абсолютизирует либо количественную, либо качественную сторону. В первом и основном случае развитие предстает плоским эволюционным развитием, количественной непрерывностью. Говорится, что никакого скачка в кипении нет, есть просто количественное увеличение расстояний между молекулами. Да, но при этом резко меняется качество, имеющее другие физико-химические свойства. В биологии ХУШ в. господствовала концепция преформизма как наглядный пример плоского эволюционизма. Она утверждала, что взрослый организм в готовом виде уже содержится в зародыше, а его онтогенетическое развитие есть лишь количественный рост. Современная западная социальная мысль по преимуществу изображает развитие современного общества фактически как эволюционный процесс постиндустриализма, не затрагивающий формационной основы буржуазного способа производства.

Другой стороной метафизики является абсолютизация качественных скачков и недооценка роли количественных изменений. Такой была, например, биологическая теория Ж.Кювье, согласно которой жизнь на Земле возникла путем катастроф, уничтожавших предшествующие формы жизни. В обществе таков анархизм, требующий немедленных качественных изменений и отрицания государства.

В коммунистическом движении всегда были и остаются правый и левый оппортунизм. Первые преувеличивают постепенные количественные изменения в борьбе за власть, а вторые, напротив, требуют немедленного взятия ее, несмотря на отсутствие необходимых количественных предпосылок в обществе и в партии. Ситуация на Х съекде КПРФ в 2005 г., когда семигинская группа попыталась развалить партию, представляла собой попытку провокаторов и внедренных в партию инородных элементов паразитировать на наличии правых и левых оппортунистов в КПРФ, которые, как это бывает в критические моменты,  объединились.

Необходимость качественных скачков в развитии материи имеет силу закона. Поэтому возражения против революций в обществе на том основании, что революциии ведут к хаосу и кровопролитию, ненаучны. И только одно можно пожелать тем мещански настроенным господам, боящимся революций, что, как и в  электрическом чайнике, отключающимся при вскипевшей воде, так и в развитии общества, когда назреет пора решительных перемен, их надо произвести быстро и решительно, чтобы не было ни крови, ни хаоса. Как научиться чувствовать и понимать эту диалектическую меру всех вещей и явлений, чтобы не бросаться в качественную или количественную крайности? Только овладевая опытом великих диалектиков, какими были, в первую очередь, классики марксизма-леенинизма, а с другой стороны, глубоко и объективно входя в гущу современных проблем.

Закон единства и борьбы противоположностей. Закон противоречивого развития, образует, по словам Ленина, ядро диалектики. Он раскрывает источник и содержание развития. Всякая развивающаяся система есть единство противоположных сторон и тенденций. Сущность всегда противоречива, и чем сложнее она, тем глубже противоречивость. Примерами диалектической потиворечивости являются два полюса магнита, которые друг без друга теряют свой смысл быть таковыми, ассимиляция и диссимиляция, изенчивость и наследтьвенность в живых системах, единство синтеза \ассоциации\ и распада \диссоциации\ в химических системах, производство и потребление, борьба классов, противоположность материальной и духовной культуры в обществе.

Метафизика отрицает противоречия. Она говорит о взаимодейтвии элементов, о равновесии как нормальном состоянии системы. Противоречия объявляются ошибками мышления. Другой разновидностью метафизики является, хотя и признание противоречий, сведение отношения противоположности к их борьбе и недооценка их единства, взаимообусловленности. Анархизм, левый ревизионизм преувеличивают момент борьбы, подталкивая к искусственному разрешению противоречия. В советской философии сталинского периода диалектическая противоречивость упрощенно сводилась к борьбе старого и нового, что создавало иллюзию, будто по мере развития социализма его противореивость будет все меньше и меньше. В таком подходе противоречия фактически отождествлялись с антагонизмами и тем самым недооценивалась всеобщность закона единства и борьбы противоположностей.

Диалектика противоречия такова, что одной противоположности нет без другой. Они конкретно тождественны в смысле образования ими двух сторон единой сущности. Развитие такой сущности ведет к углублению тождества противоположных полюсов и одновременному увеличеснию их различия. Различие усиливается только и именно потому, что развивается единая тождественная основа данной сущности, полюсами которой являются противоположности. По мере усложнения матери данная закономерность выступает отчетливее. Так, например, ассимиляция и диссимиляция, как распад живого вещества и его восстановление в живых системах представляет собой гораздо более диалектический процесс, чем ассоциация и диссоциация \синтез и распад веществ\ в химических системах. Тождественная основа биологической системы несравненно более сложна, чем хиическая Соответственно и различные полюса такой системы более дифференцированы друг от друга. Диалектика утверждает, что всякая сущность как тождество всегда есть различие, и чем глубже одно, тем глубже другое.

В то же время закон единства и борьбы противоположностей утверждает, что единство противоположностей относительно, а борьба абсолютна. Различие углубляется и ведет к разрешению противоречия, поскольку противоположности не только образуют тождество единой системы, но между ними есть и такие свойства, которые не совпадают, так что с развитием данной системы противоположности все больше расходятся друг с другом. Так, в отношении труда и капитала оба полюса взаимопорождают друг друга настолько, что в известном смысле можно сказать, что труд есть капитал, а капитал есть труд. И в то же время свойство быть заинтересованным в этом отношении, как отмесчал уже в юности Маркс, лежит на стороне одного из них, а другой полюс есть действительная крайность, заинтересованная в разрешении противоречия.

В отношении между противоположностями  есть так называемое конкретное тождество, которое, углубляясь, ведет к углублению и конкретного различия, а есть абстрактное тождество, которое с развитием системы сменяется различием, и чем больше углубляется различие, тем меньше становится одинаковость полюсов. Свойство быть собственником средств произодства все больше совпадает по мере развития капитализма с владельцем капитала, а наемный рабочий, даже владея какими-то акциями, все большую часть своего труда отдает хозяину.

Противоречие в своем развитии проходит ряд этапов. Первоначально возникнув из предыдущего состояния, новая сущность предстает как абстрактное тождество, в котором противоположености находятся в зародышевом состоянии. В процессе возникновения нового их больше объединяет, чем разъединяет. Так, на заре капитализма третье сословие вместе с примыкавшим к нему рабочим и крестьянам боролось против феодалов. После же победы буржуазной революции в новой социальной сущности обозначилось различие наемного рабочего и владельца капитала. Как только сущность начинает сущестовать в зрелой форме, абстрактная одинаковость противоположностей сменяется первой формой их различия, начинающего преобладать. На второй стадии это различие развивается в противоположность, наконец, на третьей противоложность достигает апогея противоречия, и оно в итоге разрешается. Возникает новая система с новыми сущностными противоречиями.

Обыденное сознание зачастую воспринимает противоречия как некие недоразумения. Зачем человек живет, рассуждают многие, ведь придется умирать? Тогда как на самом деле человек умирает именно потому, что живет. В свое время мелкобуржуазный социалист Прудон, работу которого “Философия нищеты”  Марксм подверг жестокой критике в своей знаменитой работе  “Нищета философии”, размышляя над проблемой бедности, предлагал устранить дурные стороны рыночного хозяйства, например, конкуренцию, а положительные оставить. Ему было невдомек, что положительные моменты есть прямое следствие исторически обусловленного капиталистического способа производства со всей его антагонистичностью.

К самим противоречиям следует подходить диалектически. Они  бывают разные:  внешние и внутренние, существенные и несущественные, основные и неосновные, главные и неглавные, антагонистические и неантагонистические. В развивающейся системе определяющими являются внутренние, существенные противоречия, среди которых первостепенным является основное противоречие, задающее диалектический ритм всей ситеме. Так, усиливающийся общественный характер труда и частнокапиталистическая форма присвоения составляют основное противоречие капитала. В тот или иной момент главным может оказаться далеко не внутреннее, а внешнее противоречие, как, например, нападение на СССР фашистской Германии в период Великой Отечественной войны. Попытки советских философов, экономистов выявить основное противоречие советского общества не увенчались успехом. Судя по всему, причиной тому было то, что ранний социализм  есть зародышевая стадия социализма, на которой еще не видны внутренние противоречия неантагонистической системы. Потому же стала возможной и буржуазная Реставрация.

Антагонистические противоречия – менее сложные и развитые в диалектическом отношении противоречия, чем неантагонистические. В них между противоположноятми существует не только конкретное тождество и различие, приковывающие их теснее друг к другу, но и абстрактное тождество-разлчие как совпадение и несовпадение интересов. Развитие антагонизма, хотя и углубляет взаимосвязи между полюсами, ведет к “победе” одного из них. После этого и победившая сторона в корне меняется, но, тем не менее, свойство быть крайностью присуще именно ей. С переходом России к Реставрации буржуазных отношений вновь вспыхнули анатагонизмы в виде коррупции, эксплуатации чужого труда, военных конфликтов, преступности, наркомании. Кто-то хотел бы в духе Прудона капитализации страны без всех этих негативных проявлений. Однако это невозможно.

Неантагонистические противоречия открывают совершенно новую перспективу развития общества. Так, например, развитие советской философии за годы Советской власти шло через противоречия от одной школы к другой \механисты – деборинцы – Варьяш -материалисты сталинского периода - постсталинцы хрущевского периода- ильенковцы –постильенковцы\ со значительными уступками буржуазным классическим школам \см. 146\. Однако все эти направления были марксистскими, претендуя на развитие марксизма. Другими словами, если развитие домарксистской философии шло через противоположность метафизического материализма и идеализма, то  ранняя советская философия, несмотря на ее большие недостатки,  в целом развивалась в рамках диалектического материализма, создавая предпосылки для перехода к новой исторической форме марксистской философии. Сегодня же, когда вновь возникла антагонистическая социальная почва, в философии вновь появились откровенно идеалистические и метафизические подходы и школы.

Закон отрицания отрицания. Если взять диалектическую противоречивость в контексте поступательного развития, мы получим отрицание отрицания. Закон отрицания отрицания устанавливает закономерный механизм поступательного развития от низшего к высшему, от старого к новому. Метафизика изображает эту поступательность либо как некую прямолинейность, в которой новое полностью отрицает старое, либо как своеобразную кругообразность, когда новое оказывается повторением старого. На самом деле эти два противоположных момента – поступательности и повторяемости – образуют в своем единстве действительный диалектический механизм движения от старого  к новому.

Всякая новая система возникает не на пустом месте. Она рождается из старого как своей предпосылки, отрицая его. Процесс рождения нового есть созревание предпосылок в старом, отделение их особой сущности. Тем самым , новое отрицает старого. Это первое отрицание. На этом этапе новое в силу своей зависимости от старого, своей обремененности старым всячески отталкивает его от себя, преувеличивая свою несовместимость с ним и именно в силу переплетенности элементов старого и нового. Окончательно отделившись от старого, новое переходит на следующий уровень развертывания свой сущнсоти, еще боее отдаляясь от старого. Но именно здесь происходит отрицание отрицания, поскольку момент чрезмерной отрицательности на первом этапе был связан как раз с незрелостью нового. Второе отрицание выталкивает односторонность первого отрицания и, развертываясь, вбирает в себя все положительное из старого. Так поступательность развития от старого к новому из прямой превращается в спираль, в которой второе отрицание возращает систему к старому. Однако этот возврат есть “как бы” возврат, он осуществляется на новом уровне.

Механизм спиралевидного развития всеобщ. Еще Гегель приводил пример с зерном, которое как семя превращается в свою противоположность – растение, а затем снова оказывается зернами. Индивид проживает в своем развитии особую цикличность от детства, юности,  зрелости и затем старости. Чем сложнее и крупнее по историческим меркам система, тем отчетливее наблюдается отрицание отрицания. В познании научным методом, воспроизводящим диалектику отрицания отрицания, является метод восхождения от абстрактного к конкретному, о котором будет речь ниже.

Идеалист Гегель сводил закон отрицания отрицания к триаде. Все, что бы им ни анализирвалось, было представлено в виде триады, включая свою философскую систему. Исследования профессора В.А.Вазюлина метода “Капитала” К.Маркса, отображающего логику и историю капитала, выявили, что триада не исчерпывает всего богатства отрицания отрицания. Предмет в своей диалектической эволюции сначала проходит стадию своего становления на уровне своих предпосылок, затем возникает в первоначальном виде его сущность, потом эта сущность формируется  в развернутом виде и, наконец, достигает зрелости и потом превращается в другую сущность. Стадия становления или зарождение данной сущности, в свою очередь, проходит свое становление, затем свое первое сущностное проявление начала, развернутое формирование сущности начала и, наконец, зрелость становления начала и переход к собственно сущности данного предмета. Выявленная В.А.Вазюлиным в его “Логике “Капитала” К.Маркса” диалектическая схема развития позволила представить и исторический процесс как диалектическое движение от старого к новому. Правда, на мой взгляд, Учитель несколько отошел от своего же открытия, когда в “Логике истории” изобразил развитие общества   следующим образом. Становление общества он увязал с природными предпосылками общества и человека, первую сущностную данность общества – с первобытным обществом, а антагонистические формации \рабовладение, феодализм, капитализм\ - с развернутым формированием этой сущности. Коммунизм в этой схеме предстает заключительной стадией зрелости общества. На самом деле коммунизм как зрелость общества должен рассматриваться за рамками приведенной исторической спирали. Вся антагонистическая история – это начало общества, его становление, которое прошло долгий диалектический путь развития. Первобытность – становление этого начала, начало начала. Рабовладение выступает первым сущностным проявлением начала общества. Здесь возникают разделение труда, государство, науки. Феодализм есть развернутое формирование начала общества. Хотя и в религиозной, форме человек начинает мыслить общество как нечто единое. Капиталистическая зрелость становления единой человеческой цивилизации – последний, завершающий этап начала или становления общества. С этой точки зрения неантгонистическое общество коммунизма, отрицая капитализм, отрицает всю предисторию человеческого общества. Возникает зрелое человеческое общество, определяемое полностью социальными  законами \а не природной окружающей средой\, а дальше последуют этапы развития уже собственно зрелого общества. На вопрос “а что будет после коммунизма?”, задаваемый по меркам антагонистического общества, следует ответить, что после коммунизма будет коммунизм же в смысле все той же неантагонистической природы и отсутствия в обществе кровожадного истребления людей людьми. Однако и коммунизм будет проходить разные стадии, диалектически противостоящие друг другу. Более того, чем сложнее будет общество и тоньше отношения людей друг с другом, тем острее будет восприниматься диалектическое движение общества вперед.   Мы видим, что современный марксизм сделал серьезные методологические и философские обобщения, которые, о чем будет речь ниже, предопределяют принципиальноновые экономические и политические выводы о нашей эпохе. Пока же закончим с законом отрицания отрицания.

Он действует не только при переходе от одной сущности к другой, но и в пределах развития данной исторической сущности. Это значит, что диалектика противречия любой отдельно взятой сущности также подчиняется отрицанию отрицания. В самом деле, противоречие, возникнув сначала как слаборасчлененное тождество, затем переходит к различию, после превращается в развитую противоположность и, наконец, в зрелое противоречие, которое в конце разрешается, и данная сущность превращается в иную. Нельзя думать, что в жизни человека и общества отрицание отрицания есть свидетельство заблуждений, что если избежать таких заблуждений, то можно перейти к прямолинейной поступательности вперед. Во времена Сталина, как раз тогда, когда кибернетика и генетика подвергались гонениям, бытовало представление, что  в неантагонистических условиях закон отрицания отрицания не действует. Мол, прогрессивное социалистическое общество сразу вбирает в себя все положительное из старого. Однако диалектический ритм отрицания отрицания обусловливается не субъективными факторами, а объективными процессами движения нового из старого, так что старое, будучи вмонтировано в новое, закономерно деформирует всю поступательность. Конечно, в неантагонистическом обществе будут другие спирали развития, но думать, что оно способно эволюционировать только по прямой или хаотически без всякой закономерной поступательности, было бы неправильным, так как это ведет к метафизике и субъективизму.

Теперь перейдем к другим категориям диалектики, выражающим важную сторону процесса развития, отражаемую понятием детерминизма. Детерминизм – учение о всеобщей обусловленности явлений в процессе развития. И вышерассмотренные три закона диалектики выражают определенные стороны детерминизма – качество обсуловливает количество, одна противоположность другую, старое порождает новое. Но есть и другие категории диалектики, в которых отражаются некоторые особенности взаимообусловленности материальных предметов и явлений.

Общее, особенное и единичное. Многообразие материального мира столь богато, что философию всегда интересовала проблема – есть ли нечто общее у единичных предметов, и если есть, то как оно соотносится с собственно единичным. Общее – то, что свойственно классу предметов, явлений, процессов,  единичное – то, что присуще элементу класса а особенное – подклассу. Например, человек – общее понятие, конкретный человек является единичным, а его принадлежность к социальной группе – особенным.

Метафизика абсолютизирует либо общее, либо единичное. Даже диалектический идеализм в домарксистской философии, хотя и признавал единство общего и единичного, полагал, что общее само по себе неизменно, а меняются лишь его конкретные формы. Диалектический материализм утверждает, что общее и единичное есть противоположности, которые существуют друг в друге. Нет только общего или только единичного. В.И.Ленин писал в “Философских тетрадях”: “...Отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть \так или иначе\ общее. Всякое общее есть \частичка или сторона или сущность\ отдельного. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные предметы. Всякое отдельное неполно входит в общее” \1,т.29, с.318\.  Возьмем, например, конкретного единичного индивида. Что в нем общего и что специфического в сравнении с другими людьми? Оказывается, что все в нем одновременно и общее, и специфическое. Руки – общее, но они у данного индивида свои, особенные. Голова – то же самое, мысли – и здесь единство общего и спцифического. Вот почему, кстати, неправы недруги коммунизма, утверждая, что якобы при коммунизме все будет общее, унифицированное. На самом деле диалектика другая: чем больше развивается общая сущность человека, тем индивидуальнее каждый единичный представитель человеческого рода. Мы видим, как с прогрессом общества углубляется и человеческое единство, и индивидуальная специфика.

Таким образом, общее и единичное взимообусловливают, детерминируют  друг друга. Современный советский марксизм  \прежде всегоработы В.А.Вазюлина, В.В.Орлова\ вывели данную проблему на уровень зрелого марксизма, последовательно разграничив абстрактно-всеобщее и конкретно-всеобщее. В ранней советской философии была школа советских “гегельянцев” \Ильенков Э.В., Копнин П.В., Минасян А.М. и др\, которые в противоположность достаточно абстрактному пониманию диалектики в сталинский период противопоставили конкретно-всеобщий подход. Однако сводя философию в основном к мышлению, отчасти по-гегелевски, они сами оказались на позиции абстрактно-всеобщей диалектики \см.146, с.74-80\.

Необходимость и случайность. Эта пара категорий выражает степень закономерности наступления тех или иных событий.Необходимость – то, что должно быть, не может не быть. Случайность – то, что может быть, но может и не быть. Метафизика отрывает одно от другого. Старый метафизический материализм считал все нео бходимым в природе. А иррациональная субъективистская философия полагает, напротив, все случайным. Еще ученик Гераклита Кратил утверждал, что в одну реку нельзя войти даже однажды.

Согласно метарилистической диалектике нет чистой необходимости, как нет и чистой случайности. Выпавшая решкой монета кажется чистой случайностью, но если выбросить миллион раз, мы заметим, что чередование орла и решки примерно наполовину. Следовательно, выпадение монеты той или иной стороной  содержит долю необходимости, равную в данном случае вероятности 1\2. В случае с монетой мы имеем дело с так называемыми вероятностными закономерностями. Чем сложнее система, тем сложнее взаимосвязь необходимости и случайности. В обществе, где действуют тысячи и миллионы людей, необходимость складывается как равнодейтвующая миллионов и миллиардов поступков. Но нет в этой череде только случайных событий или только необходимых. Даже если внешнее противоречие вторгается в систему \кирпич, упавший на голову случайно проходившего здесь человека\, оно не есть чисто случайное событие, хотя степень случайностности в данном случае велика. На разных этапах развития объекта, системы, соотношение необходимости и случайности разное. Случайность особенно велика при зарождении данной системы \например, маленький ребенок имеет большую вероятность заболеть, чем взрослый человек\ и на ее завершающей стадии, когда появляются элементы перехода системы в иное качество \старость почти так же беззащитна перед случайностями, как и раннее детство\.

Случайность, таким образом, не есть что-то ненормальное, незрелое в силу нашего незнания, а есть закономерный момент всеобщей обуловленности явлений и событий в бесконенчной материи. Попытки минимизировать случайность несерьезны, но сделать случйность более полным воплощением необходимости – это в силах людей.

Категории  Сущность и Явление выражают несколько иную сторону бытия в отличие от необходимости и   случайности. Сущность – это главное в предмете, необходимоее, общее. Явление – единичное, специфическое. Однако категории сущности и явления не тождественны категориям общего и единичного. Данная пара категорий выражает тот момент, что внутреннее разворачивается вовне, так что явление не есть только внешнее и несущественное, а есть специфическая данность той или иной сущности \и как общего, и как единичного\. “…Сущность является, явление существенно” \5,т.29, с.227\, - писал вслед за Гегелем В.И.Ленин . Данные категории в отличие от категорий общего и единичного фокусируют внимание на сложности такого феномена, как сущность. Она не дана непосредственно, она существует в явлении, которое насколько проявляет ее, настолько же и “прячет” в известном смысле. Более того, в этом взаимоотношении появляется еще и Види мость, или кажимость, когда сущность дана просто искаженно \например, палка, опущенная в воду и кажущаяся изломанной\.

Явление  рассматривается также и как ступень в развитии сущности \см. 31,с.93-135\. Сущность, приобретая развернутую форму, переходит из стадии первоначального возникновения собственно сущности в стадию явления, когда она дана развернуто, явно, через внешние соотношения. Так, форма стоимости  как категория есть стадия явления по отношению к стоимости как внутренней сущности. Так же обращение капитала через движение в обоих подразделениях А и В есть явление, которое в развернутом виде обнажает сущность капиталистической прибавочной стоимости, которая, когда Маркс раскрыл ее только на уровне производства, есть как бы сущность в-себе.

Категории сущности и явления обнаруживают, что в развитии внутреннее не есть нечто, существующее в чистом виде, равно как явление не есть чисто внешнее. Явление есть данность сущности. Эта данность неполна, поскольку сама сущность развивается. Поэтому и процесс познания есть движение к сущностям более глубокого порядка. “Мысль человека, - писал Ленин, - бесконечно углубляется от явления к сущности, от сущности первого, так сказать порядка, к сущности второго порядка и т.д. без конца” \5, т.29, с.227\.

Близкими к сущности и явлению выступают категории Форма и Содержание. Содержание есть совокупность элементов данной системы и их функциональных смыслов, а форма есть совокупность связей между ними, организация или структура вещи. Как и в других парных категориях в данной ведущей является категория содержания. Оно есть как бы внутреннее по отношению к внешней форме. Однако форма не есть просто внешнее. Она именно организация содержания, следовательно, само содержание, взятое с точки зрения упорядоченности. Нет содержания без соответствующей формы и, наоборот, форма требует соответствующего содержания. В русской пословице “встречают по одежке, а провожают по уму” cхвачена именно неразрывная связь содержания и формы. \См. интересную статью В.В.Орлова о диалектико-материалистическом содержании дореволюционных русских народных пословиц, написанную им еще школьников в 1948 г, в сб. Новые идеи в философии Пермь 2003 вып 12\1\. Чем сложнее содержание, тем выше требования к форме. Так, чем развитее технологическая основа производства, тем более сложные отношения собственности на средства производства. Капиталистическое производство сложнее натурального, а плановое общественное, способное возникнуть только при определенной технологической интеграции, более сложное хозяйство, чем рыночное.

Как противоположности, содержание и форма “борются” друг с другом. Форма может стеснять содержание, а может, напротив, открывать перспективу для развития содержания. Например, в обучении содержание обучения связано с формой педагогического процесса. Поэтому иностранному языку учат в малых группах, а политической истории – в больших. Важное значение форма и содержание имеют в политических отношениях, где каждое формальное отличие несет большой содержательный политический смысл. Так, в кабинете руководителя должен быть флаг своего государства, а не его оппонентов и т.д.

Очень важными в диалектике и в учении о детерминизме являются категории Причина и Следствие. Причина – то, что порождает другое, - следствие. Причинно-следственные отношения характеризуются двумя важными моментами. Во-первых, причина порождает следствие, а во-вторых, причина с необходимостью \хотя и с моментом случайности\ порождает следствие. Методологический подход к причинно-следственным отношениям упрощает связь причины и следствия, сводя ее к механической и однозначной прямолинейности. Еще более тупиковым является индетерминизм, отрицающий объективные причинно-следственные связи, или религиозно-идеалистический взгляд, согласно которому такие детерминации сводятся к божественному началу. Нематериалистические трактовки причинности усилились с появлением современной физики в ХХ веке, выявившей вероятностные закономерности. Метафизическое понимание причинности как однозначной связи в данном случае было неспособно объяснить многие явления. Причина, подчеркивает В.В.Орлов, входит в состав условий. “Условия - это все то, что делает возможным и необходимым появление определенного ледствия. Пр этом причина определяет следствие, а другие условия играют необходимую, но второстепенную роль. Обусловливание – менее “сильное” действие, чем определение или причинение “ \131, с.350\. Из всех условий особую роль играет условие, непосредственно вызывающее следствие, что в социальной системе называется поводом. Повод часто выдается за причину. Однако это наиболее распространенная ошибка в толковании причинно-следственных отношений, когда то, что следует после того, объясняется как вследствие того \ post hoc ergo propter hoc\. Более того, в сложных случаях социальной действительности иногда даже следствие выдается за причину. Впрочем, почему иногда? Веками до Маркса и Энгельса наука считала, что в человеческой деятельности сознание – причина его материальной деятельности. В современной медицине, психологии, социологии много таких примеров. Например, врачи считают одной из причин \или во всяком случае условий\ гипертонии \болезни повышенного давления\ чрезмерное употребление соли. На самом деле повышенное кровяное давление вызывается социально-психическими факторами, что вызывает, как следствие, повышенный обмен веществ и увеличение потребности в соли. Нигде так много не возникает путаницы с причинно-следственными отношениями как в общественных науках, в которых дейтвуют и объективные, и субъективные причины. Не могу, например, согласиться с еще одним моим наставником, В.В.Орловым, когда он, описывая сталинский период, делает вывод: “Культ личности был вызван всецело субъективными причинами, которые уже достаточно хорошо проанализированы в марксистской науке. Он связан с ревизией теории и практики марксизма-ленинизма Сталиным и его окружением. При этом, однако, большую роль сыграли объективные условия страны, как внутренние, так и международные трудности, отсуствие в России большого опыта демократического развития, влияние мелкобуржуазной революционности и т.д.” \131, с.351\.  Однако опыт социалистического строительства во всех крестьянских странах показал, что культ личности возникал закономерно во всех таких странах как следствие объективных особенностей в экономических, социальных и политических условиях этих государств.

Неудивительно, что причину часто путают с чем-то иным. Если было бы иначе, не нужна была бы наука. Дойти до истинной причины чрезвычайно сложно как в науке, так и в практическом поведении. Человек, называющий себя марксистсом, особенно если он молодой, должен, исходя из диалектического приципа всеобщей связи максимально внимательно, чутко, не навязывая своей воли обществу, следовать по логике развивающихся социальных событий. Впрочем, человек действует не в вакууме. В условиях неразвитого разделения труда \разрыв умтвенного и физического труда\, сохраняющихся антагонизмов и эгоистической заинтересованности собственников философы и ученые, погруженные в такие условия, способны скатываться на позиции идеализма или метафизики, принимая за причину совсем не то, что есть на самом деле.

Наконец, еще одна пара категорий – Возможность и Действительность, - отражающая своеобразный аспект детерминации в существующем мире, связанный с потенциальностью и осуществимостью тех или иных возможностей развития. Действительность есть то, что  реально существует, возможность – то, что заложено в действительности как потенциальное бытие. Возможность и действительность – противоположности, переходящие друг в друга и порождающие друг друга. Возможность сама реальна в определенном смысле. Как потенциальная возможность она суть сама действительность, которая представляет собой определенную реальность, воздействующую на настоящую действительность, “подталкивая” ее к реализации данной тенденции. С другой стороны, действительность есть возможность в том смысле, что она создает почву для тенденции, способной осуществиться. Тем самым, возможность и действительность – две стороны одной медали. Актуальное  бытие рождает потенциальное, потенциальное превращается в актуальное.

Возможности могут быть реальные, абстрактные и формальные. Реальная возможность – это та, для которой есть все основные условия превращения в действительность. Это не значит, что такая реальная возможность автоматически превращается в действительность. Противоречивый процесс переплетения необходимости и случайности делает реализацию такой возможности соответственно противоречивой. Абстрактная возможность – та, для которой существуют лишь частичные предпосылки в действительности. Например, в современной системе обучения всех школьников сделать отличниками нереально, хотя абстрактные предпосылки для этого есть. Формальная возможность крайне маловероятна, для нее  не существует какого-то “запрета”, но практически она неосуществима. Например, сборная Воронежа по баскетболу чемпионом Олимпийских Игр в Китае не станет.

Метафизическое понимание диалектики возможного и действительного либо механистически и однозначно устанавливает связь между возможным и действительным, либо индетерминистски отрицает вообще необходимую связь между ними. С точки зрения диалектического матерализма связь возможности и действительности сложна и нелинейна. Часто бывавет сосуществование нескольких реальных возможностей, и то, что реализуется одна из них,зависит от множества объективных и субъективных условий. Хотя, с точки зрения диалектико-материалистического детерминизма, если осуществляется данная возможность, значит, была какая-то объективная причина, обусловившая, в конечном счете, в качестве следствия реализацию данной возможности. Так, например, Великая Октябрьская социалистическая реовлюция в 1917 г. была одной из реальных возможностей. Однако то, что она победила, не доказывает ее произвольности и случайности. В конечном счете объективные причины вместе с субъективными условиями определили ее победу.

Таким образом, развитие предстает сложным диалектическим поцессом, имеющим множество детерминистских оттенков. Развитие материи есть закономерный и поступательный процесс от низших форм к высшим. Эта поступательность чрезвычайно запутана и хитроообразана, тем более в бесконечной материи. Но в нашей Вселенной мы можем констатировать необходимый характер развития от низшего к высшему, что, в конечном счете, порождает человека с его сознанием.

5. Отражение – свойство материи. Сознание - высшая форма     отражения.

Кроме движения, пространства и времени, материи присуще еще одно всеобщее свойство – Отражение. В свое время Дени Дидро, классик французского материализма ХУШ в., утверждал о “всеобщей чувствительности” природы. В.И.Ленин, критикуя в “Материализме и эмпириокритицизме” субъективный идевлизм  махистов, писал: “…Логично предположить что вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения“\5,т.18, с.91\. Отражение – это способность взаимодействующих тел воспроизводить особенности друг друга. При взаимодействиии каждый объект изменяется под воздействием другого и в этих своих изменениях воспроизводит определенные свойства взаимодействующего с ним объекта. Тем самым, отражение выступает особым аспектом движения, развития и взаимодействия.

Отражению присущ ряд свойств. Объект, который отражается, называется оригиналом, другой объект, в котором он отражается, – это образ отражения. Оригинал первичен, образ вторичен в отражении. Оригинал всегда богаче своего образа. Кроме того, как отмечает В.В.Орлов \см. 131,с.249\, есть еще важные особенности отражения. Во-первых, чем богаче субстрат, тем больше свойств оригинала он может воспроизвести. Во-вторых, образ способен воспроизвести то или иное качество оригинала, если оно ему тоже присуще \так, отражение социальных свойств в биологической системе неполно и не есть собственно отражение социального\. В-третьих, что следует из предыдущего, высшая форма материи способна воспроизводить качества низшей, поскольку более высокая форма материи вбирает в себя более низкие.

Формы отражения закономерно эволюционируют в соответствии с  усложнением форм движения материи. Если в неживой материи отражение как бы сливается  с самим взаимодействием, то в живой материи, появляется обособленное от взаимодействия отражение, которое служит для приспособления к окружающей среде. Так возникает раздражимость как материально-физиологический процесс, через который возбуждающаяся ткань одного организма отражает воздействующий на него объект и использует данную информацию для выживания. Раздражимость и ее материальный физиологический субстрат, эволюционируя, приводят к возникновению у высших животных особого биологического субстрата – высшей нервной деятельности, а на этой основе – животной психики \ощущения, воприятия, представления\, которая уже не является материальной. Она идеальна. Когда же возникает человек, возникает сознание.

Сознание сущетвует в виде мышления \рациональная сторона сознания\ и чувств \нравственные, эстетические, правовые переживания\. Элементарной клеточкой, в которой проявляется сознание, является понятие. Понятие в отличие от психического образа животных фиксирует не внешнюю, чувственную оболочку предметов, а внутренние существенные свойства материальных вещей и явлений, не данных во внешнем созеерцании. Мышление позволяет человеку видеть как бы изнанку объективного мира, недоступную животным. Человеческие чувства \совести, добра, справедливости и т.д.\также отражают не внешность бытия, как это есть в простых ощущениях и представлениях у животных, а внутренние связи человеческих отношений под углом зрения своего ценностного отношения к ним.

У сознания как высшей формы отражения есть два существеннейших свойства – идеальность и свойство опережающего отражения, которое дает возможность человеку предвидеть будущее. В домарксистской философии старый материализм метафизически сводил сознание к материи, а идеализм к духовной природе Идеи и, в конечном счете, к богу. Каждая из этих двух позиций одностороння, хотя в каждой из них есть момент истины. Сознание есть действительно свойство материи, но оно нематериально. Специфика диалектико-материалистического учения о сознании особенно видна на фоне вульгарного материализма. Основопложниками его принято считать французского врача и философа ХУШ в. Пьера Кабаниса, утверждавшего, что сознание есть как бы особая тонкая жидкость, выделяемая мозгом так же, как желчь выделяется печенью. В 50-60-е гг. Х1Х в. имела место новая вспышка вульгарного материализма \немецкие ученые Бюхнер, Фогт и Молешотт\, отождествлявшего сознание с физиологическими процессами. Более того, и в советский период имела место ,  “Что в понятие материи надо включать и мысли, как повторяет Дицген в “Экскурсиях”, это путаница, ибо при таком включении теряет смысл гносеологическое противопоставление материи духу, материализма идеализму, на каковом противопоставлении Дицген сам настаивает \5,т.18, с.259\”

Итак, что означает идеальность сознания?  Образы сознания как бы удваивают мир. Есть реальный стол и одновременно с ним существует понятие стола. Есть реальные талеры в кармане, как писал Кант, а есть их образ в голове человека, желающего заработать. Понятие стола – это не стол, и в то же время в нем отражаются существенные свойства объективного мира. То есть, хотя в образе предмета нет ни одного реального свойства стола – его веса, объема, самой “деревянности”, наконец, - понятие, отражая эти свойства, создает ситуацию, как будто они есть. Они есть без реального материального субстрата. Как писал Маркс, “…идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней” \1,т.23, с.21\.

В то же время дух не существует бесплотно вне материи и наряду с ней. Маркс и  Энгельс подчеркивали в “Немецкой идеологии”, что на духе с самого начала лежит проклятие – быть отягощенным материй. Дух закодирован в сложнейшие нейрофизиологические структуры, в речь, в письменность и т.д. Если сознание всегда существует в материальной оболочке, то почему его нельзя отождествить с ситуацией следа сапога, оставленного на почве? Можно ли и след нашего сапога считать идеальлным в той степени, в какой он – отражение самого сапога? В учебнике “Онтология и теория познания” \В.В.Миронов, А.В.Иванов М.2005\ именно так и предлагается распространить идеальность на всю природу. “Столкнувшиеся две каметы, - пишется в учебнике,- несут отпечаток друг друга  в себе. С одной, стороны, это вроде бы сугубо материальные отпечатки, но с другой – они идеально-информационно указывают на тот объект, который эти следы оставил. Через свои материальные следы одна камета  идеально присутствует \видится\ в другой камете, а та, в свою очередь, служит как бы символом ее бытия…Стало быть, и идеальность, и протосимволизм –атрибуты самой природы, условия ее целостного бытия “\с.355\. Авторы в духе Э.В.Ильенкова фактически отождествляют отражение как всеобщее свойство материи с сознанием как идеальным отражением. Идеальное же отражение возникает как результат появления объективного отражения в самой материи.

Речь идет о том, что отражение на уровне человека существует не только в форме сознания, и, более того, в первую очередь не в форме сознания. Сознание является не просто свойством человека как высоорганизованной материи \ в этом определении есть момент тавтологичности\, а его уникальной материальной стороны. Человек есть и материя, и сознание. Так вот идеальное сознание – продукт человеческой социальной материи. Не мозга, не высшей нервной деятельности, а продукт уникальной материально-предметной деятельности человека. Загадка человеческого Я, его субъективности, идеальности восходит к загадке его уникальной предметности. Сущность человека – в его опосредованном отношении к природе. Он соотносится с неживой и живой природой через нечто третье – сначала естественное, а затем искусственное орудие труда. Возникает цепочка, в которой каждый ее элемент \рука, орудие, предмет труда\ отражают оба других. Тем самым, в лопате, например, как бы “светится” и рука, поскольку ручка ее подогнана под руку человека, и земля, так как острие лопаты сделано специально, чтобы оно легко входило в землю. Соответственно, и человеческая рука отражает в своих навыках особенности средств труда, и природных предметов своей деятельности. В итоге предметы природы в этой трудовой цепочке, “светясь” друг в друге, включая самого человека, обнажают изнанку объекивного мира – скрытые объективные связи, которым подчиняются все материальные предметы и явления. Это “свечение” руки, орудия и природного предмета друг в друге есть целиком  объективный реальный процесс, форма  материального отражения. Однако в силу уникальной сложности данного процесса \материя преобразует саму себя\ в нем происходит возникновение параллельного с объективным отражения в форме идеального сознания. Объективный реальный субъект \человек\, приводящий в движение всю цепочку опосредствования, должен иметь наряду со своей рукой, реальной лопатой и землей перед собой \или в себе\ еще и всю эту цепочку – в противном случае она не будет действовать. Только потянувшись к лопате, он должен за ней видеть конечный результат свой деятельности. Поэтому сознание как субъективный образ объективного мира сопровождает, “освещает” такие объективно реальные цепочки, являясь, с одной стороны, продуктом их, с другой, само активно внедряясь в них, направляя субъекта либо в одну, либо в другую сторону.

Простые физические взаимодействия, переросшие в химический синтез, породивший в свою очередь ассимиляцию  и диссимиляцию живого вещества, изменчивость и наследственность, вызвавшие появление  хотя и животной, но идеальной психики, закономерно привели к возникновению уникальной матеиально-предметной деятельности живых существ, ставших в этом процессе людьми, преобразующими материальный мир и поэтому идеально отражающих его в своих мыслях и чувствах.

Таким образом, сознание – субъективное, идеальное отражение мира  в понятиях и чувствах, возникающее как продукт материально-предметной деятельности человека. Современная научная психология подтверждает точку зрения диалектического материализма.Так, знаменитая теория поэтапного формирования умственных действий П.Я.Гальперина  \см. 42,43,126\, лекции которого автору этих строк посчасливилось слушать студентом МГУ, утверждает, что формирование умственных действий \например, умение считать\ проходит ряд этапов. Первый – материально-предметный этап \ребенок берет палочку и, говоря громко вслух один, откладывает ее в другую сторону. Усвоив счет до 10, например, он переводится на второй этап, когда без руки,  громко вслух говоря один, два, три… овладевает счетом. На третьем этапе ребенок проделывает то же самое, но и без руки, и без громкой речи, потихоньку, шепотом. А четвертый этап – счет про себя – это и есть тот навык, который требовалось сформировать. Теория поэтапного формирования умственных дейтвий, возникшая в русле идей Выготского и одновременно с идеями Леонтьева, Пиаже, Эльконина и других выдающихся психологов показывает, что умственное, идеальное действие привходит в субъекта из внешнего, материально-предметного действия, коррелируемого с материальным мотивом субъекта психической деятельности. Из данной теории следует, что если ребенок не овладевает навыком держать ложку, брать и управлять игрушкой, зашнуривать ботинки, он никогда не научится говорить, мыслить и общаться. Хотя на уровне онтогенеза \то есть индивидуального развития\ ребенку присуща определенная генетическая программа, она еще должна быть реализована в объективно-реальной практике овладения им предметным миром. С другой стороны, сознание, только возникнув у ребенка, становится самостоятельной активной силой, влияющей на процесс его развития. Но и когда оно возникло и играет существенную роль в развитии ребенка, оно вторично, ибо даже забегая вперед \а оно только и может отражать мир опережающе в отличие от зеркала\, оно лишь отражает объективно реальную ситуацию, которая есть или может быть таковой.

Идеальное сознание, имея главным своим материальным кодом материальную речь в языке и материальную письменность, в то же время как часть социальной формы движения материи вбирает в свой материальный код все другие формы материи и прежде всего биологическую. Высшая нервная деятельность, мозг есть сложнейшая материальная предпосылка, без которой сознание не может быть. Не может быть оно и без  сложнейших химических процессов, и без особой физической основы. Поэтому когда, приводя сенсационные примеры телекинеза \двигание предметов мыслью\, телепатии \чтение мысли на расстоянии\ и тем более гипноза, пытаются обосновать представление, с одной столроны, о материальности сознания, а  с другой  -  о его чудодейственной основе, следует ответить таким авторам, что сознание, поскольку оно заключено в определенную материальнцую оболочку, может в той или иной степени воздействовать на оболочку другого сознания, а следовательно, и на само другое сознание. Но тайна собственно идеального духовного отражения в другом. Сознание есть гегелевская идея, но поизводная не от бога, а от активной, самую себя преобразующей природы. В.В.Орлов хорошо пишет: “Ставить мысль выше ее реального владельца, мыслящего человека – теоретический, логический и этический нонсенс” \131,с.246\.  Вопрос же о том, как идеальный сигнал, упакованный в материальный речевой сигнал, вызывает в другом сознании соответствующую реакцию, есть больше вопрос физиологических основ мышления, есть, следовательно, вопрос физиологии и вообще частных наук, чем философии. Это даже не вопрос психологии и, тем более, философии, призванной выявить общую сущность сознания как идеального отражения.

Следует согласиться с точкой зрения о том, что наука находится в самом начале изчения сознания. Действительно, психология как наука сформировалась совсем недавно, и подлинное развитие науки о сознании не есть расшифровка его нейрофизиологической основы, а есть понимание сознания как духовного мира человеческого субъекта. Духовность пока еще предстает неким таинством, неуловимым и субъективно-индивидуальным. Неудивительно, что в социальной философии сознание противопоставляется общественным отношениям, как будто оно не является особым духовным отношением. В мире частной собственности люди ведут себя подобно страусам, которые, пряча голову в песок, очевидно, ощущают себя в безопасности. Аналогично и люди в антагонистическом обществе: пряча от других свои намерения, они и сами оказываются неспособными чувствовать духовность других. Закрытый мир частнособственнического обособления ведет и к духовной закрытости, и примитивности. На самом деле сознание, духовная жизнь человека столь же социальна, что и реальные отношения людей. Объективно обусловленная неразвитость практики и духовной жизни ведет к тому, что общество не гарантирует сегодня каждому своему индивиду высокую духовную культуру. Многие дети плохо учатся, взрослые не занимаются духовным саморазвитием. В таких условиях прямо пропорционально представлениям об уникальности и неуловимости идеального сознания существуют представления о недоступности для некоторых индивидов науки, музыки, литературы. Однако уже сегодня есть, например, Япония, где всеобщность высшего образования становится реальностью.

Только в недостаточно, неполно развитом обществе может казаться неразрешимой проблема, может ли машина думать лучше, чем человек, например, может ли ЭВМ обыграть чемпиона мира по шахматам. Сознание, представляясь некоей материально упакованной надличностной Абсолютной Идеей и существуя как бы вне человека, - почему бы ему и не переместиться в ЭВМ, а затем посрамить человеческий интеллект. На самом деле  любой искусственный интеллект – лишь особое орудие в руках человека. Конечно, если все научные институты вложат в машину всю шахматную информацию за последние два века, даже чемпиону будет трудно с ней сражаться. Однако поскольку шахматные горизонты раздвигаются чемпионами, самые выдающиеся из них, составляющие рубежи и эпохи в шахматном искусстве, безусловно, докажут машине, что она лишь физическое орудие человеческого интеллекта. Эти строки были написаны до последнего матча В.Крамника с машиной, в котором чемпион, зевнув в одной партии мат в один ход, а в другой, необоснованно рискуя, пытался сравнять счет, потерпел поражение, но тем не менее доказал, что машина есть лишь машина.

С появлением кибернетики,  науки о связях и управлении в системах на основе      информации, внимание к теории отражения в диалектическом материализме увеличилось. В описании отражения стало использоваться понятие информации, толкуемом как мера упорядоченности и организованности в системах. Чем больше информация в системе, используемая в качестве обратной связи на исходное состояние системы, тем меньше энтропия, то есть степень неупорядоченности в системе. Под влиянием развития кибернетики появилась даже попытка толковать идеальное как информацию в чистом виде \см. Дубровский Д.И. Проблема идеального М., 1983\. Однако это ведет философию к позитивизму, поскольку информация не касается содержательной стороны бытия, будучи измерением количества структурной организованности, и потому уводит философию от коренной антиномии материального и духовного.

Итак, сознание – уникальное свойство идеального отражения человеком окружающего мира. Для каждого члена общества, тем более того, кто собирается общество преобразовывать, готовясь к новым экономическим проектам, политическим революциям, духовным открытиям, чрезвычайно важно разграничивать объективное и субъективное, материальное и духовное, актуальное и потенциальное, реальное и вымышленное, осуществимое и неосуществимое. Этому нельзя научиться только на основе университетского курса по философии. Только определенная сумма социального опыта, практического и духовного, научает субъекта отличать эту едва уловимую границу. Когда Ленин, бросаясь вместе с партией в омут Великой революции, формулировал, что вчера еще было рано, а завтра будет поздно, он как раз гениально уловил объективно реальное состояние тогдашнего общества, в котором именно в этот момент политическая \нематериальная, субъективная в этом смысле\ деятельность большевиков была наиболее востребована и могла осуществить необходимые для России перемены.

Выше отмечалось, что идеальное сознание отражает всегда опережающе:  за данным предметом или ситуацией оно видит другие предметы и ситуации. Поэтому, отражая мир, сознание одновременно творит его, что не раз подчеркивал Ленин. Именно эта способность идеального в условиях старого разделения труда в антагонистическом обществе и приводит к идеализму. Творя мир, сознание, к сожалению, допускает и ошибки. Так, ошибочный проект самолета ведет к его катастрофе. Сама объективная реальность ошибок не знает: идет дождь, растение, не получающее влаги, засыхает – все это объективные процессы, по отношению к которым понятие ошибки неприменимо. А вот субъективная деятельность может заводить человека в тупик, когда она отрывается от объективной закономерности. Сознание, говорит философия, относительно самостоятельно от материи. Оно имеет свою логику, свои особенности. Так, художник может нарисовать синих коней на красной траве. Но даже в моменты наивысшей самостоятельности сознание обнаруживает свою зависимость от материи. Так, сознание, внезапно решив покончить жизнь самоубийством и совершив это, в то же мгновение доказывает свою абсолютную зависимость от материи:  нет человека как материального субъекта, нет и его сознания. Сознание тем более самостоятельно, чем более оно проникает вглубь материи и следует по логике материи. Тогда возникают гениальные открытия, создаются шедевры в искусстве, осуществляются прорывы в политике и т.д.

Предвидение и прогнозирование являются высшими проявлениеми человеческого духа, в какой бы форме, научной или эстетической, он ни существовали. Сознание, строя образ будущей ситуации, толкает человека в эту сторону. Но, забегая вперед, оно лишь отражает то, что в контурах, потенциально уже наметилось в сегодняшней действительности. Так, К.Маркс сначала высказал свою гипотезу, а потом после “Капитала” и теорию о будущем коммунизме, лишь выявив подобную тенденцию в самом современном ему капитализме. Тем самым, общество предстает сложнейшим материальным процессом, опосредованным духовным светом. Материя на уровне ее социальной формы движения материи – уникальная система, венчающая единый мировой закономерный процесс.

1. 6. Учение о познании.

Третьей существенной стороной основного вопроса философии является проблема познаваемости мира. Если идеальное сознание – противоположность материи, то дана ли объективная реальность индивиду, наделенному сознанием? Можно ли утверждать, что наши знания и чувственные представления точно соответствуют самому окружающему миру?

В истории философии было и сейчас существует философское направление, отрицающее познаваемость мира. Такая философская школа, как отмечалось выше, есть Агностицизм. Он развивался всегда в рамках субъективного идеализма. Последний, исходя из субъективного опыта индивида,  ставит барьер между объективным миром и сознанием. Хотя вне нас что-то есть и на нас влияет, но что это, мы сказать не можем, утверждал субъективный идеализм Канта. Агностицизм и в целом субъективный идеализм всегда развивался как определенная реакция на метафизический материализм, который, признавая познаваемость мира, упрощал и огрублял данный процесс. По сути, познание сводилось к суммированию частиц абсолютного знания. Неполнота такой суммы обуславливалась лишь тем, что не все еще рассмотрено в науке. Кроме того, сводя сознание к особой материальности, философы-метафизики и сам процесс познания упрощенно сближали с зеркальным отображением оригинала в образе.

Двойственность, противоречивость субъективного идеализма с его агностицизмом в истории философии всегда сменялась объективным идеализмом, для которого процесс познания \гносеологический процесс\ есть одновременно онтологический процесс творения абсолютной Идеей, как у Гегеля, природного мира. В объективном идеализме логика \закономерности самой идеи\ есть одновременно диалектика \или онтология\ и теория познания \гносеология\. Объективный идеализм выявил диалектическую, противоречивую природу познания. Оно не есть механическое суммирование абсолютно истинных частичек знания, а есть сложный и противоречивый процесс движения мысли по спирали, так что в каждом витке ее есть  моменты истины и заблуждения. Однако объективный идеализм, будучи непоследовательно диалектическим и попадая в противоречие между идеалистической системой и диалектическим методом, в итоге сбивался на абсолютизацию определенного достигнутого уровня знания, как это делал Гегель, посчитав философию завершенной в его системе.

Диалектический материализм вывел гносеологию на принципиально иной уровень. Знание стало толковаться как закономерный, бесконечный, исторически определенный процесс. Центральное понятие в марксистской гносеологии – Практика, которое показывает, что познание не есть абстрактный процесс  любознательности со стороны ученых. Оно вплетено в закономерный социальный процесс и обусловлено им. Практика есть изменение окружающего мира. В практической деятельности активность человека исходит от субъекта на объект. Сущность и основа практики – материальное производство и в целом материально-предметная деятельность людей. Возможны и нематериальные формы практики – управление и политика, где человек преобразует через свои команды подчиненные ему коллективы или отдельных людей; воспитание и образование, где объектом педагогики является ученик; оздоровительная деятельность  и спорт, где человек воздействует на свой организм. Во всех этих формах деятельности активность индивида  устремлена вовне и успехи в такой деятельности являются залогом верности знания, из которого исходит субъект в своей практической жизнедеятельности. К практике же нужно отнести и материальный эксперимент в науке как специфическую форму деятельности.  Практике противостоит чисто духовная, внутренняя деятельность, в каких бы формах она ни разворачивались, будь то  размышление писателя, лепка фигуры скульптора, или написание книги ученым. “Практика, - как писал В.И.Ленин, - выше \теоретического\ познания, ибо она имеет не только достоинство всеобщности, но и непосредственной действительности” \5,т.29, с.195\. Домарксисткая философия, не знавшая материалистического понимания истории, не понимала  обусловленности познания материальной практикой людей.

Практика является источником, основой и критерием научного познания. Прежде всего, она – источник познания, так как в ходе реальной жизни рождаются научные проблемы. Сознание обладает таким свойством, что выдумать нечто такое, что бы не имело никаких корней в объективной реальности, оно не может. Сознание даже в фантазии есть отражение в виде какой-то комбинации реальных свойств предметов. Это, тем более, присуще научному познанию. Сталкиваясь в жизни с проблемами, человек задумывается, как их решить. Первые математики, астрономы появились в древнем мире как ответ на потребности мореплавания, строительства, земледелия и т.д. Научное осмысление появлется только тогда, когда проблема уже обозначилась, явно или скрыто, в самой реальности. Так, марксизм не мог бы возникнуть в средние века или в античности. Он возник, когда машинное производтво внутри себя обозначило противоречия, выводящие в тенденции на качественно иную социальную систему, нежели капитализм.

Практика – основа познания, так как, оказывается, научные проблемы обозначаются тогда, когда практика не только выдвигает ее, но и представляет определенные средства для ее решения. Еще в древности с появлением потребности в знании, отделением умственного труда от физического, появляются ученые, живущие только своей научной деятельностью. Чем более развито общество, тем более оно финансирует науку как общественный институт. Известно, что запуск Советским Союзом первого человека в космос был громом среди ясного неба для американцев. Тогдашний Президент Кеннеди после многочисленных совещаний вынужден был в ответ объявить национальную программу высадки человека на Луну, резко увеличив финансирование науки. Сегодня же Россия и США поменялись местами в вопросе о метариальной поддержке науки. О недостаточной финансовой базе, убивающей в первую оченредь фундаментальную науку, не раз говорил марксист лауреат Нобелевской премии, член фракции Компартии в Государственной Думе Жорес Алферов. Тем не менее, наука как общественный институт продолжает разрастаться, включая в себя грандиозную материальную базу, управленческие штаты, педагогическую систему высшего образования, развитое правовое обеспечение, углубляющуюся нравственно-эстетическую форму познавательной деятельности. В.В.Орлов пишет: “Логично предположить, что в будущем, в ходе формирования открытого Марксом научного, или всеобщего, труда главным компонентом технического базиса общества станет экспериментальная техника, а не техника, непосредственно связанная с производством предметов потребления” \131, с.418-419\.

Наконец, практика есть высший критерий истины. Современная гносеология выделяет много критериев истинности: змпирические \проверка знания в первую очередь экспериментом\,  логические \теория должна быть непротиворечива и полна в смысле доказанности всех суждений внутри ее\, специфические теоретические критерии \системность знания, так называемый критерий простоты теории, указывающий, что из двух гипотез ближе к истине та, которая опирается на меньшее число аксиом и т.д.\, критерий красоты теории \так считается, что Эйнштейн пришел к своей теории относительности в том числе, стремясь к изяществу своей теории\  \см. подробнее 114, с.435-446\. Однако высшим критерием знания является материальная жизнь людей, в которой реализуются или не реализуются научные гипотезы и теории. Теория космических полетов, созданная великим русским ученым Циолковским и его последователями, получила блестящее подтверждение в технологической практике таких полетов, выполняющих разные технические и научные задачи на околоземной орбите. Или, например, генетика, получившая множество подтверждений в сельскохозяйственном производстве, медицине, сегодня не вызывает уже тех споров о своей научности, которые были в середине ХХ века.

В вопросе о подтверждаемости теории практикой диалектическому материализму пытается противостоять современная буржуазная философия в лице неопозитивизма и постпозитивзма, связаных с известнейшими западными философами – Б. Расселом, Р. Карнапом, Л. Вигенштейном,  К. Поппером и др. Неопозитивизм и постпозитивизм – третья историческая форма позитивизма вслед за классическим позитивищзмом второй половины Х1Х в. и махизмом на рубеже Х1Х и ХХ веков. Она господствует в немарскистской рациональной философии примерно с середины ХХ в. Проблему практической подтверждаемости научной истины неопозитивизм свел к формальной процедуре верифицируемости научных суждений. Истина как объективное отражение мира была заменена проблемой смысла научных предложений. Неопозитивисты пытались найти некие эмпирические суждения, или “протокольные предложения”, которые фиксируют “атомарные факты”, непосредственно проверяемые в наших ощущениях \например, сахар сладкий, роза красная и т.д.\. Однако вскоре принцип верифицируемости выявил неразешимые трудности:  например, как верифицировать теорию относительности или сам принцип верифицируемости. В ответ на это постпозитивизм Поппера попытался выдвинуть принцип фальсификации, согласно которому научное положение считается истинным, пока оно не опровергнуто. Однако и он имеет массу слабостей. Современным позитивизмом был  выдвинут также принцип конвенционализма, утверждавшего, что имеют смысл те положения науки, о которых договорилось научное сообщество. В конечном счете, все трудности позитивизма проистекают из непонимания закономерной обусловленности научного познания человеческой практикой.  В.И.Ленин гениально писал: “Точка зрения жизни, практики должна быть первой  и основной точкой зрения теории познания. И она приводит неизбежно к материализму, отбрасывая с порога бесконечные измышления профессорской схоластики. Конечно, при этом не надо забывать, что критерий практики никогда не может по самой сути дела подтердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было челвеческого представления. Этот критерий тоже настолько “неопределенен”, чтобы не позволять знаниям человека превратиться  в “абсолют”, и в то же время настолько определенен, чтобы вести беспощадную борьбу со всеми разновидностями идеализма и агностицизма” \5,т.18, с.145-146\.

Здесь мы подошли к другому центральному понятию диалектико-метарилистической гносеологии – понятию Истина. Процесс познания как отражения объективного мира есть получение истин, объективного содержания наших знаний, которое, по словам Ленина, “…не зависит ни от человека, ни от человечества” \5,т.18, с.123\. Метафизический материализм трактовал истину как нечто абсолютное. Объективный идеализм же, хотя и выявил истину как диалектический процесс движения и противоречия относительного и абсолютного, сводил ее к Идее вообще. Для диалектического материализма истина – это объективный и противоречивый процесс познания мира человеком, в котором неразрыво переплетаются относительное и абсолютное. Эту диалектическую природу истины выражают понятия абсолютной и относительной истины. Абсолютная истина есть полное, исчерпывающее отражение в знании объективных предметов и явлений и мира в целом. Напротив, относительная истина – знание неполное, односторонее, которое “снимается” затем в более глубокой теории. Поскольку процесс познания бесконечен, ибо бесконечна материя, понятие абсолютной   истины, на первый взгляд, обозначает нечто идеальное и недостижимое. Однако это не так. Всякая научная теория относительная, поскольку даже единичный предмет познания бесконечен, а социальная практика, в рамках которой познает человек, ограничена. По словам Ленина, даже 100 Марксов не смогли бы описать капитализм во всем его многообразии связей и отношений. Тем не менее, в любой относительной истине есть элемент, частица, доля абсолютно точного соответствия знания миру. Классическая физика Ньютона вводит достаточно жесткие огрубления в теорию, рассматривая лишь инерциальные системы, движущиеся равномерно и прямолинейно или покоящиеся, тогда как в самой реальности такое движение – большая редкость, если вообще оно возможно в чистом виде. Однако в механике Ньютона есть момент абсолютного, исчерпывающе описывающий реальность. Действительно, при таких допущениях механический мир в целом  подчиняется законам Ньютона.

Получается, что истина есть противоречие, она есть единство абсолютного и относительного. Аюсолютизация абсолютного в истине ведет к метафизике и догматизму, пониманию познания как механического суммирования абсолютных истин. Напротив, абсолютизация относительности знания ведет к релятивизму, субъективизму, агностицизму и идеализму. Истина есть процесс. Как таковая она выступает как конкретная истина. Нет истин вообще, на все времена и для всех обстоятельств. Она есть отражение специфического единства многообразия в изучаемой реальности. Она не вырывает какой-то абстрактный признак предмета и изолированно его изображает, а рассматривает конкретное единство в многообразии. Как таковая конкретная истина есть вполне определенное переплетение относительного и абсолютного. Следовательно, такое знание имеет силу при определенных социальных и гносеологических предпосылках, а не вообще.

Велико был  желание в старой советской философии изображать марксизм как некое абсолютное знание: в этом году Маркс и Энгельс открыли одно, дальше – другое, потом третье. Ленин к этим открытиям добавил 10-е, 20-е и т.д. На самом деле и марксизм – великое учение, в котором существенную роль играет момент относительности. Классический марксизм – теория, выросшая на почве первой зрелой, домонополистической формы капитализма. Ленинизм – вторая историческая  форма марксизма, сответствующая второй исторической ступени капитализма. Ленин во многом углубил марксизм, даже поправил его, например, в теории революции, предсказав возможность соцалистической революции в отдельно взятом слабом звене империализма. Однако и в ленинизме есть своя неполнота и относительность. Диалектически отрицая марксизм \есть буква марксизма, а есть дух марксизма, подчеркивал он\, Ленин не мог достаточно предвидеть, чем обернется строительство социализма в отдельно взятой крестьянской стране. В итоге капиталистический мир, изменившись, в том числе под влиянием раннего социализма, вступил в третью свою историческую фазу. Капитал стал глобальным. Это требует от марксизма новых обобщений в философии, политэкономии, политологии, и такое теоретическое движение в марксизме уже идет.

Познание человеком мира многослойно, оно существует в разных формах, на разных уровнях, подчиняясь разннообразным закономерностям. Низшей ступенью познания является Чувственное познание, или живое созерцание. С чувственной стороны человек отражает мир через ощущения, восприятия и представления. Ощущение - простейшая чувственная форма, соединяющая нас с окружающим миром. Чувства запаха, цвета, звука, внешней формы предмета есть отражение внешней формы предметов и явлений в нашей психофизиологической системе. Возникает вопрос, передают ли наши ощущения объективные свойства вещей или же наш субъективный аппарат делает их таковыми. Для метафизического материализма внешние вещи таковы, какими мы их ощущаем. Никакого различия, тем более противоречивости в этой связи метафизический материализм не видел. Субъектиный идеализм и агностицизм, напротив, разрывает объективную связь ощущения и вещей. В Х1Х в. немецкие физиологи И.Мюллер и Г.Гельмгольц, а влед за ними махизм стали обосновывать знаковую концепцию познания. Ощущения трактовались ими как не имеющие ничего общего по содержанию с внешними предметами знаки. В советской философии тоже была отдана дань знаковой теории ощущений \см.130, с.346-359\.

Знаки и знаковые системы изучаются особой наукой семиотикой. Знак – это материальный предмет, или явление, приведенный в условное соответствие с каким-либо предметом или явлением и заменяющий его. У знака есть значение, составляющее субъективный образ предмета, сходный с предметом. Знак по своей внешней форме, представляя предмет, не имеет с ним никакого сходства. Простым примером знака является слово. Ощущение есть не просто знак. Оно и по форме, и по содержанию выражает внешнюю качественность предметов. Анатомо-физиологической основой ощущений выступают анализаторы \И.М.Сеченов\ -  нервные структуры, состоящие из рецепторов \нервных окончаний в органах чувств\, проводящих афферентных \или центростремительных\ нервных путей, нервного центра \центральной нервной системы\. Психические образы возникают не в органах чувств, а в высших отделах центральной нервной системы – больших полушариях головного мозга и ближайшей подкорке.

Анализаторы человека – продукт долгой биологической и социальной эволюции. У человека не пять привычных нам органов чувств \обоняние, осязание, зрение, слух, вкус\, а по меньшей мере семь, включая ощущения двигательного и вестибулярного анализаторов. Философия и психифизиология обсуждают нак называемый психофизиологический парадокс: как качественно разнородные психические \идеальные\ образы возникают из качественно однородных физиологических процессов, из однородной нервной системы. Психофизиологией установлено, что качества внешних предметов как бы кодируются в рецепторах посредством частотной модуляции элекрических импульов. Возникает вопрос – как происходит раскодирование этих кодов в мозге? По мнению В.В.Орлова, “субъективный, идеальный образ производится мозгом \точнее, человеком\ как всеобщим и универсальным субстратом, в котором синтезировано основное содержание предшествующего бесконечного развития материи и который, следовательно, находится в глубоком родстве со всем бесконечным многообразием мира. Мозг расшифровывет качество внешнего агента не потому, что в мозге извне вложен код, а потому, что в некотором глубоком смысле природа внешнего агента “известна” мозгу заранее, заложена  в его материальной природе “\131,с.397\. Речь идет о психофизическом аспекте. К этому следует только добавить, что идеальное, коренясь в психофизиологической форме мозга, является продуктом не мозга, а особой социальной материи человека. Поэтому разнообразие идеальных форм – это главным образом проблема не психофизиологии, хотя у нее свой особый аспект в этом, а психологии и философии.

Чувствительность человека,  начиная с ощущений, иная, чем у животных, поскольку пропитана светом разума. Человеческий глаз видит по-другому, чем у животных.  И все-таки чувствительность – это уровень биопсихики, которая, хотя и в неочеловеченном виде, присутствует у животных. Такая психика тоже идеальна, так как животное ведет активный образ жизни, перемещаясь в природе. Нейрофизиологические механизмы закрепляют в своих стуктурах идеальные образы внешних предметов и ситуаций, с которыми сталкивается животное. Тем самым, уже у животного происходит раздвоение предметного и идеального, которое у человека перерастает в разделение материального труда и умственной деятельности сознания.

Более сложной формой чувственного познания, нежели ощущение, является Восприятие. Оно отражает не отдельные признаки и свойства вещей, а предметы и предметные ситуации как целое. Восприятие – целостная совокупность ощущений, в результате которой возникает некая дополнительная компонента, не сводимая к отдельным ощущениям. Еще более сложной формой чувственного познания выступает Представление – образ предмета или ситуации, существующий и тогда, когда объект отражения отсутствует. Представление присуще высшим животным. Оно отличается независимостью от непосредственного воздействия объекта на органы чувств и обобщенностью. Однако обощенность пока касается лишь внешней, чувственной обобщенности – не цвета вообще, а “красноты”, “остроты” и т.д.

Ясно, что познание человека нет без чувственной основы. В истории философии в рамках метафизического матералима, как правило, существовало направление, называемое Сенсуализм \например, Джон Локк\, которое сводило все знание человека к чувственной основе. Нет ничего в сознании человека, утверждал сенсуализм, чего бы не было в чувствах. Кроме самого разума, - добавлял рационалист Лейбниц, исходивший из убеждения, что логическое, рациональное познание несводимо к чувствам и, более того, как идеалист, утверждавший, что логическое предшествует чуувственному.

Итак, второй формой познания является логическое, или Рациональное Познание. Такое познание отражает сущность вещей и явлений. Диалектический материализм утверждает, что логическое познание опирается на чувственное отражение, но не сводится к нему, представляя качественно самостоятельную форму отражения, собственно сознание. Логическое познание представлено двумя уровнями – обыденным и научным познанием. Однако и тому, и другому уровню присущи некие общие, фундаментальные, по определению В.В.Орлова, логические формы, способы, законы, приемы и особенности отражения мира. К числе логических процедур, которые присущи и обыденному, и научному познанию, образуя его Общенаучные методы, относятся: обобщение, абстрагирование, анализ, синтез, индукция, дедукция. Все они обрабатывают материал чувственного созерцания.  Обобщение выделяет общее из чувственно общего и затем логически единичного. Абстрагирование позволяет познающему субъекту отвлекать в рассмотрении одни признаки от других. Чем сложнее познание, тем больше приходится субъекту абстрагироваться от определенных чувственных и логических параметров. Всякий новый уровень познания – это новый уровень абстрагирования. Так, открытие материалистического понимания истории было связано с тем, что Марксу и Энгельсу удалось увидеть материальный процесс вне и независимо от сознания людей, хотя и не существующего без сознания. В  Анализе познание субъекта расчленяет изучаемый предмет на части. В  Синтезе - напротив, объединяет отдельные элементы изучаемой системы в одно целое. Дополняя друг друга, анализ и синтез диалектически сменяют друг друга, переходя друг в друга. Так же тесно связаны  Индукция – движение мысли от единичного к общему, и Дедукция - движение обобщего к единичному. Ф. Бэкон, родоначальник философии Нового времени, критикуя философию Аристотеля, говорил, что философия не должна уподобляться пауку и все свое содержание вытягивать из себя. Она должна индуктивно двигаться от частного к общему, обобщая данные опыта. На самом деле и дедукция, и индукция одинаково необходимы в процессе познания.

Логическому познанию присущи также формы, в которых движется мышление. Это– понятие, суждение и умозаключение. Понятие в отличие от чувственного образа, отражает существенные свойства и стороны вещей и явлений. Именно в природе логического, понятийного мышления лежит гносеологический корень -  потенциальная гносеологическая возможность, предрасположенность - объективного идеализма, которая становится актуальной в условиях антагонистических классов и разделения умственного и физического    труда на определенной стадии развития общества. \Аналогично гносеолическим корнем, предрасположенностью субъективного идеализма является зависимость нашего познания от чуувственного отражения. Абсолютизация логического ведет в определенных исторических условиях к объективному идеализму, абсолютизация момента чувственного отражения подталкивает к субъективному идеализму\.

В понятиях человек вскрывает внутренние, объективные связи предметов, которые не даны во внешнем, чувственном созерцании. Понятие имеет содержание  \смысл понятия\ и объем \множество объектов, обозначаемых понятием\. Оперирование понятиями подчиняется некоторым специфическим процедурам. Например, определение понятий. Различают определения через род и видовое отличие \то есть через более  широкое понятие\, через противоположность, генетическое определение, реальное и номинальное определения, операциональное, остенсивное, синтаксическое и др. Понятия объединяются в  суждения, в которых нечто утверждается или отрицается о предмете. В формальной логике выделяют субъект суждения, о котором нечто утверждается, и предикат, обозначающий признак, приписываемый субъекту. Суждения образуют умозаключения. Великий Аристотель, автор традиционной формальной логики, приводит пример: “1.Все люди смертны.2.Кай – человек. 3.Следовательно, Кай смертен”. Суждения и умозаключения позволяют отражать сложные цепочки закономерностей, присущих объективному миру. Построение самих суждений в теорию подчиняется формально-логическим законам.

Формальная логика говорит о законе тождества \А=А\, законе противоречия \А#не-А\ , законе исключенного третьего \А^не-А\, законе достаточного основания,требующим, чтобы  всякая мысль была обоснована другими  мыслями, истинность которых доказана. Формальная логика сегодня имеет свой другой уровень – математическую логику, в том числе многозначную логику, оперирующую большим числом, нежели “истина” и “ложь”. Формальнологические законы действуют равно как на уровне обыденного познания, так и на уровне научного познания. Однако на обыденном уровне зачастую происходит явное, или, чаще, скрытое нарушение формально-логиеских законов. Но и в науке, как правило, при переходе к новой более фундаментальной теории, обнаруживаются формально-логические противоречия в старой теории.

Еще одной общей особенностью и научного, и обыденного мышления является их языковая  форма. Язык – “непосредственная действительность мысли”, по Марксу, ее материальная оболочка, без которой она не существует. Язык – особая знаковая система, имеющая словарный запас и грамматический строй. Слово – исходная клеточка языка. Значение слов – это понятие, которое как содержание существует в языковой форме. Язык не есть мышление, он есть его материальная форма. Язык – историческое образование, он меняется вместе с обществом. Различают естественные и искусственные языки, возникающие на основе естественного \например, эсперанто\. В настоящее время на Земле насчитывается свыше 2500 естественных языков, но тенденция глобализации общества отчетливо наметила процесс выделения единого языка межнационального общения, в роли которого сегодня выступает английский язык.

Язык обыденного познания отличается от языка научного познания. Один является общераспространенным, овладение которым происходит достаточно стихийно в повседневной жизни. Другой – специальным, требующим для овладения им профессиональной подготовки. Обыденное познание в целом отличается от научного, как неспециализированная, непрофессиональная духовная деятельность отличается от профессиональной. В обыденном познании доминируют законы формальной логкии, тогда как в научном познании, в его зрелой форме, на первый план выходят законы диалектической логики, о чем будет речь ниже. На уровне обыденного познания преобладает так называемый здравый смысл, то есть совокупность представлений о мире, сформировавшихся на основе повседневного практического опыта людей. Здравый смысл в основе имеет чувственную реальность. Но в этом состоит его и сильная, и слабая стороны. С одной стороны, на этом уровне сознание индивида не отрывается от реальной ситуации, а с другой – разделяет все предрассудки, которые бытуют в окружающем его мире в данный период времени. Однако различие между обыденным и научным познанием исторически меняется. С развитием общества обыденное мировоззрение все больше наполняется  научными элементами. С развитием компьютеризации, развитием механизации в быту повседневная жизнь онаучивается. Даже,   несмотря на то, что в условиях современной России, когда в разгаре буржуазная Реставрация, и мы переживаем новый исторический всплеск мистики, суеверий, псевдонаучных толкований, под влиянием научно-технического прогресса, развития международных коммуникаций, растут представления современного человека о мире, Вселенной, о человеке. В целом следует предполагать в будущем такой качественный скачок  в отношении обыденного и научного сознания, что одно не будет резко контрастировать с другим, потому что все члены общества, если и не будут профессиональными учеными, то, покрайней мере, будут активно использовать научные знания. К тому времени и сама наука существенно измнится. Она  станет настолько зрелой, что ученые четко будут понимать грань познанного и непознанного. Отойдут в прошлое материализм и идеализм, а методологией науки станет не стихийный, а зрелый диалектический материализм.

В научном познании выделяют уровни познания \эмпирическое и теоретическое\, формы познания \проблема, гипотеза, теория\ и методы познания. Эмпирическое Познание – первая стадия логического познания. Она состоит в собирании фактов опыта, касающихся данной научной проблемы и первичной теретической обработки их. Эмпирическое включает в себя чувственное познание и первичное логико-понятийное познание. Его две основные формы \или метода\ - это наблюдение и эксперимент, в которых ученые добывают научные факты. Наблюдение - целенаправленное и организованное чувственное познание действительности. Оно осуществляется на основе предварительных теоретических представлений о предмете, выступающих определенной программой наблюдения. Возможно наблюдение непосредственное, либо с использованием приборов, например, микроскопов, телескопов и т.д. Роль приборов в современной науке настолько возросла, что возникает вопрос, а передает ли прибор изучаемый объект, например, микрочастицу. Очевидно, в силу структурного единства мира, когда микромир включен в более сложный макромир, прибор способен воспроизводить особенности микромира. В  Эксперименте ученые изучают предмет, целенаправленно изменяя его. Такое изменение помогает понять, как ведет себя предмет в разных условиях и, следовательно, каковы его свойства. Теоретическая основа эксперимента еще больше, чем в наблюдении. Результатом наблюдения и эксперимента является получение научного  Факта, то есть реального события или явления, зафиксированного ученым и способным пролить свет на изучаемые закономерности. С развитием науки усложняется процесс сбора и регистрации научных фактов. Признаком зрелой науки является также и восприимчивость науки к новым, “странным” фактам, не вписывающимся в старую теорию.

Теоретическое Познание, базируясь на эмпирическом, представляет собой самостоятельный и основной этап науки. Его основными формами познания являются научная проблема, гипотеза и теория.      Проблема предстает научным вопросом, на который наука в данный момент не может ответить. Она представляет собой диалектическое единство знания и незнания. Ученый, опираясь на имеющиеся знания и развивая их, доходит до понимания пробела в таком знании, который должен быть заполнен. Правильно сформулированная проблема есть громадный шаг вперед в познании. Если это корректно сформулированная проблема, или, другими словами, она реальная проблема, познание получает могучий импульс для движения вперед. Могут быть проблемы, которые способны разрешаться в рамках данной теории, усиливая и уточняя ее; а могут быть проблемы болеее глубокие, выводящие науку за рамки старой теории; тогда случается Научная Революция со сменой парадигмы как системы научных представлений, задающих тон исследованиям в данный исторический период.  Однако наука не обходится и без псевдопроблем, которые, на первый взгляд, выглядят научными, а на самом деле таковыми не являются, например, проблема вечного двигателя.

Следующим шагом теоретического познания является Гипотеза - предполагаемое решение проблемы. Процесс выдвижения гипотезы сложен. Часто выдвигаются не одна, а несколько гипотез по поводу объяснения известных научных фактов. Так, например, в течение столетий в физике сосуществовали волновая и корпускулярная гипотезы о природе микрообъекта, которые в итоге были синтезированы в квантовой механике. Гипотеза может быть отдельной теоретической догадкой, а может быть развернутой концепцией и теорией. Так, гелиоцентрическая концепция Солнечной системы Коперника была гипотезой в течение трех столетий, пока на ее основании астрономом Леверье не было предсказано существование еще одной планеты, которая была открыта Галле в 1846 г. \Нептун\. В общестоведении материалистическое понимание истории, открытое Марксом и Энгельсом, оставалось научной гипотезой до того, как вышел в свет “Капитал”, где Маркс обобщил громадный экономический материал и выявил экономические законы капиталистической формации. Но еще больше материалистическое понимание истории получило подтвержднение в результате первых социалистических революций и первого опыта раннего социализма.

Высшей формой научного познания является  Теория. Данное понятие имеет два смысла. Оно обозначает, во-первых, высшую, зрелую стадию развития науки, и, во-вторых, систему понятий, объясняющих изучаемый предмет познания. Теория как система понятий имеет свою структуру: методологические основания, эмпирическую базу, методы и методику иссоледования и, соответственно, логику своего построения. Важными частями теории являются описание и объяснение. Описание отражает эмпирическую часть исследования, а  Объяснение собстивенно теоретическую. Различают несколько видов объяснения: на основе закона, структурное, генетическое, причинное и т.д. Например, в теории социализма ключевым является  объяснение со ссылкой на закон соответствия производственных отношений производительным силам. Теория антропосоциогенеза опирается на  причинное объяснение: материально-предметная деятельность \труд\ как причина появления человека и сознания.

Второй смысл понятия “теоретическое” обозначает, что в истории науки различают эмпирическую \описательную\ и собственно теоретическую \зрелую\ стадии науки. Среди науковедов существует дикуссия, когда возникла наука. Одни считают, что первая наука появилась в древнее время. Другие убеждены, что рождение собственно науки относится к Новому времени. Как бы там ни было, эвлолюция научного познания – долгий и трудный путь. Наука становится и станет зрелой с рождением зрелого общества. Политэкономия таковой стала в “Капитале” Маркса, биология, видимо, в эволюционной теории Дарвина и генетике, физика в теории относительности и квантовой механике.Зрелая теоретическая стадия науки отличается от более ранеей эмпрической тем, что в качестве методологических оснований начинают работать законы диалектики, а не только формальной логики, и наука вскрывает такие глубокие закономерности, которые просто в наблюдении или эксперименте не обнаружить, как это было в эволюционной теории Линнея, предшествовавшей теории Дарвина, или в физике Ньютона.

Стержнем всякого научного познания являются методы научного познания. Современная наука использует общенаучные, частные и общий, философский метод, который в свою очередь представлен различными всеобщими приемами и способами познания. К  общенаучным методам познания относятся  обобщение и абстрагирование, анализ и синтез, индукция и дедукция, системно-структурный, сравнительный, методы идеализации, формализации, математизации, моделирования. В то же время  у каждой науки есть свои специфические методы в физике – методы квантовой механики, в биологии – эволюционный метод, в истории – исторический метод и т.д. Всякий метод познания есть то же знание, только повернутое своим острием на получение нового знания.

Всеобщий, Философский Метод представляет собой целую систему гносеологических установок, совпадающую с системой диалектико-материалистической философии: материалистический метод, принцип противоречия, единство качества и количества, отрицания отрицания, необходимости и случайности. Однако есть два всеобщих философских метода, о которых еще не было речи. Это – метод восхождения от абстрактного к конкретному и метод единства исторического и логического. Метод Восхождение от Абстрактного к Конкретному предполагает, что всякая развитая теория строится по принципу движения от отражения простейшего и абстрактного отношения к  отражению отншений более сложных и конкретных. Так, в “Капитале” Маркс начинает анализ с товара как элементарной клеточки буржуазных отношений, затем переходит к деньгам, потом собственно к капиталу – сначала к производству капитала, затем к обращению капитала и в конце – к производству и обращению, вместе взятыми. Мысль, двигаясь по спирали, направлена на отражение все более сложных и конкретных отношений.

Метод Единства Исторического и Логического требует, чтобы логические звенья развитой теории, подытоживающей определенный исторический период развития знания, отражали порядок исторических этапов развития знания. Так, логика “Капитала”, особенно ее 1 отдел, где анализируются товар и деньги, в снятом виде содержит историю классической буружазной политжэкономии и философии. В работах учеников Вазюлина В.А. прослежено действие этого метода. Одним из его последователей является греческий марксист Димитриос Пателис, посвятивший свое исследование закономерностям исторического формирования классической политэкономии, которые соответствуют закономерностям самой логики \см.136, а также 145\.    Самые крупные теории в современной науке, так или иначе, связаны с принципом единства исторического и логического. Например, генетическая эпистемология выдающегося швейцарского ученого Ж.Пиаже, опирающася и разрабатывающая  принцип единства онтогенеза и филогенеза, та же квантовая механика, синтезировавшая корпускулярную и волновую теорию. Западная буржуазная методология науки продолжает настаивать, что гуманитарное познание не есть до конца познание в собственном смысле слова. Между тем именно в гуанитарных науках мы имеем сегодня образцы зрелой методологии.

Познание никогда не будет закончено в силу бесконечности материи Но соотношение истины и заблуждений с развитием науки изменяется столь существенно, что в зрелой науке субъект осознает грань познанного и непознанного и интуитивно чувтвует, в каком направлении должна двигаться наука. Тем самым, мир познаваем, но само познание есть бесконечный диалектический процесс движения ко все более глубоким сущностям объективного мира.

Итак, мы расмотрели содержание первой части марксистской философии – диалектического материализма. Он представляет собой величественный итог всей домарксистской философии, синтезирующий достижения и старого материализма, и старой диалектики. Известный профессор Массачусетского технологического института, с которым автору посчасливилось лично общаться в США, Л.Р.Грэхэм так оценивает в своей книге диалектический матеиализм:  “Современный советский диалектический материализм является впечатляющим интеллектуальным достижением…По универсальности и степени разработанности диалектико-материалистическое объяснение природы не имеет равных среди современных систем мысли. Наиболее характерная функция диалектического материализма вытекает из всеобъемлющего характера его концепции в тесной его взаимосвязи с современной научной теорией… Оригинальность советского диалектического материализма в сравнении с другими областями мысли в СССР не является результатом только талантливой деятельности отдельных его представителей: она проистекает из природы классического марксизма и головокружительной скорости развития самой науки” \58, с.415-416\. Сказанное американским ученым о советской философии диалектического материализма в полной мере относится и к социальной философии, к которой мы теперь перейдем. Она отражает и четвертый аспект общей философии, и составляет особую философскую дисциплину.

ГЛАВА П. И с т о р и ч е с к и й      м а т е р и а л и з м.

1.Специфика социальной философии. Общество как система.

Удивительно, как в эпоху интернета и космических технологий в первой в мире социалистической стране разворачивается буржуазная Реставрация и происходит отказ от научного социального мышления. Стоит ли удивляться после этого, что в наших представлениях о структуре общества, и раньше-то довольно запутанных, царит хаос. В западной социальной теории, вообще не склонной видеть объективные законы в развитии общества, все сводится к бесконечной мозаике норм, социокультурных систем, феноменологических установок индивидов, психологических особенностей личности, герменевтическому поведению человека, бессознательным импульсам и многому другому. На Западе нет единой научной социально-философской теории общества, как не стало ее у нас по мере капитализации экономики и мышления.

Такое положение в нашей социальной философии сложилось не вдруг и неслучайно. Материалистическое понимание истории отечественными философами было далеким от самого Маркса, а представления об обществе отличались либо механицизмом, либо абстрактным антропологизмом. В результате общество упрощалось как целостная система. Прежде всего, не проводился последовательно принцип материалистического монизма в толковании общественных явлений, не понималась до конца идея материальности способа производства. В условиях раннего социализма, отличавшегося значительной долей ручного производства, односторонне интерпретировались процессы разделения труда, и огрублялся идеал коммунистической стадии общества.

На этой основе общество не было представлено как система, элементами которой являются исторически изменчивые формы деятельности.  Трудно поверить, но в старых учебниках истмата отсутствовали целые главы и параграфы, в которых должны были бы рассматриваться важнейшие сферы жизни общества – такие, например, как образование и воспитание, сфера оздоровительной деятельности. Зато в структуре общественного сознания в качестве самостоятельных форм выделялись религия и философия, хотя ни первая, ни вторая не являются самостоятельными формами наряду с производством, политикой, наукой и т.д. Много путаницы было при рассмотрении так называемой социальной сферы. Ее располагали, как правило, сразу после производства, хотя она не является элементом той структуры общества, в которой выделяются все основные сферы жизнедеятельности, начиная от экономики и заканчивая искусством.

Формально-логические недочеты старого советского истмата имели в основе нечеткое представление о материалистическом понимании истории. Материальное в обществе сводилось в значительной степени к вещественному. Когда речь заходила об общественных отношениях, то, как само собой разумеющееся, предполагалось наличие сознания в них – как же, мол, человек, субъект общественных отношений, может действовать без сознания. Хотя на словах признавался тезис о материальности производственных общественных отношений, на деле данное понятие обозначало широкий спектр человеческих проявлений, включая и духовные. Следствием этого были элементы идеализма в понимании классов, этнических общностей людей, отдельной личности. Упрощалась логика ''Капитала''  К. Маркса, а, следовательно, не понимался  до конца сам капитал. Это вело к облегченным представлениям о коммунистическом преобразовании мира в период восходящего развития Октябрьской революции, которые породили свою противоположность – концепцию неантагонистического рынка при социализме, а из нее уже была рождена и вовсе буржуазная идея о так называемой нормальной рыночной экономике и правовом государстве.

В то же время нельзя и недооценивать то, что было сделано советскими марксистами. Ими была заложена база для массового овладения марксистским методом и, что самое главное в марксизме, развития самого марксизма.

В целом социальная философия прошла те же исторические этапы, что и общая философия. В ней существовали те же философские направления. Социальная философия отличается от множества других общественных наук – экономики, теории управления, педагогики, правоведения, психологии, демографии и др. Ее специфика состоит в том, что социальная философия изучает наиболее общие законы развития общества, или изучает общество как целостность. Соответственно в ней доминируют две главные теоретические задачи. Первая  связана с последовательным разделением общественных отношений на материальные и нематериальные \идеологические, духовные в широком смысле слова\. Вторая состоит в построении всей социальной системы – от экономики до искусства. Даже сегодня нет теоретического единства в понимании такой системы. В лучших учебниках по социальной философии вы не найдете рассмотрения целых сфер общественной жизни, что свидетельствует об их непонимании, как и о непонимании в целом общества.

Общество – это совокупность человеческих индивидуумов. Клеточка социальной системы – субъект деятельности как внебиологической активности, позволяющей человеку не приспосабливаться к природе, как это делают животные, а приспосабливать ее к себе и лишь тем самым приспосабливаться к ней \см. 121\. Деятельность и обмен деятельностью составляет содержание общественных отношений.

В данной главе излагаются основные структурные элементы  марксистской социальной философии с учетом теоретических достижений ХХ века, особенно отечественной философии. Необходимо выделять три главных аспекта структуры общества. Первый из них прямо связан с основным вопросом философии и выделением базиса и надстройки, материальных и нематериальных общественных отношений. Второй разделяет общественные отношения на практические и духовные. Понимание человеческой деятельности и отношений людей как преобразующих мир и как отражающих его чрезвычайно важно для всех сфер жизнедеятельности человека. Второй аспект, завися от первого, имеет самостоятельное значение и определенную несводимость к проблеме материального и идеального. Наконец, третий аспект структуры общества своим содержанием имеет так называемые социальные отношения – классовые, этнические, семейные и другие. Социальные отношения не могут быть расположены в одном ряду с производственными, политическими, воспитательными и остальными отношениями из первых двух аспектов. Пересекаясь с ними формально-логически, своей комплексностью они отражают особую социальную реальность, связанную с социальными группами.

Правильное понимание общей структуры общества создает необходимый образ целостности,  в рамках которой только и возможно понять и отдельные структурные компоненты общества и самих людей как их носителей. Стержнем марксистского толкования общества является разделение общественных отношений на материальные и нематериальные.

2.Материалистическое понимание истории. Производство–материальный базис общества. Понятие надстройки.

Материалистическое понимание истории, открытое К.Марксом и Ф.Энгельсом, коренным образом изменило все обществоведение. Представление, господствовавшее на протяжении веков о том, что сознание людей является главным фактором развития общества, было пересмотрено.

Впервые социум был понят как материальная система, подчиняющаяся объективным законам. Веками господствовавшее представление о духовности человека как его сущностном отличии было пересмотрено. Развитие человека и общества стало объясняться классиками марксизма как естественно-исторический процесс материального бытия. В своем знаменитом Предисловии ''К критике политической экономии'' К.Маркс писал: '' В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения – производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил'' /1,т.13, с.6/ Понимание уникальности общества как материальной системы позволило раскрыть всю сложность и противоречивость общественной жизни, в которой на материальном базисе развивается целый спектр духовных проявлений, также подчиняющихся объективным законам. Перед социальными науками открылась колоссальная перспектива исследования объективных закономерностей, которыми регулируется человеческое поведение.

Итак, человек есть особое материальное существо - носитель материальной деятельности. Формирование человека как субъекта общественных отношений – это, прежде всего, формирование его  как особого материального субъекта. Сегодня данное положение подтверждается конкретными науками о человеке, в частности психологией, антропологией. Теория поэтапного формирования умственных действий прямо указывает на генетическую первичность материально-предметных навыков, обусловливающих последующее появление собственно духовных действий \см. Гальперин 1965,1976\..

Все люди есть уникальные материальные образования. Эту материальность нельзя свести к простой природности. Речь идет об особой социальной материальности – о материальной деятельности и материальных общественных отношениях. Жизнь общества предстает системой материальной жизнедеятельности всех членов общества. Каждый индивид является носителем и субъектом материальной сферы жизни общества. Поэтому сохраняется его связь с природой, поэтому же создается почва для его духовного развития. С этой точки зрения можно сказать, что вся жизнь общества есть жизнь материальная. Вместе с тем практика современного общества с его развитым разделением труда заставляет толковать материальную жизнедеятельность общества более дифференцированно.  Материальное бытие человека, в самом деле, универсально - во всех своих проявлениях человек выступает субъектом особых материальных действий, субъектом особой материальной деятельности. Но социум как материальная жизнедеятельность неоднороден. Он представляет собой диалектическое противоречие материального способа производства /сферы собственно материального производства с ее специфическими институтами в виде заводов и фабрик/ и материально-непроизводственной жизнедеятельности, пронизывающей все надстроечные сферы, начиная с политики и заканчивая искусством.

Собственно материальное производство образует как бы ядро социума, взятого как материальная система. Его отличительным признаком является то, что материальный продукт является самоцелью в производстве. Сама технология материального процесса и его результат, овеществленный в продукте, доминируют, составляя суть и содержание материального производства. Не так обстоит дело в так называемых надстроечных сферах. Каждая из них невозможна без определенной материальной основы и без определенной материальной деятельности субъектов политики, науки, искусства и т.д. На духе, по Марксу, с самого начала лежит проклятие – быть отягощенным материей. Однако не сам по себе материальный продукт интересует ученого или скульптора, педагога или писателя. Ученый может написать десять страниц, которые обессмертят его имя, а может исписать горы книг, которые окажутся мертвой схоластикой, интересной лишь мышам и тараканам.

Материальный продукт в духовных сферах важен лишь в той степени, в какой он является носителем особой духовной информации. Речь, тем самым, идет как бы о вторичной материальности. Сущностью же общественных отношений в любой духовной сфере является их нематериальность, в этом смысле произвольность – вплоть до субъективизма, ошибок, иллюзий и т.д.

Соответственно экономика материально-непроизводственной сферы иная, нежели экономика производства. Экономический результат любой духовной деятельности, – будь то политическая или художественная – достигается опосредованно через управление или эстетическую деятельность. Рабочее время не выступает здесь субстанцией экономических отношений. Какую зарплату должен получать художник или писатель – это определяется не собственно материальными затратами рабочего времени, а через духовный продукт, необходимый обществу – продукт, в конечном счете опосредствующий материальное производство.

Таким образом, материальная жизнь общества предстает противоречивым двуединством материального производства и материально-непроизводственной деятельности людей. Все члены общества являются субъектами материальной деятельности в обществе. Но одни выступают как бы профессионалами, специализирующимися на материальной деятельности, для других она есть лишь средство выражения духовных продуктов деятельности.

Собственно материальное производство выступает исторически определенным способом производства. К.Марксу и Ф.Энгельсу принадлежит историческая заслуга раскрытия диалектики способа производства. Человек, относясь соответственно через материальные орудия труда к природе, относится таким же образом к другому человеку. Способ отношения к природе определяет общественный статус человека, являясь главным мерилом социальности. Способ производства есть поэтому альфа и омега бытия человека. Как таковой  Способ Производства предстает единством производительных сил и производственных отношений.

Сущностью и содержанием способа производства материальных благ являются производительные силы. В них выражено материальное отношение человека к природе. Цепочка ''человек – орудие труда – природа'' выражает самую сокровенную тайну человеческого бытия. Человек является лишь постольку природой, поскольку он выделяется из нее. Орудие труда, опосредуя отношение человека и природы, оказывается одновременно продолжением руки человека и того природного тела, на которое направлено предметное действие человека. В руке человека орудие труда представляет предмет труда, а в предмете труда – человеческую руку. Следовательно, человек может осознавать себя природным объектом, лишь отделяясь от остальной природы, и, наоборот, отделяясь от природы, он осознает себя ее частью. Человек оказывается природой, преобразующей саму себя, – как если бы мы представили себе, что камень начал двигаться и предметно действовать.

Производительные Силы – это вещественные и личностные факторы производства, влияющие на ту или иную часть природы. Другими словами, овеществленный труд    в предметной форме воздействует на природное тело, либо на такой предмет труда, который в определенной степени уже заключает в себе овеществленный труд, нуждаясь, тем не менее, в дальнейшем преобразовании. Поэтому к производительным силам  относятся средства труда /орудия труда плюс производственная инфраструктура в виде производственных помещений, транспортных средств и т.д./   и сам человек как главная производительная сила, приводящая в движение весь производственный комплекс.

Орудие труда – главный элемент вещественной структуры производства. Как писал  К.Маркс, ''людей можно отличать от животных по сознанию, по религии – вообще по чему угодно. Сами они начинают отличать себя от животных, как только начинают производить необходимые им жизненные средства – шаг, который обусловлен их телесной организацией. Производя необходимые им жизненные средства, люди косвенным образом производят и саму свою материальную жизнь/2, с.15/. Любое орудие  труда имеет три основных технологических элемента  - собственно рабочее орудие, двигатель и передаточное устройство от двигателя к рабочему орудию. Чем менее развитой является историческая стадия эволюции общества, тем менее разделены между собой эти технологические элементы и тем  непосредственнее включена в технологический процесс физическая сила работника.

Исторически орудия  труда, а с ними и все производительные силы проходят следующие этапы своего исторического развития. На первобытнообщинной стадии происходит становление человеческого труда и переход от естественных орудий к собственно орудиям труда, искусственно изготовленным человеком. Постепенно разрывается пуповина, непосредственно соединяющая человека /точнее, предка человека/ и природу. Завершение данного процесса связано с появлением разделения труда /а собственно труд не может не быть разделенным/, когда возникает земледелие, скотоводство и ремесло.

Следующая стадия развития производительных сил связана с ручным производством, охватывающим несколько столетий рабовладения и феодализма. При ручном производстве человек непосредственно остается включенным в технологический процесс, в значительной степени выполняя функции и двигателя, и рабочего органа, и передаточного устройства. Крайне низкая производительность труда в этих условиях определяла крайне медленный ритм исторического развития.

Новое время принесло с собой машинное производство. Функции двигателя, рабочего орудия, передаточного устройства были переданы машинам. На долю человека оставалась функция технологического управления и контроля за машинами. Человек, по словам Маркса, становился придатком машин. Однако машинное производство вызвало гигантский рост производительности труда и, как следствие, развитие науки, образования и всех остальных надстроечных сфер. Машинный труд доводит  непосредственную включенность человека в производство до предела и одновременно намечает его выход за рамки собственно физического труда.

Автоматизация производства несет с собой новую эру в истории человечества, когда человек, по Марксу, становится по ту сторону собственно материального производства, выполняя преимущественно духовные функции управления, познания и т.д. Прекращение эпохи физического труда будет означать завершение периода предыстории человечества, завершение становления человеческого общества, переход общества к зрелому  развитию на своей собственной социальной основе. Эта стадия ведет к коренному изменению всего облика человеческой жизнедеятельности. Если первобытный синкретизм означал вовлеченность всех членов общества в орудийную деятельность,  а эпоха ручного и машинного производства утвердила глубокий водораздел между умственным и физическим трудом, то автоматизация производства возвращает всесторонность индивида, делая всех в равной степени и субъектами производства /автоматизированного/, и субъектами духовного труда.

Конец эпохи физического труда не означает конец материалистическому пониманию истории. Наступает эпоха всеобщего материального труда, когда общество в целом выступает субъектом материального автоматизированного   производства. Считать, что в будущем обществе главную роль будут играть услуги – от транспортных  и общепитовских до  образования и культуры, значило бы покидать точку зрения исторического материализма, как это происходит у авторов, пишуших на темы постиндустриального общества  \ см.18,76,83 и др.\.

Главной производительной силой, как уже сказано, на всем протяжении истории материального производства был и остается человек. Человеческая рука, физическая сила и разум человека позволяют ему приводить в действие и ручные и машинные средства труда. Человек является элементом производительных сил со своей вещественной, природной стороны, как живое орудие труда. Поэтому чрезвычайно важно  различать чисто Технологические отношения между субъектами производства от собственно экономических. И те, и другие отношения материальные. Однако технологические /или организационно-технические/ отношения суть объективные связи между людьми как элементами производительных сил. Эта связь такая же, как и связь между смежными орудиями производства, разница лишь в том, что в одном случае мы имеем связь между вещественными элементами производства, а в другом – между личностными   / но материальными/ элементами, которые не перестают от этого быть материальными образованиями. Другими словами, человек как главный элемент производительных сил есть особое живое орудие производства. Лишь автоматизация производства, ставящая человека по ту сторону производства, в зрелой форме разграничивает материальный и духовный процесс деятельности. Разделение труда достигает такой степени, что общество вступает в фазу развития на своей собственной основе. Таким образом, технические связи между людьми в процессе производства, или разделение труда, суть такие отношения между ними, которые целиком относятся к первой стороне способа производства – к производительным силам. Это тем более важно подчеркнуть, что принято считать, что производительные силы есть нечто вещественное, лишенное отношений между людьми, а производственные отношения есть как раз собственно отношения между субъектами производства. Оказывается, все дело в том, о каких связях между людьми идет речь – если о технических, то такая сторона целиком относится к производительным силам. Если же речь идет об экономических связях субъектов производства, то мы имеем дело с производственными отношениями.

Разделение технологических взаимосвязей и экономических в отношениях между субъектами производства исключительно важно для понимания экономической сферы жизнедеятельности людей.

Таким образом, производительные силы – это искусственная природа /вещественная и личностная /, которая  противостоит природе естественной. Зрелое развитие общества характеризуется господством собственно социальных закономерностей, когда природные факторы лишь опосредованно влияют на жизнь человека. С этой точки зрения становится понятной проблема, относится ли предмет труда к производительным силам. Решение этого вопроса /как, впрочем, и любых других в материалистической диалектике/ не носит внеисторического, вневременного характера. Предмет труда относится к производительным силам, следовательно, непосредственно выполняет производительную функцию /как если бы он был орудием человека/ в той степени, в какой продукт труда непосредственно зависит от природы, на которую направлен труд. Так, производительность сельскохозяйственного труда в условиях неразвитых производительных сил напрямую зависит от погодных условий. Благоприятные погодные условия предопределяют положительный результат хлебороба и наоборот, засуха ведет к неурожаю и голоду в определенных исторических условиях. Следовательно, предмет труда как природное тело, испытывающее на себе влияние человеческого труда, в неразвитых обществах частично выполняет функцию производительной силы. В зрелом обществе, когда связь человека и природы становится опосредованной, то есть когда человек между собой и природой помещает искусственную природу, гарантированно обеспечивающую необходимый результат, предмет труда перестает выполнять функцию производительной силы, оставаясь исключительно самим собой – предметом труда.

Если производительные силы выступают содержанием способа производства, то производственне   отношения – его форма. Это означает, что технологический процесс  воздействия  общества на природу и технологические связи между людьми разворачиваются внутри их экономических связей.

Принято определять производственные отношения как отношения между людьми в процессе производства. Однако это поверхностное определение, лишь первый шаг к определению теоретическому, поскольку в производстве между людьми возникают, строго говоря, самые разнообразные отношения, в том числе и нематериальные.

Производственные отношения – это  отношения между людьми в процессе производства, которые складываются по поводу средств производства. С юридической стороны такие отношения есть отношения собственности на средства производства. Исторической заслугой марксизма стало открытие  отношений между людьми, которые складываются вне и, в конечном счете, независимо от сознания людей. Это главный пункт во всей социальной философии - между субъектами производства существуют объективно реальные связи. Следовательно, социальная материя со стороны формы выступает материальным экономическим отношением. Последнее постольку не зависит от сознания, поскольку непосредственно само является материальной связью.

Еще раз подчеркнем, что принципиально важно различать технические связи между субъектами производства как элементами производительных сил /они тоже материальные/ и собственно производственные, или экономические отношения. В техническую связь человек включен как живое орудие труда, осуществляющее предметные действия с неживыми орудиями труда. Технические связи отражаются понятием разделение труда. Закрепление индивидов за определенными технологическими операциями есть качественное определение человека как элемента производительных сил. Отношение токаря и фрезеровщика, взятое независимо от того, как они включены в отношения собственности, есть собственно техническая связь между ними, есть разделение труда.

Различение технических и экономических связей принципиально важно для экономической теории. Критикуя вульгарную буржуазную политэкономию, объясняющую феномен богатства с технологической стороны производительных сил, Маркс подчеркивал, что догма Смита, согласно которой капиталист имеет прибыль потому, что у него есть фабрика, землевладелец имеет ренту потому, что у него земля, а рабочий получает заработную плату, так как имеет свои рабочие руки, смешивает технологический и экономический аспекты проблемы богатства.    При таком подходе  проблема богатства, экономическая по своей сути, подменяется  технологическим аспектом. В таком случае неясным остается, почему  капиталист богаче рабочего. В конечном счете, объяснение приходит к субъективным факторам – один ленивее, другой умнее.

Основная структура производственных отношений как формы способа производства зависит от движения самого технологического процесса создания продукта и его дальнейшего поступления к потребителю. В производственных отношениях выделяют собственно отношения производства, распределения, обмена /или обращения/ и потребления.

Представим себе такой простой пример:  стоит у станка наемный рабочий и изготавливает определенную деталь. Что представляет собой данное действие – производительные силы или производственные отношения? На первый взгляд, мы имеем здесь обыкновенный технологический процесс функционирования производительных  сил.  На самом деле не может быть производственного содержания без экономической формы. Рабочий не просто совершает технологические операции, он еще воспроизводит определенное экономическое отношение – в данном случае, воспроизводя сначала свою зарплату, а затем

прибавочную стоимость для владельца средств производства. Следовательно, технологический процесс одновременно и технологический, и экономический. Собственно экономическое отношение производства есть та экономическая связь, которая соединяет субъектов производства непосредственно в технологическом процессе изготовления продукта. Производя технически продукт труда, субъекты воспроизводят  материальное отношение между собой по поводу средств производства.

Открытие К.Марксом прибавочной стоимости базировалось на материалистическом понимании общества, на понимании производства как объективной реальности в единстве технологического содержания и экономической формы.  Диалектический метод Маркса позволил ему понять природу материального производственного отношения не как чего-то вещественного, а как именно материальной связи, соединяющей субъектов производства. Субъектами этой части производственных отношений, а точнее субъектами ядра производственных отношений,  являются не только те, кто непосредственно осуществляет технологические операции и в целом материальный труд, а все, кто через данный технологический процесс вовлечен в экономическое отношение по поводу средств производства, задействованных в данном производственном процессе и последующих подобных и других процессах. Другими словами, субъектами производственных отношений являются не только субъекты физического труда, но и все владельцы средств производства, в широком смысле – владельцы производительных сил, будь то даже собственная рабочая сила. Эти социальные группы – к л а с с ы.

Экономическая наука изучает закономерности производственных отношений, которые представляют собой более сложные законы, чем в технических процессах.  Вопрос, относится ли к предмету экономической науки производительные силы, близок вопросу, относится ли предмет труда к производительным силам. В той степени, в какой производительные силы влияют, тем более непосредственно, на производственные отношения, производительные силы рассматриваются экономической наукой.

Следующим элементом производственных отношений являются отношения распределения. Произведенный продукт далее распределяется между участниками экономического процесса /а не только технологического/. Распределение не менее материальный процесс, чем собственно производство. Оно подчиняется производству, а с другой стороны само влияет на него. Так, распределение продукта, произведенного в условиях наемного труда и капитала, превращается в воспроизводство товара рабочая сила и собственно капитала.

Распределенный продукт вступает далее в стадию обмена / обращения/. Через торговлю каждый участник производства получает необходимые ему технологически и экономически средства. Обмен в свою очередь предстает не менее материальным процессом, чем предшествующие ему две стадии. Он не зависит, в конечном счете,  от воли людей. Обмен позволяет в условиях развитого разделения труда и дифференцированных экономических связей поддерживать необходимую кооперацию в труде и свое личное участие в данной кооперации.

Потребление завершает технологическую и экономическую цепочку. Экономиста интересует потребление как элемент производственных отношений. Это значит, речь должна идти о производительном потреблении. Производительным является лишь такое потребление, которое восстанавливает индивида как рабочую силу, способную к труду. Если работник отделен от средств производства, его потребление ограничено. Он воспроизводит себя лишь как особый товар, стоимость которого определяется способностью трудиться.  Такое положение не зависит от сознания работника – оно элемент данных производственных отношений.

В отличие от производительного потребления, идущего на восстановление рабочей силы, роскошь, дозволительная для владельца капитала, есть непроизводительная трата, поскольку не увеличивает капитала. Именно поэтому капиталист всячески стремится сократить непроизводительные затраты, экономя на всем.

Потребление, таким образом, представляет собой закономерный элемент производственных отношений. В потреблении завершается цепочка производственного получения продукта. Потреблением цепочка замыкается, чтобы производство  заново  совершило свой цикл.

Так, производственное отношение выступает формой материальной субъектности. С точки зрения содержания субъект материального производства совершает технологические операции, или действует как живое орудие труда. С точки зрения формы прикованный к неживым орудиям индивид оказывается прометеем производственных отношений – он владелец тех или иных средств производства.

Другой структурный аспект производственных отношений  связан не со стадией, которую проходит продукт производства, а со степенью права собственности. Отношения владения, пользования, распоряжения отражают различные уровни распределения права собственности. Владелец средств производства  вправе передать их в распоряжение другому субъекту производственных отношений, а тот в свою очередь в пользование третьему лицу. Производственные отношения предстают здесь многослойным пирогом объективно реальных связей между агентами производства. Данная многослойность опосредуется различного рода правовыми, управленческими, нравственными и прочими надстроечными нематериальными отношениями. Однако суть ее сугубо материальна. Движение экономической формы направлено на получение объективной прибыли участниками экономического процесса и способствует большей технологической эффективности производства.

Многие века людям казалось, что, поскольку в производстве действует человек, наделенный сознанием, постольку последнее играет доминирующую роль. Сознание определяет бытие человека, так считали все мыслители до Маркса. Объективной основой для идеализма в социальной философии служила непосредственная  вплетенность сознания в поток бытия человека. Неразвитое разделение труда создавало иллюзию сознания как первопричины. В самом деле, от первобытного каменотеса до механизатора Нового времени, выступающего при починке машины в роли инженера, представляется, что человек в первую очередь духовный творец. Но как только развитие производительных сил достигло такой стадии, при которой механический двигатель способен через механическое передаточное устройство привести в действие механическое рабочее орудие, то есть когда технологический процесс способен совершаться без сиюминутного непосредственного участия человека, тогда социальная наука дорастает до того, чтобы отчленить собственно материальный процесс от идеального.

Даже в советской марксистской литературе было принято считать, что там, где есть отношения между людьми, там есть сознание. Внешне все правильно, а, по сути, ошибочно. К.Маркс впервые в социальной науке показал, что есть такие общественные отношения, в которых нет ни грана духовности. Они суть особая объективная реальность. Именно поэтому. в конечном счете. история развивается закономерно, и общество подчиняется объективным законам.

Но открытие материальности производственных отношений невозможно было без понимания диалектики производительных сил и производственных отношений, то есть без диалектики способа производства, выражаемого законом соответствия производственных отношений уровню и характеру производительных сил.      Как уже было сказано выше, производительные силы и производственные отношения соотносятся друг с другом как содержание и форма. Технологический процесс функционирования производительных сил составляет содержание материального производства, поскольку целью производства является собственно материальный продукт. Отношения собственности интересуют участников производства, в конечном счете, лишь постольку, поскольку они содействуют получению продукта. Там, где отношения собственности начинают тормозить производство  продукта, они просто-напросто отбрасываются.

Тем самым, в диалектике способа производства главный и определяющий момент состоит в том, что тип производительных сил напрямую определяет тип производственных отношений. Первобытное присваивающее хозяйство было связано с первобытнообщинным  владением  примитивными средствами производства, ручное производство с преобладанием отношений по поводу земли как главного средства производства и личной зависимостью раба и господина, феодала и крепостного. Машинное производство разрывает личную зависимость владельца средств производства и наемного работника. Главным становится отношение по поводу машинных средств  производства и свободной рабочей силы. Автоматизация производства, в конечном счете, должна привести к равенству в отношениях собственности, к состоянию всеобщности в производственных отношениях, когда не будет субъектов и несубъектов производственных отношений, униженных и оскорбленных.

Понимание материальности производственных отношений  самым непосредственным образом связано с тезисом о зависимости производственных отношений  от производительных сил. Сам факт признания первичности вещного технологического содержания по отношению к экономическому общественному отношению предопределяет материалистический взгляд на роль сознания в обществе. Раз технический процесс предопределяет процесс социальной связи между субъектами, наделенными сознанием, то вполне естественно предположить, во-первых, что материальное в обществе предопределяет духовное, во-вторых, существуют такие отношения, которые суть материальные связи между людьми, и, в-третьих, технологические связи между людьми как элементами производительных сил отличаются от экономических производственных отношений. Более того, нельзя признать первичности материального по отношению к духовному в обществе без открытия определяющей роли производительных сил по отношению к производственным отношениям.

Вторым моментом диалектики производительных сил и производственных отношений является обратная активная роль производственных отношений. Последние как форма способа производства в свою очередь в известной степени порождают производительные силы. Это порождение носит характер либо стимулирования, либо торможения технической стороны способа производства.

Динамика взаимосвязи этих двух противоположных сторон производства зависит от того, на какой стадии развития находится способ производства. Вначале вновь возникшие производственные отношения открывают столь широкий простор производительным силам, что их можно уподобить одежде большего размера на подрастающую фигуру. Следствием такого положения является стремление искусственного забегания вперед в экономических отношениях, что, впрочем, и причудливо и закономерно переплетается с рецидивами старых производственных отношений – так что одно стимулирует другое. Например, возникшие отношения свободного наемного труда контрастировали с мануфактурной технической основой, что служило, например, во времена Робеспьера во Франции базой для необоснованных забеганий вперед, с одной стороны, и Реставрации, с другой.

На второй стадии эволюции способа производства достигается зрелое соответствие технической  и экономической сторон. Обе противоположности порождают друг друга, достигается зрелое развертывание производительных сил в рамках данных производственных отношений. На этом этапе данный способ производства, представляющий исторически определенную общественно-экономическую формацию, достигает своей зрелости. Содержание и форма способа производства наиболее оптимально соответствуют друг другу. Так, было, например, в эпоху Перикла в Древней Греции, или в домонополистический период машинного капитализма.

Наконец, в заключительной стадии содержание способа производства перерастает его форму. Производственные отношения как отношения собственности начинают тормозить развитие технологического содержания. Экономическая формация вступает в завершающую, кризисную полосу.  Экономические интересы господствующих классов как субъектов производственных отношений с этого момента задерживают развитие производительных сил. Со временем противоречие все более обостряется, пока, наконец, не совершается социальная революция, то есть скачок в политических и экономических отношениях собственности. На смену данной общественно-экономической формации приходит новая, с новым типом производительных сил и новыми производственными отношениями. Такой скачок может растянуться на многие столетия, а может уместиться в несколько десятилетий – это не меняет дела. С качественной стороны, один способ производства приходит на смену другому.  ''При рассмотрении таких переворотов,- писал Маркс,- необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче – от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию''/1,т.13, с.7/

Подобная схема развития способа производства передает лишь самые абстрактные черты в развитии  всех способов производства.   Вместе с тем диалектика способа производства сама с ходом истории меняется. Не поняв этой мысли, нельзя понять марксовой мысли о докоммунистической истории как о предыстории человеческого общества.

На этапе предыстории диалектика производительных сил и производственных отношений во многом незрела, что обуславливает отсутствие всеобщности материалистического понимания  развития общества в целом, и производства в частности. Пока человек остается  непосредственным элементом производительных сил, а таковым он является и в машинном производстве, сохраняется определенная неразвитость, нерасчлененность технологического содержания и экономической формы в способе производства. Противоположности в определенной степени несут в себе друг друга непосредственно, как если бы технологическое было экономическим и наоборот. Так, техническая связь индивидов создает объективную видимость социального  производственного отношения. Напротив, в условиях классово антагонистического общества между субъектами производственных отношений складываются отношения, в том числе по поводу самих же субъектов производственных отношений, как если бы они были лишь вещами. Так, между собственниками капитала складываются отношения по поводу наемных рабочих как товаров рабочая сила. Производственные отношения, следовательно, таковы, что в них складываются отношения не только по поводу вещественных средств производства, но и отчасти самих людей, выступающих с другой стороны субъектами экономических отношений. Таким образом, технологическое содержание в условиях неразвитого разделения труда непосредственно несет в себе элемент экономической связи, а экономические отношения складываются отчасти по поводу самих субъектов производства, как если бы люди были простыми вещественными элементами производства. Этот синкретизм технологического и экономического содержания в способе производства, происходящий своими корнями еще от первобытного синкретизма, служит объективной основой для непонимания диалектики способа производства и непонимания роли способа производства по отношению к нематериальной надстройке, которая в свою очередь синкретично понимается в своей связи с материальным производством.

Итак, исторически определенный способ производства выступает Общественно-экономическая формация.  '' В общих чертах,- писал Маркс,- азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства, антагонистической не в смысле индивидуального  антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предистория человеческого общества''/1,т.13,с.7-8/.

Материально-предметная, орудийная деятельность человека, возникая, с необходимостью порождает  многообразную нематериальную деятельность. Над материальным способом производства надстраивается нематериальная  Надстройка. Так же, как орудийная деятельность индивида  невозможна без сознания, точно так и сфера материального производства невозможна без многих  сфер нематериальной культуры. К последним относятся политика /или управление в широком смысле/, воспитание/и общение/, сфера оздоровительной культуры человека, право, мораль, наука, искусство. Совокупность материальных производственных отношений составляет экономический   б а з и с общества, все остальные виды общественных отношений, образующие другие сферы общественной жизни, относятся к нематериальной надстройке. Все надстроечные общественные отношения имеют одно общее свойство, отличающее их от базиса. Они  не просто проходят через сознание людей, они суть нематериальные общественные отношения, будь то управление или искусство.

Решение основного вопроса философии о соотношении материального и идеального невозможно без его решения применительно к обществу. И до Маркса были философы-материалисты /вспомним французских материалистов ХУШ в./, но, в конечном счете, они были идеалистами в обществознании. Последовательный материализм предполагает признание первичности материальной деятельности и материальных общественных отношений по отношению к идеологической  /в  смысле  нематериальной/ надстройке.

Каждая надстроечная  сфера, как и производство, представляет собой противоречивое единство той сердцевины, с которой связаны профессионалы данной сферы, и периферии данной сферы, поскольку каждый субъект общества в той или иной степени является носителем каждого вида надстроечных общественных отношений. Так, профессионалами управления в социально неоднородном обществе являются  люди, наделенные властью, тогда как все члены общества хотя бы и косвенно связаны с управленческими функциями в процессе жизнедеятельности, будь то голосование на выборах или принятие управленческого решения в семье.

Материалистическое понимание связи базиса и надстройки было сформулировано лишь в Х1Х веке неслучайно. До наступления эпохи  машинного производства в условиях неразвитого разделения труда базис и надстройка были недостаточно отчленены друг от друга. В предельной форме это проявлялось в первобытном обществе, синкретизм материальной и духовной культур которого делал невозможным понимание первичного и вторичного. В той или иной степени подобная неотчлененность материального и духовного сохранялась до середины Х1Х века, когда развитое машинное производство обнаружило перспективу полностью автоматизированного машинного процесса в отличие от процесса духовного.

Нематериальность надстройки означает не просто ее зависимость от экономического базиса. Нематериальность надстроечных отношений предполагает, что последние не есть объективная реальность, существующая вне и независимо от сознания людей. Они суть идеальное отражение материальных отношений. Такое отражение может быть ошибочным, произвольным, иллюзорным, оно никогда абсолютно не совпадает с самим объективно реальным оригиналом. У Ленина, как мы уже упоминали выше, есть слова о том, что даже 100 Марксов не могли бы описать всего богатства товарно-капиталистических отношений. Другими словами, материальная реальность безгранично богаче своего отражения в управлении, науке, праве, либо искусстве.

Разделение материальных и нематериальных общественных отношений впервые превратило социальную философию в  последовательно научную дисциплину. Понимание производственных отношений и в целом материального способа производства как особой формы материи прямо ориентирует исследователя на выявление внутренних законов ее развития. Соответственно надстроечные формы общественных отношений, производные от экономического базиса, в свою очередь приобретают закономерный характер. Впервые К.Маркс и Ф.Энгельс вскрыли объективную детерминированность политики, права, науки и всех других надстроечных сфер, включая воспитание.

Базис и надстройка составляют два противоположных и неразрывных друг от друга элемента, образующих общественно-экономическую формацию. Исторически определенный тип общества, или общественно-экономическая формация, определяется исторически определенным способом производства. Последний же порождает целый шлейф нематериальных отношений, начиная от управления и кончая эстетическими отношениями. Материальная орудийная деятельность человека задает такую его социальность, которая невозможна без разветвленной системы духовных регулятивов, надстраивающихся над производством и поддерживающих целостность материальной структуры общества. Поэтому насколько правильно, что базис определяет надстройку, настолько же верно, что он невозможен без нее.

3.     Практика \общественное бытие\. Политика. Государство. Демо-

кратия.

Прежде чем перейти к рассмотрению надстроечных общественных отношений, посмотрим на структуру общества с другой стороны. Речь идет о втором аспекте структуры общественно-экономической формации, в рамках которого разделяются практическая жизнедеятельность людей и духовная. Противоположность социальной практики и духовной жизни не совпадает целиком с противоположностью базиса и надстройки.

Под  практикой следует понимать все виды деятельности и общественных отношений, суть которых состоит в изменении окружающего мира, будь то природа, общество или человек. Активность субъекта практики направлена вовне, тогда как духовная деятельность в узком смысле /как противоположность практики/ есть внутренняя активность индивида. В практике импульс деятельности направлен от индивида на предмет деятельности, в духовной жизни, напротив, - от объекта внутрь индивида. Два эти подраздела человеческой активности различны по своей психомоторике, по своим целям и результатам, по своему воздействию на личность. Одна активность разворачивается как внешнее преобразование объекта действия, другая – как внутренняя активность осмысления и переживания окружающей действительности.

Роль практики впервые показал марксизм, раскрыв, что жизнь человека по преимуществу практическая. В советской литературе проблема разграничения духовной и практической деятельности была поставлена в рамках разработки теории деятельности в трудах психологов и философов, в частности П.Я.Гальперина, А.Н.Леонтьева, Ю.К.Плетникова и других ученых.

Конечно, главным элементом практики является материальная жизнь общества и человека, о которой шла речь выше. В материально-предметной деятельности, ядром которой является собственно материальное производство, индивид изменяет природный мир. Овладевая предметной средой, человек овладевает собственной человеческой природой. Создавая вещественные богатства и, прежде всего, средства труда, субъект становится носителем общественных отношений. Он тем самым как бы разворачивает свое социальное поле, реализует свои сущностные потенции. Так появляется почва для духовных процессов осознания себя и своего места в социуме.

Однако социальная практика не исчерпывается материальной жизнью. Практичны по своей сути и те надстроечные сферы, которые представляют собой изменение человека или общества. К таковым относится сфера управления /или политики в социально неоднородном обществе/, сфера воспитания и общения, а также сфера оздоровительной деятельности, или сфера физкультуры и спорта. Такая практика нематериальна по своей сути. И управление, и воспитание, и оздоровление есть отражение реальной материальной жизни человека. Не будучи сами материальными, следовательно, не будучи объективной реальностью, разворачивающейся вне сознания, они не просто активно влияют на человека и общество – они изменяют их. Являясь  зависимыми от материального производства, надстроечные формы практики, в свою очередь, определяют духовную жизнь общества.

В советской литературе не раз вспыхивала дискуссия  по так называемой проблеме общественного бытия. Одни относили к общественному бытию только материальную жизнь, другие – всю непосредственную жизнь людей в отличие от мысли о ней. Нам представляется, что понятие   о б щ е с т в е н н о г о    б ы т и я, несмотря на его изначальную аморфность в марксизме, закрепится в социально-философской литературе именно как обозначение всей практической жизнедеятельности индивидов. Противоположностью общественного бытия в таком контексте выступает о б щ е с т в е н н о е    с о з н а -ние, то есть вся духовная жизнь в обществе – и индивидуальная, и общественная.

Различение общественного бытия и общественного сознания, практической и духовной жизни, важно в педагогическом, психологическом,  любом другом аспекте, связанном со становлением индивида. Перекосы в формировании личности либо в одну, либо в другую сторону в условиях неразвитого разделения труда, неразвитой дифференциации и интеграции форм человеческой деятельности ведут  к деформациям в становлении индивидов, ведущим даже к медицинским отклонениям. Так, например, известный советский психиатр Мясищев называл гипертонию болезнью невысказанных эмоций, когда внутренние переживания, скапливаясь, не получают адекватного внешнего практического выражения. В данном случае мы видим, как понимание общей структуры человеческой деятельности в методологическом плане крайне важно для такой конкретной научной дисциплины, какой является медицина.

Итак, практика не исчерпывается материальным способом производства. Определенные элементы надстройки также являются практическими по своей природе. Главной формой практики в надстройке является       п о л и т и к а, или  у п р а в л е н и е в    широком смысле.    Так же, как оркестр нуждается в дирижере, как писал Маркс, так и общество, где появляется производство, не может существовать без управления. Управление представляет собой практическую деятельность по организации всей общественной жизни. Управленческое воздействие на окружающую действительность имеет форму социальной практики в том смысле, что оно прямо  изменяет общество. Подобное изменение необязательно бывает со знаком плюс, не реже встречается и такое управление, которое тормозит развитие тех или иных общественных отношений. Но в любом случае управление представляет собой активное вмешательство человека во все сферы жизни общества.

Практическая природа управления проявляется в его структуре. Последняя включает в себя многие элементы, среди которых оценка и анализ ситуации, планирование деятельности организации, совершенствование структуры организации, распределение полномочий среди субъектов управления и субъектов той деятельности, которой управляют. Но сердцевиной управления является практическое принятие управленческого решения. Оно имеет характер волевой команды, принуждающей объект управления к определенным действиям. Такая команда подкрепляется контролем  за  ее исполнением.  Все вместе образует нематериальное, но практическое действие, организующее ход и ритм любой сферы общественной жизни, и в первую очередь экономики. Сильное управление, а соответственно и сильные управленцы, тем и отличаются, что активно изменяют направление развития объекта управления. Самая большая слабость в управлении проявляется в говорении без принятия решения и внедрения его в жизнь. Другой формой слабого управления выступает внешне сильное управление, на самом деле являющееся псевдосильным. Жесткое навязывание жизни волевых решений, которые, тем   не менее, не отвечают запросам времени, превращается в свою противоположность. Такое управление, по сути, не отличается от слабовольного непринятия решений.

Управление, как и любая деятельность, образует содержание соответствующего вида общественных отношений. Управленческое общественное отношение предстает  обменом управленческой деятельностью и ее результатами. Это значит, что субъект управления в своей деятельности зависим от смежных управленческих действий других управленцев. Например, начальник цеха, управляя своими подчиненными, прямо определяется директивами директора. Система управленческой взаимосвязи по своей жесткости уступает только системе материального производства. В производстве непоставка сырья смежниками просто срывает технологический процесс, в управлении в цепочке команд могут появляться бреши. В то же время управление чрезвычайно жестко по своей социальной детерминированости, что служит объективной основой для бюрократии и определяет позитивное содержание последней. Из всех надстроечных сфер управление – самая жесткая структура общественных отношений, поскольку ближе всех связана с экономическим базисом, а потому с экономическими интересами людей. По своему содержанию управленческое общественное отношение есть взаимосвязь управленческих полномочий субъектов, включенных в данную сферу жизни общества, и воспроизводство этих полномочий.

В социально неоднородном обществе управление приобретает форму политики. В старых учебниках исторического материализма было принято приводить слова Ленина о политике как отношениях между классами, нациями и государствами. Приведенные в определенном логическом и историческом контексте, эти слова недостаточны для выражения сути политики как вида деятельности и общественных отношений. Понятие отношений между классами, нациями и государствами намного шире, чем понятие политики. Политика есть отношения между классами, нациями и государствами по поводу власти. Другими словами, управленческое отношение между социально неоднородными группами в обществе приобретает форму власти.  Правда, в литературе в последнее время делается попытка разделить понятия власти и управления. Так, например, в монографии В.Г.Ледяева  дается расширительная дефиниция власти как ''способности субъекта обеспечить подчинение объекта в соответствии со своими намерениями''/с.268 / Автор наряду с политической властью говорит о семейной власти, религиозной власти и т.д. На наш взгляд, подобная абстрактная позиция уводит исследователя от объективной основы, каковой является разделение труда.

Содержанием политики выступает власть как общественное отношение. В системе производственных отношений выделяются отношения группы А  и группы В – производство средств производства и производство предметов потребления. Речь идет о производстве средств для самого производства и о производстве для других сфер, включая личное потребление. Аналогично в системе власти разделяются законодательная и исполнительная власть. Законодательная власть представляет собой управление самим управлением, организацию самой  власти через систему законов и других нормативных актов.  Напротив, исполнительная власть есть управление другими сферами общественной жизни, начиная с экономики и заканчивая искусством.

Ядром законодательной власти выступают конституционные отношения, то есть та часть политических отношений, которые складываются по поводу главного закона любого государства и на основе которых затем разворачивается все остальное богатство политики. Насколько это важно, показывают события в России  90-х годов. Именно изменение Конституции в 1993 году позволило навязать стране режим президентской власти.

Исполнительная власть, завися от представительной, тем не менее, ближе последней соприкасается со всеми другими сферами жизни общества, и в первую очередь с экономикой. Поэтому восприятие власти другими членами общества-неполитиками осуществляется, прежде всего, через исполнительную власть. Однако фундаментом системы власти на самом деле выступает законодательная сфера как сфера практического изменения соотношения властных полномочий в обществе.

Политическое управление как форма деятельности и форма общественных отношений разворачивается  в рамках политической организации общества. Этим понятием обозначается вся совокупность структур, являющихся носителями власти.  К таковым относятся политические партии,  г о с у д а р с т в о, профсоюзы, другие общественно-политические организации, в той или иной степени вовлеченные в отношения власти.

Политическое управление - очень жесткая система, в силу близости политики экономическим интересам. Это концентрированно выражается в государстве. Под ним понимается особый аппарат принудительной организации всей общественной жизни. В домарксистской и современной буржуазной литературе государство трактуется как универсальный и вневременной механизм  гармонизации общества, сглаживания всех социальных противоречий. Теория естественного права, основателями которой были классики буржуазного мировоззрения Гоббс, Локк, Монтескье и другие, исходила из признания универсальной вневременной природы человека, предполагающей наличие частной собственности и соответственно наличие государства как механизма достижения согласия в обществе. Открытие материалистического понимания истории позволило понять историческую природу государства. Оно не вечно существовало и не вечно будет существовать. Признаками государства, по Энгельсу /см.1,т.21,с.170-171/, является наличие публичной власти, существование налогов, на которые живет чиновничество, и общая территория, на которую распространяются законы государства и данные налоги. Государство, тем самым, представляет собой особый аппарат, или особую машину для организации всего общества с позиций господствующих классов. Государство возникает лишь при определенных исторических предпосылках.

Главной такой предпосылкой является наличие классов – больших групп людей, по-разному относящихся к средствам производства. В этом обстоятельстве следует иметь в виду два существенных момента, предопределяющих появление политики. Прежде всего, наличие классов свидетельствует о возникновении разделения труда. Первобытный синкретизм разлагается, и возникает собственно структура общества. Основные сферы жизнедеятельности дифференцируются друг от друга. Происходит закрепление групп людей за сферами жизни общества. Появляются профессионалы, специализирующиеся на материальном труде, управлении, науке, искусстве и т.д. Соответственно отделяется и особая отрасль управления, приобретающая форму политики. Аппарат публичной власти означает, что первобытное самоуправление разлагается и рождается группа людей, облеченных властью и все остальные, занятые в других сферах, связанные с властью косвенно. Государство, следовательно, отражает вполне определенный уровень разделения труда.

Вторым моментом классовой природы государства является его репрессивная сущность. Государство не просто аппарат публичной власти, а такой аппарат, который использует господствующий класс для насильственной организации всей общественной жизни в своих интересах. По сути своей любое государство оказывается диктатурой господствующего класса, расширительно понимая под диктатурой управление с обязательным использованием специальных средств и организаций для насильственного принуждения членов общества к выполнению установленных в данном обществе  /опять же господствующим классом/ законов и правил поведения. Поэтому то, что сказали классики марксизма-ленинизма о диктатуре пролетариата, было лишь открытием объективной связи государства и классовых интересов, а  вовсе не навязыванием пролетарской диктатуры, не сворачиванием демократии.  Более того, марксизм потому вскрыл классовую природу любого государства, что диктатура пролетариата, чьим выразителем он является, непосредственно направлена на построение бесклассового общества, в котором со временем государство трансформируется в коммунистическое самоуправление. То, что идеологи теории естественного права, гражданского общества и государства, разделения властей, обосновывали и обосновывают понимание государства как механизма, позволяющего сглаживать социальные конфликты, на самом деле есть механизм сглаживания социальных противоречий с позиций господствующего класса и в той мере, в какой позволяет это делать класс эксплуатируемый.

Сегодня российское общество, к сожалению, переживает не только экономический хаос. Речь идет и о политической Реставрации буржуазной демократии, основанной на капитале. На смену системе советской власти пришло буржуазное разделение властей, вылившееся в современных условиях в президентский произвол. Под сладкоголосые разговоры о гражданском согласии стране навязана демократия в интересах меньшинства.

Однако Реставрация возникла не вдруг. Идеологические процессы, проходящие внутри советской государственной машины с конца 60-х годов, способствовали ей. Имеется  в виду, прежде всего  пресловутая теория общенародного государства. В условиях так называемого развитого социализма в брежневские времена стали говорить об общенародном государстве, выражающем интересы всех слоев и групп социалистического общества. В подобном подходе напрочь игнорировалась марксистская методология, требующая понимания классовой природы любого государства. Государства либо нет, либо оно  классово. Говорить об общенародном государстве -  все равно, что говорить   о деревянном железе. Апологетика, допущенная советским государством и его теоретиками в отношении самого себя, в корне противоречила главному устремлению диктатуры пролетариата в понимании классиков марксизма. Диктатура пролетариата – первый исторический тип государства, устремленный в будущее, поскольку его цель - построение бесклассового общества, в котором государство отомрет. Следовательно, пролетарское государство по определению открыто для самокритики и самоизменения. В тезисе же об общенародном государстве было  допущено приукрашивание действительности, что породило противоположный эффект отказа от советской системы вообще.

Особым историческим проявлением государственной политики является война. По определению немецкого классика военной истории К.Клаузевица,  война ''есть сама политика, сменившая перо на меч, но от этого не переставшая мыслить по своим собственным законам''  / с.383/. На это определение часто ссылался В.И.Ленин, подчеркивавший классовую природу войн. Независимо от направленности войны / освободительная или захватническая/ любая война имеет социально-политическую подоплеку. Так, сегодняшние военные конфликты на Балканах, в Чечне прямо связаны с развалом социалистической системы и процессом капитализации в бывших государствах – Советском Союзе и СФРЮ.

Политическая система общества, кроме государства, включает в себя, как было сказано и политические партии. В какой степени последние составляют необходимый элемент политической системы?  Нужны ли, другими словами, партии, если есть государство?  Оказывается, связь между государством и партиями закономерная – именно потому, что существует государство, существуют и партии. Наличие государства свидетельствует о социальной неоднородности общества. Власть поэтому должна в той или иной степени выражать интересы всех слоев, уметь лавировать, по крайней мере. Партия же призвана концентрированно выражать и проводить политический интерес своего класса. Она проводит своих представителей в государственный аппарат, отслеживает их деятельность, направляет и координирует. Чем более усложняется политическая жизнь, чем более сложные задачи решает государство, тем значительнее и роль политических партий. Достаточно сказать, что слом советской системы, развал союзного многонационального государства начался с развала Коммунистической партии Советского Союза.

К политической системе общества относятся и другие общественные организации, в той или иной степени влияющие на власть. Из них самой заметной являются профсоюзы как самая многочисленная организация трудящихся, способная к скоординированным  действиям и воздействию на официальные власти. Профсоюзы выступают самой начальной ступенью вовлечения трудящихся в процесс управления государством, поскольку преследуют, прежде всего, экономические интересы. Через решение самых простых, но острых проблем материального плана работники в рамках профсоюзной деятельности втягиваются в управление сначала своим трудовым коллективом, а затем и государством в целом. Вот поэтому Ленин в свое время и считал профсоюзы ''школой коммунизма''.

Закономерностью развития политической системы общества является расширение демократии по мере усложнения всего общественного механизма. С этой точки зрения перерастание государства в самоуправление возможно лишь как закономерный естественноисторический результат. В самом деле, диалектика развития демократии такова, что заставляет видеть эту историческую перспективу.По определению,  д е м о к р а т и я есть власть народа. В таком определении – единство противоположностей. С одной стороны,  демократия есть власть, то есть государственная машина, плохо или хорошо отражающая интересы всех остальных членов общества, не включенных непосредственно в аппарат власти. Поэтому совершенствование демократии есть совершенствование, укрепление самого государственного аппарата. С другой стороны, демократия не просто власть, а власть народа, степень вовлеченности всех членов общества в управление. Отсюда развитие демократии предполагает все более широкое участие непрофессионалов управления, неполитиков в процесс принятия государственных решений.

При всей противоположности этих сторон они неразрывно связаны друг с другом и взаимопорождают друг друга. Совершенствование государства предполагает все большее вовлечение широких слоев всех граждан в управление, и, наоборот, чем более совершенствуются сами граждане как профессионалы других сфер общественной жизни /будь то экономика, воспитание или искусство/, тем более они тяготеют к политике и управлению в силу необходимости решать сложные проблемы своей отрасли. Врачи собираются на симпозиумы, где вырабатывают рекомендации для властей, кинематографисты требуют у правительства финансирования, педагоги выдвигают своих представителей в парламенты. Следовательно, развитие демократии представляет собой двойственный процесс. Политика, усложняясь, все больше втягивает в себя неполитиков, а усложнение экономики, воспитания, науки, искусства и других сфер в свою очередь выталкивает в управление рабочих, педагогов, ученых, артистов, спортсменов и т.д. Демократия развивается, следовательно, как закономерный результат дальнейшего разделения труда. Очевидно, будущий скачок в разделении труда, когда будет исчезать уже не просто ручной труд, но и физический труд как таковой вследствие автоматизации производства, предопределит скачок и в сфере управления. Демократия должна стать полной демократией и потому перерасти в новое качество. В той степени, в какой все члены общества будут становиться субъектами производственных отношений /а не только классы как в период предистории/, в этой степени все они закономерно будут вовлекаться в управление сложными общественными процессами.

Превращение демократии в самоуправление есть процесс отмирания государства. Это не означает, что в обществе не будет качественного управления. Напротив, оно только тогда приобретет развитые черты зрелой социальной сферы деятельности. В таких условиях управление перестанет носить характер власти как внешнего принуждения, которое независимо от авторитета, компетентности, а лишь в силу обслуживания частных интересов обязывает исполнять навязываемые решения.

Таким образом, управление есть особый вид социальной практики. Оно и не искусство, и не наука, как часто пишут в учебниках по менеджменту. Управление – особая практическая деятельность субъекта по упорядочению любого социального процесса и общества в целом. Существуя в социально неоднородном обществе в виде власти, управление – главный элемент надстройки в силу своей непосредственной связи с экономическими отношениями.

Завершая рассмотрение    социальной практики, остановимся кратко на сферах образования \воспитания\ и физической культуры и спорта.

4. Образование и воспитание. Физическая культура и спорт.

Следующей по своей роли в социальной практике является коммуникативно-педагогическая сфера. Просветители ХУШ века, как известно, полагали, что воспитание представляет собой решающую сторону человеческого бытия. Они были убеждены, что отсутствие образования и воспитания толкает человека к суевериям и предрассудкам, вроде религиозных. Только с появлением материалистической методологии в изучении общества была выявлена зависимая от материальных и политических условий роль воспитания. В то же время классики марксизма-ленинизма не оставили после себя развернутой картины структуры человеческой деятельности и общества. В результате до сегодняшнего дня в понимании общества, и в частности воспитания, присутствуют удивительные пробелы. Любопытно, что в старых,  советских учебниках исторического материализма, равно как в новейших российских учебниках по социальной философии,  рассматриваются все основные сферы жизнедеятельности людей, кроме воспитательной. Такое положение было вовсе неслучайным. Оно было связано с уровнем понимания в то время \а точнее, непонимания\ общей структуры деятельности человека, структуры общественных отношений и особенно природы воспитательной деятельности.

К о м м у н и к а т и в н о-п е д а г о г и ч е с к а я сфера, как и любая другая, представляет собой противоречивое единство двух составляющих – общения и воспитания. В широком смысле все члены общества являются субъектами общения, или коммуникативной деятельности, содержанием которой выступает обмен опытом. Сущность же данной сферы, ее ядро, есть воспитание, или профессиональная деятельность по передаче опыта.

Прежде чем говорить о воспитании, остановимся на общении. Следует различать социально-философский аспект общения как особого вида человеческой деятельности и структурного элемента общества и лингвистический аспект общения как любого речевого или любого символического информативного контакта между субъектами. В социально-философском плане к общению как особому виду человеческой деятельности мы должны отнести не любой речевой контакт между индивидами, а только такой, в котором происходит передача социального опыта. Речевая форма управленческих повелительных команд \”сделай это”, например\, научного рассуждения, правового запрета или разрешения, морального осуждения, эстетического восхищения не  есть собственно общение как особый вид человеческой деятельности. Коммуникация как особая деятельность начинается там, где присутствует признак передачи социального опыта. Учит ли мама ребенка мыть посуду, или сам ребенок делится с другом, как правильно ловить щук в реке, – формы коммуникативной деятельности чрезвычайно многообразны. Давно замечена тяга к общению у детей и стариков. Это неудивительно, поскольку одним не достает опыта, и они тянутся к нему, у других за плечами, наоборот, громадный жизненный путь и есть стремление поделиться пережитым с младшими.

Коммуникация содержательна до тех пор, пока идет информативный обмен, пусть и на обыденном уровне, социальным опытом. Как только субъекты общения оказываются равнонасыщенными той или другой информацией, коммуникация теряет актуальность, она слабеет и затухает вовсе. То, что в обыденной жизни люди иногда говорят ''с этим человеком хочется общаться, потому что он интересный человек'', на самом деле и означает, что коммуникативные контакты тем содержательнее и информативнее, чем большим социальным опытом располагают   субъекты общения.

Общение пронизывает все другие сферы жизгнедеятельности общества и человека, поскольку, занимаясь любой деятельностью, человек постоянно нуждается в дополнительной информации и дополнительном социальном опыте. Пронизывание общением всего потока общественной жизни, а также тесная взаимосвязь общения как особой социальной деятельности и общения как лингвистических контактов, в которых материализуются другие виды нематериальной деятельности, делает общение довольно неуловимым видом деятельности и видом общественных отношений. Неуловимо не только общение, но и его сущностное ядро – в о с п и т а н и е, понимаемое в данном случае в широком смысле и как обучение, и как собственно воспитание.

Мы уже усвоили ранее, что любая деятельность выступает как развернутое общественное отношение. В неменьшей степени данное положение относится и к воспитанию. Содержанием воспитательного общественного отношения является обмен воспитательной деятельностью. Последняя же предстает как профессиональная деятельность по передаче социального опыта в любой его форме - от опыта материально-предметной деятельности до опыта управления, оздоровления, познания, ценностного осознания в виде права, морали и искусства.

В сути воспитательного общественного отношения есть одна особенность, которая и затемняет его истинную природу, не позволяя тем самым выделять его в качестве особого вида отношений в структуре общества. Все дело в том, что субъектами педагогического отношения являются профессионалы-педагоги, а не ученик. Из тезиса о том, что воспитуемый должен быть равным педагогу субъектом, следует как бы, что и педагог, и ученик – субъекты одной и той же деятельности. Так, представляется, будто учитель труда, приобщая школьников к материально-предметным навыкам, и сами ученики, овладевающие этими навыками, выступают субъектами одной и той же трудовой деятельности. Другими словами, существует объективная трудность разделения той или иной деятельности и обучения этой деятельности, тем более, если преувеличивать значение положения о равенстве учителя и ученика. На самом деле в приведенном нами примере учитель труда оказывается субъектом воспитательного общественного отношения, а школьники включаются в материальную деятельность и материальные отношения. Следовательно, ребенок для педагога в хорошем смысле слова  является объектом деятельности. В воспитательном отношении результат преобразования такого уникального объекта зависит далеко не от одного педагога, а от совместной деятельности всех педагогов, родителей, включенных между собой в воспитательные общественные отношения.

Сказанное о воспитательных общественных отношениях показывает не только, почему до последнего времени они не находили должного места при освещении структуры общества. Оно говорит также о продолжении процесса разделения труда. Неразвитость разделения труда затрудняет понимание многих аспектов социальной деятельности, особенно связанных с перспективами ее развития.

В структуре  воспитательных общественных отношений отражается структура всех общественных отношений.  Равно как в экономике и политике мы выделяем группу А и группу Б отношений, так же и в воспитательной сфере. Ядром воспитательных отношений является подготовка самих воспитателей, другими словами, воспитательная деятельность, направленная на обслуживание самой себя как отдельной сферы жизни общества. Система среднеспециального и высшего педагогического образования и воспитания, в которой подготавливаются педагогические кадры, призванные затем обучать и воспитывать детей и взрослых всем основным видам человеческой деятельности, и составляет основу данной сферы жизни общества. От уровня развития педагогического образования зависит, далее, уровень подготовки специалистов для остальных сфер жизнедеятельности общества. Советская педагогическая школа, воспитанная на идеях А.С.Макаренко, В.А.Сухомлинского, других выдающихся педагогов, а также на замечательных достижениях советской психологической науки \Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, П.Я.Гальперин и др.\  считалась по праву одной из лучших в мире. Можно утверждать, что социально-философское осмысление воспитания и обучения отставало от конкретной педагогической практики, от достижений психологии. Что же касается логики педагогической науки, то она также отличалась своей неразвитостью, увлекаясь тезисом о равенстве учителя и ученика  в педагогическом процессе.

Подготовка профессионального педагога представляет собой сложный и противоречивый процесс. Требуется подготовить, с одной стороны, специалиста в той или иной области человеческой деятельности \материальный труд, познание, искусство и т.д.\, а с другой и главной, он призван стать профессионалом педагогической деятельности. Другими словами, специалист должен овладеть практическими навыками по формированию необходимых практических и духовных качеств у обучающихся. Практика, к сожалению, широко демонстрирует, что это далеко не всегда совпадающие измерения педагогического труда. Особенно часто встречаются случаи, когда преподаватель, хорошо владеющий основами той или иной науки, часто беспомощен как собственно педагог. Практика подготовки педагогических кадров для всех уровней образования по-прежнему делает крен в сторону теоретического, то есть духовного, а не практического усвоения педагогического мастерства.

Последнее обстоятельство прямо связано с недооценкой практической природы воспитательных общественных отношений. В старой советской философии было общепринятым представление о всех надстроечных сферах как единстве и практики, и собственно духовной деятельности. Мы не раз еще вынуждены будем рассматривать данное обстоятельство. Применительно же к воспитанию это означает, что воспитание есть единство практической деятельности и педагогического сознания. Воспитание, в самом деле, как сфера общественной жизни включает в себя и практические, и духовные компоненты, поскольку все виды человеческой деятельности взаимопронизывают друг друга. Но собственная сущность воспитания как особого самостоятельного вида деятельности состоит в практическом воздействии субъекта воспитания на объект, заключающемся в привитии предметных навыков, знаний, управленческих навыков и т.д. По сути, такая деятельность представляет собой, хотя и нематериальное, но преобразование, изменение объектов педагогического воздействия, коими могут быть и дети, и взрослые.

Воспитание в надстройке дальше  отстоит от экономического базиса, чем управление и политика. Поэтому степень жесткости, или связанности, воспитательных отношений меньшая, чем  у политических общественных отношений. То есть детерминированность властных решений, не говоря уже о движении материальных потоков в экономике, выше, чем педагогического воздействия. Относительная самостоятельность одного педагога от другого выше, чем самостоятельность одного управленца от другого. В то же время и в педагогике велика зависимость субъектов воспитательных общественных отношений друг от друга. Комплексность обучения и воспитания была и остается важнейшим требованием к педагогическому процессу.

Группу Б отношений в структуре рассматриваемой сферы жизни общества составляют воспитательные отношения, объектами которых являются кадры для всех других сфер общества – от экономики до искусства. Иерархия данных отношений соответствует общей структуре социума. Главным здесь является подготовка кадров для сферы материального производства, или материальное \или экономическое\ воспитание в широком смысле. Последнее предполагает не только техническое обучение предметным навыкам, но и  приобщение к опыту материальных отношений. Советская педагогика недооценивала одно время этой стороны воспитания. Считалось, что формирование материальных интересов детей не гармонирует с моральным кодексом строителя коммунизма. Так, известный в 40-50-е годы педагог И.Ф.Свадковский вспоминал, что его эксперимент в  трудные военные годы, заключавшийся в том, что отличники по итогам учебной недели стимулировались лишней булочкой, был встречен  поначалу в штыки многими педагогами, несмотря на хорошие результаты опыта. Много пришлось натерпеться в  свое время от педагогических бюрократов и А.С.Макаренко за передовые методы материального \трудового\ воспитания детей.

С социально-философской точки зрения можно утверждать, что трудовое воспитание является основным компонентом в формировании личности. Если для воспитания как элемента социальной практики определяющим является  создание кадров для самой сферы воспитания, то с точки зрения объекта воспитания в системе педагогического воздействия главным выступает трудовое воспитание. Последнее  верно и в аспекте филогенеза, и в аспекте онтогенеза. Только овладение материальными навыками и включение в систему материальных зависимостей в обществе делает родившегося ребенка собственно человеческим индивидом. Сказанное имеет отношение не только к ребенку. Оно справедливо по отношению к человеку на любом этапе его развития. В рамках педагогического воздействия общества на человека решающим всегда остается трудовое воспитание. Другими словами, моральный, интеллектуальный облик индивида определяется, прежде всего, тем, как он вводится в мир материальных общественных взаимосвязей \если не брать собственно производство и управление\.

Естественно, приобщение ребенка к миру материальных отношений должно соответствовать достигнутому уровню самой материальной жизни. Уродливо не только возвращение к беспризорникам, но и стремление воспитать личность, чурающуюся материальных отношений. В свое время утопические социалисты безуспешно пытались, в том числе и через педагогическое воздействие, привить обществу идеал экономического равенства. Однако в неразвитых материальных условиях подобные эксперименты были обречены на неудачу.

Вторым по значимости элементом педагогического воздействия на индивида является приобщение его к опыту принятия управленческих решений. По мере вхождения ребенка в социальный мир ему приходится принимать сначала простые, а затем все более сложные команды, которые влияют на его собственное поведение, а также на окружающую обстановку. Он приучается подчинять свое поведение определенным правилам в обществе, заложенным в родительских повелениях и общественных распоряжениях. В известном рассказе ребенок не мог покинуть свой пост часового в игре, не получив приказа военного. Эта ситуация типична не только для детской игры, поражающей взрослой жизни, но и для поведения всех членов общества, исключая антисоциальное поведение. Приобретая управленческие навыки, ребенок начинает чувствовать себя «командиром». В результате появляется чувство управления людьми и ситуацией. Данное педагогическое воздействие зависит от трудового воспитания. Только правильное включение ребенка в материальные отношения открывает возможности для полноценного овладения управленческими действиями.

Одинаково вредно как чрезмерная опека детей, приводящая к неспособности самого подрастающего индивида принять самостоятельное и ответственное решение, так и отсутствие достаточного педагогического воздействия, когда ребенок с малых лет предоставлен самому себе и волен совершать самые разные управленческие решения.  К сожалению, в последнее время  в условиях кризиса российского общества и определенного отказа от коллективистской педагогики подобные уродливые крайности в воспитательном процессе встречаются все чаще.

Печальный опыт 90-х годов заставляет переосмыслить многое в советской педагогике. Один из выводов, который приходится сегодня делать, состоит в том, что невозможна современная научная педагогика и комплексное воспитание и обучение без существования детской школьной организации. Социальная природа человека наиболее полно развивается в условиях развитого коллектива. Кроме того, существование школьника в рамках детской организации существенно помогает ему в приобретении управленческого опыта. Собрание всего класса или всей школьной организации и выработка общих решений, определяющих нормы школьного общежития, делает индивида социально активным, развитым, способным к усвоению новых знаний, а также ценностных социальных норм.

Осваивая опыт материальной и управленческой культуры общества, ребенок становится в определенном смысле равным со взрослым и, как таковой, начинает овладевать коммуникативным опытом. Свой небольшой багаж социального опыта он сразу пытается  передать, точнее, поделиться им, сверстникам и родителям. Общение для детей, как уже отмечалось, играет громадную роль. И не только с точки зрения овладения ими социального опыта как объектов воспитания, но и как в свою очередь субъектов общения, когда ребенок реализует свою острую потребность поделиться увиденным, понятым, освоенным им с другими людьми.

Следующий структурный компонент в воспитательных отношениях – это приобщение детей и взрослых к оздоровительной культуре. По мере развития общества, роли и значения физической культуры и здравоохранения возрастают и  требования к физическому воспитанию. Возрастающие эмоциональные и интеллектуальные нагрузки на школьников одновременно предполагают соответствующие физические нагрузки. Не может быть гармоничного развития ребенка без формирования у него элементов физической культуры. В связи с общим кризисом российского общества наблюдается спад и в физическом воспитании. Поэтому перед педагогикой здорового образа жизни стоят сейчас большие задачи, и по мере технического развития цивилизации они будут все больше возрастать.

Выше мы говорили о той части воспитательных отношений, которая касается приобщения к опыту практической жизнедеятельности – трудовое, политическое, коммуникативное и физическое воспитание. Особое значение имеет духовное воспитание – то есть познавательное \или обучение\, правовое, моральное, эстетическое.

О педагогике, психологии, методике обучения написано тысячи и тысячи статей, книг, брошюр. Между тем и сегодня в обучении проблем остается не меньше, чем было. Главная проблема – недостаточный уровень обучения значительного числа школьников и, как следствие, слабая потребность постоянно учиться у многих детей и взрослых. Более того, по мере нарастания проблем в обществе, социального расслоения все чаще можно встретить представления, будто не все дети способны к учебе, не все одаренны. Подобные взгляды наносят прямой вред образованию. Хорошая и отличная успеваемость не должна быть самоцелью в воспитании. Но успешное овладение основами наук духовно развивает школьника, формирует потребность в постоянном интеллектуальном развитии, приучает постоянно работать над собой.

Несмотря на все кризисные явления, перед российским обществом уже маячит проблема перевода обучения на новую ступень. Как в свое время была решена задача ликвидации неграмотности, затем появилось всеобщее среднее образование, так впереди нас ожидает всеобщее высшее образование. В Японии уже имеется таковое, не уйдем от данной проблемы и мы. Безусловно, решение ее возможно будет, если бесплатное высшее обучение будет доступно широким слоям населения.Уже сегодня педагогические и психологические методики позволяют добиваться прекрасных результатов в образовании. Дело, очевидно, за социальными предпосылками, которые бы наиболее благоприятствовали образованию.

В современных условиях резко возрастает значение правового воспитания.  Уход от административно-командной модели построения общества к модели, основанной на правовой регуляции, заставляет каждого гражданина иметь соответствующие представления о действующих правовых нормах. Вот почему в школьной программе появился курс правового обучения. Приобщение школьника к действующей системе права носит характер и обучения, и собственно правового воспитания. Первое предполагает овладение им знаниями о действующем своде законов в обществе, об устройстве правовой системы в целом, о месте и роли Конституции страны в правовой системе, о механизмах защиты прав гражданина. Сказанное справедливо не только по отношению к школьникам, но и взрослым. Сегодня колоссально возросли требования к правовой культуре граждан. Более того, появились такие новые отношения в обществе, например вексельное обращение в экономике, представления о которых имеет очень ограниченный круг специалистов, но которые, так или иначе, касаются многих государственных и частных структур.

В отличие от правового обучения правовое воспитание предполагает практическое включение ребенка в систему общественных отношений с точки зрения разрешаемого и запрещаемого. В управленческом и правовом воспитании громадную роль играют поощрения и наказания детей, через которые они усваивают, что можно, а что нельзя делать в обществе. По данной проблеме большой материал, не теряющий своей актуальности, содержится в наследии А.С.Макаренко.  Он высмеивал тех педагогов, которые принижали роль наказаний вплоть до отказа от них. Да, и сейчас бытует мнение, что чем лучше педагог, тем меньше наказаний. На самом деле сложный процесс вхождения ребенка в мир общественных отношений на каждом шагу требует введения ограничений для него. Так практика поведения, собственный опыт заставляют его придерживаться действующих в обществе норм поведения.

Особую роль в воспитательных отношениях играет нравственное воспитание. Что такое хорошо и что такое плохо, ребенок усваивает  у взрослых, подражая им и копируя их поведение. Конечно, правильное нравственное воспитание невозможно, если неправильно складываются материальные, управленческие и вышеперечисленные воспитательные общественные отношения. Однако нравственное воспитание не автоматически следует из стоящих над ним видов общественных отношений. Оно имеет собственное содержание и логику развития. Формирование нравственного сознания представляет собой привитие ребенку ценностных представлений, фиксируемых категориями добра, зла, долга, справедливости, чести, совести и т.д. Такое формирование представляет собой процесс такого духовного взаимодействия с ребенком, которое бы закрепляло правильные ценностные представления.  С психологической стороны нравственная деятельность взрослого и ребенка выступает как деятельность эмоциональная. Эмоционально ребенок находит поддержку педагога в случае его овладения нужными моральными ценностями. Последнее может выражаться в развернутой речи морального содержания, в моральном и материальном поощрении. Положительная эмоциональная обстановка во взаимоотношениях педагога и ученика закрепляет нравственные чувства ребенка, делая их внутренними убеждениями личности.

Формирование морали есть всегда сложный процесс. Эмоционально это выражается в всплесках чувств. А.С.Макаренко иронизировал над педагогами, кто считал, что с ребенком нужно говорить всегда ровным голосом. Морально плохой поступок воспитуемого должен находить отражение в соответствующей эмоциональной реакции педагога, по которой ребенок может судить о степени своего проступка.

Одна из особенностей воспитательного процесса, которая наиболее выпукло проявляется в нравственном воспитании, состоит в том, что педагог очень часто недооценивает  факт уникальности ученика как объекта воспитания. Недооценивается и то, что ребенок есть не равноправный субъект воспитательного отношения, а объект его, и то, что индивид как объект воспитания – другой по своей психофизической и социальной природе человек, нежели сам воспитатель. Искусство педагога в данном случае должно состоять не в навязывании своего желаемого образа данного ребенка ему самому, а в развитии всех его способностей и наклонностей.

В нравственном воспитании, как и в обучении, сильно проявляется социальность данного отношения. Формирование нравственного сознания у ребенка не есть индивидуальный контакт учитель-ученик. Последний, включаясь в мир социальных отношений и вступая в общение с разными людьми, усваивает разные моральные ценности, особенно на ранней стадии своего становления как личности. Противоречия в сфере нравственного воспитания как вида общественных отношений доходят до моральных конфликтов.  А.С.Макаренко, подчеркивая социальный характер воспитания, указывал на особую роль коллектива педагогов. Если отсутствует гармоничный педагогический коллектив, воздействие на ребенка не носит целостного характера. Процесс нравственного воспитания затруднен в данном случае.

Если обучение на современном этапе России, несмотря на кризисные явления, продолжает оставаться на достаточно высоком уровне, то нравственное воспитание чрезвычайно затруднено сегодня. Дело в том, что сила отечественной педагогики была в коллективистских основаниях. Сегодня, когда переход к частнокапиталистическим отношениям определяет господство индивидуализма, под угрозой находятся сами основы нравственного воспитания, состоящие в привитии ребенку коллективистских нравственных ценностей.

Венчает систему воспитательных общественных отношений эстетическое воспитание. Формирование развитого художественного сознания личности преследует цель универсального развития индивида.  Развитое чувство красоты помогает человеку осознавать уникальность своей социальной природы, многосторонность творческих сил, гармонию человека, природы и общества.

Эстетическое воспитание начинается с детского сада и в той или иной форме продолжается всю сознательную жизнь индивида. Важно в педагогике исходить из убеждения, что равно как нет не талантливых детей с точки зрения материально-предметной деятельности, управленческой, познавательной, так же нет неспособных к эстетической деятельности детей. По крайней мере, формирование развитой способности к эстетическому восприятию многообразных художественных произведений возможно у каждого нормального ребенка. Между тем в эстетическом воспитании, как ни в каком другом, распространено мнение об изначальной неспособности к эстетической деятельности некоторых детей. Понятно еще, когда существует строгий отбор в специальные художественные, музыкальные, хореографические детские школы. Но когда в обычной школе на обычном уроке школьник изначально признается неспособным к рисованию, пению или танцам, надо задуматься о качестве эстетического воспитания.

Современный уровень культуры требует включение каждого подростка в эстетическую культуру. В школьной программе предусмотрены уроки соответствующего цикла. Однако остается актуальной задачей развитие искусства в непосредственной доступности его самым широким слоям населения. К сожалению, экономические проблемы страны больнее всего бьют по сфере культуры. Закрытие клубов, самодеятельных и профессиональных театров, непополнение  библиотек и многое другое существенно сузило возможности развития эстетической культуры в нашем обществе. Такое положение не может продолжаться долго, потому что потребности эстетического воспитания населения не удовлетворяются в достаточной степени.

Таким образом, воспитание предстает комплексом сложных общественных отношений. По своей природе оно есть особое практическое преобразование человека. Своей структурой воспитательные общественные отношения отражают структуру всего общества. Будучи зависимым от материального производства и управления как главных элементов социальной практики, воспитание тем не менее своим ядром имеет отношения, складывающиеся по поводу подготовки кадров для самой сферы воспитания – своего рода воспитание самих воспитателей. От этого зависит обслуживание педагогикой всех других сфер жизни общества – от трудового до эстетического воспитания.

Последним элементом социальной практики является о з д о р о в- и т е л ь н ая   д е я т е л ь н о с т ь.  Как уже отмечалось, еще меньше чем воспитанию, везло в учебниках старого истмата сфере  физической культуры и спорта. Во многом это объяснялось неразвитостью разделения труда. Наличие значительной доли физического труда в обществе делало как бы неактуальной деятельность в области физкультуры и спорта. На нынешнем этапе развития человеческого общества уже невозможно игнорировать самостоятельную и все возрастающую роль оздоровительной сферы.

Оздоровительная деятельность направлена на поддержание и укрепление физиологического и психического здоровья человека. Само по себе понятие здоровья отражает биологическое состояние человеческого организма. Геронтологи спорят о том, насколько велик жизненный потенциал человека и сколько лет он может прожить лет. Думается, однако, что с того времени, как в развитии человека стали доминировать социальные факторы было бы неправомерно говорить о биологической заданности долголетия человеческого вида. С развитием общества, с прогрессом в получении новых продуктов питания, новых возможностей отдыха, лечения и т.д. будет изменяться и продолжительность жизни человека. С развитием разделения труда, когда людям все больше приходится выполнять умственных действий, развивается в качестве самостоятельной сфера оздоровительной деятельности.

Оздоровительная деятельность – особый вид практики. Она направлена на изменение физического состояния человека в любой своей форме. Активность субъекта оздоровительной деятельности, как и в производстве, управлении, воспитании, исходит вовне, будь то физическое состояние другого человека или свое собственное. Особенность такой деятельности состоит в том, что непосредственно связанная с телесными, физическими свойствами человека, она, однако, относится к формам нематериальной, надстроечной практики. Чтобы понять это, следует различить физический труд в любой его форме от деятельности любого спортсмена.  Физический труд имеет непосредственной целью материальный продукт, спортивная деятельность предстает свободной игрой физических сил. Последняя выступает как сознательно организованная и целенаправленная деятельность по управлению своим организмом. Если физический труд своей монотонностью и тяжестью, быстро утомляет индивида, то в физической культуре и спорте осуществляется сознательная игра физических сил и потому, несмотря на физическое утомление, индивид готов продолжать состязание практически в любом состоянии.

В материальном производстве непосредственной целью деятельности людей является получение необходимых продуктов питания, средств для жилья, одежды, передвижения и т.д.  В сфере спорта материальный результат – воздействие на свое тело – лишь опосредованно является движущим стимулом для человека. Главным оказывается состязание воль, характеров и интеллектов спортсменов. Можно в известном смысле сравнить деятельность спортсмена с деятельностью скульптора. Последний выполняет много тяжелой физической работы, однако его цель не собственно материальный продукт. Он поглощен художественным замыслом, для которого камень или глина оказываются лишь внешней материальной оболочкой. Похожим образом спорт есть практическое противоборство личностей, для которого сама физическая форма есть лишь внешняя форма психологической драматургии.

Оздоровительная сфера, как и другие, предстает диалектическим единством профессиональной \в социально-философском смысле\ деятельности и непрофессиональной, или массовой физической культуры. Любой человек, так или иначе, выполняет ряд действий, направленных на поддержание физического здоровья, будь то открытая в квартире форточка, утренняя гимнастика или пешеходная прогулка. В то же время с появлением разделения труда появилось профессиональное занятие физической культурой, ставшее спортом. Еще в Древней Греции зародились Олимпийские игры как форма особой жизнедеятельности человека. По-настоящему можно говорить о становлении спорта как самостоятельной сферы жизни общества с переходом к индустриальному обществу. В ХХ веке данный процесс получил явную форму, можно утверждать, что спорт окончательно занял подобающее ему место в системе разделения человеческой деятельности.

Оздоровительная деятельность лежит в основе соответствующих общественных отношений. И спорт, и физкультуру мы вправе и даже обязаны рассматривать как общественное отношение. Обмен оздоровительной деятельностью, при котором физкультурная и спортивная деятельность одного человека зависит от такой же деятельности другого человека, составляет содержание таких общественных отношений. Сам спорт предстает сложной специализированной отраслью со своим разделением труда внутри себя. Один вид спорта обогащается достижениями других, например успехи в легкой атлетике способствуют улучшению функциональной подготовки в футболе и остальных игровых видах спорта. Вот почему велика роль мировых рекордов в тех видах, в которых они регистрируются. Лучшее мировое достижение сразу вызывает громадный импульс для других видов. Аналогично в сфере обыденной физической культуры складываются общественные связи между обществом и индивидом, между отдельными индивидами, позволяющие существовать массовой физкультуре как развитой социальной инфраструктуре.

Само спортивное состязание разворачивается как модель материального общественного отношения и как самостоятельное надстроечное отношение. Особенно это проявляется в командных видах спорта, хотя присуще всем видам без исключения.

Особая тема – об отношении спорта и здоровья. Известно, что спорт требует колоссальных затрат физических сил, сопровождается серьезными травмами, часто наносящими непоправимый ущерб здоровью спортсмена. Было бы, однако, неправомерно отрывать здоровье от спорта. Профессиональный спорт своими достижениями содействует прогрессу физической культуры. Раздвигая рамки физических возможностей человека, спорт толкает людей к более активным занятиям физкультурой. Сами спортсмены в целом - люди гораздо более физически крепкие, нежели другие члены общества.

С прогрессом общества прогрессирует и физическая культура. Становится развитым осознание человеком своих физических возможностей. Развивается его кинестезическая чувствительность. В том числе, благодаря развитию уровня физической культуры в обществе от века к веку увеличивается средняя продолжительность жизни людей.

На первый взгляд, кажется, что и здравоохранение как самостоятельная отрасль относится к сфере оздоровительной деятельности. Однако лечение принципиально отличается от физкультурной деятельности. Первое есть как бы ремонт, латание человеческого организма. Второе – свободное проявление физических сил индивида в состязании. У Энгельса есть определение о двух видах производства – производство необходимых человеку средств к жизни и производство самого человека. Последнее предполагает рождение человека и необходимое медицинское обслуживание биологического существования людей. Здравоохранение поэтому относится к материальной жизни человека, но не со стороны воспроизводства материальных благ, а со стороны воспроизводства человеческого организма.

Здравоохранение все больше превращается в сложный общественный институт, соединяющий в себе собственно материальную деятельность по «ремонту» человеческого организма, науку, физкультурно-спортивную деятельность. Можно предполагать, что синтетическая природа медицины будет все больше усиливаться, включая в себя элементы педагогики, психологии, социологии, эстетики и т.д.

Оздоровительная деятельность пронизывает все другие сферы общества, проявляясь в них по-разному. Часто можно слышать, что в материальном производстве такие физические нагрузки выпадают на человека, что ему не до физкультуры. В этом мнении содержится лишь доля истины. В значительной же степени люди физического труда нуждаются в специальной оздоровительной или спортивной деятельности не меньше, чем представители других сфер. В производстве человек, как правило, прикован к узко специфическим операциям, односторонне и потому негативно влияющим на организм человек. Так, например, швея на протяжении нескольких часов вынуждена просиживать за машинкой, что плохо сказывается на позвоночнике, зрении, сердечной деятельности, органах дыхания и т.д. Поэтому нужны специальные упражнения, которые позволили бы сгладить такое отрицательное действие. Те же рабочие, кому удается заниматься  спортом, получают еще и духовное наслаждение не от физической деятельности, диктуемой, как писал Маркс, нуждой, а от свободного проявления себя в состязаниях. Еще помнятся времена, когда на всех предприятиях устраивали перерывы для производственной гимнистики. Высокий уровень физической культуры – непременное условие высокого уровня производства.

Специфические требования к оздоровительной деятельности предъявляет сфера управления. Можно не касаться таких структур политической жизни, как армия, милиция и подобные им, где требуется серьезная физическая подготовка работников. Но и другие подразделения управленческой сферы требуют от работников достаточно высокой физической культуры. Без этого условия служебная карьера такого управленца ставится под большой вопрос, не говоря уже о здоровье. Специфически управленческий труд, малоподвижный по своей природе и одновременно очень нервный, изначально предрасполагает к заболеваниям позвоночника, сердца, нервной системы, глаз. Поэтому полноценная управленческая деятельность без соответствующих физических занятий невозможна. Уже сегодня в обществе просматривается тенденция все большего внедрения элементов спорта и физкультуры в сферу управления.  Многие работники постепенно привыкают к использованию тренажеров, занятиям спортом в свободное время.

Чрезвычайно важна роль физкультуры в школе и в целом в образовании, где идет обучение детей и молодежи. Формирующиеся детские организмы крайне болезненно воспринимают психические перегрузки в учебе, недостаток физического отдыха. Большинство детей в самом раннем возрасте страдает от искривления позвоночника, астмы, сердечных расстройств. Похожие болячки присущи и самим педагогам. К сожалению, приходится констатировать, что уровень физической культуры в обществе упал. Большинство детей не делает физической зарядки, не занимается спортивными упражнениями. И это несмотря на то, что зрительский интерес к спорту не уменьшается. Однако общая дезорганизация общества, постоянные перегрузки взрослых и детей привели к заметному уменьшению физкультурного движения в стране. Между тем переход общества на свою информационную стадию лишь обостряет необходимость каждому молодому и старому человеку заниматься спортом и физкультурой. Новая социальная практика диктует необходимость новых форм отдыха. Отдых становится все более синтетическим, когда занятия спортом сочетаются с культурными развлечениями, знакомством с новыми людьми и природой. Конечно, говорить об оздоровительной деятельности в условиях продолжающегося вымирания российского населения непросто. Однако и в данном аспекте необходимо подчеркивать, что общество воспримет разные реформы, кроме тех, что понижают уровень жизни людей. В данном случае это касается уровня оздоровительной деятельности.

Особую потребность в оздоровительной деятельности испытывают люди собственно духовного труда – юристы, ученые, журналисты, деятели искусства. Сложная внутренняя жизнь каждого из них создает большие нервные нагрузки, сопряженные с постоянной угрозой здоровью. Поэтому культивирование здорового физического образа жизни было и остается актуальной задачей применительно к духовному производству. Практиковавшиеся ранее спартакиады здоровья, соревнования на первенство вуза, первенство по творческому цеху способствовали решению этой задачи. Постепенно жизнь будет заставлять все активнее работников духовных сфер вовлекаться в физическую культуру и спорт.

Ядром оздоровительной сферы, как уже  сказано выше, является спорт. Спорт высших достижений продолжает неуклонно развиваться. Хотя коммерциализация спорта все пагубнее влияет на олимпийский дух спорта, роль и значение в мире Олимпийских игр, крупнейших чемпионатов мира, вроде футбольного, продолжает расти. Гармония тела и духа, двигающая спортом, находится в неразрывной связи с производством, управлением, наукой, искусством и всеми другими сферами жизни общества.

Таким образом, оздоровительная деятельность представляет собой самостоятельную сферу социальной практики, в которой человек сознательно и целенаправленно организует свободное проявление своих физических сил и возможностей. Чем больше развивается спорт, как профессиональное занятие физической культурой, тем шире разворачивается физкультурное движение, и, наоборот, чем больше членов общества занимаются физической культурой, тем сильнее подпитка для занятий спортом. Реализуясь как общественное отношение, спорт выполняет важную социокультурную функцию, сближая членов общества и разные народы.

5. Духовная жизнь общества \общественное сознание\. Наука, право, мораль, искусство. Политическое сознание. Идеология и общественная психология. Философия и религия.

В рамках второго аспекта структуры общества, как сказано выше, выделяется практика и духовная жизнь, или общественное бытие и общественное сознание. Рассмотрев виды практики, мы видим, что любая практическая деятельность предстает как деятельность субъекта вовне, будь она направлена на природу, общественные институты либо на самого человека. Противоположностью практики выступает общественное сознание.

Понятие    д у х о в н о й   ж и з н и  о б щ е с т в а \общественное сознание\ обозначает всю совокупность духовных образований, существующих и существовавших в обществе. Все знания, чувства, переживания, правовые и моральные нормы, эстетические представления – все это составляет содержание духовного в обществе. Нематериальная надстройка как бы двуслойна: в нее входит нематериальная, но практическая жизнедеятельность, вроде управления, а, кроме того, собственно духовная жизнь людей. Общественное сознание отражает окружающий мир – природу, общество, отдельного человека. Деятельность субъекта в данном случае направлена в противоположную практике сторону - от внешнего объекта к субъекту.

Вся надстройка есть отражение экономического базиса. Однако, отражая базис, политическая, педагогическая, оздоровительная практика активно воздействует на окружающий мир. Общественное же сознание переводит внешний мир, в том числе и практику людей, вовнутрь. Мир как бы удваивается: реальный, внешний мир и мир внутренний субъективный, воспроизводящий  в мысли и чувстве окружающую человека действительность. Общественное сознание и есть внутренний мир человека и общества \ в данном случае пока мы не проводим различия между общественным и индивидуальным сознанием\.

На протяжении многих десятилетий в рамках исторического материализма отстаивалось довольно характерное заблуждение. Считалось, что общественное сознание составляет своеобразную противоположность общественным отношениям. Общественные отношения и общественное сознание рассматривались как две разные составляющие социального процесса, из чего следовало, что общественное сознание само не есть общественное отношение. Данное неверное мнение – еще одно свидетельство того, насколько сложна природа общества, насколько еще неразвиты общественные связи. На самом деле внутренний мир тоже социален, и насколько чужая душа потемки, настолько же другие люди осознают, что происходит внутри того или другого человека, по его внутренним и внешним действиям.

Под духовным общественным отношением следует понимать  разворачивающуюся внутри индивидов духовную связь, будь то познавательное или нравственное отношение. Другими словами, сознание человека тоже существует как общественное отношение, но только как отношение внутреннее. Отражая в той или иной форме окружающий мир, человек несет в себе мысли и чувства другого человека и наоборот. Один чувствует и понимает другого. Тем самым разворачивается незримая нить, соединяющая субъектов деятельности. Кроме внешне материализуемых  действий, существует сугубо внутренняя связь индивидов между собой по поводу решения научной проблемы, морального или правового оценивания того или иного поступка и т.д. Ученый, не будучи лично знакомым со своим коллегой, лишь прочитав текст его книги, может уже на основании данного материала предвидеть, как понимает тот другие жизненные проблемы, не обсуждаемые в книге.

Психология неслучайно стала активно разворачиваться только с середины Х1Х века. Зрелое индустриальное общество сделало жизнь более индивидуальной. Однако до сих пор степень такой индивидуализации недостаточна, если духовное не понимается как особенное общественное отношение. Такое положение – следствие недостаточной дифференциации духовной и практической культуры, невысокого интеллектуального и ценностного уровня общества в целом. Только теперь со вступлением в информационную фазу развития с господством компьютерных технологий, интернет-связью духовное предстает колоссальным социальным  образованием. Непонимание социальной природы духовного прямо связано с природой антагонистических общественных отношений. В мире частной собственности ориентация на свой обособленный интерес рождает стремление закрыть свой внутренний мир от других индивидов, которые отвечают тем же. Напротив, новая социальная практика, когда на первый план выходят всеобщие интересы общества и технологии, не допускающие только индивидуального, частноличного владения материальными и духовными плодами деятельности, как бы открывает индивидов друг другу. Мир действительно становится открытым, но в другом, гораздо более глубоком смысле, чем думают творцы буржуазного позитивизма.

Социальная природа духовной сферы отчетливо проявляется в связи общественного и индивидуального сознания. Любое духовное образование и общественно, и индивидуально. В этой взаимосвязи проявляется, прежде всего, диалектика целого и части. Общественное сознание складывается из индивидуальных сознаний, индивидуальное сознание общественно по своей природе. В то же время между ними имеется и различие, доходящее до противоречия. Общественное сознание неизмеримо больше, чем просто сумма индивидуальных сознаний, а индивидуальное сознание, хотя по природе и социально, стремится к автономии от общественного, порой к противопоставлению ему. Однако даже в таком противопоставлении индивидуальное сознание само составляет фрагмент общественного духовного процесса. Общественное сознание – это не то, что противостоит индивиду как внешне опредмеченная духовность в виде книг, художественных произведений, научных рукописей. Это сама целостная связь духовных продуктов индивидуальной духовной деятельности, определяющая своей целостностью логику духовного поиска индивида. Так же, как общество не есть нечто помимо отдельного индивида, общественное сознание не есть духовная реальность, существующая вне и помимо индивидуальных сознаний, хотя и не сводится к ним. Даже не признанная обществом диссертация своим фактом влияния на научное сообщество, пусть даже и в ограниченной форме, становится элементом общественного сознания. В то же время в индивидуальном всегда присутствует содержание, не сводимое к общественному целому. Не сводимое не в смысле абсолютной противоположности общественному сознанию, а в смысле индивидуального проявления тех или иных духовных фрагментов, становящихся составной частью общественного сознания.

Диалектика общественного и индивидуального сознания показывает социальность духовной жизни. То, что мы называем общественным и индивидуальным сознанием, само существует как духовные общественные отношения между личностью и обществом, между личностью и другой личностью, внутри самой личности. Чем более развита духовная связь людей, тем более развито самопознание человека. Открытость индивида другому индивиду делает открытой собственную душу человека. Маркс писал: ''В некоторых отношениях человек напоминает товар. Так как он родится без зеркала в руках и не фихтеанским философом:  ''Я есмь я'', то человек сначала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку. Вместе с тем и Павел как таковой, во всей его павловской телесности,

становится для него формой проявления рода ''человек'' ''/1,23,с.62/.

Индивидуальное сознание человека составляет содержание его   внутреннего мира, общественное же сознание – внутренний мир всего общества в целом. Духовный мир безграничен, поскольку в основе его лежит всеобщая духовная деятельность. Материальный труд частичен, потому что плоды его преходящи по времени и функциональному значению. Другими словами, изношенное платье, переставая существовать, уносит с собой и имя портного. Плоды же науки, искусства, моральные законы всеобщи и универсальны. Они остаются на протяжении веков и используются потомками.

Именно из всеобщности духовного труда следует, что выдающиеся люди, вошедшие в историю человечества, были, как правило, связаны с духовной деятельностью и в широком смысле со всей надстроечной – выдающиеся полководцы и управленцы, педагоги, ученые, писатели и т.д. Однако универсальность духовной деятельности зависит от всеобщности материальной сферы. Развитость продуктов духовного труда напрямую зависит от развитости материальных отношений. В эпоху так называемой предистории человечества, когда преобладает ненаучное во многом мышление, сам духовный труд частичен в той степени, в какой он не является уникальной всеобщей духовной добычей нового знания, нового эстетического и морального сознания. Но именно тогда и представляется, что сознание есть сущность человека.

Духовные сферы наиболее удалены от экономического базиса. Материальная детерминация их экономическими отношениями наиболее опосредована. Более того,  общественное сознание относительно самостоятельно от базиса и всей практической жизнедеятельности. Относительная самостоятельность духовной деятельности проявляется в двух существенных моментах. Во-первых, сознание, отражая мир, всегда одновременно и опережает его. Оно предвосхищает будущую ситуацию, которой еще нет в реальности. Именно поэтому переход общества от однстадии к другой начинается, прежде всего, в сфере духовной. Так, например, Французская революция ХУШ века была подготовлена духовными открытиями просветителей – философов, писателей, экономистов. Чем более сложным является общество, тем больше роль предвидения и прогнозирования и, следовательно, тем больше относительная самостоятельность духовной сферы.     Второй момент, указывающий на относительную самостоятельность общественного сознания, состоит в том, что логика духовной деятельности имеет свою специфику, не всегда непосредственно совпадающую с логикой практического бытия. Синие кони на красной траве могут быть лишь в художественном воображении, реализованном в драматургическом произведении, но никак не в реальности. Вместе с тем подобные художественные приемы служат лишь для того, чтобы резче вычленить какие-то существенные особенности реальной действительности. Поэтому относительная самостоятельность духовной деятельности вовсе не значит, что в таких случаях сознание перестает отражать бытие. Напротив, чем глубже и специфичнее духовное, тем глубже оно может отражать мир. Есть, конечно, и дурная специфика, пытающаяся превратить, например, искусство в нечто самодостаточное без ее необходимой связи с практическим бытием. Черный квадрат можно сколь угодно толковать как великое достижение искусства, но он никогда не станет на один уровень с полотнами Рембранда, Репина, Веласкеса.

Двумя основными проявлениями духовного в обществе являются рационально-логическое и эмоционально-ценностное отражение мира. Разум и чувство составляют две существенные грани человеческого духа. Интеллект, проявляющийся в мышлении человека, позволяет ему открывать законы, по которым развивается объективная реальность. Ценностное сознание отражает окружающий мир с точки зрения полезности для человека. Часто считается, что человеческое чувство менее развитая духовная форма, чем логические категории. Однако это не так. Не правы и рационалисты, и сенсуалисты. Нельзя и мысль свести к чувству, нельзя и, наоборот, свести чувство к мысли. В данном случае мы имеем в виду социально-философский аспект проблемы, а не гносеологический. Чувство как форма духовной деятельности человека требует особого развития индивида, будь то эстетическое чувство или нравственное. Индивид может слабо представлять социальные проблемы на интеллектуально-логическом уровне, но прекрасно их чувствовать и выражать на ценностном. В  то же время гармоническое развитие требует одинаково интенсивного развития и ценностного, и логического сознания. В противном случае происходит перекос в духовном развитии индивида. Такая однобокость начинает мешать основной духовной деятельности. Известно, например, что музыка способствовала Эйнштейну в его новом физическом мировоззрении.

Наличие двух граней в общественном сознании определяет два других структурных уровня общественного сознания – общественную идеологию и общественную психологию. Однако их различие не совпадает с различием интеллектуального и эмоционального. Идеология, объединяющая в себе совокупность и теоретических идей, и ценностей, на специализированном уровне является отражением интересов определенных социальных групп. Психология как совокупность чувств, переживаний, представлений выражает интересы тех или иных социальных групп на обыденном, не специализированном уровне. Общественная идеология и общественная психология тесно переплетены друг с другом и взаимоопределяют друг друга.

Две основные грани человеческого духа – разум и чувство – с точки зрения социальных институтов  проявляются в четырех основных формах деятельности: научно-познавательной, регулятивно-правовой, нравственной и эстетической. Данные формы общественного сознания  представляют собой основные проявления духовной деятельности, оформленные в соответствующих социальных институтах. Все другие формы общественного сознания, вроде политического, религиозного, являются лишь определенными комбинациями элементов данных форм общественного сознания, о чем будет речь ниже.

Одним из важнейших видов человеческой деятельности является познание. Открытие законов мироздания всегда влекло людей. Более того, чем дальше расширяется граница познанного, тем больше, с одной стороны, растет интерес человека к познанию нового, а с другой, все больше увеличивается осознание непознанного. Познавательным интересом людей,  в конечном счете, движет практическая потребность. Практика – источник, основа и критерий научного познания. Она  рождает импульс к познанию, она создает материально-техническую базу для познания, и она же выступает окончательным судьей, истину ли мы получили в итоге исследования.

Сфера познавательной деятельности, как и любая другая, предстает противоречивым единством специализированной познавательной деятельности \собственно н а у к а\ и обыденной познавательной деятельностью. Все члены общества в той иной степени владеют знанием, но не все профессионально занимаются наукой. Подобное разделение на специалистов и неспециалистов, как мы видели, присуще каждой сфере и задается существующим уровнем разделения труда.

Научная деятельность есть духовное отражение человеком законов, по которым развивается природный, социальный и индивидуальный мир. Такое отражение осуществляется в логических понятиях и умозаключениях, складывающихся в научные теории. Логическое отражение действительности отличается от всех других духовных форм. Оно должно быть строгим, последовательным, лишенным субъективности и эмоций. Знание поэтому отличается определенной сухостью и педантизмом, если смотреть на него с эмоциональной точки зрения.

Вместе с тем в условиях неразвитого разделения труда в логическую деятельность оказываются вплетенными ценностные моменты, которые, в конечном счете, искажают логику изучаемого объекта. Так, выше приводился пример так называемой вульгарной буржуазной политэкономии, которая объясняла \и, кстати, объясняет\ факт прибавочной стоимости в руках капиталиста действием факторов производства: мол, у буржуа фабрика, поэтому он получает прибыль, у рабочего его руки, поэтому ему достается зарплата. Вместо логического вскрытия феномена прибавочной стоимости фактически происходит ценностное объяснение для получения желаемого результата. Равно как мышление античного ученого было скроено по меркам рабовладения и считалось, что рабство нормальное и естественное состояние общества. Подлинно зрелой наука может стать, лишь сознательно отделяя логический аспект, или собственно знание, от ценностного.

Научно-познавательная сфера выступает особым видом общественных отношений. Содержанием научно-познавательных общественных отношений является обмен познавательной деятельностью и ее результатами. Это означает, что познание развивается как социальный процесс. Деятельность одного ученого зависит от результатов деятельности другого ученого. Всякое крупное научное открытие вызывает целую революцию во взглядах всего научного сообщества. Появляются новые научные направления, новые научные школы. Задается новая парадигма исследований, и складывается новый стиль научного мышления. Чем больше наука развивается как самостоятельный общественный институт, тем интенсивнее становятся научные общественные отношения.

Субъектами научных общественных отношений выступают ученые как профессионалы познавательной деятельности. Закрепление определенной социальной группы за научной деятельностью не означает, что они от природы другие люди, чем те, кто занят в материальном производстве либо других сферах. Таково разделение труда на определенных исторических стадиях, которое в силу определенных социальных, экономических, психологических и всяких других условий делает одних учеными, других рабочими, третьих писателями.

Структура научных общественных отношений отражает в себе структуру общества в целом. В ней так же можно выделить группу А и группу В отношений. Группа А в науке – это как бы обслуживание ею самой себя. Таковой является фундаментальная наука, призванная открывать самые общие закономерности мира, так что создается впечатление, что они напрямую с практикой не связаны и потому не имеют прагматического использования. Однако фундаментальная наука для науки создает широкую платформу для специальных исследований, образующих группу Б отношений. Прикладная наука обслуживает отрасли материального производства, здравоохранение как отрасль по ремонту человеческого организма, управление, педагогику, физкультуру и спорт и сами духовные отрасли.

Разделение на фундаментальные и прикладные науки не абсолютно, жесткой и однозначной грани между ними не существует. То, что сегодня предстает фундаментальным знанием, завтра может  напрямую использоваться на практике. Однако нельзя умалять значение ни фундаментального, ни прикладного знания. Особо приходится защищать фундаментальную науку, поскольку отдаленная связь с практическим применением заставляет многих, особенно тех, кто управляет экономикой и наукой, экономить на фундаментальных исследованиях, что неизбежно замедляет развитие науки в целом.  Неслучайно Дж.Бернал писал: «Мне кажется, что мы в настоящее время недооцениваем возможности чистой науки. Более глубокое понимание природы есть самый быстрый и вместе с тем надежный способ получить прибыль» \ 20,с.276\.

Социальность науки предъявляет особые требования к обмену научной информацией. Собственно такой обмен и составляет содержание научных общественных отношений. Развитие сети современных библиотек становится абсолютно необходимым атрибутом сферы науки и образования.

На примере развития науки видна диалектика общественного бытия и общественного сознания. Всякий новый научный результат есть открытие новой перспективы развития бытия. Наука в этом смысле всегда забегает вперед по сравнению с самой социальной практикой. В то же время наука и в таком забегании вперед целиком определяется уровнем развития общественного бытия на данный момент. Поэтому исторические этапы развития науки в точности соответствуют этапам развития общества в целом.

Вопрос о возникновении науки тождественен вопросу о возникновении человеческого общества. На стадии первобытного общества и азиатского способа производства происходит лишь первоначальное становление общества. Культура отличается первобытным синкретизмом, в котором познавательные моменты деятельности непосредственно сращены с производственными. С появлением разделения труда, когда возникает не только специализированные отрасли производства, но и умственный труд, появляются зачатки профессиональной познавательной деятельности. В итоге древние мыслители заложили первые основы математики и геометрии, астрономии, механики, строительного дела, создали классические философские системы. Наука в это период отличалась созерцательностью. Многие логические связи домысливались, как, например, в учении об атомном строении тел.

Колоссальный импульс развитие науки получило с появлением сначала мануфактурного, а затем машинного производства. Не случайно некоторые исследователи увязывают начало науки с Новым временем. Физика, математика, биология, химия и другие науки достигли блестящих открытий в этот период. Наука достигла способности аналитического расчленения любого объекта познания на составные части, что соответствовало механическому  производству. Однако и на данном этапе формирование зрелой науки не завершается. Существуя в условиях сохраняющегося разделения умственного и физического труда, наука капиталистического периода не до конца отделяет логические и ценностные моменты познания, что в позитивистской методологии познания получает прямое утверждение. Можно сказать, что наука ХУП-ХХ века не вышла на диалектико-материалистическую методологию как господствующую норму научного мышления. Анализ не дополняется в современной науке в такой же степени диалектическим синтезом. Эмпиризм был господствующей методологией такой науки. Наука остается в результате разрозненной совокупностью научных дисциплин, слабо связанных единой научной картиной мира. При этом очень часто ученые оказывались глубоко верующими людьми, что свидетельствует о недостаточной степени зрелости научного мировоззрения.

Между тем уже существует образец последовательного применения метода материалистической диалектики при изучении конкретного объекта, каким является система классического капитализма. В «Капитале»  К. Маркс в систематической форме впервые в науке реализовал применение метода материалистической диалектики. Это позволило ему раскрыть внутренние противоречия товара и капитала, выявить историческую динамику капитализма. Правда, в условиях реставрации капитализма в России многим кажется, что Маркс ошибался. Однако разрушительные процессы в России, равно как и все большая трансформация капитализма, убеждают в глубине марксова анализа, хотя и не снимают задачи дальнейшего развития марксизма.

Наука тесно связана со всеми другими сферами общественной жизни и, прежде всего, с материальным производством. Целые отрасли производства невозможны без каждодневного взаимодействия с наукой. Влияние науки на производство стало столь колоссально в ХХ веке, что стали говорить о превращении ее в непосредственную производительную силу. Научные лаборатории и целые научные центры стали располагаться прямо на территории заводских корпусов. Сегодня ни одна важная отрасль производства, будь то машиностроение, химическая, атомная, сельскохозяйственная, не существует без постоянного научного обеспечения. Когда же этого нет, например, в аграрном секторе, результаты сразу резко падают.

Превращение науки в непосредственную производительную силу не означает, что наука становится базисным явлением. Нет, она продолжает оставаться явлением духовным, отражающим объективные законы. Соответственно ученый, занятый в заводской научной лаборатории, остается профессионалом духовной познавательной деятельности, а не рабочим. Подобное взаимопроникновение науки и производства является прообразом будущего возврата к первобытному синкретизму на новой основе, когда каждая сфера жизнедеятельности будет представлять собой смешение всех форм практики и духовной деятельности.

С непосредственным проникновением науки в производство связан главный технологический процесс, определяющий будущее лицо общества. Имеется в виду автоматизация производства, вытесняющая физический труд как таковой  и стирающая грань между физическим и умственным трудом. Рождение кибернетики открыло обществу прямую дорогу к реализации данной перспективы и сегодня данный процесс набирает силу.

Все большее проникновение науки в сферу экономики не только не означает превращения науки в базисное явление, но, напротив, резче выявляет духовную природу научной деятельности и обостряет проблему материализации научных разработок. Несмотря на внешне все большее смешение со сферой материального производства, наука как специализированная отрасль духовного труда все больше отличается от собственно материальной деятельности. В самом деле, если гончар-ремесленник в каком-нибудь ХУ1 веке был и собственно материальным работником, и дизайнером, и конструктором, и психологом, то сегодня мы наблюдаем разграничение собственно материального процесса преобразования глины в сосуд и духовной задумки художника, конструктора, химика и т.д. С другой стороны, и ученый в ХУ1 веке, внешне сильно отличающийся от гончара, крестьянина или рабочего, вынужден был выполнять часть физического труда в своей научной деятельности, не имея достаточной материальной базы для своих духовных изысканий. Простая перепись научного текста превращалась в физический труд, не говоря уже о материальных опытах и прочем. Таким образом, внешне сильно отличающиеся друг от друга субъекты физического и духовного научного труда, фактически частично выполняют функции друг друга, что свидетельствует о неразвитости разделения труда.

Сегодня, наоборот,  на улице вы можете не отличить ученого от рабочего. Однако по содержанию духовная деятельность ученого больше отличается от физического труда рабочего в силу дальнейшего развития разделения труда. Поэтому, хотя внешне наука все больше смешивается со сферой материального производства, они на самом деле все больше отличаются друг от друга как собственно материальная деятельность от духовного познания. На примере науки и производства видна логика дальнейшего развития разделения труда. Все большая интеграция сфер общественной жизни одновременно ведет ко все большей их дифференциации. Соответственно только тогда, когда данный процесс получит всеобщую форму, материалистическое понимание общества станет господствующим мировоззрением.

Указанная особенность диалектики исторического процесса, проявляется и в отношениях индивида и общества.  Вульгарные возражения против коммунизма с давних времен используют аргумент, что это невозможно, поскольку нельзя требовать от человека, чтобы были общие жены, хозяйство, чтобы царила всеобщая одинаковость. На самом деле развитая индивидуальность возможна только в условиях развитого социума. Сама история показывает, что чем больше усложняются социальные связи, чем теснее один индивид связан с другим, тем индивидуальнее они становятся. Так, возникновение капитализма в условиях машинного производства резко индивидуализировало общественную жизнь, начиная от производства и кончая протестантизмом в религии. Подлинно зрелая индивидуальность возможна только в условиях зрелой социальности, когда люди не будут разделены антагонизмом частной собственности и, как следствие, войнами, голодом, болезнями, эгоизмом, когда возникнет реальная экономическая и политическая общность всех людей.

Наука активно вторгается сегодня не только в сферу материального производства, но и во все другие сферы.  Управление больше всех других надстроечных сфер испытывает влияние науки. Принятие решений по фундаментальным проблемам развития экономики и всей общественной жизни невозможно без опоры на результаты ученых. Строительство принципиально нового завода, освоение качественно новых технологий, покорение космоса, использование атома просто невозможно без науки. К сожалению, на перестроечной волне некоторые важнейшие управленческие решения принимались популистски, без соблюдения данного требования. Так, частичное сворачивание строительства атомных станций нанесло прямой ущерб обществу. Практика показала, что нельзя сложнейшие общественные проблемы, вроде атомной промышленности, доверять общественному, в значительной степени обыденному, мнению. Сказанное прямо относится не только к технологическим процессам, но и социально-экономическим. Игнорирование логики важнейших достижений обществоведения, диктуемое корыстными интересами, толкнуло людей на капитализацию российского общества, что повлекло разрушительные процессы. Еще Маркс открыл закономерности первоначального накопления капитала, заключающиеся в стихийности данного процесса, сопровождающегося кровавыми столкновениями людей. Попытка отбросить это знание обернулась для России настоящей бедой.

Все возрастающее научное сопровождение требует воспитательный процесс. Отечественная педагогическая наука и психология достигли в ХХ веке замечательных успехов. Сегодня наука позволяет осуществлять управляемое формирование умственных действий у ребенка, и фактически управляемое формирование всей психики ребенка.

Усиливается взаимодействие оздоровительной сферы и науки. Человек все больше осознает комплексный характер физического здоровья. В скором будущем надо ожидать появление совершенно новых отраслей медицинского знания на стыке медицины, социологии, психологии, педагогики для исследования сердечно-сосудистых заболеваний, рака, органов дыхания и многих других.

Характерно, что и в самой духовной сфере растет влияние науки. Прежде всего, возрастает роль научного знания о самой науке, позволяющее шире представлять перспективы ее развития и планировать такое развитие. Но и такие особые сферы деятельности, как право, мораль, искусство, все больше тяготеют к элементам научного осмысления жизни.

Интеграция сфер общественной жизни, проникновение науки во все сферы общества существенно меняет облик самой науки внутри себя. Современная наука немыслима без сложнейшей материальной базы. Это характерно не только для естествознания, но уже и для гуманитарного знания, требующего компьютерных технологий, современных библиотек, множительной техники, возможности общения с учеными других стран. Резко возросла роль управленческого фактора в самой науке и, как следствие, роль научного сообщества. Научные конгрессы, обсуждающие управленческие аспекты науки стали обычным делом. Усилилась роль педагогического фактора в науке. Воспитание научной молодежи через научные школы в рамках аспирантур, докторантур и других форм становится все более систематическим и планируемым делом. Чем больше развивается наука, тем больше роль так называемого интеллектуального права. Право собственности на открытие, другие правовые аспекты общественных отношений, возникающих в сфере науки, становятся чрезвычайно важной стороной науки. Наконец, особое значение в современной науке имеет ее этическая сторона. Осуществление фундаментальных научных проектов выводит ученых на передний край человечества в осмыслении не существовавших ранее моральных проблем. Вчера это была атомная энергия, сегодня проблема клонирования, новых шагов в космосе и другое. Интегративный характер науки заставляет науковедов все больше осмысливать комплексность данной сферы жизни общества \см. например: 97\.

Чем больше развивается наука, тем больше  членов общества она втягивает в себя. Взаимодействие между собственно наукой и обыденным познанием становится все более интенсивным. Индивид, в какой бы отрасли он ни специализировался, должен иметь соответствующие знания. Как следствие, растет средний уровень образования в обществе. В ХХ веке достижением общества стало решение проблемы грамотности населения во многих странах мира. В некоторых странах уже достигли уровня всеобщего среднего образования, а впереди – всеобщее высшее образование.

Итак, наука представляет собой специализированную сферу познавательной духовной деятельности человека. Зарождаясь вместе с зарождением  общества, она проходит в своей эволюции те же, что и общество, этапы. Все больше проникая во все другие сферы жизни общества, наука резче выявляет свою суть, состоящую в духовном отражении объективных законов, по которым развивается окружающая действительность.

В структуре духовной жизни общества и человека особое место занимает совокупность норм, регулирующих поведение индивидов и определяющих, что можно и что нельзя делать в обществе. И на обыденном, и на специализированном уровнях такие нормы необходимо присутствуют. Нельзя громко кричать в школе, нельзя мусорить  на улице и дома, обижать малых и старых – простейшие регулятивные нормы на обыденном уровне. Специализированные регулятивные нормы конституируются в систему   п р а в а – совокупность законов и других нормативных правовых актов, обязательных  к исполнению членами общества, живущими на той территории, на которую распространяется действие данных норм.

Право представляет собой духовное образование. Оно есть отражение бытия общества,  и в первую очередь материального бытия, с точки зрения того, что разрешается и что запрещается делать в обществе. Обязательность правовых норм определяет их неразрывную связь с  органами власти, осуществляющими управление в обществе и обеспечивающими выполнение данных норм. Однако это не означает, что право относится и к сознанию, и к практике общества. Оно по сути своей остается духовным образованием, относясь к внутреннему миру общества и человека. Право, следовательно, вторично по отношению ко всей социальной практике. Это означает, что какая бы хорошая правовая норма ни была записана в законе, она работает только тогда, когда отражает существующее содержание реальных отношений между людьми. Вот почему одним из важнейших требований к принятию новых законов является требование того, чтобы новые правовые нормы отражали устойчивые, сложившиеся  отношения в обществе. Сегодня очень часто можно наблюдать в российском обществе, как принимаются недействующие законы, прежде всего в социальной сфере. Апелляции к записанным правовым нормам не дают результата, если не обеспечено материальное содержание закона.

Право как особая сфера общества представляет собой совокупность особых духовных общественных отношений. Все разделы права внутренне связаны друг с другом. Любой гражданин общества, равно как любой юрист, отталкиваясь от той или иной конкретной правовой нормы, всегда имеет в виду ее связь с другими нормами, в том числе из других отраслей права. В системе права также можно выделить группу А и группу В отношений. Системообразующей основой права, или группой А правовых отношений, являются правоотношения, зафиксированные в основном законе государства, каковым является Конституция. Конституционные правовые нормы, прямого и непрямого действия, задают правовое поле, в рамках которого разрабатываются отраслевые разделы права.

Всякая новая общественно-экономическая формация, характеризующаяся новым типом производственных отношений, взывает к жизни новую систему права, закрепляемую прежде всего в Конституции государства. Данный процесс рождения нового политико-правового устройства государства представляет собой сложную смесь практической политической деятельности и духовной правовой деятельности как особого вида общественного сознания. Однако переплетение политической и правовой деятельности не означает, что право и духовно, и практично по своей природе. Право есть особый вид общественного сознания, и, как таковое, оно целиком относится к духовной жизни общества, несмотря на свою      нерасторжимую связь с политической практикой.

К группе Б правовых отношений относятся правовые нормы, регулирующие отношения, возникающие во всех других сферах жизнедеятельности общества. Если Конституция организует как бы саму систему права, определяя общие принципы ее функционирования, то конкретные разделы права регулируют уже все другие сферы, начиная от экономики и кончая сферой искусства. Законы, регулирующие экономические отношения во всем их колоссальном многообразии, государственную службу, специфические отношения, возникающие в сфере охраны здоровья, науки, искусства, морали \нанесение морального ущерба\, - все они производны от общих конституционных отношений.

Все члены общества, так или иначе, связаны с правовой деятельностью. Однако одни из них специализируются на данном виде деятельности, другие – субъекты непрофессиональной правовой деятельности. Юристы – юрисконсульты, судьи, адвокаты, прокуроры и др. – субъекты, специализирующиеся на правовой деятельности. Именно они являются, прежде всего, субъектами правовых общественных отношений. Все другие члены общества связаны с правом непрофессионально, опосредованно, в той степени, в какой другие сферы жизни общества связаны с правом.

Право не только отражает общественное бытие, но и в свою очередь активно влияет на него. Принятый новый закон, отражая ту или иную общественную потребность, одновременно начинает активно формировать новые практические реалии своим действием. Так, новая Конституция России, закрепившая слом государственной системы Советов, открыла широкую перспективу капитализации экономики России.

Антагонистические формации всегда склонны к апологетике существующей системы права. Эта особенность достигает вершины в капиталистическом обществе, уничтожившем внеэкономическое принуждение, но сохранившем экономическую эксплуатацию человека человеком. Апологетика так называемого рыночного общества ярко проявляется в концепции правового государства. Идеологи капитализма и вчера, и сегодня утверждали и утверждают, что вершиной прогресса общества является система капитала, при которой каждый гражданин юридически свободен, его права закреплены в законе, и никто не может ущемить эти права. Все от природы равны, и система товарно-капиталистических отношений обеспечивает данное природное равенство. Концепция правового государства идеализирует систему капиталистических отношений, пытаясь увековечить экономическое неравенство в обществе. На самом деле правовое государство, представляя собой громадный шаг вперед по сравнению с обществами внеэкономического принуждения к труду, не исключает экономической эксплуатации и в силу этого исторически преходяще, как сама государственность и закрепляющая ее система права.

В свете сказанного право предстает не просто совокупностью регулятивных норм, регулирующих поведение людей в обществе. Это нормы, приобретающие силу закона. Они обязательны для исполнения независимо от субъективного отношения к ним отдельных индивидов. Как таковые они вызывают действие органов политической власти, принуждающих граждан их выполнять. Если смотреть в историческую перспективу, то с отмиранием государства качественно изменится сфера духовно-регулятивных отношений. Она должна перестать носить характер внешне навязываемых извне норм поведения, опирающихся на военную силу государства, а превратиться в нормы, подкрепляемые колоссальным общественным авторитетом и обязательные в силу своей всеобщности, когда перестанут существовать антагонизмы между индивидом и обществом. Уже в сегодняшней социальной практике вырабатываются правила поведения, становящиеся просто привычкой. Например, пользование современными бибилиотеками, стадионами, компьютерными сетями. Постепенно право будет терять характер внешних силовых императивов поведения, а превращаться во внутренние духовные привычки поведения людей в развитом обществе. Это не значит, что регулятивные нормы отомрут. Нет, они не просто останутся, а даже станут сложнее. Как таковые, они по-своему будут фиксироваться в виде норм общественного поведения. Но неизмеримо возрастет уровень внутренней привычки людей к должному поведению в силу качественно нового уровня обобществления всей общественной жизни.

Право составляет сердцевину  п о л и т и ч е с к о г о     с о з н а н ия. В старых учебниках истмата при рассмотрении форм \или видов\ общественного сознания политическое сознание рассматривалось наряду с такими формами, как наука, мораль, искусство, право. На самом деле особого политического сознания наряду с названными формами общественного сознания не существует. Политическое сознание есть совокупность правовых и моральных норм, знаний, эстетических представлений, регулирующих политические общественные отношения. Другими словами, политическое сознание не есть особый вид общественного сознания, оно представляет собой своеобразный симбиоз существующих духовных образований. Структура политического сознания задается структурой общественного сознания в целом. Оно возникает как результат тесного переплетения форм общественного сознания и политической сферы. Кроме права, элементами политического сознания является знание, регулирующее сферу управления и политических отношений, совокупность моральных норм, обслуживающих политическую сферу, а также эстетические управленческо-политические нормы.

Не только политика, но и каждая сфера социальной практики имеет внутри себя определенное духовное содержание, составляющее соответствующую форму общественного сознания. Так, можно говорить об экономическом сознании как совокупности права, знания, морали и эстетических норм, регулирующих экономическую жизнь. Можно говорить о педагогическом и коммуникативном сознании, регулирующим сферу практической передачи социального опыта. Соответственно можно говорить и об оздоровительном сознании.

Политическое сознание в силу своей классовости идеологично. Оно отражает социальную реальность и проблемы управления ею с позиций определенных социальных групп. Такова общая закономерность социокультурной детерминации духовной жизни общества. Однако политическое сознание далеко не пассивно и не зеркально по отношению к самой жизни. Новые политические идеи, зарождаясь в головах людей, в том числе и правовые идеи, подготавливают почву для качественного изменения социальной практики. Примером данной закономерности может служить процесс внесения политического сознания в рабочую среду как необходимое условие политического и экономического переустройства мира.

Итак, политическое сознание не есть самостоятельная форма наряду с наукой, правом, моралью и искусством. Оно представляет собой сложное образование, состоящее из всех перечисленных компонентов в той степени, в какой они связаны с политикой и управлением. Напротив, право – самостоятельная форма общественного сознания, не сводимая к другим. Ее суть в духовно-регулятивном опосредовании общественных отношений. Само право есть тоже вид общественных отношений, но они духовны. Суть таких отношений состоит в том, что одна правовая норма не должна противоречить другой, каждая последующая норма в определенной степени вытекает из предыдущей. Индивид, духовно определяясь, совершать или не совершать соответствующее практическое действие /разрешается оно или нет/, исходит при этом из понимания подобной ситуации другими индивидами – понимания, закрепленного либо в законах, либо в житейских правилах поведения.

Развернутой формой правовых отношений является судебное состязание обвинения и защиты. Оценка практического поведения со всех сторон и в свете самых разных правовых норм отдельным индивидом и всеми вместе передает содержание и сам дух права как общественного отношения.

Понятие правовой культуры отражает способность индивида включаться в правовые отношения, то есть следовать абстрактным регулятивам, которые могут в чем-то устаревать, но от этого не становятся менее обязательными. С развитием общества правовая культура растет, поскольку усложняются требования духовной регуляции более развитой практики. С этой точки зрения и в современной буржуазной Реставрации в России есть тот положительный момент, который заставляет уходить от абстрактной уравнительности в экономических отношениях, а, соответственно, от элементов неправовой регуляции их. Правда, отсюда вовсе не следует, что надо вернуться к буржуазному праву, основанному на денежной демократии и частнокапиталистическом интересе. Речь идет о необходимости реального обобществления в экономике и более глубоком и дифференцированном правовом регулировании нового сочетания общественного и личного интересов.

Если   градация видов практики четко отражает приоритетность каждого из них /экономика, затем политика, воспитание, оздоровление/, то в духовной жизни такая градация небесспорна. Конечно, мораль и искусство более удалены от практики. Что касается науки и права, то трудно сказать однозначно, что ближе к практике. В определенном смысле, поскольку технологический производственный процесс первичен по отношению к классовым производственным отношениям, наука имеет приоритет перед правом, особо тесно связанным с институтом государства. Поэтому очередность форм духовной жизни /общественного сознания/ должна, очевидно, быть такой, как мы ее излагаем – наука, право, мораль, искусство.

Духовная жизнь человека,как отмечалось  выше, имеет два основных измерения – рационально-логическое и эмоционально-ценностное. Если познание образует  рационально-логическую часть духовной деятельности человека, то   м о р а л ь – эмоционально-ценностную. Соответственно познание существует в форме мышления, а мораль в форме специфически человеческих чувств. Речь идет не о той биологической чувственности, которая представляет собой необходимое звено в процессе познания, когда мышление не может существовать в отрыве от ощущений, восприятий и представлений. Мораль есть отражение человеком окружающего мира как мира ценностей. Такое отражение фиксируется в особых человеческих чувствах. Любые моральные нормы – добро и зло, совесть, ответственность, долг, справедливость и так далее – проявляются как особые человеческие чувства-ценности. Отдельный человек и общество в целом вырабатывают с ходом истории сложные ценностные нормы поведения, регламентирующие, что такое хорошее поведение и что такое плохое поведение.

При всем тесном взаимодействии мораль и знание не сводимы друг к другу. В истории философии, правда, существовали школы, пытавшиеся если не свести одно к другому, то, по крайней мере, делавшие крен в ту или иную сторону. Причем если идеализм всегда делал крен в сторону рационального мышления и категории добра напрямую увязывал с истиной, то домарксистский материализм тяготел, напротив, к сенсуализму и чувственному отражению мира. Несводимость морали и знания друг к другу означают, что добро и истина составляют два сущностных проявления человеческого сознания. Они могут и противоречить друг другу в случаях неравноценного интеллектуального и нравственного развития индивида, тогда их самостоятельность и несводимость особенно выпукло проявляется. Человек может логически и не объяснить, почему одно хорошо, а другое плохо, но на нравственном уровне он переживает одно и другое именно таким образом. Либо, напротив, он способен все и вся объяснить, но быть лишенным развитых моральных чувств.

Итак, мораль есть императивно-ценностное отражение человеком окружающего мира, проявляющееся в особых человеческих чувствах. Императивность морали означает, что человеческие чувства-ценности заставляют индивида в обществе совершать соответствующее поведение. Повелительность духовных нравственных норм тем сильнее, чем сложнее и развитее внутренняя жизнь индивида.

Структуру морали обычно сводят к трем компонентам – моральной деятельности, моральным отношениям и моральному сознанию. Давайте разберемся внимательнее, что есть мораль с данной точки зрения. В самом деле, мораль предстает неразрывным единством практического поведения и внутренних переживаний. Внутреннее моральное чувство опредмечивается вовне – либо через речь, либо через какие-то предметные действия. Человек может краснеть от стыда или смущения, он может улыбкой выражать моральное одобрение поведению другого человека или гневно сотрясать кулаками. Однако внешнее  опредмечивание морального чувства в деятельности не должно затемнять суть дела. Мораль есть форма общественного и индивидуального сознания. Она есть форма внутреннего духовного отражения индивидом окружающего мира. Внешнее же опредмечивание морали лишь означает невозможность существования духа в чистом виде без ''материального проклятия'', о котором писал Маркс.

Таким образом, сущностная сторона морали состоит во внутреннем ценностном переживании-отражении того или иного фрагмента окружающей действительности. Главное – субъект нравственной деятельности должен внутри себя разобраться в ценностных хитросплетениях оцениваемого фрагмента. Последнее очень часто непросто сделать, поскольку жизнь многозначна. Любой поступок другого человека, не говоря уже о событиях, в которые втянутым оказывается все общество, как правило, многомерен и неоднозначен. В таких случаях субъекту моральной духовной деятельности приходится осуществлять тяжелые внутренние поиски, чтобы правильно оценить случившееся. Причем быстрота морального реагирования на то или другое событие не означает простоты такого поиска.

Из сказанного следует, что нравственная деятельность в первую очередь означает не внешнее опредмечивание внутренней моральной ценности, а внутреннее переживание-поиск, имеющий характер оценивания окружающего мира. Последующее практическое опредмечивание выработанного внутри себя ценностного отношения равносильно внешнему записыванию ученым открытой внутри себя научной формулы. Другими словами, моральное сознание есть не просто один из компонентов морали. Оно есть суть морали как императивно-оценивающего отражения действительности. Более того, само сознание предстает особой духовной деятельностью, в основе которой ценностное переживание мира. Результат такой деятельности – устойчивое ценностное отношение к оцениваемому фрагменту действительности. Раз выработанное оно затем начинает толкать субъекта к соответствующему практическому поведению. Последнее может выражаться либо в действиях по поддержке, либо, напротив, в активном противодействии оцениваемому. Расширительно говоря, все это можно отнести к моральной деятельности. Однако правильнее говорить в данном случае об определенных формах практики, в которых присутствует духовное моральное регулирование.

Итак, утверждение о морали как о сознании вовсе не означает, что она не есть деятельность. Мораль, являющаяся в сути своей формой сознания, одновременно предстает формой духовной деятельности. Такая деятельность представляет собой сложную внутреннюю активность субъекта по эмоционально-ценностному переживанию окружающего мира. Долгие годы в прежней советской философии деятельность противопоставлялась сознанию. Деятельность так же, как и общественные отношения, фактически отождествлялась с практикой. Это было результатом уступок советской философии домарксистскому созерцательному обществоведению. На самом деле любая форма сознания, в том числе и мораль, есть одновременно и форма духовной деятельности.

Мораль как духовная деятельность лежит в основе моральных общественных отношений. Содержанием таких отношений является обмен результатами духовной моральной деятельности. Это означает, что процесс внутреннего нравственного оценивания субъектом окружающего мира протекает таким образом, что субъект постоянно коррелирует свое оценивание с уже имеющимся в обществе ценностным отношением к подобным фрагментам действительности другими членами общества. Духовная нравственная деятельность при всей ее индивидуальности глубоко социальна. Один человек, как в зеркале, отражается в другом человеке и благодаря этому осознает себя человеком. Вот почему индивид может стыдиться каких-то своих поступков при виде других людей, даже не услышав от них ни одного отрицательного слова.

Таким образом, мораль в себе есть и сознание, и деятельность, и общественное отношение. Как форма духовной жизни человека и общества она зависит от общественного бытия. Хорошо, в конечном счете, то, что способствует развитию материальной и любой другой практики людей. Немарксистский подход к морали отличается толкованием моральных норм как вневременных ценностей, обусловленных либо природой, либо Духом. На самом деле нравственные ценности есть отражение реальных общественных отношений, возникающих в производстве, управлении, воспитании и всех других сферах жизни общества. С развитием общества усложняется и моральное регулирование жизни людей.

Очень важным в этике, изучающей мораль, является проблема соотношения классового и общечеловеческого. Стремление свести базисные моральные принципы к вечным моральным ценностям не соответствует духу научной социальной философии. Отношение исторического и общечеловеческого в морали подчиняется диалектике общего, особенного и единичного. Конечно, есть элементы одинакового оценивания тех или иных явлений людьми в разные эпохи. Однако такая одинаковость касается самых простых действий, вроде уважения к родителям. Но даже и такие действия имеют моменты специфического оценивания у разных народов, а у некоторых древних племен, как известно, существовала даже практика умерщвления стариков, становившихся бременем для племени. Любые моральные ценности есть проявление общечеловеческой сути. Моральная природа человека исторически развивается. Такое развитие не всегда, однако, прогрессивно. В любом случае оно не линейно. Подобная диалектика нравственного прогресса создает видимость противоположности и несовместимости общечеловеческого и корпоративного в морали. На самом деле мораль всегда есть мораль конкретного народа, конкретного класса, нации, человека. Нет морали вообще вне конкретно-исторического обличия. Поэтому  абсолютизация общечеловеческого в морали основана на непонимании диалектики общего и особенного и имеет в основе осознаваемое или неосознаваемое желание увековечить конкретно-исторические моральные нормы, свойственные той или иной социальной группе.

Последнее в некоторой степени было присуще и прежней советской идеологии, стремившейся представить коммунистическую мораль как нечто, заложенное в природе человека, такое абсолютное, которое рано или поздно будет достигнуто. В действительности коммунистическая мораль – такое же историческое образование, как и любые другие типы морали. Она возникает  в определенных социальных условиях, с изменением этих условий меняется сама. Рассматривать все предшествовавшие ей исторические типы морали  лишь как незрелые ступени на пути к абсолютному образцу столь же неверно, сколь неверно абсолютизировать любую экономическую стадию в развитии общества.

Внутренняя структура морального сознания так же сложна, как сложна сама жизнь. Ее элементами выступают моральные категории – совесть, добро, зло, ответственность, смысл жизни, идеал, счастье и другие. Каждая из них отражает особый аспект социального бытия человека. Но их иерархия соответствует общей закономерности, присущей каждой сфере жизни общества. Ядром морали являются нравственные отношения, регулирующие все другие категории. Таковыми являются отношения, составляющие нравственный механизм совести. Совесть есть главный моральный регулятор индивида, организующий всю структуру морального сознания. Суть совести состоит в том, что субъект моральной деятельности подвергает ревизии свое моральное сознание:  а хорошо ли то, что я считаю хорошим.  Определив базисные нравственные ценности, фиксируемые совестью, индивид затем готов осуществлять любое поведение в какой бы сфере оно ни было:  будь то экономика, или армия, или школа.

Совесть имеет разные психологические проявления – чувство стыда, чувство гордости. Неслучайно поэтому Маркс писал, что чувство стыда является самым революционным из всех чувств. Это справедливо,  поскольку,  лишь организовав свое моральное сознание внутри себя, индивид осуществляет моральную регуляцию других действий. Другими словами, мораль, прежде чем регулировать все сферы жизни общества, регулирует саму себя – аналогично тому, как в производстве определяющим является производство средств производства, в политике – законодательная власть, организующая все другие ветви власти, в науке – фундаментальная наука и т.д.

После моральной регуляции самой морали следует регуляция все других сфер, начиная с экономики. Каждая историческая система производственных отношений отличается своей моралью. Примитивный коллективизм первобытного общества был в основе своей кровнородственной природной связью первых людей.  Рабовладение разделяет мораль по классовому признаку. Мудрость присуща философам-правителям, мужество - воинам, умеренность – тем свободным гражданам, которые заняты трудом. О нравственных достоинствах рабов вообще не могло быть и речи. Феодализм приносит с собой сословно-корпоративную мораль. Моральность каждого индивида определяется системой ''покровительства'', в которую он включен. Религиозная мораль средневековья расценивала стремление к богатству  ''не по статусу'' как жадность. Сословная честь, верность, праздность феодалов – все это составляло суть феодальной морали. Капитализм рождает протестантскую этику, соединяющую формальное равенство, стремление к капиталу и проповедь религиозного долга. Культ денег пронизывает буржуазную мораль, отличающуюся своим лицемерием. Переход общества от господства частной собственности к собственности общественной после социалистической революции означал скачок и в моральных общественных отношениях. Возникла мораль коллективистская. Только в развитом коллективе возможно развитие развитой личности. Вот почему годы советской власти дали расцвет отечественной педагогики и психологии. Попятное движение советского общества назад, или буржуазная Реставрация, породили вновь культ денег, индивидуализма, разгул аморальности.

С развитием общества развивается и мораль. Она становится все более индивидуальной и все активнее влияет на поведение человека, в какой бы сфере он ни находился. Однако нравственный прогресс не линеен. Всякий шаг вперед к новой исторической системе нравственности был связан и с определенными потерями. Вот почему коллективистская мораль коммунистического способа производства отрицает не только мораль капиталистической наживы, но и старается удержать все положительное в прежних исторических формах морали.

Резко возросла за последнее столетие моральная регуляция управленческой сферы. Например, принятие решения о производстве и, тем более, о применении ядерного оружия потребовало серьезной моральной аргументации. Последняя, однако, не удовлетворила мировую общественность, и сегодня свершившиеся факты ядерных ударов в Хиросиме и Нагасаки остаются вечным моральным укором американскому империализму.

Вступление человечества в информационную эру обусловило резкое возрастание моральной регуляции не только в политике и науке, но и в здравоохранении, педагогике, праве и искусстве. Обострившийся моральный кризис в России в условиях Реставрации лишь отражает переломность исторического момента. Если цивилизация попытается законсервировать отношения эксплуатации человека человеком, ее ждет исторический тупик, выражающийся в техногенных катастрофах, экономических кризисах и моральной деградации. Человеческое общество находится на рубеже резких перемен. Даже такой апологет капитализма, как Дж.Сорос, вынужден признать его изъяны. В одной из последних своих книг ''Кризис мирового капитализма'' он прямо пишет:

''Система мирового капитализма является искаженной формой открытого общества''/ с.ХУ111/ и: ''Развитие мирового сообщества отстает от развития мировой экономики''/там же,с.ХУ1/.

Резкое возрастание морального фактора в жизни современного общества позволяет по-новому взглянуть на саму мораль. Выше говорилось, что отрыв морального сознания от моральной деятельности и моральных отношений свидетельствует о старом понимании морали, когда индивид оторван от общества, материальная жизнь от духовной, мораль от остальных сфер жизнедеятельности. Как нам кажется, есть и еще одно проявление упрощенного понимания морали. С давних пор укоренилось представление о внеинституциональном характере морали. На первый взгляд такой подход подчеркивает специфику нравственной деятельности. Однако на самом деле остается непонятным, почему мораль, являясь одной из форм человеческой деятельности, оказывается столь исключительной и непохожей на другие формы деятельности. В то же время явно недооценивается общественное значение некоторых институтов, на которые выпадает миссия утверждения моральных общественных норм. Я имею в виду, прежде всего, такой институт, как журналистика. Выработка общественного мнения сегодня неразрывна от выработки общественной морали. Задача журналистов в современном обществе состоит не просто в передаче информации, но и придании ей нужной моральной окраски. Тем самым, журналистика ежедневно в самых разнообразных своих формах утверждает моральные стереотипы. Если в обществе с неразвитым разделением труда эту задачу брали на себя отдельные общественные деятели, ученые, философы, педагоги, то в современном обществе, где роль средств массовой информации неизмеримо выросла, именно институт журналистики концентрированно выражает и утверждает общественную мораль. Мы приближаемся к периоду, когда общественное моральное осуждение будет играть почти такую же роль, как и в первобытном обществе, когда древний человек под влиянием осуждения мог умирать только от осознания своей вины. Уже и сегодня нравственные скандалы, разыгрывающиеся на страницах газет и экранах телевизоров,  стоят некоторым общественным деятелям карьеры.

Итак, мораль как оценочно-императивное отражение человеком окружающего мира представляет собой особую форму духовной деятельности. Завися от общественного бытия, мораль активно влияет на общественную практику. Более того, с течением времени такое влияние возрастает. Нравственные духовные отношения пронизывают все сферы жизнедеятельности общества и с ценностной стороны определяют их развитие.

Венчает многослойную структуру человеческой деятельности эстетическая деятельность, или эстетическое сознание. Э с т е т и ч е с кое столь же загадочно, сколь загадочна целостность самой человеческой деятельности. В домарксистской эстетике оно сводилось либо с идеалистических позиций к проявлению абсолютного духа, либо метафизически приписывалось природе как изначальная ее целесообразность. Определенная метафизичность сохранилась и в так называемой концепции полезности в рамках советской философии, когда эстетическое напрямую увязывалось с тем, что полезно для человека, по природе целесообразно для него.

На самом деле эстетическое намного сложнее. Достаточно глубоко о сущности эстетического писал А.Ф.Лосев: ''…Это непосредственно данная или внешне чувственная выразительность внутренней жизни предмета, которая запечатлевает в себе двусторонний процесс ''опредмечивания'' общественной человеческой сущности и ''очеловечивания'' природы и которая воспринимается как самостоятельная, бескорыстно созерцаемая жизненная ценность''/166, т.5,с.575./

Эстетическое представляет  собой форму отражения человеком окружающего мира и самого себя в этом мире. В отличие от других форм отражения эстетическое направлено на фиксирование не какой-то одной стороны человеческой сущности и окружающего мира, а на целостное воспроизведение человеческой сущности в природном мире. Если наука призвана выявить объективные закономерности  мира, право и мораль формулируют ценностные регулятивы общества и личности, то искусство пытается осуществить почти неосуществимое: оно стремится выразить всю полноту окружающего мира, как оно проявляется в бытии индивида.

Понятия ''эстетическое'' и ''искусство'' соотносятся так же, как и понятия ''познание'' и ''наука'',  ''материальная деятельность'' и ''производство'', ''управление'' и ''политика'', ''общение'' и ''воспитание'' и т.д. Все члены общества в той или иной степени выступают субъектами эстетической духовной деятельности /эстетического сознания/. Но не все специализируются на художественной, профессионально эстетической деятельности. Лишь писатели, музыканты, художники избирают эстетическую деятельность в качестве своего жизненного удела.

Эстетическая духовная жизнь выступает как особый вид духовных общественных отношений. Содержанием таких отношений является обмен результатами эстетической духовной деятельности. Это значит, что один художник /здесь: деятель искусства в расширительном смысле/ использует в своей деятельности находки и открытия своих коллег по цеху. Более того, устанавливается эстетическое духовное пространство, духовная аура: незримый мир красоты соединяет всех художников и в целом всех субъектов эстетической деятельности.

Духовность искусства не означает его бестелесности. Эстетическое сознание обрамлено в материальных звуках и красках. Однако в эстетической деятельности материальное не является самоцелью, как в производстве. Здесь оно лишь средство для выражения эстетических образов. Поэтому труд художника, как и труд субъекта любой духовной деятельности, отличается духовной всеобщностью. Это означает, что плоды его деятельности имеют вневременной характер, ими пользуется неограниченное число индивидов в неограниченное время.  Правда, платой за такую всеобщность является именно духовность результатов искусства.

Духовность искусства означает, что оно лишь копия /хотя и не зеркальная/ реальной красоты жизни, точнее, реальной жизни. Как таковое, искусство зависит от материальной практики общества и индивида, а также от других видов практики. Применительно к искусству, как ни к какому другому виду духовной жизни, очень часто стараются применить вневременные параметры оценок. Однако прав был Маркс, когда писал, что ''обаяние, которым обладает для нас их искусство, не находится в противоречии с той неразвитой общественной ступенью, на которой оно выросло. Наоборот, это обаяние является ее результатом и неразрывно связано с тем, что незрелые общественные условия, при которых это искусство возникло, и только и могло возникнуть, никогда уже не могут повториться вновь''/4,т.1, с.49-50 /. Искусство древних греков нас пленяет так же, как мы иногда восторгаемся чистотой и непосредственностью детей. Равно, как нельзя выбросить из духовного арсенала человечества простые открытия Архимеда, так же нельзя существовать без духовных завоеваний античного искусства. Но современное искусство, как и современное познание, неизмеримо усложнилось, стало тоньше и глубже. Конечно, прогресс искусства, как и морали, и науки, нелинеен. Поэтому некоторые образцы так называемого современного искусства не идут ни в какое сравнение с теми же классическими образцами античности. В целом же каждая эпоха, рождая новый тип практики, дает и новый тип художественного видения мира.

Завися от общественного бытия, искусство в свою очередь активно воздействует на него. Более того, будучи наиболее удаленным от материальной практики, искусство в своем лоне в первую очередь /вместе с философией, в чем был прав великий Гегель/ формулирует эстетический идеал, вбирающий в себя всю гамму желаемого обществом на данном этапе – идеал, который выступает серьезной движущей силой не только общественного сознания, но и общественного бытия. Относительная самостоятельность эстетического сознания означает также, что художественные образы имеют свою логику построения, не копирующую полностью реальную жизнь. Кони могут быть красными на синей траве, человек может, как птица, летать по воздуху и т.д.

Эстетическое сознание, отражая целостность природно-социального бытия человека, отличается сплавом чувственного и рационального. Нельзя эстетическое сводить только к социально организованной чувственности. Эстетическое претендует и на особую рациональную роль в осмыслении окружающего мира. Самые крупные произведения литературы, живописи, кино, театра заставляют мучительно раздумывать над теми идеями, которые заложены в их содержании. Переплетение чувственного, ценностного и логического, рационального придает особую прелесть произведениям искусства. Как таковые, они стремятся не копировать действительность, а в концентрированном виде передать жизненные хитросплетения. В том и состоит диалектика произведения искусства, чтобы отразить жизнь, не копируя буквально ее. Если искусство будет лишь копией, оно не будет искусством. Искусство призвано отразить существенные /и с логической и с ценностной стороны/ особенности бытия индивида в его целостности, отвлекаясь от мелочей и второстепенных деталей.

Эстетическое имеет свои разные проявления:  прекрасное, безобразное, трагическое, комическое, возвышенное и другие. Каждая форма эстетического отражает особую грань человеческого бытия – и гармонию мироустройства, и его несовершенство, и зависимость индивида от бесконечного числа неконтролируемых факторов, и многое другое.

Эстетическая форма деятельности пронизывает все другие формы активности человека в обществе, придавая им свойство эстетической гармонии. В современных условиях резко возросла роль эстетической компоненты в экономике. Речь идет о так называемой технической эстетике, или дизайне. Требование соответствующей красоты любого продукта производства стало характерным для сегодняшней экономики. Высокие эстетические параметры задаются и самому производству. Так, использование музыки в швейных цехах повышает производительность труда, облегчает и эстетически насыщает труд швей. Эстетически организованная производственная среда качественно отличается от производства, где красоте не уделяют должного внимания. Требования к дизайну и дальше будут расти. Перспектива такой тенденции такова, что впоследствии трудно будет отделить профессиональную сферу искусства и непрофессионально эстетическую деятельность.

Эстетический фактор все большую роль играет и в управлении. Эстетические символы крепости государства, фирмы, руководителя свидетельствуют об уровне организации. Политическая эстетика имеет свои каноны, особенно в области международных отношений. Каждое государство, тем более тип государств, стремятся с эстетической стороны зафиксировать свою особенность. Так, фигуры рабочего и колхозницы с серпом и молотом символизировали новую эпоху власти самих трудящихся. Появились новые музыкальные образы. И неудивительно, что даже в условиях буржуазной Реставрации Президент вынужден был пойти на возврат мелодии гимна СССР на музыку Александрова. В то же время сохраняются эстетические символы старой России в виде герба с орлами.

Симптоматично, что в условиях нашей Реставрации не создано сколько-нибудь замечательных произведений искусства. Утеряна смыслообразующая нить социальных преобразований и их связь с теми эстетическими представлениями об идеале, которые сложились в предыдущие советские десятилетия. Искусство, как и мораль, разлагаются культом денег и нравственной пустотой. Более того, многое сделано для того, чтобы оторвать высокое искусство от его народных корней в виде народного самодеятельного искусства.

Особую роль играет педагогическая эстетика. Флаги на педагогических башнях украшают процесс становления юного человека, придают ему взрослый характер, дисциплинируют. Приучение к красоте детей формирует у них чувство гармонии, заставляет осознанно относиться к любой своей деятельности, формирует их всесторонне развитыми людьми. Поэтому одним из требований педагогики является приобщение школьников к художественной самодеятельности. В силу детской психологии школьная эстетика призвана подчеркивать особенность всего школьного цеха учащихся и их равенство друг другу. К сожалению, отказ от единой школьной формы был шагом назад  в педагогико-эстетическом смысле. Возникшее внешнее разнообразие далеко не всегда соответствует необходимым эстетическим требованиям и всегда ниже уровня особой школьной эстетики, выделяющей всех школьников.

Современные требования научно-технической революции усложняют эстетические параметры оздоровительной сферы, сферы науки, права, морали. Так, например, Олимпийские Игры превращаются в громадное художественное представление. Ученые все больше стараются апеллировать к чувству красоты в научной аргументации. Служители Фемиды эстетически подчеркивают свою независимость от текущих влияний общества. Моральные же нормы  все жестче вбивают в сознание людей средства массовой информации, особенно электронные, прибегая ко всевозможным эстетическим усилениям.

Искусство, наконец, проникает во все сферы общественной жизни в виде самодеятельного художественного творчества рабочих и политиков, педагогов и спортсменов, ученых и юристов. Чем больше усложняется разделение труда и усиливается взаимопереплетение форм деятельности, тем больше такое самодеятельное творчество приобретает черты профессионального искусства.

Само искусство есть сердцевина эстетической сферы. Оно вырабатывает эстетический идеал и задает эстетические рамки проникновения искусства и непрофессиональной эстетической деятельности в другие сферы деятельности, начиная от экономики и кончая моралью. Будучи формой общественного сознания, искусство в то же время представляет собой такую духовную сферу, в которой значительное место занимает материальная база, управленческая инфраструктура, своя педагогика, свои навыки и представления о здоровье, свое право и мораль.

Таким образом, эстетическое сознание отражает бытие человека в его целостности -  в единстве природного и социального, чувственного и рационального, общего и особенного, личного и общественного, в единстве всех проявлений индивида.

Задачей данной работы не является рассмотрение всех аспектов социальной философии. Вводя читателя в мир социальной философии, автор, прежде всего, стремится обрисовать общую структуру социума, элементами которой выступают определенные формы деятельности. Однако, анализируя структуру духовной жизни, нельзя совсем обойти вниманием проблему идеологии и общественной психологии, поскольку она имеет отношение к данной теме. Это тем более актуально, что в прежней советской философии было много такой описательности в толковании идеологии и психологии, что в целом оставалось неясным формально-логическое отношение структуры духовной жизни /структуры общественного сознания/, с одной стороны, и идеологии и психологии, с другой.

Под  и д е о л о г и е й следует понимать совокупность взглядов, идей и теорий, которые в рациональной форме обосновывают интересы соответствующих социальных групп общества – классов, наций, государств и т.д. Под общественной психологией понимается совокупность чувств,  переживаний, оценок, в которых индивид и социальные группы отражают многообразие окружающей социальной действительности. Велико искушение отнести идеологию к теоретическому уровню общественного сознания, а психологию к обыденному. Однако и идеология существует на обыденном неспециализированном уровне в виде осознания и обоснования индивидом своих личных и групповых интересов. Представляется, что различие идеологии и психологии лежит в другой плоскости.

Идеология объединяет всю совокупность рационально-логических духовных образований, выражающих интересы социальных групп и индивидов.  П с и х о л о г и я,  напротив, связана с чувственно-ценностными компонентами сознания. Понятие общественной психологии употребляется здесь в сугубо социально-философском смысле. Оно отражает не любую ориентировочную деятельность субъекта психики, в том числе психическое сопровождение интеллектуальной деятельности, а лишь сознательно-ценностное отражение мира в специфически-человеческих чувствах. Другими словами, выделенное выше различие между логической и ценностной сторонами человеческого сознания следует положить в основу разграничения идеологии и психологии.

К идеологии с этой точки зрения следует отнести ту часть науки, которая связана с логическим обоснованием интересов людей. Речь идет о комплексе общественных наук, изучающих человека и общество. К идеологии относится и система права, представляющая собой рационально организованную систему регулятивных норм поведения. Наконец,  идеологии принадлежит логическая компонента искусства – та, часть искусства, которая представляет собой логически-эстетическое отражение интересов тех или иных социальных групп.

Ядром психологии являются ценностные чувства, выступающие в виде моральных норм поведения. Особенностью социального чувства как проявления человеческого сознания является его несводимость к понятию и, тем самым, к логической конструкции. Чувство, как утверждает психология, не вытесняется мыслью. Оно вытесняется лишь другим чувством. Неразвитость или неопределенность того или иного социального чувства как отражения определенного социального факта рождает сложные социально-психологические образования, вроде слухов, страхов, экономических ожиданий, являющихся предметом социальной психологии. В идеологии ценностная составляющая дана как рациональное обоснование социальных ценностей. В психологии они опредмечены в виде определенных чувств и переживаний индивида. Кроме нравственных чувств, к психологии следует отнести и чувственную составляющую эстетического сознания. Эстетические чувства, хотя тесно переплетены с нравственными, не сводятся к ним. Переживание прекрасного, возвышенного, трагического, если из него убрать момент логического осмысления и этическую компоненту,  будет как раз представлять собственно психологическое чувство прекрасного. Смесь нравственного и эстетически чувственного рождает удивительную форму социального чувства, в котором человек переживает сложнейшие гаммы общественных изменений. Чисто психически такие переживания предстают в самых разных формах – от страха до чувства национальной гордости. С социально-философской точки зрения же общественная психология связана со вполне определенными формами деятельности индивида.

При всей возможной спорности высказанных выше соображений о психологии и идеологии представляется бесспорным одно – понимание этих двух структурных уровней общественного сознания в свете общей теории деятельности и структуры общества

Особыми формами общественного сознания принято считать философию и религию. Однако с логической точки зрения они не являются самостоятельными формами человеческой деятельности. Рассмотрим, прежде всего, философию.

В советской философской литературе, грешившей уступками домарксистскому социальному мышлению, укоренилось представление об особой роли философии в структуре общественного сознания. Однако такая позиция лишь принижала саму философию. С одной стороны, утверждалось, что марксистско-ленинская философия представляет собой особую науку о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления. С другой же, доказывалось положение о философии как особой форме общественного сознания. Тем самым, допускалось противоречие, которое насколько выделяло философию, настолько же и недооценивало ее. Ведь утверждение о философии как о науке должно означать лишь то, что философия принадлежит к общественному сознанию как часть науки. Будучи гуманитарным знанием, философия насквозь идеологична. Это, однако, не примитивная идеологичность, которая готова рассматривать материализм только со знаком плюс, а идеализм только со знаком минус. Но у каждой эпохи своя философия, у каждой социальной группы свое мировоззрение. Верно, что философия в силу ее общего характера оказывается сердцевиной идеологии, определяющей конкретные ее элементы. Но философия не является самостоятельной формой общественного сознания наряду с наукой. Из этого тезиса об особой роли философии и развились к 90-м годам абстрактные философско-религиозное и позитивистские направления в философии, одно из которых абсолютизирует роль общего умозрения, а другое не признает за философией никакого научного значения.

На самом деле научная диалектико-материалистическая философия является составной частью гуманитарного знания. И лишь в качестве таковой составной части относится к общественному сознанию. Какие-то ложные иллюзорно-идеологичные элементы философии вовсе не аргумент для выделения философии в качестве самостоятельной формы общественного сознания, поскольку подобные элементы присущи любой гуманитарной науке.

Сложнее дело обстоит с религией. Внешне   р е л и г и я выступает вполне самостоятельным общественным институтом, который является носителем особого духовного содержания и уже потому вправе претендовать на то, чтобы быть особой формой духовной деятельности людей. Однако с логической точки зрения, которая берет за основание реальное разделение труда, особой религиозной деятельности наряду с вышеперечисленными не существует. Речь может идти лишь об особом социокультурном комплексе, включающем в себя особую материальную, управленческую, педагогическую, оздоровительную практику, а также определенные логические понятия, регулятивные нормы, нравственные и эстетические ценности  - социокультурном комплексе, внутренним стержнем которого является идея сверхъестественного. Другими словами, нет особой религиозной деятельности как особого вида активности социальных субъектов, который бы проистекал из развития разделения труда. Есть все те же известные нам виды деятельности – от материальной до эстетической – только ориентированные на бога как фантастическое существо.

Появление человеческого труда повлекло за собой разложение мифологического сознания. Данный процесс рождал, с одной стороны, светскую культуру, с другой – религиозную, ориентированную на сверхъестественный мир абсолютного существа. Неразвитость светской жизни стимулировала развитие жизни религиозной. Однако между ними существовало и существует коренное противоречие. Более того, оно углубляется. С развитием разделения труда нарастает вес светской материальной и духовной жизни, одновременно нарастает светскость и самой религии, особенно в протестантизме. Ясно, что последующее развитие разделение труда повлечет дальнейшие изменения в соотношении светского и религиозного, пока, наконец, с переходом  общества в зрелую стадию развития, когда будут устранены социальные и политические конфликты, религия не начнет отмирать совсем.

Из сказанного следует, что религию и философию под определенным конкретно социологическим углом зрения можно рассматривать как особые проявления общественного сознания. Но с логической точки зрения, рассматривающей внутреннее разделение деятельности на исторически развивающиеся формы, ни философия, ни религия самостоятельными формами общественного сознания не являются.

6. Понятие социальной сферы общества. Классы, нации, семья.

Рассмотрение социальной структуры общества составляет третий  важнейший аспект социальной философии. Содержанием социальной структуры являются так называемые социальные отношения людей. Понятие ''социальные'' в данном контексте означает не ''общественные'', а межгрупповые. Дело в том, что люди, занимаясь той или иной деятельностью, образуют разнообразные социальные группы – классы, нации, территориальные общности, демографические группы и многие другие. Отношения между такими группами и бытие человека внутри них и составляет содержание социальной сферы.

Речь идет о самостоятельном, несводимом к другим, аспекте структуры общества. Те специалисты по социальной философии, кто, рассматривая  структуру общества и перечисляя основные сферы жизнедеятельности людей, называют сразу после экономической сферы социальную, допускают ошибку. /См.,например, 15/. Сфера межгрупповых /социальных/ отношений не относится к рассмотренным выше двум аспектам структуры общества, когда речь шла о базисе и надстройке и о практике и духовной жизнедеятельности. Социальные отношения не могут быть расположены в одном ряду с производственными, политическими, духовными, поскольку они сами есть и производственные, и политические, и духовные, только взятые в аспекте тех социальных групп, которые являются субъектами таких отношений.

Социальный аспект структуры общества ''снимает'' своим содержанием значение двух предыдущих аспектов. Это означает, что из всех социальных групп наиболее важными являются те, которые связаны с основными сферами жизни общества. В то же время социальный аспект, удерживая главное содержание двух первых аспектов, не сводится к ним и имеет самостоятельное содержание. Это означает, что существование социальной группы рождает особый структурно-содержательный смысл социального бытия. Каждая группа оказывается особым социумом в социуме /обществе /. Принадлежность индивида к такому социуму накладывает отпечаток на включение его во все основные сферы жизни общества. Так, рождение в определенной семье предопределяет во многом последующее развитие личности – получение им образования, профессии, нравственных убеждений и т.д.

Из материалистического понимания истории следует, что в социально неоднородном обществе главными группами людей являются     К л а с с ы.         Заслуга открытия классов принадлежит не марксизму. Еще до Маркса и Энгельса буржуазные историки, и, прежде всего, Тьерри, Минье, Гизо, зафиксировали существование антагонистических социальных групп в обществе, назвав их классами. То, что внес нового в понимание классов марксизм, сформулировано в письме Маркса к его другу и соратнику И.Вейдемейеру от 8.03. 1852. В этом письме Маркс подчеркивает три принципиальных пункта, отличающих его понимание классов от буржуазного. Во-первых, классы связаны с определенными историческими фазами производства, во-вторых, на определенной стадии развития общества классовая борьба неизбежно приводит к диктатуре пролетариата, то есть к пролетарскому типу государства, и, наконец, в-третьих, диктатура пролетариата в развитии государственности есть лишь переходная ступень к такому обществу, где государство, отмирая, перерастет в коммунистическое самоуправление, в котором не будет классов /1,с.427 т.28/

Классическое определение классов принадлежит В.И.Ленину, данное им в работе ''Великий почин'': ''Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению /большей частью закрепленному и оформленному в законах/ к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают'' /5,т.39 с.15/. Как мы видим, Ленин выделил три базисных и один надстроечный признак классов. Если пытаться дать более широкое определение, то можно выделить и другие отличительные свойства, связанные с разными сферами общественной жизнедеятельности, отличающие классы, в частности, идеологию. Однако главный признак – разное положение в производстве.

Классы не просто большие группы людей. Они потому главенствуют как социальные группы в обществе, что объединяют всех тех членов общества, кто непосредственно включен в производственные отношения, являясь их субъектами. Именно непосредственная связь со средствами производства определяет включенность того или другого индивида в производственные отношения. Это означает, что субъектами производственных отношений являются люди физического труда и владельцы средств производства.  Первые включены в производственный процесс как создатели материальных благ, как элементы производительных сил, без которых вещественные элементы не могут функционировать. Вторые не обязательно заняты физическим трудом, но они владеют, пользуются, распоряжаются средствами производства и, тем самым, включены в материальный процесс производственных отношений. Таким образом, классы – это субъекты производственных отношений в обществе.

Появление классов детерминировано развитием разделения труда, то есть развития производительных сил. С появлением земледелия, скотоводства, ремесла появились излишки продуктов, и появилась потенциальная возможность присвоения в частную собственность части продукции. До того частной собственности просто не могло быть, поскольку нечего было присваивать. Появление излишков, однако, создает только возможность появления частной собственности. Чтобы такая возможность стала действительностью, должны были срабатывать дополнительные объективные механизмы самого производства. Речь идет о том, что сами потребности развивающегося разделения труда требовали частной собственности как наиболее адекватной формы примитивного производства. Другими словами, нельзя представить, что  было бы возможным обособленное производство на отдельных кусках земли в силу появления земледелия обособившимися семьями, которые бы продолжали первобытно-коммунистически объединять произведенное общими складами и запасами. Это абсолютно нерационально и просто невозможно в силу разных объективных факторов, которые бы резко затормозили технологический процесс. Следовательно, главная причина появления классов не политическая /военные захваты, как считал во времена Энгельса мелкобуржуазный социалист Е.Дюринг/, не идеологическая и не какая-либо другая. Причина, как объясняет материалистическое понимание истории, не зависит, в конечном счете, от сознания людей. Развитие производительных сил неизбежно приводит к появлению земледелия, скотоводства и ремесла, и частная собственность закономерно возникает как историческая форма ручного и механического производства.

Соответственно экономическим формациям существовали и существуют исторически определенные классы: рабы и рабовладельцы, феодалы и крепостные крестьяне, наемные рабочие и капиталисты. Понимание сути каждого из них означает понимание сути производственных отношений, носителями которых они являются. Особым историческим образованием был ранний социализм и такие классы в нем, как рабочие, колхозное крестьянство, мелкие собственники. Это были неантагонистические группы, переходные по своему социально-экономическому и политическому смыслу. В тенденции с развитием разделения труда данные группы должны постепенно отмирать, превращаясь в научно ориентированных субъектов труда в условиях отмирания физического труда как такового. На практике же произошел откат назад. Возврат к приоритетам частной собственности в государстве привел вновь к появлению антагонистических социальных групп. Капитал и труд стали вновь составлять главную ось производственных и социально-классовых отношений в обществе. Процесс социального расслоения стал отличительным признаком возврата к капитализму в стране. Он обусловил значительную социальную дезинтеграцию общества, повлекшую за собой дезинтеграцию в других социальных сферах – национальной, семейной, демографической и др.

Классовые отношения намного шире производственных отношений. Они вбирают в себя весь спектр политических, коммуникативных, правовых, моральных, познавательных, эстетических отношений, возникающих между большими группами людей, называемых классами. Поэтому классовые отношения по своему составу и базисны, и надстроечны. Надстроечная часть их отношений обозначается понятием ''классовая борьба''. В широком смысле   к л а с с о в а я    б о р ь б а означает всю гамму нематериальных отношений между классами – от коммуникативных до нравственных отношений – отношений, которые при наличии определенного сотрудничества в итоге неизбежно разворачиваются как классовое противоборство.

Классовая борьба, как известно, существует в трех основных формах – экономической, политической и идеологической. Студенты очень легко запутываются, какая из этих форм базисна, какая надстроечна и какая из форм является при этом главной. Соблазнительно отнести экономическую борьбу к материальным базисным отношениям, но тогда закономерно появляется вопрос, почему главной является политическая борьба. На самом деле все формы классовой борьбы принадлежат сфере нематериальных отношений. Экономическая и политическая борьба есть сфера политики, идеологическая борьба охватывает несколько надстроечных сфер, где имеют место идеологические процессы. В экономической борьбе мы видим не материальное отношение, а волевое отношение, требования по поводу улучшения материального положения работника. Конечно, высшей формой классовой борьбы выступает политическая, где ставится центральный вопрос – вопрос о власти. Вершиной классовой борьбы при смене общественно-экономических формаций оказывается социальная революция, качественно меняющая тип производственных и политических отношений в обществе. Смена господства общественной собственности на частную по своему смыслу представляет собой в России в 90-е годы именно революционный процесс. Правда, когда революционный процесс имеет своей направленностью возврат отжившего и умирающего экономического типа отношений, он имеет название контрреволюции, что мы и имеем сегодня.

Классовые отношения не имеют резко очерченных границ. В докапиталистических формациях они перемешиваются с сословными отношениями. Принадлежность человека к сословию определялась его рождением, вероисповеданием, имущественным положением. При капитализме классовые отношения впервые выступают в своей  чистоте и неслучайно, что именно в первой половине Х1Х века они были зафиксированы социальной наукой. Но и в данное время существование множества слоев в одном классе, отсутствие жесткого разграничения между классами, наличие мелкой буржуазии, барахтающейся между пролетариатом и наемным рабочим, появление множества так называемых ''белых воротничков'', то есть тех, кто занят интеллектуальными операциями на производстве, создает видимость стирания классовых противоречий и устаревания классовой теории Маркса. На самом деле все обстоит наоборот. Доля прибавочного продукта в продукте наемного труда неизмеримо растет. Следовательно, растет степень эксплуатации наемного рабочего. И даже если возрастает заработанная плата рабочего, его классовое противостояние капиталу отнюдь не уменьшается. Хотя взаимоотношения труда и капитала после появления социализма в Советском Союзе, существенно видоизменились, их суть осталась. Следует предполагать в недалеком будущем новые мировые кризисы капиталистической системы \написанные слова в 2007 г. в первом издании книги полностью подтвердились в конце 2008, когда начался мировой финансовый кризис -  С.Р.\, не говоря уже о том, что переход к капитализму в России обречен на провал.

Немаловажное место в классовых отношениях занимает идеологическая борьба. Через средства массовой информации, через систему образования, через сферу потребления господствующий класс навязывает свои идеологические стереотипы, утверждая существующие производственные отношения. В своей недавней книге ''Манипуляция сознанием'' /М.,2000 г./  С.Г.Кара-Мурза приводит массу фактов того, как в условиях экономической эксплуатации капитал изобретает  бесконечное множество способов одурачивания людей. В последнее время на территории постсоветского пространства граждане крайне остро почувствовали лицемерие буржуазной пропаганды. Под разговоры о помощи России идет жесточайшая конкурентная борьба с ней. Людям, которые в свое время помогали всему третьему миру дотянуться до цивилизации, не понять коварства и двуличия денежных мешков.

Перспектива классовых отношений согласно материалистическому пониманию истории напрямую зависит от развития разделения труда. Нарастающий процесс сокращения физического труда как такового, усиление автоматизации и информатизации устраняет саму основу существования классов. Если к этому добавить, что подобный технический уровень общества все острее требует ухода от частнособственнических основ существования, то становится понятным неизбежность дальнейших  качественных изменений в социальной структуре всего мира. Усиливающаяся борьба всех прогрессивных сил против глобализации экономики со стороны империалистических акул лишь обостряет данный процесс.

В современной отечественной социально-философской литературе в условиях экономической и политической Реставрации происходит открытый отказ и от ряда марксистских положений в учении о классах.  Например, В.С.Барулин пишет: ''Как нам представляется, ни мировая история, в особенности история ХХ в., ни развитие мировой социально-философской мысли не подтвердили той роли классов и классовых отношений, которую им придавали К.Маркс и В.И.Ленин. Поэтому пересмотр этой роли в социальной философии марксизма нам представляется делом вполне теоретически созревшим'' /14, с.116/. Особенно хорош пассаж относительно истории ХХ века. Наверное, уважаемый социальный теоретик, который, кстати, обучал в свое время и автора данной книжки и не совсем еще утратил симпатий к Марксу, просто-напросто забыл и о Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года, и о той роли, которую сыграл мировой капитал в развязывании  второй  мировой войны. Но как же можно говорить такое, когда американский капитал сделал все, чтобы развалить Советский Союз, многонациональную Югославию. Такое можно говорить потому, что прежнее владение марксистским методом было во многом внешнее, поверхностное. Вместо развития и углубления марксизма в новых исторических условиях шла вульгарная апологетика, которая в других условиях Реставрации обернулась ревизионизмом и оппортунизмом.

Итак, из материалистического понимания истории последовательно вытекает материалистическое учение о классах. Закономерно появляясь с развитием разделения труда, классы столь же закономерно будут иметь тенденцию перерастать в неклассовые социальные общности в условиях автоматизации и развитого обобществления производства. Пока же они существуют, между ними неизбежно разгорается борьба. Переход к первоначальному накоплению капитала в условиях постсоветской России придает процессу классовых противоречий характер дикого капитализма, когда сами классово-антагонистические противоречия не отрегулированы законом, что отбрасывает страну на многие десятилетия и даже столетия назад.

Вторым по значимости элементом социальной структуры всех неоднородных социальных систем являются этнические общности людей, или  Э т н о с ы,  как стали часто их называть в литературе в последнее время. Если брать такой признак социальных групп, как численность, то этнические группы самые многочисленные в обществе, поскольку в отличие от классов они объединяют в себе всех членов общества, принадлежащих к той или иной этнической общности.

Этнические общности людей следует отличать от человеческих рас – биологических групп, в рамках которых шло первоначальное природное появление человека. Выделяют три большие расы -  европеоидную, монголоидную и экваториальную, или негро-австролоидную. Многие шовинистически мыслящие теоретики даже сегодня пытаются некоторые социальные проблемы свести к расовым различиям. Однако в целом в социальной науке сегодня доминирует представление о недопустимости расизма, доказывающего преимущества одной расы над другой. Не вдаваясь в нюансы полицентристского или моноцентристского появления человека, следует согласиться с пониманием рас как чисто природных форм, в которых происходит биологическое появление человеческого рода.

Эволюция человека как субъекта социальных отношений и одновременно как биологического существа, обитающего на определенной природной территории, обусловила сложный процесс этногенеза. С нематериалистической точки зрения этногенез представляется как процесс уникальной и неповторяемой смены этносов, выступающих замкнутыми  ''биосоциальными организмами'' /Л.Н.Гумилев/. С позиций исторического материализма человечество прошло в своем развитии несколько этнических общностей людей – род и племя в первобытном обществе, народность – при рабовладении и феодализме, нация – в условиях капиталистического строя и переходных к коммунизму.

С самого первого дня своего существования человек, занимаясь производством и всеми другими формами деятельности, образовывал на данной территории определенные общности людей, схожих друг с другом по языку, культуре, психологии. Для рода и племени была характерна кровнородственная связь между людьми. Как отмечали Маркс и Энгельс, люди первобытной эпохи были неотличимы друг от друга и не оторвались еще от пуповины первобытной общности /1,т.21 с.99\.  Р д являлся социальной организацией первобытного  общества, объединяющей кровных родственников, сплоченных первобытным коллективным трудом, имеющих единые интересы, язык, обычаи, элементы первобытной культуры. Из родов складывалось   племя,  имевшее те же признаки. Каждому  племени было присуще собственное имя, территория, общность экономической деятельности, свой диалект, свои нравы и религиозные представления.  Первобытная этническая общность, по словам Энгельса, дальше племени не пошла, ''образование союза племен означает уже начало ее разрушения'' /1,т.21 с.99/.

С появлением разделения труда и моногамной семьи меняется и этническая сторона бытия людей. На смену роду и племени приходит народность. Последнее происходит не просто как расширение племенных отношений, а как их отмирание. На смену кровнородственным связям приходят территориальные связи. Возникшее государство распространяет свои законы на данную территорию, на которой живут люди, имеющие общую языковую основу /хотя и разные диалекты/, экономическую и культурную. Господствующее натуральное хозяйство, с одной стороны, преодолело примитивную сращенность природы и человека в условиях первобытного строя, но, с другой, было не способно все части народности в одно целое. Таким образом,  н а р о д н о с т и, возникшие на базе рабовладельческого и феодального способов производства, являются определенной исторической формой общности людей, характеризующейся общей территорией, территориальными экономическими связями, языком, проявляющимся в его диалектах, и выросшим на основе этого сознанием своей этнической принадлежности.

Капитализм с его машинным производством  и единым рынком разрывает обособленность людей, составляющих народность. Возникает единая рыночная общность экономической жизни на данной территории государства, единый литературный язык, общность этнического самосознания.

Советский марксизм, борясь с нематериалистическими концепциями этнических отношений, преувеличивал социальную составляющую сущности нации. Так, например, известный и авторитетный специалист в области межнациональных отношений С.Т.Калтахчян писал: ''Н а ц и я есть явление исключительно общественное''/81,с.131\. На самом деле такой подход содержит заметное преувеличение социальной зрелости наций как этнических общностей людей. Сам С.Т.Калтахчян подчеркивал наличие в нациях сугубо социальной стороны и этнической, проявляющейся в национальности /см. там же, с.89-91/. Этническую составляющую наций нельзя свести только к социальному содержанию. В том-то и дело, что наличие наций свидетельствует о продолжающемся процессе предистории человечества, когда природные факторы продолжают в определенной степени непосредственно вплетаться в общественный процесс, в результате чего появляется этническая особенность бытия людей. Все это является следствием недостаточной интегрированности экономической, политической и культурной жизни людей и на территории одного государства, и между разными государствами. Преувеличение социальной сущности наций, в особенности составляющих советский народ, повлекло за собой национализм 90-х годов.

Итак, нация есть такая этническая общность людей, которая характеризуется общностью экономической жизни, единой территорией государства, общностью языка и национального самосознания. Национальные отношения, как и любой вид социальных отношений, по своей структуре и базисны, и надстроечны. Глубоким заблуждением и на обыденным, и на социально-философском уровне является убеждение в том, что самым сущностным свойством нации является ее культура. Последнее если и верно, то только в случае широкого понимания термина ''культура'', включающего в себя и материальную культуру. На самом деле этнический процесс разворачивается, прежде всего, в материальной жизнедеятельности людей, в материальном взаимодействии человека и природы. Каждая новая ступень в развитии производительных сил, каждая новая историческая форма взаимосвязи общества и природы рождает свой исторический тип этнических общностей людей. Этническая уникальность того или иного народа определяется уникальностью его материального бытия в определенных географических условиях. Формирование единой американской нации из представителей самых разных народов в условиях свободного формирования капитализма подтверждает это.

На основе единой хозяйственной жизни каждый этнос формирует общую систему управления государством, общую систему коммуникаций и подготовки молодого поколения, систему оздоровительной деятельности, морали, права, искусства, познания. Национальные отношения, следовательно, как и классовые, вбирают в себя и производственные, и политические, и духовные, только взятые под углом зрения той социальной общности, которая является их носителем на данной географической территории.

Национальные отношения зависимы от социально-классовых. Если, как отмечалось выше, этническая общность людей объединяет всех людей, живущих на данной территории, то к классам относятся лишь субъекты производственных отношений. Кроме того, в каждой нации существует два антагонистических класса, по-разному оценивающих свое общество и перспективы этнического процесса. Классовые отношения определяют динамику этноса, хотя этнические отношения в свою очередь накладывают печать на классовые противоречия.

Объективная логика капитализма такова, что нации присущи две противоположные, но дополняющие друг друга тенденции. С одной стороны, развивается и углубляется национальная самобытность каждого народа, каждой нации. Чем сложнее производство, наука, образование, искусство, политика на данной территории, тем колоритнее выступает народ, живущий на территории данного государства. С другой стороны, машинное производство и рынок тяготеют к выходу за свои национальные рамки. Развивается международная интеграция. Нации сближаются и создаются условия для их перерастания в интернациональную общность людей. Сегодня мы видим, как в Европе вводится единая валюта, отменяются границы, развивается международная кооперация по всем направлениям. В то же время пока жив капитализм, продолжает доминировать буржуазный национализм. Размахивание американским флагом по всей планете продолжается, а с ним продолжаются и угрозы военных конфликтов, как в Югославии, и неравноправное экономическое сотрудничество, и культурный шовинизм.

В условиях раннего социализма в СССР этнический процесс впервые в истории человечества стал приобретать последовательно интернационалистскую направленность. Советский народ, объединяющий многие народы, населяющие республики бывшего Союза, впервые формировался не как нация и даже не как этническая общность людей, а как интернациональная общность, открытая в этническом отношении миру. Общественная собственность, лежащая в основе данного процесса, сближала все народы. Более того, Советский Союз, сам, имея множество экономических проблем, активно помогал развивающимся странам мира, демонстрируя совершенно новый тип национального сотрудничества. Процесс складывания новой интернациональной общности людей не был гладким. Многие задачи по сближению народов искусственно упрощались, что рождало свой ''советский''  национализм и что обусловило всплеск национализма в 90-е годы.

Но главной причиной, повлекшей разрушение некогда могучего Союза Советских Социалистических Республик, стала возобладавшая тенденция по капитализации экономики и переходу к частной собственности. Декларация о суверенитете, принятая на Съезде Советов народных депутатов России, стала политическим и идеологическим выражением буржуазной Реставрации в сфере межнациональных отношений. Сепаратизм экономический, характеризующийся отказом от плановой экономики и переходом к хаосу первоначального накопления, потребовал и сепаратизма национального, подогреваемого, тем более, Западом.

Закономерным следствием данного процесса стало чрезвычайное ухудшение и осложнение межнациональных отношений на территории бывшего СССР. Война в Чечне, Таджикистане, между Арменией и Азербайджаном, в Грузии, в Приднестровье, обострение отношений в Крыму, Прибалтике – все это результаты колоссального отката назад в сфере межнациональных отношений в нашей стране. Если тенденции капитализации общества будут продолжаться, можно, не колеблясь, прогнозировать еще более открытые военные конфликты на территории стран СНГ, вплоть до повторения ситуации в Югославии. Вот почему Запад всячески противится интеграции России и Беларуси, вот почему на Западе изо всех сил пытаются затянуть в НАТО Украину. Однако перспектива межнациональных отношений в странах СНГ только одна – интеграция в одно союзное государство. Только в этом случае наши народы будут представлять достойных партнеров международного сообщества.

Итак, этнические общности людей представляют собой конкретно-исторические образования, возникающие и изменяющиеся с развитием способов производства и всей экономической формации в целом. Перспектива этногенеза напрямую связана с перспективами развития социума как системы.

После классов и этносов важнейшей социальной группой является семья.  С е м ь я представляет собой вторую форму материальной жизнедеятельности людей.  Ф.Энгельс в своей знаменитой работе ''Происхождение семьи, частной собственности и государства'' писал: ''Согласно материалистическому пониманию, определяющим моментом в истории является, в конечном счете, производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но само оно, опять-таки, бывает двоякого рода. С одной стороны – производство средств к жизни: предметов питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с другой – производство самого человека, продолжение рода. Общественные порядки, при которых живут люди определенной исторической эпохи и определенной страны, обусловливаются обоими видами производства: ступенью развития, с одной стороны – труда, с другой – семьи'' /1,т.21, с.25-26/. Чем менее развито общество и производство в нем, тем больше зависимость индивида от родственных связей, и, наоборот, чем выше уровень способа производства, тем меньше судьба индивида определяется самим фактом своего рождения.

Исторически семья эволюционирует вместе с развитием разделения труда. Самой первой формой семьи была кровнородственная семья. Она характеризовалась тем, что в ней супружеские права и обязанности исключались только между родителями и детьми.  Родственные отношения между братьями и сестрами, как само собой разумеющееся, включали в себя и половые отношения. Эта форма семьи была присуща самым ранним ступеням становления человека. Следующим шагом на пути ограничения половых отношений было запрещение их между братьями и сестрами. Эту форму семьи Л.Г.Морган, на которого ссылался Энгельс, назвал пуналуальной. Мужья группы сестер уже не были их братьями и были друг для друга ''пуналуа'', близкими товарищами. Ограничение кровосмешения  /инцест/  было громадным скачком вперед и в физическом и в социальном плане. Рождалось более здоровое поколение, а, кроме того, на основе пуналуальной семьи появляется род. Ф.Энгельс писал: ''С установлением запрета половых связей между всеми братьями и сестрами, даже между самыми отдаленными родственниками боковых линий с материнской стороны, указанная группа превратилась в род, то есть конституировалась как твердо установленный круг кровных родственников по женской линии, которые не могут вступать между собой в брак, круг, который с этих пор становится все более и более прочным благодаря другим общим институтам общественного, а также религиозного характера и приобретает все больше отличительных черт по сравнению с другими родами того же племени''/1,т.21, с.46-47/.

Групповой брак, по Моргану и Энгельсу, был присущ стадии дикости древнего человека, когда преобладало собирательство, охота и рыбная ловля. С переходом к варварству, когда зарождаются элементы ремесла, земледелия и обработки металлов появляется парная семья. ''Это – характерная,- писал Энгельс,- форма семьи для эпохи варварства, так же как групповой брак – для эпохи дикости, а моногамия – для цивилизации'' /1,т.21 с.57/. Естественный отбор довел процесс ограничения половых отношений до своего логического завершения – возникла семья как двухатомная молекула: один мужчина и одна женщина. В парной семье происходит переход определяющего положения от женщины к мужчине, выполнявшему основные производственные функции в возникшем земледелии, ремесле и скотоводстве. По словам Энгельса, ''ниспровержение материнского права было всемирно-историческим поражением женского пола. Муж захватил бразды правления и в доме, а жена была лишена своего почетного положения, закабалена, превращена в рабу его желаний, в простое орудие деторождения''/1,т.21, с.60/.

С завершением разделения труда, появлением государства и классов парный брак через промежуточную форму патриархальной семьи превратился в моногамную семью современного вида. Последняя есть существенный признак возникшей цивилизации. Крепость моногамных семейных уз обеспечивает право наследования собственности по отцовской линии. С появлением частной собственности возникает многовековое воспроизводство человека в условиях соответствующего типа семьи. Вот почему когда Энгельс пишет о современной ему буржуазной семье, он подчеркивает возможность свободной половой любви только применительно к пролетариату: ''Половая любовь может стать правилом в отношениях к женщине и действительно становится им только среди угнетенных классов, следовательно, в настоящее время – в среде пролетариата, независимо от того, зарегистрированы официально эти отношения или нет. Но здесь устранены также все основы классической моногамии. Здесь нет никакой собственности, для сохранения и наследования которой как раз и были созданы моногамия и господство мужчин; здесь нет поэтому никаких побудительных поводов для установления этого господства'' /1,т.21, с.74/.

Марксистский подход к семье, как мы видим, отличается от буржуазного, который абсолютизирует этот институт, увязывая его с изначальной природой человека и богом. Природа семьи конкретно-исторична. Подлинная моногамия /особенно со стороны мужчины/ возможна только в условиях отмирания моногамной семьи, в основе которой лежит частная собственность. В будущем с переходом к господству общественной собственности в условиях развитого разделения труда, когда общество будет способно взять на себя материальные заботы в сфере быта, воспитание подрастающего поколения, никакие внешние материальные обстоятельства не будут принуждать супругов к существованию друг с другом без любви и искреннего взаимоуважения. Каждый свободно может распорядиться своей личной судьбой без того филистерского, по словам Энгельса, ''сочетания сентиментальности и домашней грызни'', в основе которого лежит частная собственность.

С социально-философской точки зрения семейные отношения представляют собой комплекс материальных, управленческих, педагогических, оздоровительных, правовых, нравственных, познавательных, эстетических отношений между супругами и детьми. Кроме того, между супругами существуют и чисто природные отношения по воспроизводству, вплетенные в их социальные взаимоотношения. Уже ранний Маркс подчеркивал, что по отношению мужчины к женщине можно судить о степени развитости общества. Расширяя данную мысль, можно утверждать, что по степени развития семейных отношений, по степени гармонии природного и социального начала в семье можно говорить о стадии развития общества.

Буржуазная Реставрация в Советском Союзе повлекла за собой и уродливую трансформацию семейно-брачных отношений. Буржуазный индивидуализм разъедает основную ячейку общества, в которой происходит воспитание детей. Вновь появились беспризорные дети, более половины семей распадаются. Зато стали модными браки по расчету и так называемые брачные контракты. Любовь разрушается эротикой и порнографией, усиленно насаждаемыми Западом. Одновременно с волной индивидуализма мы вновь возвращаемся к мещанскому культу семьи с его сентиментальностью и дрязгами.

Перспективы развития института семьи в обществе напрямую зависят от развития основных сфер жизнедеятельности человека. С техническим прогрессом станет возможным все более освобождать женщину от рутинного труда в быту, с переходом к коллективистским началам в жизни и семья будет становиться все более свободным и творческим союзом любящих друг друга супругов и детей. Советская власть в свое время  удивила мир новыми отношениями по воспитанию детей, когда появились общественные ясли и детские садики. Это шокировало  сначала буржуазных мещан – как это можно отдавать   своих   детей в чужие руки. Однако сегодня и на Западе общественное дошкольное воспитание не редкость.

Так называемая сексуальная революция в ХХ веке  на самом деле лишь слабый и неразвитый намек на будущее качественное изменение взаимоотношений полов в обществе, которое грядет с коммунистическим преобразованием общества. Именно тогда, когда ничто внешнее не будет удерживать супругов от взаимных обязательств, именно тогда только и возможно будет полное проявление индивидуальности и развитое чувство верности друг другу.

Таким образом, семья представляет собой важнейшую сферу социальной жизни человека. Являясь сферой биологического и социального воспроизводства индивида, она по своей структуре тождественна структуре самого общества. С развитием общества, и в первую очередь разделения труда, семья видоизменяется. С переходом к господству общественной формы собственности произойдет качественный скачок в семейно-брачных  отошениях.

Социальная структура общества не сводится только к классам, нациям и семьям. Она намного пестрее, чем может показаться на первый взгляд. В процессе любой деятельности произвольно или непроизвольно возникают группы людей, в рамках которых действует индивид. Из других наиболее важными социальными группами являются: трудовые коллективы, демографические группы,  территориальные общности, группы по интересам и т.д.

Особую роль в жизни современного человека играет трудовой коллектив. Учитывая, что самую значительную часть активного времени индивид отдает работе, трудовой коллектив оказывается важнейшей социальной группой. Социальная и психологическая реализация каждого субъекта напрямую зависит от условий, в которых разворачивается его деятельность. Ясно, что чем крупнее коллектив, тем больше условий для самореализации личности он предоставляет. В то же время крупная социальная группа увеличивает проблемы психологической адаптации субъекта деятельности.

Современные условия научно-технической революции диктуют необходимость глубокой интеграции всех сфер жизнедеятельности людей. Это означает, что в крупных коллективах создаются условия для активного вовлечения людей во все формы деятельности. Сложное заводское производство требует участия всех рабочих в управлении им, оно требует современных форм передачи производственного опыта, определенных форм оздоровления работников. Такое производство невозможно без научных лабораторий, правовой службы, средств массовой информации, художественного творчества трудящихся. Сказанное характерно не только для производственной сферы, но и для коллективов в других сферах. Интересно, что западные компании позаимствовали много рационального из опыта трудовых коллективов бывшего Советского Союза – от социалистического соревнования до художественной самодеятельности.

В советской системе трудовой коллектив был важнейшим элементом. Он выступал одновременно формой общественных производственных отношений; приобщения человека к управлению государством, когда трудовые коллективы выдвигали своих представителей в органы власти; ячейкой, в которой аккамулировался весь передовой, в том числе нравственный, опыт. Человек гордился принадлежностью к коллективу, он рос вместе с ним.

С началом капитализации экономики роль трудовых коллективов резко упала. На первое место вышел частный интерес и воля частного собственника. Без мнения коллективов стали приниматься важнейшие производственные и политические решения в стране. И хотя осталась практика вождей ''посоветоваться с народом'', она принимает теперь искусственный и популистский вид. Однако следует предполагать возврат и усиление роли крупных трудовых коллективов, когда речь пойдет о существовании самих основ индустрии, агропромышленного сектора, образования, науки, спорта.

В обществе особое место занимали и занимают сегодня демографические группы – молодежь, дети, старики, женщины и др. Каждой из них присущи свои качества. В условиях современного ритма жизни каждая группа вырабатывает свои формы и методы защиты социальных интересов. В целом с развитием общества его социальная структура, в частности демографические группы, становятся все разнообразнее. Можно сказать, нарастает социальная полифония общества. К этому, конечно, нельзя отнести миллионы беспризорных детей, безработных молодых людей, молодых инвалидов войны. Речь о другой полифонии – когда разные демографические группы получают возможность реализовывать свои интересы.

В современных условиях острее стало чувство принадлежности к территориальным общностям. Жители юга и севера, Дальнего Востока и Черноземья, отдельных городов и поселков образуют заметные социальные группы. Происходит переосознание каждым гражданином чувства принадлежности к Родине. Экономический сепаратизм рождает сепаратизм и территориальный, но чем больше углубляются катастрофические последствия, тем больше происходит понимание целостности всего государства и всего народа, живущего на его территории.

Чрезвычайно много социальных групп, возникающих в процессе реализации людьми своих творческих интересов. Здесь и коллективы ветеранов заводов и фабрик; общественные объединения, включающие всех, кто тяготеет к политике в той или иной форме; многообразные школьные объединения; группы спортивных болельщиков и тех, кто сам занимается физкультурой и спортом; научные объединения и кружки;  клубы любителей песни и живописи, кино и театра и многие другие. С развитием общества усиливается возможность и потребность индивида через подобные социальные группы включаться во все другие, помимо его производственной деятельности, сферы, чтобы полнее раскрыть свои творческие способности. Тенденция всестороннего развития человека будет нарастать с углублением разделения труда. Можно предположить, что с переходом к обществу, где не только перестанет существовать ручной труд, но и механизация будет заменена в значительной степени автоматизацией и вытеснением физического труда как такового, человек впервые получит возможность стать равноправным субъектом всех основных сфер жизнедеятельности  общества.

Итак, социальная сфера не есть одна из сфер жизни общества наряду с экономикой, политикой, образованием, искусством. Она возникает как результат образования людьми социальных групп в процессе той же экономической деятельности, политической и т.д. В то же время она не только не сводима к названным сферам, но и имеет свою специфику, придающую обществу особый колорит и особое значение. Венчая социум, социальная сфера есть как бы само общество, взятое под углом зрения социальных групп, в которые объединены люди. Понимание социальной структуры невозможно без материалистического понимания истории. Только с позиций исторического материализма социальная структура перестает быть вневременным образованием страт, элит, групп, а становится конкретно-исторической системой классов, наций, семей, трудовых коллективов, возникших в определенных исторических условиях и превращающихся в другие качественные состояния.

7.Исторический процесс как смена общественно-экономических формаций. Цивилизации. Движущие силы развития общества. Диалектика прогресса. Будущее общества.

Материалистическое понимание истории открыло перспективу научного толкования истории общества. Многообразие человеческой истории, предстающее, на первый взгляд, бесконечной палитрой народов и культур, на самом деле имеет  внутреннюю логику. Поступательный процесс развития общества предстает закономерной сменой    о б щ е с т в е н н о-э к о н о м и ч е с к и х   ф о р м а ц и й. Каждая такая формация есть исторически определенный тип общества, в основе которого лежит способ производства вместе с определяемой им  надстройкой и  социальными группами людей. К.Маркс писал  в 1859 г. в своем знаменитом   “Предисловии” к работе  “К критике политической экономии”, ставшей одним из вариантов “Капитала”:  “В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической общественной формации. Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства, антагонистической не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле  антагонизма, вырастающего  из общественных условий жизни индивидуумов, но развивающиеся в недрах  буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества” \1,т.13, с.7-8\. Маркс перечисляет здесь формации антагонистической истории. Но первой стадией, на которой общество зарождалось, было первобытное общество.

Первобытность и исторически, и логически – становление социума. Собирательство, охота, рыбная ловля были  занятиями первых людей. В них происходил процесс перехода от чисто природного существования к собственно социальному. Первобытность – это уже и не чистая животность, но еще не социальность. Если антагонистическую историю можно рассматривать как становление и рождение зрелой человеческой цивилизации, то первобытность есть становление самого становления. В ней зарождаются элементы преобразовательной деятельности как прообразы будущего производства. Род и племя \совокупность родов\  были первыми общностями людей, которые одновременно выступали и экономической общностью, и формой семьи, в которой все были кровными родственниками, и первой этнической формой, и прообразом государства. В такой общности еще не существовало социального неравенства, ибо нечего было присваивать в частную собственность. Только сообща могли выжить первые люди. Роль вождей рода и племени опиралась на моральный авторитет и опыт, признаваемый всеми остальными  сородичами.

Совершенствование материально-предметных навыков в отношениях с природой постепенно подвело к появлению собственно человеческого труда и производства. Возникло разделение труда и появились земледелие, скотоводство и ремесло. Семья приобрела форму современной моногамной семьи, способной вести обособленное хозяйство. Возникла частная собственность. Завоеванные пленники, как и разорившиеся соседи, превращались в рабов. Так возникло рабовладение, а в нем свое государство, свои первые ученые и деятели искусства.

Особой проблемой в исторической науке и социальной философии является проблема так называемого азиатского способа производства, сложившегося  в государствах Древнего Востока. Проблема состояла  в следующем. В Древнем Китае, Индии, Месопотамии, Вавилоне и других государствах существовало общинное владение средствами производства, и в первую очередь землей, но в то же время уже существовало государство, которое начало эксплуатировать свободных сообщинников. Знать, управлявшая государством, постепенно прибирала к рукам и экономические рычаги, и политические. Между тем, с точки зрения классического материалистического понимания истории государство есть там и тогда, где и когда есть классы. В первых же государствах Древнего Востока все выступают, с одной стороны, свободными сообщинниками, а с другой – уже выделяется  государство. Одни ученые относят азиатский способ производства к рабовладельческой формации, другие считают правомерным говорить об особой азиатской формации, третьи рассматривают его завершением первобытного общества. На самом деле, очевидно, речь должна идти о зарождении классового общества в недрах общинного строя. Знать постепенно захватывала управление в свои руки, превращаясь в класс частных собственников, по мере развития разделения труда, првращения семьи в хозяйственную единицу и стремления   в с е х  сообщинников стать частными собствениками. Следовательно, азиатский способ производства – это не самостоятельная экономческая формация, а переход от первобытности к рабовладению, или зарождение классового общества в общинном обществе.

Рабовладение сменилось второй экономической формацией, для которой было характерно внеэкономической принуждение к труду, – рабство уступило место крепостничеству. Крестьянин в отличие от раба мог вести самостоятельное хозяйство, выполняя барщину \работу  в хозяйстве феодала, которому он тпринадлежал\ или платя оброк, отдавая часть своей продукции феодалу. Средневековый феодализм так же отличался натральным \нерыночным\ характером своего производства, как и рабовладение. Однако он создавал больше заинтересованности в ведении хозяйства у крестьян, имевших свое хозяйство, чем у рабов, которых зачастую силой принуждали к работе. Стимул, как известно, - это палка с острым наконечником, которой погоняли рабов.

Появление машин потребовало юридически свободной рабочей силы, способной быстро перемещаться с предприятия на предприятие. Так возник капиталистический способ производства,  в котором внеэкономическое принуждение к труду сменилось экономическим.  Рабочий вынужден наниматься к капиталисту на фабрику, так как не имеет своих средств труда. Машинное производство гигантски ускорило общественное развитие и превратило весь мир в единый рынок.

Переход от одной формации к другой – это  Р е в о л ю ц и я,  которая представляет собой качественнный скачок в развитии социально-экономических, политических,  духовных отношений общества. Естественно, с развитием общества меняется и хараактер революционных переходов. Так, переход от первобытности к рабовладению отличается от перехода самого рабовладения к феодализму, а переход от феодализма к капитализму отличается и от предыдущих формационных сдвигов, и от социалистической революции.  В основе всякой революции лежит конфликт производительных сил и производственных отношений и определяемый им конфликт старых и новых классов общества.

С точки зрения материалистического понимания истории капитализм закономерно должен перейти в   к о м м у н и с т и ч е с к о е общество, в котором господствует всеобщий труд, отсутствуют классы и классовая борьба, государство перерастает в самоуправление, где всестороннее развитие каждого является условием всестороннего развития всех членов общества. Коммунизм отрицает не только капитализм, а всю антагонистическую историю общества. Коммунизм – это зрелость человеческого общества, когда прекращается полуживотное истребление людей людьми, когда человек гармонично взаимодействует с природой, когда он окончательно выделяется из природы. Как таковой коммунизм – это непросто формация наряду с другими экономическими формациями. Он открывает совершенно новую эпоху, в которой будут свои качественные стадии, отрицающие друг друга, но в которой не будет классовой борьбы. Вот поэтому Маркс и отнес к собственно экономическим формациям азиатский, рабовладельческий, феодальный и буржуазный спосообы производства. Естественно, коммунизм сам не сразу возникает в зрелом виде. Первой его стадией является социализм, о чем будет речь ниже.

В буржуазной и близкой к ней литературе противоположностью формационного подхода является цивилизационный подход \см.    работы А.Тойнби,  Л.Н.Гумилева, З.Бжезинского, А.Уткина\.  Ц и в и л и з а ц и я м и принято называть исторические общности людей, для которых присуща общность культуры в самом широком смысле – от экономики до искусства, особенностей быта, этнического поведения и т.д. Основными  цивилизациями  сегодня являются западная \США и Европа\, латиноамериканская, православная, мусульманская, индуистская\Индия\, конфуцианская \Китай, Корея, Вьетнам\ и японская. В сегодняшнем глобальном обществе, считает М.Г.Делягин, “исчезновение “силового поля” биполярного противостояния социалистической и капиталистической систем высвободило лишь две глобальных цивилизационных инициативы: исламскую и китайскую” \62,с.334\.

В цивилизационном подходе есть серьезный положительный момент, состоящий в том, что в реальной жизни нет экономических формаций в чистом виде. Капитализм американский отличается от японского, образ жизни индийский отличается от образа жизни мусульманского, российский ранний социализм отличался от болгарского. Другими словами, в реальной жизни каждое общество есть проявление не только общей сущности той или иной экономической  формации, но и своей неповторимой специфики, определяемой территориальными, историческими, географическими и прочими особенностями. С этой позиции цивилизационный подход должен рассматриваться не  дополнением к формационному подходу, а  его продолжением и развитием. Описание японскиого капитализма, взятого в единстве общих и специфических черт, есть более сложная теоретическая задача, чем просто его формационная характеристика. Известно, например, что некоторые страны не прошли весь путь формационной истории. Так, на Руси не было рабовладения, американский капитализм развивался в свободных от помещичьих пережитков формах, некоторые страны \Монголия, например\ совершили в свое время скачок фактически от феодализма в ранний социализм. Представить историю и современное общество во всем богатстве формационно-цивилизационной специфики более сложно, чем перечислить все общественно-экономические формации. Но заменить формационный анализ цивилизационным – значит покинуть почву социальной науки. Выявить логику развития и смены формаций во всем цивилизационном многообразии – вот задача зрелого обществоведения.

Важным вопроом социальной философии является вопрос о движущих силах развития общества. Таковыми силами являются сами люди как субъекты деятельности. Соотвтественно, все аспекты структуры общества, так или иначе, имеют выход на проблему движущих сил. Прежде всего, широкие  народные массы, занятые в производстве, а не отдельные выдающиеся личности, связанные с политикой, наукой, спортом, искусством, есть главные движущие силы. Еще в “Святом семействе”  Маркс и Энгельс сформулировали закон о возрастающей роли народных масс в истории. Они писали: “Вместе с основательностью исторического действия, будет, следовательно, расти и объем массы, делом которой оно является” \1,т.2, с.90\.. В самих народных массах главную роль играют классы как субъекты производственных отношений. Классовая борьба, вырастающая из их производственных отношений, ускоряет развитие той или иной формации. В то же врмя и все другие социальные группы есть в определенной степени двигатели общественного развития – этнические группы, демографические и т.д. Говоря о возрастающей роли народных масс в истории, мы не должны забывать и о возрастающей роли отдельной личности. Руководитель на производстве, ученый, деятель искусства, оператор сложнейшего производства – все они сегодня играют более сложные роли, чем еще десять лет назад.

Развитие общества предстает социальным прогрессом – усложнением социальной структуры, взаимосвязей с природой, межличностных отношений. В результате прогресса общества жизнь человека становится все более насыщенной и динамичной. Решая самые необходимые материальные проблемы, общество ставит индивида в условия более содержательной трудовой деятельности и более творческого отдыха. Однако  п р о г р е с с  общества есть очень противоречивый процесс. Он неизбежно связан с отдельными моментами регресса общества и человека в какихх-то других отношениях. Так, механизация производства привела к колоссальному росту производительности труда и, следовательно, улучшению материального благосостояния люде. Но в то же время человек становится придатком машины, его труд теряет разнообразие свойственное деятельности средневекового ремесленника. Любое технологическое продвижение вперед сопряжено с проблемами безопасности. Так, чем больше растет скорость автотранспорта, тем больше риск тяжелых аварий, от которых может серьезно пострадать человек. Овладение энергией атома вообще привело  к угрозе уничтожения человеческой цивилизации.  В целом чем больше усложняется общество, прогрессируя, тем выше требования к поведению индивида и выше опасность от тяжелых последствий неконтролируемого поведения. Поэтому мыслить общественный прогресс как движение к обществу с молочными реками и кисельными берегами, без противоречий и даже некоторых регрессивных следствий в каких-то отношениях, было бы неправильно, недиалектически. Всякое продвижение вперед рождает новые противоречия, моменты регресса, новые более глубокие противоречия. Так, сердечно-сосудитые заболевания стали спутником  развитого индустриального общества, в котором индивид живет с большими перегрузками и должен перерабатывать гигантское количество информации.

Будущее общество с этой точки зрения должно предстать не идиллией человека и природы, человека и общества, взрослого и ребенка, мужчины и женщины,  в которой царит гармония, лишенная противоречий, а, напротив, качественно новый уровень материального благополучия родит проблемы, о которых мы сегодня либо не догадываемся, либо только подступаем к ним. Конечно, в коммунистическом будущем, где царит творческий труд, не будет проблем голода, неграмотности, эксплуатации, войн, веры в чудеса и сверхъестественные  сущности. Но появятся новые и даже более глубокие проблемы. Таковы, например, проблема исчерпания источников энергии, появление новых болезней, имеющих сложную социопсихическую основу, резкое возрастание требований к насыщенности индивидуального общения и приобретение межличностными конфликтами более утонченного характера, освоение околоземного космического пространства. Стремление человека к  всестороннему развитию породит новые потребности и проблемы их удовлетворения. К.Маркс и Ф.Энгельс рассматривали антагонистическую историю как предисторию человеческого общества. Это значит, что с позиции материалистического понимания истории человечество только начинает переходить к зрелому обществу. Современное постиндустриальное общество уже намечает контуры собственно зрелой социальной системы. Неантагонистическое общество наступит не потому, что его хотят определенные политические силы, а потому что объективные материально-технические условия общества станут такими сложными и интегрированными, что только общественный характер пользования такими материальными условиями будет возможным. Например, если через всемирную паутину вы сможете иметь доступ к любым библиотечным фондам, вам нет нужды воровать ту или иную книгу.  Заканчивается эпоха геростратов, которые в угоду личному эгоизму могли сжечь храм, развязать войну, убить невинного человека. Сегодня человеческое общество готовится пережить качественный скачок, равновеликий тому, который, породив разделение труда, породил человеческую цивилизацию.

Итак, марксистская социальная философия, открыв законы развития общества, поставило обществоведение с головы на ноги. Как бы ни пытались недруги марксизма и коммунизма сегодня опорочить великое учение, общество развивается, подчиняясь законам, открытым великими основоположниками материалистического понимания истории. Они предсказали глубокие изменения в отношениях собственности, государственности, духовности, которые начали практически сбываться, начиная с 1917 года. И сегодня в мире в целом, несмотря на буржуазную Реставрацию в ряде стран раннего социализма, перемены в сторону  неантагонистического общества углубляются. По миру бродит уже не призрак, а юное дитя коммунизма…

ЧАСТЬ П. ЭКОНОМИЧЕСКОЕ  УЧЕНИЕ  МАРКСИЗМА.

ГЛАВА 1. Л о г и ка   к л а с с и ч е с к о г о     к а п и т а л и з м а.

Экономическое учение марксизма – вторая важнейшая составная часть марксизма. К.Маркс и Ф.Энгельс, открыв материалистическое понимание истории, естественно, уделили первостепенное внимание изучению экономики, так как, согласно учению, только объективное развитие капиталистического способа производства могло привести к социалистической революции. Маркс посвятил всю свою жизнь изучению капитала и создал в итоге шедевр, остающийся главным произведением марксизма и по сей день, несмотря на эволюцию марксизма.

Политэкономия  капитализма – пример исторически развивающейся науки. В зародышевом виде она возникает еще в древнеее время. Аристотель анализировал элементарные меновые отношения. Но в условиях внеэкономического принуждения к труду при рабовладении и феодализме экономика была настолько неразвитой, что и наука о ней не могла выделиться в развитую самостоятельную дисциплину. С зарождением товарно-капиталистических отношений возникает политэкономия капитализма, ставшая впоследствии одной из главных наук в обществоведении.

1.Домарксистская политическая экономия.

Политэкономия капитализма в лице классиков буржуазной науки, творивших до Маркса, пыталась объяснить феномен богатства,а именно ответить на вопрос, что делает человека богаче. Изучая эту проблему, классическая политэкономия развивалась по восходящей линиии до середины Х1Х в., стремясь найти объективную основу экономических отношений. Исторически первой школой буржуазной экономической науки был   м  е р к а н т и л и з м, достигший зрелости в ХУ1-ХУП вв. Экономическая теория меркантилизма сводилась к изучению обращения \торговли\, а в политике – к накоплению драгоценных металлов в стране. Так, один из классиков меркантилизма Томас Мэн писал: “…Обычным средством для увеличения нашего богатства и денег является внешняя торговля. При этом мы должны постоянно соблюдать следующее правило: продавать иностранцам ежегодно на большую сумму, чем мы покупаем у них” \119, с.155\. Тем самым, меркантилизм начинал анализ с поверхностной, внешней стороны товаров – их обращения друг с другом. Известный историк экономических учений А.В.Аникин подчеркивал:  “Само “богатство нации” меркантилисты, по существу, рассматривали через призму интересов торгового капитала. Поэтому они не могли не заниматься такой важнейшей экономической категорией, как меновая стоимость. Она-то их, в сущности иинтересовала как теоретиков, ибо в чем более ярко воплощается меовая стоимость, как не в деньгах, в золоте Однако даже исходная аристотелева идея уравнения разных благ и разных видов труда в обмене была им чужда. Напротив, им представлялось, что обмен по свой природе неравен, неэквивалентен. \Этот взгляд имел свое историческое основание в том, что они рассматривали прежде всего внешнеторговый обмен, который был нередко заведомо неэквивалентным, ообенно в торговле с отсталыми и “дикими” народами\” \12,с.49\.

Отвлекаясь, подчеркнем, что и в современной России, попытавшейся вернуться на путь Реставрации буржуазных отношений и переживающей процесс первоначального хаотического накопления капитала, обращение, торговля рассматриваются главной сферой делания денег. Чуть ниже мы увидим, такова логика товарно-капиталистических отношений, соответствующая самой истории. Поэтому надеяться избежать хаос первоначального накопления  и потерю многих достижений экономической интегрции, достигнутых в советское время, все равно, что надеяться на восход солнца в полночь.

Эволюционируя, меркантилизм двигался в сторону анализа самого производства. Так, В.Петти, хотя и считал, что внешняя, а не внутренняя торговля увеличивает богатство, пытался свести все товары к земле и к труду как своим эквивалентам. В итоге один из тех экономистов, кто завершал эволюцию меркантилизма, Д.Норс уже подчеркивал, что “…внешняя торговля не может существовать без внутренней, так как они обе связаны друг с другом” \119, с.310\ и добавлял: “Ни один народ никогда еще не разбогател с помощью политики;  лишь мир, труд и свобода приносят торговлю и богатство, и больше ничего” \там же, с.317\.

Меркантилизм, двигаясь в сторону понимания внутренней субстанции товарного обмена, закономерно сменился в ХУШ в. взглядами физиократов, которых Маркс называл “отцами современной политэкономии” за то, что они перевели проблему создания богатства из сферы обращния в сферу производства.   Ф и з и о к р а т ы считали, что, как писал Ф.Кенэ, “одно только земледелие умножает последние \богатства – С.Р.\’’   \88,с.70\. Тем самым, экономическая теория стала брать за основу не обращение, торговлю, а само производство, труд, пусть и взятые пока применительно к одной сфере – земледелию. Другой физиократ, А.Тюрго, еще ближе подошел к пониманию стоимости, когда учил, что “золото и серебро – два таких же товара, как и другие…” \161, с.110\. На основе более глубокого понимания товарно-капиталистических отношений, чем у меркантилистов, физиократам \Ф.Кенэ\ удалось разработать первую схему всего общественного воспроизводства. Однако в системе физиократов таилось серьезное противоречие, требовавшее устранения: почему именно и только земледельческий труд – основа ценности тоаров и богатства.

Поэтому следующим шагом в истории классической политэкономии стала трудовая теория стоимости Адама Смита и затем Давида Рикардо. Смит – первый, кто заявил о принципиально единой природе всех товаров. Он писал: “Таким образом, труд представляет собой действительное мерило меновой стоимости всех товаров  \151,с.38\. Однако Смит был непоследователен в своей теории, считая, что, с другой стороны, “стоимость всякого товара для лица, которое обладает им и имеет в виду не использовать его или лично потребить, а обменять на другие предметы, равна количеству труда, которое он может купить на него или получить в свое распоряжение” \там же, с.38\. Получалось, что стоимость товара, с одной стороны, есть объективное количество труда, а с другой, она субъективна, поскольку может равняться разному количеству труда, воплощенному в тех товарах, за которые товаровладельцу удается продать свой товар. Нам приходилось уже писать о субъектвно-идеалистическом методе Смита \см. 145, с.42-43\.

Современная буржуазная политэкономия, излагаемая в разных курсах “Экономикс”, которыми пичкают наших студентов сегодня, базируется на методологическом дуализме Смита. В основе товарно-стоимостных отношений, с одной стороны, признается объективная субстанция материального труда, а с другой, все сводится к спросу и предложению. Соответственно, сама экономическая наука считается, с одной стороны, позитивной наукой \или наукой в собственном смысле, когда речь идет об изучении сложившейся и объективной экономической реальности после действий агентов на рынке\,  а с другой, нормативной наукой \когда речь - о живой экономической деятельности в данный момент, в который экономические агенты действуют под влиянием своих субъективных желаний и могут поступить по-разному\. Дуализм позитивной и нормативной науки, идущий еще от Смита, свидетельствует о непонимании современной буржуазной политэкономией объективного характера экономических законов.

Непоследовательность Смита была устранена другим английским классиком – Давидом Рикардо. В своей теории он проводил принцип трудовой субстанции всех товаров. Рикардо писал: “Стоимость товара, или количество всякого другого товара, на которое он обменивается, зависит от относительного количества труда, которое необходимо для его производства, а не большего или меньшего вознаграждения, которое уплачивается за этот труд \140, с.1\. Для Рикардо все товары – и золото, и серебро, и хлеб – одинаковы со всеми другими, поскольку все они есть сгустки труда. Тем самым, в теории Рикардо домарксистская политэкономия достигла вершины: она строилась на едином, фундаментальном принципе. Фактически Рикардо был диалектиком в политэкономии. Товарные отношения характеризовались им как единство многообразия. Но, как и у Гегеля, его диалектика была абстрактной, чисто количественной. К.Маркс писал:  “…Он \Рикардо – С.Р.\ вообще рассматривает лишь количественное определение меновой стоимости, а именно, то, что она равна определенному количеству рабочего времени, и забывает, напротив, о качественном определении ее, а именно о том, что индивидуальный труд выражает себя как абстрактно всеобщий, общественный труд только путем своего отчуждения…” \1,т.26 ч.2, с.560\. Абстрактный подход Рикардо привел его к отождествлению стоимостей и цен производства, прибавочной стоимости и прибыли, к отрицанию кризисов при капитализме. Показав, что деньги – товар, он не показал \и даже не пытался показать, не чувствуя здесь проблемы\, почему деньги выделяются из всех товаров как абсолютный товар. В результате в концепции Рикардо образовалось своеобразное противоречие метода и системы, как у Гегеля. Метод требовал свести все экономические явления к единой развивающейся трудовой основе, а система не объяняла, как из этого метода вытекает углубляющееся неравенство труда и капитала. Система догматически исходила из факта неравенства \см.подробнее 145, с.38-59\.

В советской филоофской и экономической литературе понимание товара екак диалектики товарной формы вывели Ильенков Э.В. и его сторонники в философии, и  школа товарников  \И.А.Цаголов и др.\ в политэкономии. Однако они упрощенно, хотя и диалектически, понимали товар, делая уступки Гегелю и Рикардо, о чем еще будет речь ниже.

Далее в политэкономии, как и в философии после Гегеля, происходит разложение буржуазной классической теории. Она обращается к субъективизму и эклектике, путая внутреннее и внешнее, стоимость и потребительную стоимость и многое другое. Последователи Рикардо, увидев противоречие в его системе, попытались устранить его, оставаясь на точке зрения частной собственности и частных товаровладельцев. По Марксу, после Рикардо возникает вульгарная политэкономия. Так, один  из апологетов вульгарной политэкономии Мак Куллох, отождествляя и смешивая потребительную стоимость со стоимостью, писал: “Труд можно с полным правом определить как любой вид действия, или операции, - все равно, выполняется ли он человеком, животным, машинами или силами природы, - который направлен на то, чтобы вызвать какой-нибудь желаемый результат” \цит. по: 1, т.26 ч.3 с.183\. Получалось, что капиталист, имея свою фабрику, присваивает как бы зарплату  самих машин. Следовательно, никакого противоречия между трудом и капиталом нет. Противоречие устраняется тем, что оно, как подчеркивал Маркс, фактически объявляется несуществующим. Политэкономия, тем самым, сделала большой шаг назад от трудовой теории стоимости.

Тогда же, в 30-40-е гг., возникла и пролетарская школа в домарксистской политэкономии \Дж.Брей, Т.Годскин, Дж.Грей, У.Томпсон\. Они  пытались отстоять трудовую концепцию стоимости, но с позиций пролетариата и все с тех же теоретических позиций абстрактно количественного понимания стоимости. К.Маркс выразил логику пролетарской школы следующим образом: “…Было вполне естественно, что те умы, которые встали на сторону пролетариата, ухватились за теоретически уже обработанное для них противоречие. Труд есть единственный источник меновой стоимости и единственный созидатель потребительной стоимости. Так говорите вы. С другой стороны, вы говорите, что капитал – это все, а рабочий – ничто, так что рабочий представляет собой просто одну из статей издержек производства капитала. Вы сами себя опровергли. Капитал есть околпачивание рабочего – и больше ничего. Труд есть все” \1,т.26 ч.3, с.268-269\. Пролетарская школа рассматривала капитал как вампир, который искажает естественную природу человека и справедливость товарного обмена. Стоя на точке зрения частного товара, пролетарские домарксистские экономисты пытались устранить противоречие товара и капитала.

Такова вкратце логика классической домарксистской политэкономии. Вскрыв стоимостную основу товарных отношений, она подвела экономическую наку к научной проблеме: как вывести неравенство труда и капитала из принципа эквивалентного товарного обмена. В середине Х1Х в. экономическая теория, как и философия, устремляется по трем направлениям: иррационализм \например, теория полезности, утверждающая, что товар стоит столько, насколько он полезен человеку\, позитивизм как основная ветвь немарксистской буржуазной политэкономии \базируется на разделении нормативной и позитивной экономики – о чем говорилось выше\ и марксизм, выведший политэкономию на уровень зрелого понимания производственных отношений.

2. Структура “Капитала”. Товар и деньги как историческая и             логическая предпосылка капитала.

К.Маркс, как в философии соединил материализм с диалектикой, так в политэкономии синтезировал рациональные моменты, содержащиеся во всех школах в домарксистской экономической науке. Маркс не сразу пришел к окончательному варианту первого тома “Капитала”. Второй и третий тома остались им незаконченными и увидели свет лишь после смерти Маркса благодаря его великому другу Ф.Энгельса.

“Капитал” имеет сложную логическую структуру, отражающую логику исторического развития капитализма и исторического развития его познания в экономической науке. Капитализм прошел стадию своего исторического становления – так называемый мануфактурный капитализм ХУ1-ХУШ вв., - прежде чем вступил в первую фазу своего зрелого развития – стадию домонополистического капитализма \середина и вторая половина Х1Х в.\. На стадии мануфактурного кпитализма, когда шло его зарождение, внутренние противоречия капитала еще не обнаружились. На первом плане были противоречия со старым феодальным обществом. В логике “Капитала” есть своя логическая предпосылка, из которой затем разворачивается сущность капитала и которая воспроизводит особенности мануфактурной предпосылки зрелого капитала. Таковым является первый отдел капитала, посвященный товару и деньгам.

Товар – “клеточка” капиталистических отношений, элементарная форма богатства в буржуазном обществе, представляющем собой совокупность рыночных связей индивидов. Нет товара – нет и самих буржуазных отношений. Товар воплощает наиболее простое отношение, из которого вырастают самые разнообразные и сложные отношения труда и капитала. Товар как элементарная “клеточка” далее неразложим на более простые элементы – в этом случае мы окажемся за рамками буржуазной системы. В то же время товар не тождественен капиталу. В нем как зародыше  капитала есть элемент некапиталистического простого обращения, когда товар не несет в себе прибавочной стоимости. Более того, на уровне товарно-денежного обращения сущетвует объективная видимость, что эти отношения есть отношения эквивалентного обмена, и никакой эксплуатации в них нет. Поэтому товар – удивительно сложная вещь, представляющаяся на поверхности одной и являющаяся в сущности другой.

Товар с внешней стороны еть прежде всего полезная вещь, потребительная стоимость: “Потребительная стоимость осуществляется лишь в пользовании или потреблении. Потребительные стоимости образуют вещественное содержание богатства, какова бы ни была его общественная форма” \1,т.23, с.44\. Если товар – логическая и историческая предпосылка капитала, то в нем самом, рассматриваемом как сущность другого порядка, потребительная стоимость – предпосылка товара. Потребительная стоимость не есть цель капиталистического производства и обращения, так как сама по себе не несет прибавочной стоимости. Однако без нее, без потребления предметов потребления, удовлетворяющих разные природные потребности людей, данный процесс невозможен. Далее с внешней же стороны исследователи замечают, что, очевидно, в повторяющихся соотношениях товаров как потребительных стоимостей есть нечто общее, что определяет пропорцию в соотносящихся друг с другом товарах. Такое общее действительно есть, оно представляется сначала меновой стоимостью: “Меновая стоимость представляется в виде количественного соотношения, в виде пропорции, в которой потребительные стоиомсти одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода, - соотношения постоянно изменяющегося в зависимости от времени и места. Меновая стоимость кажется поэтому чем-то случайным и чем-то относительным, а внутренняя, присущая самому товару меновая стоимость \valeur intrinseque\  представляется каким-то   contradictitio in ajecto   \противоречием в определении” \1,т.23, с.44-45\. В то же время экономическая наука, чувствуя, исторически и логически, что за этими меновыми соотношениями скрывается нечто общее, делает новый шаг вглубь товара. “Этим общим не могут быть геометрические, химические или какие-либо иные природные свойства тваров. Их телесные свойства принимаются во внимание лишь постольку… поскольку они делают товары потребительными стоимостями”. Если отвлечься от внешней природной стороны, в товарах остается только то, что они  сгустски человеческого труда: “Как криталлизация этой общей им всем общественной субcтанции они суть стоимости – товарные стоимости” \1,т.23, с.45-46\. Так в товаре вскрывается его сущностная сторона. Внешне он – потребительная стоимость, изнутри – Стоимость как определенное количество труда, затраченного на его изготовление. Стоимость изначально есть общественное отношение, поскольку речь идет об общественно-необходимых количествах труда, вложенного в товар. Другими словами, в каждом обществе в определенный исторический период существует некая средняя величина челвеческих усилий для изготовления того или иного товара. Обособленные частные производители выносят свои продукты на рынок, который стихийным образом нащупывает эту общественно-необходимую величину.

Выявив стоимость, Маркс далее излагает одно из своих гениальных открытий в экономической теории – учение о двойственном характере труда. Он показывает, что за различием товара как потребительной стоимости и стоимости лежит различие конкретного труда и абстрактного. Нельзя понять всей марксистской политэкономии, не поняв диалектики абстрактного и конкретного в труде. Данное открытие стало возможным благодаря философскому открытию материалистического понимания истории, одним из моментов которого является диалектика производительных сил и производственных отношений. Производство со стороны производительных сил есть веществнная, техническая сторона, результатом которой являются потребительные стоимости. Производство со стороны производственных отношений – сторона эконоическая, где важнейшим вопросом является вопрос о собственности, и где товар выступает как стоимость. Однако как же человек, занятый в производстве, может раздваиваться, чтобы выступать, с одной стороны, субъектом конкретноготруда, а с другой – субъектом абстрактного труда? Диалектика производительных сил и производственных отношений отвечает на этот вопрос. Субъект производства – носитель и содержания производства \производительных сил\, и его формы \производственных отношений\ одновременно. Например, изготовление детали на станке рабочим в условиях капиталистической фабрики мы можем взять с технической стороны \рабочий своими навыками соединяется со станком и заготовкой\ и с экономической стороны \он вкладывает в продукт труда свой труд, измеряемый затратой общественно-необходимого рабочего времени\. С технической стороны его труд – конкретный, с экономической – абстрактный. Соответственно, с внешней стороны продукт – потребительная сторона, с внутренней он – стоимость.

Тем самым, Марксу удалось сделать то, что не смогла осуществить классическая буржуазная политэкономия. Последняя, хотя и создала трудовую теорию стоимости, не смогла до конца последовательно провести разграничение потребительной стоимости и стоимости. У физитократов стоимость фиксировалась вообще в конкретной потребительной форме земледельческого труда. Рикардо же, хотя и приравнял все виды труда друг к другу, не знал двойственного характера труда и не смог последовательно выявить в самой стоимости ее сущность, способную к саморазвитию и порождению прибавочной стоимости. Теория Рикардо была чисто количественной, поскольку он не знал материалистического понимания истории.

Далее у исследователя возникает задача выявленную сущность товара \стоимость\ проследить в ее проявлениях, рассмотреть  не просто как нечто застывшее внутри продуктов труда, а как нечто движущееся и изменчивое. Субстанция стоимости оказывается достаточно неуловимой. К.Маркс пишет: “Стоимость…товаров тем отличается от вдовицы Куикли, что не знаешь, как за нее взяться. В  противоположность чувственно грубой предметности товарных тел, в стоимость…не входит ни одного атома вещества природы. Вы можете ощупывать и разглядывать каждый отдельный товар, делать с ним что вам угодно, он как стоимость…остается неуловимым” \1,т.23, с.56\. Стоимость, в самом деле, загадочна, она совпадает и несовпадает с едничным товаром, она одного делает богаче, другого беднее. Исходя из того, что субстанцией стоимости является общественный труд, и все товары составляют одно общественное богатство, Маркс делает вывод, что и проявляться стоимость должна в отношении одного товара и другого. Так он переходит от сущности товара \стоимости\ к его явлению, в котором стимость приобретает развернутый вид. Маркс анализирует дальше форму стоимости.

Форма стоимости эволюционирует исторически от простой формы до денежной. Тайна явления стоимости содержится уже в простой форме: х товара А = у товара В. Первый товар находится в относительной форме стоимости \он выражает свою стоимость\, второй – в эквивалентной форме стоимости \в нем выражает свою стоимость первый товар\. Товар при  выходе на рынок, чтобы доказать свою общественную природу, должен быть признан таковым другим товаром, уже получившим общественный статус и потому способным выступить в роли эквивалента. Соотношение  двух товаров друг с другом есть проявление \форма\ субстанции стоимости. Она, стоимость, есть и товар-эквивалент, и товар, находящийся в относительной форме стоимости. Она и совпадает с отдельным товаром в эквиваленте, и не совпадает, поскольку выносимый на продажу продукт есть реально потребительная стоимость, которая еще должна доказать свою стоимостную природу.

Простая форма стоимости эволюционирует в развернутую, в которой один товар выражает свою стоимость во многих других, затем во всеобщую, когда все товары привыкают соотноситься с одним эквивалентом. Когда  функция эквивалента постепенно закрепляется за деньгами \золотом и серебром\, всеобщая форма стоимости становится денежной. Маркс сделал то, над чем Рикардо даже не задумывался. Он обосновал и вывел деньги из товарных отношений. Мало доказать, что деньги – это товар, надо еще объяснить, почему они особый товар, выделившийся из всех других товаров. В экономической науке данную научную проблему решил именно Маркс.

Форма стоимости, выявляя противоречивую природу сущности товара, обнаруживает, что всеобщий характер стоимостных отношений вовсе не значит абсолютной признаваемости товара рынком. Напротив, чем больше развиваются товарные отношения, тем отчетливее момент случайности, присущий их обращению. К.Маркс подчеркивал: “Форма всеобщей непосредственной обмениваемости не обнаруживает при первом взгляде на нее того обстоятельства, что она – противоречивая товарная форма, так же неразрывно связанная с формой не непосредственной обмениваемости, как положительный полюс магнита с его отрицательным полюсом. Поэтому столь же допустимо вообразить себе, что на все товары можно наложить печать непосредственной обмениваемости, как допустимо вообразить, что всех католиков можно сделать папами” \1,т.23, с.78\. Товар со своей стоимостной сущностью оказывается глубокой антиномией: он создан для рынка и может быть не признан им. Более того, товарная форма приобретает момент сврхъестественной таинственности и даже мистики. Товар предстает своего рода фетишем. Возникает уникальное историческое явление товарного фетишизма. Один товар обменивается, другой – нет, третий вообще является абсолютным товваром-эквивалентом. Поскольку со стороны стоимости они все суть один и тот же, лишь количественно различенный, труд, то создается видимость, что разная участь товаров проистекает из их потребительных стоимостей. Товар оказывается чувственно-сверхчувственной вещью, общественные отношения выступают отношениями вещей, социальное – непосредственно природным.

Явление товарного фетишизма отражает уродливость товарных связей у членов буржуазного общества. Отношение частных производителей, каждый из которых думает, как бы повыгоднее сбыть свой продукт, таково, что каждому из них представляется \и  в силу частного характера производства такое представление имеет под собой основание\, что общественное производство должно непосредственно совпадать с его частным производством. Но тем безжалостнее рынок обнаруживает отсутствие непосредственного совпадения рынка и отдельного товара. “Поэтому, - пишет Маркс, - последним, то есть поизводителям, общественные отношения их частных работ кажутся именно тем, что они представляют на самом деле, то есть не непосредственными общественными отношениями самих лиц в их труде, а, напротив, вещными отношениями лиц и общественными отношениями вещей” \1,т.23, с.83\. Чем сильнее мистификация товарных экономических отношений, тем больше тяга людей, захваченных рыночной стихией, к абсолютной идее, изначальной природе человека, либо к отрицанию объективной закономерности вообще.

Анализ проявления стоимости в стоимостных отношениях Маркс завершает рассмотрением процесса обмена, взятого в целом. Такой взгляд лишь усиливает понимание глубочайшей антиномичности товарных отношений. В рамках целостного процесса обмена товар, прежде чем получить общественное признание свой стоимости, должен доказать необходимость свой непосредственности, индивидуальности. И наоборот, обмену товара как потребительной стоимости должен предшествовать обмен его как стоимости. Маркс пишет: “Каждый товаровладелец хочет сбыть свой товар лишь в обмен на такие товары, потребительная стоимость которых удовлетворяет его потребности. Постольку обмен является для него чисто индивидуальным процессом. С другой стороны, он хочет реализовать свой товар как стоимость, то есть реализовать его в другом товаре той же стоимости, независимо от того, имет ли его собственный товар потребительную стоимость для владельцев других товаров или нет. Постольку обмен является для него всеобще общественным процессом. Но один и тот же процесс не может быть одновременно для всех товаровладельцев только индивидуальным и только всеобще общественным” \1,т.23, с.96\. Другими словами, продукт частного собственника, оставаясь таковым, ведет себя так вместе со своим владельцем, как если бы он был не частным, а непосредственно общественным. Требуя от других участников рынка общественной солидарности, частный владелец своего товара оставляет для себя право без них определять параметры своего товара, поскольку в силу частного характера производства он объективно оторван от них.

В итоге рынок оказывается гармоничной дисгармонией и дисгармоничной гармонией. Как же выходить из этого тупика отдельному производителю. Для Маркса целостный процесс обмена – это перспектива, которая одновременно есть и тупик. В этой ситуации каждый частный собственник, подталкиваемый его собственной “хитростью”, а не занятой у субстанции или Идеи вообще, решается действовать: “В этом затруднительном положении наши товаровладельцы рассуждают как Фауст: “Вначале было дело”. И они уже делали дело, прежде чем начали рассуждать. Законы товарной природы проявляются в природном инстинкте товаровладельцев” \1,т.23, с.96\.

Буржуазная политэкономия после Рикардо потому и характеризуется Марксом как вульгарная,  что она, отказываясь углублять трудовую теорию стоимости Рикардо в условиях, когда в ней стали видны логические противоречия, встала на путь апологетики товарно-капиталистических отношений, смешивая внутреннее и внешнее, ненобходимое и случайное. Вульгарная политэкономия так и оставила экономическую науку на уровне анализа капитала сквозь призму его исторической и логической предпосылки \товара\, то есть вульгарная политэкономия осталась на уровне поверхности в понимании капиталистических отношений в познавательной ситуации, когда реальность уже указывала на нечто внутреннее, что обусловливает противоречия труда и капитала. У этой поверхности свои  закономерности обмена, конкуренции, спроса, предложения, так что буржуазная политэкономия постоянно открывает новые такие зависимости. Но это зависимости внешнего слоя буржуазных производственных отношений, а не внутреннего.

Следующий логический виток в марксовом анализе товара – рассмотрение денег и их функций. В деньгах сущность \стоимость\ и ее явление \форма стоимости\, достигая единства, переходят в действительность, или завершенную зрелость товара. В деньгах, выполняющих свои функции, именно денежность \как непосредственное воплощение стоимости\ интересует исследователя. Тем самым, на последней логической стадии рассмотрения товара Маркс начинает как бы отслаивать, исключать стоимость из внешней формы потребительной стоимости, чтобы затем обнаружить ее самовозрастание.

Деньги выполняют несколько функций. Прежде всего, он  осуществляют функцию меры стоимости. Деньги делают это идеально, в виде цены продаваемого товара. Кроме того, они  служат средством обращения. Здесь они уже должны присутствовать собственной наличностью, либо своими заменителями в виде бумажных денег \банкнот\. Они выполняют также функцию мировых денег в мировой торговле между госдарствами, имеющими разные бумажные деньги. В роли мировых денег во времена Маркса и Энгельса выступали непосредственно сами золото и серебро. Сейчас в глобальной экономике ситуация изменилась, о чем будет речь в 3 главе. Наконец, деньги выполняют еще и функцию сокровища. В этой функции они выступают непосредственной кристаллизацией богатства.

Анализ денег делает стоимость как сущность товара не просто проявляющейся, а действительной, то есть настолько зрелой, что исследование начинает отталкиваться от определений потребительной стоимости. На всех полюсах стоимостного отношения владельцев товаров интересуют деньги как воплощение богатства. В одном случае товар стремится стать деньгами, в другом он уже фактически является ими. Денежность – вот цель всех участников рынка. Неудивительно поэтому, что пролетарская школа как последний этап в домарксистской политэкономии считала, что главная причина всех бед – деньги. Однако стоимостное отношение в функциях денег таково, что товар, измеряющий свою стоимость, является стоимостью лишь идеально \поэтому цена идеальна\, а товар-эквивалент является стоимостью реально. Поэтому в цене заложена возможность и качественного, и количественного несоответствия с величиной стоимости. “И это не является недостатком этой формы, - пишет Маоркс, - наоборот, именно эта отличительная черта делает ее адекватной формой такого способа производства, при котором правило может прокладывать себе путь сквозь беспорядочный хаос только как слепо действующий закон средних чисел” \1,т.23, с.112\.

Деньги – таково последнее слово анализа товара как исторической и логической предпосылки капитала. Богатство – это денежность. Причем товаровладельцев, людей с практическим инстинктом, интересует не идеальная возможность превращения товара в деньги, их интересуют реальные деньги в товаре и движение денег как рост богатства. Здесь Маркс покидает поверхностную сферу простого капиталитического обращения и переходит к собственно сущности капитала.

3.Тайна капиталистического богатства. Капитал как самовоз-     растающая стоимость.

Второй отдел “Капитала” посвящен превращению денег в капитал. Маркс пишет: “Если мы оставим в стороне вещественное содержание товарного обращения, обмена различных потребительных стоимостей и будем рассматривать лишь экономические формы, порождаемые этим процессом, то мы найдем, что деньги представляют собой его последний продукт. Этот последний продукт товарного обращения есть первая форма проявления капитала” \1,т.23, с.157\. Деньги как деньги и деньги как капитал, по Марксу, сначала отличаются друг от друга лишь неодинаковой формой обращения. Простое товарное обращение есть движение товаров Т-Д-Т. Оно отличается непосредственным своим характером: товар продается для покупки другого товара. Целью этого кругоооборота является потребительная стоимость. Стоимость здесь лишь опосредует перемену мест потребительными стоимостями. В обращении Т-Д-Т, следовательно, циркулирует одна неизменная стоимость, непосредственно совпадающая с деньгами и разные потребительные стоимости.

Иначе  в кругообороте Д-Т-Д. несмотря на наличие тех же двух противоположных фаз обращения \продажи и купли\ данный крогооборот принципиально отличается от кругооборота Т-Д-Т. В кругообороте Д-Т-Д “покупатель затрачивает деньги лишь для того, чтобы получить деньги в качестве продавца. Покупая товар, он бросает деньги в обращение с тем, чтобы извлечь их оттуда путем продажи того же самого товара. Он выпускает из рук деньги с затаенным намерением снова овладеть ими” \1,т.23, с.159\. Тем самым, в крогообороте Д-Т-Д движущим мотивом и его целью является сама меновая стоимость. И первый, и последний пункт оборота одинаковы с качественной стороны \они есть деньги\. Различие может быть только количественным. “Это приращение, или избыток над первоначальнойстоимостью, - пишет Маркс, - я называю прибавочной стоимостью…Таким образом, первоначально авансированная стоимость не только сохраняется в обращении, но и изменяет свою величину, присоединяет к себе прибавочную стоимость, или возрастает. И как раз это движение превращает ее в капитал” \1.т.23, с.161\ .

Так впервые проступает сущность капитала. По своей сути он есть самовозрастание стоимости. Такая сущность предстает бесконечным процессом саморазвития, ибо возросшие деньги вновь бросаются в обращение и приносят новую прибавочную стоимость. “Стоимость, - пишет Маркс, - постоянно переходит из одной формы в другую, никогда, однако, не утрачиваясь в этом движении, и превращается таким образом в автоматически действующий субъект” \т23 с.164\ Стоимость как наделенный живой душой автомат “приносит живых детенышей или, о крайней мере, кладет золотые яйца” \т23 с  \. Потребительная стоимость отходит на второй план. Стоимость, постоянно сбрасывая одну отребительную форму товара на другую, движется в процессе самовозрастания. “Капиталист знает, - подчеркивает Маркс, - что все товары, какими бы оборвышами они ни выглядели, как бы скверно ни пахли, суть деньги в духе  и плоти, евреи внутреннего обрезания, и к тому же чудотворное средство из денег делать большее количество денег“\1,т.23, с.164-165\.

Методологической основой расрытия капитала как самовозрастания  стоимости стало материалистическое понимание истории, в рамках которого была открыта материальность производственных отношений. Исходя из этого, Маркс стремится показать процесс самовозрастания стоимости как объективный \а не природой данный или духовный, идущий от Всевышнего\ процесс, в основе которого лежит не субъективная хитрость отдельных товаровладельцев, а законы материальной системы.

В то же время первая непосредственная данность сущности такова, что пока не видно источника этого самовозрастания. Обращение, которое бы приносило прибавочную стоимость, противоречит законам товарного обращения. Ведь если обмениваются стоимостные эквиваленты, то прибавочная стоимость  не возникает, ибо если в одном случае данный владелец обманул других участников рынка,  то в другом случае он сам оказывается обманутым. Здесь Маркс фиксирует антиномию возникновения капитала: “Итак, капитал не может возникнуть из обращения и так же не может возникнуть вне обращения. Он должен возникнуть в обращении и в то же время не в обращении “\1,т.23, с176\.

Данная антиномия была предметом долгих и жарких споров в советском марксизме. Некоторые философы \прежде всего, И.С.Нарский\ предлагали уточнить значение терминов, чтобы снять эту заостренную в методических целях формулу, в частности понятие “не в обращении” заменить на  понятие “в производстве”. На самом деле все сложнее. Антиномия всеобщей формулы капитала есть антиномия первого непосредственного возникновения сущности \прибавочной стоимости\ в поверхностной сфере товарного обращения, являющейся исторической предпосылкой сущности. Предметом первого отдела Капитала является простое товарное обращение современного Марксу буржуазного общества. Товарное обращение - поверхностная, внешняя сфера кпиталистических отношений. Эта сфера объективно антиномична: все члены буржуазного общества равноправны в смысле владения товаром, и в обмене товаров прибавочная стоимость возникнуть не может. Но с другой стороны, капиталистическая экономика представляет собой именно движение товаров, и, следовательно, прибавочная стоимость не может возникнуть, минуя обмен товаров.

Сознательное формулирование антиномии возникновения капитала открывает перспективу ее действительного разрешения, которое состоит вовсе не в устранении противоречия труда и капитала, а в его дальнейшем развитии. К.Маркс приходит к выводу, что стоимость денег может возрасти благодаря тому товару, который опосредует денежное обращение. Этот товар должен обладать свойством создания стоимости. И такой товар находится. Это – рабочая сила, являющаяся специфическим товаром. Ею как способностью к труду располагает свободный работник, свободный в смысле распоряжения своей рабочей силой и свободный от всех других товаров. Работник – товаровледелец, товар  которого не приносит ему богатства.

Товарность рабочей силы углубляет товарно-денежные отношения и приводит к рождению самого капитала. К.Маркс пишет: “Характерной особенностью капиталистической эпохи является тот факт, что рабочая сила для самого рабочего принимает форму наемного труда. С другой стороны, лишь начиная с этого момента, товарная форма продуктов труда принимает всеобщий характер” \1,т.23, с.181,прим\. Деньги, превращаясь в средства производства, принадлежащие капиталисту, и в нанятую рабочую силу, готовы начать собственно капиталистический процесс самовозрастания стоимости. Собираясь покинуть сферу простого обращения, его агенты начинают замечать, что на поверхности капиталистические отношения представляются совсем иным, нежели внутри. Сфера простого товарного обращения выступает сферой прирожденных прав человека, сферой свободы, равенства и собственности. В ней каждый заботится только о себе. “Единственная сила, связывающая их вместе, это – стремление каждого к своей собственной выгоде, своекорыстие, личный интерес. Но именно потому, что каждый заботится только о себе и никто не заботится о другом, все они в силу предустановленной гармонии вещей или благодаря всехитрейшему провидению осуществляют лишь дело взаимной выгоды, общей пользы, общего интереса” \1,т.23, с.187\. Завершает анализ превращения денег в капитал Маркс убийственными словами о том, как меняются физиономии дейстувующих лиц, покидая сферу товарного обращения.  “Бывший владелец денег шествует впереди как капиталист, владелец рабочей силы следует за ним как его рабочий; один многозначительно посмеивается и горит желанием приступить к делу; другой бредет понуро, упирается как человек, который продал на рынке свою собственную шкуру и потому не видит в будущем никакой перспективы, кроме одной: что эту шкуру будут дубить” \1,т.23, с.187\.

Далее Маркс анализирует собственно зрелую сущность капитала в ее первом проявлении. Если денежная формула капитала отражает данность капитала в поверхностной сфере обращения, то собственно сущность в ее положительном виде обнаруживается при раскрытии процесса производства прибавочной стоимости. В процессе производства истоическая и логическая предпосылка капитала \товар\ сохраняется в виде производства товара. Однако внутри данного процесса разворачивается сама сущность как производство прибавочной стоимости. Маркс пишет о капиталистическом производстве: “Капиталистический процесс труда и процесс образования стоимости, производственный процесс есть процесс производства товаров; как единство процесса труда и процесса увеличения стоимости, он есть капиталистический процесс производства, капиталистическая форма товарного производства” \1,т.23, с.208\.

Капитал как зрелая сущность выступает диалектическим единством постоянного и переменного капитала. Одна часть денег, затраченная на машины, механизмы, сырье, не способна увеличивать стоимость. Это – постоянный капитал. Другая, затраченная на покупку рабочей силы, изменяется, самовозрастая. Это – переменный капитал. Так Маркс приходит к своему фукндаментальному \наряду с материалистическим пониманием истории и идеей диктатуры пролетариата в политическом учении\ открытию в экономической теории – открытию прибавочной стоимости.

Первой исторической формой прибавочной стоимости является абсолютная прибавочная стоимость. Она образуется за счет удлинения рабочего дня. В целом, как показал Маркс, рабочее время в капиталистическом производстве делится на необходимое \когда наемный работник воспроизводит в продукте стоимость своей рабочей силы, воплощающейся в зарлате\ и прибавочное – то время, когда и создается прибавочная стоимость. Стоимость произведенного на каиталистической фобрике товара не сводится только к этим двум  \V+M\ частям. В ней присутствует и третья: часть стоимости потребленных средств производства \С\ тоже входит в стоимость продукта. Однако есть разница между тем, как входит в стоимость товара  \C\  и тем, как входит \V+M\. Абстрактный живой труд как затрата физической силы вообще, измеряемая общественно необходимым рабочим временем, создает величину стоимости товара, равную зарплате и прибавочной стоимости, присваиваемой капиталистом. Другая часть стоимости товара, равная С, переносится на товар конкретным трудом как доля стоимости потребленных средств производства – доля, равная величине амортизационных отчислений, через которые капиталист восстанавливает использованные средства производства. Таким образом, Т = С+V+M.

Абсолютная прибавочная стоимость впервые обнаруживает внутреннее противоречие капитала. Средства производства, принадлежащие капиталисту, противостоят товару, которым распоряжается наемный рабочий, отдавая себя в пользование хозяину. В отличие от раба и крепостного крестьянина наемный рабочий юридически свободен и по собственному желанию идет наниматься к капиталисту на работу. Однако антагонизм от этого не становится менее драматичеым. Пролетарий тоже как товаровладелец обоснованно заявляет, пишет Маркс: “Я требую нормального рабочего дня, потому что как всякий другой продавец, я требую стоимости моего товара” \1,т.23. с.246\. Капиталист же, купив рабочую силу, стремится использовать ее в течение как можно большего времени, чему противится пролетарий. Маркс сравнивает капитал с вампиром, оживающим лишь тогда, когда всасывает живой труд, и чем больше он поглощает труд, тем полнее живет. “Следовательно, здесь получается антиномия, право  противопоставляется праву, причем оба они в равной мере санкционируются законом товарообмена” \1,т.23, с.246\.

Между капиталистом и рабочим закономерно разворачивается классовая борьба. “…В истории капиталистического производства, - пишет Маркс, - нормирование рабочего дня выступает как борьба за пределы рабочего дня, - борьба между совокупным капиталистом, то есть классом капиталистов, и совокупным рабочим, то есть рабочим классом” \1,т.23, с.246\. Вот почему со вступлением буржуазного общества в зрелую стадию развития, когда обнажаются внутренние классовые противоречия капитализма появляется и марксизм, как теория, имеющая своей  основой пролетарскую социальную почву, поскольку пролетариат не заинтересован в таком антагонизма.

Чем более ранняя фаза капитализма, тем более заражены пролетарии иллюзией быть товаровладельцами, тем с большим нежеланием нанимались они к капиталисту. “Понадобились века, - читаем мы у Маркса, - для того, чтобы “свободный” рабочий вследствие развития капиталистического способа производства добровольно согласился, то есть был вынужден общественными условиями, продавать за цену привычных жизненных редств все активное время своей жизни, самую свою работоспособность, - продавать свое первородство за блюдо чечевичной похлебки” \1,т.23, с280-281\.

Абсолютная прибавочная стоимость преобладала на этапе мануфактурного капитализма. Низкий уровень роизводительных сил ХУ1-ХУШ вв. обусловил максимально возможное продление рабочего дня. Рабочий рассматривается капиталистом как персонифицированное время, о чем говорят названия рабочих: “full time”  \“полное время“\,  ”half time”  \”половина времени”\. Машинное производство привело к тому, что работник стал придатком машины. Разнообразие деятельности средневекового ремесленника сменилось монотонной механической работой на пределе сил. Говоря о лишениях, испытываемых рабочими, особенно детьми и женщинами, в спичкечной мануфактуре Англии в Х1Х в., Маркс пишет: “Данте нашел бы, что все самые ужасные картины ада, нарисованные его фантазией, превзойдены в этой отрасли мануфактуры”\1,т.23, с.258\. Такой труд вел к преждевременному изнашиванию самой рабочей силы.

Чем меньше пролетарий \точнее, полупролетарий\ стремится наняться в кабалу к капиталисту, тем жестче было принуждение капиталиста и тем продолжительнее был рабочий день. Но чем сильнее эксплуатировался работник, тем сильнее становилась классовая борьба. С 30-х гг. Х1Х века в Англии начинается принудительное ограничение рабочего дня.

Логика капиталистического антагонизма такова, что она, развиваясь, все больше развеивает иллюзии наемных работников быть товаровладельцами. Рабочий, как замечает Маркс, выходит из процесса производства иным, чем вступает в него. Оказалось, что он не является “свободным агентом” сделки. “Чтобы “защитить” себя от “змеи своих мучений”, рабочие должны объединиться и, как класс,  заставить издать государственный закон, мощное общественное препятствие, которое  бы      м е ш а л о   и м    с а м и м \выделеной мной –С.Р.\ по добровольному контракту с капиталом продавать на смерть и рабство себя и свое потомство” \1,т.23, с.311\.

Абсолютная прибавочная стоимость основывается на формальном подчинении труда капиталу. Оно господствует в условиях раннего капитализма, в котором шел переход от мануфактурного к машинному производству. Принуждение к найму и труду в крайне тяжелых условиях было необходимым моментом каиталистических производственных отношений того времени.

С завершением промышленного переворота в середине Х1Х в. капитализм вступает в зрелую стадию. Абсолютная прибавочная стоимость сменяется относительной прибавочной стоимостью. Мащины резко революционизируют процесс производства, делая его постоянно изменяющимся. Рост производительности труда открывает возможность увеличения прибавочной стоимости без увеличения рабочего дня. Относительная прибавочная стоимость образуется за счет уменьшения стоимости товара “рабочая сила”, так как удешевляются предметы, необходимые для рабочего и, кроме того, за более короткое время рабочий на усовершенствованных машинах воспроизводит свою зарплату за более короткое время, чем раньше. В итоге за одну и ту же величину рабочего дня уменьшается доля живого труда, идущая на оплату рабочего, и увеличивается доля прибавочной стоимоси. Относительная прибавочная стоимость делает зрелым конфликт труда и капитала. Внешне положение рабочего облегчается, так как рабочий день стал сокращаться \а в ХХ в. под влиянием успехов социализма заметно выросла и зарплата\, но степень эксплуатации его увеличивается с техническим прогрессом. Доля неоплаченного рабочего времени в его живом труде пропорционально увеличивается.

Капитализм вступает в зрелую фазу, а буржуазная политэкономия, завершив свой восходящий этап развития, становится позитивистской. Один из классиков позитивизма в философии и политэкономии, Джон Стюарт Милль, следуя, с одной стороны, рикардовской теории стоимости \например, в вопросе о зависимости цен от издержек производства\, с другой, определял стоимость как точку, в которой спрос урвновешивает предложение: “…Спрос и предложение всегда стремятся к равновесию, но состояние устойчивого равновесия наступает только тогда, когда предметы обмениваются друг на друга соразмерно их издержкам производства или – по выражению, к которому мы уже прибегали, - тогда, когда цены предметов потребления находятся на уровне их естественной стоимости” \111, т.2, с.196\. С этих позиций Милль, как и его современники О.Конт и Г.Спенсер, пытается сгладить антагонизм труда и капитала, полагая, что равновесие и гармония возможны в условиях капитализма. Современная буржуазная политэкономия, также позитивистская по своим методологическим основаниям, лишь усиливает апологетику товарно-капиталистических отношений, раздваиваясь в дуализме трудовой теории стоимости и концепции спроса и предложения.

К.Маркс же, чем больше он вникал в объективный механизм капиталистических производственных отношений, тем больше обнаруживал, сколь сильно расходятся реальность капитала и его внешняя иллюзия. Так, в У1 отделе 1тома “Капитала” он анализирует заработную плату как превращенную форму стоимости товара “рабочая сила”. Если не различать сущность капиталистического процесса \процесс производства прибавочной стоимости\ и его сохраняющуюся предпосылку \процесс производства товара\, то зарплата рабочего будет представляться оплатой труда, а не оплатой товара “рабочая сила”. В каких бы формах зарплата ни существовала \повременная, сдельная либо симбиоз того и другого\, она есть форма, в которой затушевывается факт эксплуатации рабочего.

Завершается логическая цепочка анализа прибавочной стоимости превращением ее в накопление \УП отдел\. Деньги, превращенные в сфере обращения в средства производства и рабочую силу, затем проходят сферу производства, где создается прибавочная стоимость. Пройдя производство и создав избыток стоимости над первоначально авансированной величиной, капитал, вновь сбросив товарную форму на денежную, превращается в элементы производства. Если раньше Маркс рассматривал, как прибавочная стоимость возникает из производства \из капитала\, то теперь – как капитал возникает из производства. Происходит процесс накопления.

Сначала Маркс “рассматривает накопление абстрактно, то есть просто как момент непосредственного процесса производства” \1,т.23, с.577\. Как таковое оно есть воспроизводство. “Условия производства, - пишет Маркс, - суть в то же время условия воспроизводства. Ни одно общество не может непрерывно производить, то есть воспроизводить, не превращая непрерывно известной части своего продукта снова в средства производства, или элементы нового производства” \1,т.23, с.578\. В условиях капиталистического производства воспроизводство носит каиталистический характер. Это значит, что полученную прибавочную стоимость капиталист вновь тратит на приобретение рабочей силы и средств производства. То, что затрачено капиталистом на личное потребление, составляет непроизводительную часть процесса, поскольку отвлекает деньги от процесса самовозрастания. Тем самым, процесс самовозрастания стоимости возобновляется вновь и вновь.

Процесс воспроизводства обнажает более глубокую сторону капитала: “Если даже капитал при своем вступлении в процесс производства был лично заработанной собственностью лица, которое его применяет, все же рано или поздно он становится стоимостью, присвоенной без всякого эквивалента, материализацией – в денежной или иной форме – чужого неоплаченного труда” \1,т.23, с.582\. При этом труд и капитал воспроизводят друг друга как противоположности. Труд создает капитал, капитал создает наемного рабочего, лишенного средств производства и вынужденного вновь и вновь наниматься на фабрику к капиталисту. Поэтому чем больше развивается капитал, тем больше развивается экономическая несвобода рабочего, который задолго до своей продажи капиталисту принадлежит ему. Процесс воспроизводства предстает поэтому воспроизводством самого капиталистического отношения.

Если элементы капиталистического производства воспроизводятся из вновь созданной прибавочной стоимости в тех же пропорциях, что и раньше, мы имеем простое воспроизводство. Если же затраты на средства производства и рабочую силу увеличиваются, воспроизводство носит расширенный характер. Закономерность процесса такова, что чем больше капиталист накопил, тем больше он может накоплять. Причем накопление противоположно тратам капиталиста на удолетворение своих потребностей в форме дохода. “Поэтому в благородной груди капиалиста развертывается фаустовский конфликт между страстью к накоплению и жаждой наслаждений” \1,т.23, с.607\.  Маркс приводит пример, ссылаясь на автора ХУШ в., как в первые десятилетия ХУШ в. фабрикант, угостивший своих гостей кружкой заграничного вина, вызывал толки и пересуды среди всех соседей \с.608\.

Капиталистический процесс накопления – суровая вещь. Он и пролетария делает машиной для создания прибавочной стоимости, и капиталиста заставляет быть машиной для превращения прибавочной стоимости в капитал. “Производство прибавочной стоимости или нажива – таков абсолютный закон этого способа производства”, - констатирует Маркс \1,т.23, с.632\.

Вскрыв динамику капитала как бесконечного воспроизводственного  процесса, Маркс определеяет всеобщий закон накопления. Для этого он разграничивает  стоимостное строение капитала \т.е. деление капитала на постоянный и переменный\ и техническое строение \количество применяемых средств роизводства и количество используемой рабочей силы\. Их взаимосвязь в виде отражение технического строения капитала в стоимостном Маркс называет органическим строением капитала. Закономерность накопления такова, что, расширяясь, оно ведет к увеличению его постоянной части и уменьшению переменной. С техническим прогрессом рост производительности труда выталкивает физическую рабочую силу из производства, что увеличивает, по Марксу, относительное перенаселение при капитализме. Маркс резко критикует Мальтуса, пытавшегося обосновать закон избыточности населения как таковой вне специфических условий капиталистического производства.

Маркс в суровых условиях Х1Х в. делает вывод о существенной закономерности капиталистического накопления: “…По мере накопления капитала положение рабочего должно ухудшаться, какова бы ни была, высока или низка, его оплата” \1,т.23, с.660\. Современные апологеты капитализма, видя улучшение материального положения наемных рабочих в развитых странах, пытаются доказывать этим то, что марксизм устарел и не получил исторического подтверждения. Да, Маркс не мог в детялях предвидеть возможность социализма в одной стране, влияние  практики стран социализма на капиталистические страны, вынужденные резко поднять уровень зарплаты пролетариев, чтобы не отставать от Советского Союза. Но даже в современных благоприятных относительно Х1Х в. условиях степень эксплуатации рабочего, определяемая как отношение прибавочного труда к необходимому, намного больше, чем в Х1Х веке. С этой точки зрения Маркс прав и социальные антагонизмы продолжают углубляться и в развитых странах.

В заключение анализа капиталистического производства в 1томе Маркс рассматривает так называемое первоначальное накопление. Этот исторический процесс “есть не что иное, как исторический процесс отделения производителя от средств производства. Он представляется “первоначальным”, т.к. образует предисторию капитала и соответствующего ему способа производства” \1,т.23, с.727\. Первоначальное накопление по содержанию представляло собой жестокий процесс насильственного разрушения крепостной зависимости в сельском хозяйстве и цеховой поруки в ремесленном производстве. Крестьян сгоняли с земли и под угрозой жизни, заставляли наниматься на первые фабрики. С другой стороны, ростовщический капитал и купеческий капитал подготовил возникновение промышленных капиталистов “Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги по завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих - такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы суть главные моменты первоначального накопления. За ними следует торговая война европейских наций, ареной для которой служит земной шар” \1,т.23, с.760\,- пишет Маркс, рассматривая насилие как “повивальную бабку старого общества, когда оно беременно новым” \с.761\. Государства, активно включившиеся в процесс первоначального накопления освободились “от последних остатков стыда и совести. Нации цинично хвастались всякой гнусностью, раз она являлась средством для накопления капитала” \с.769\, например, работорговлей.

К.Маркс рассматривает все пороки первоначального накопления как объективную закономерность зародышевой стадии капитализма. Думать, то возможно было бы без противоречий и катаклизмов установить отношения труда и капитала, не просто ошибочно, но и глупо. Марксов блестящий анализ первоначального накопления капитала имеет актуальнейшее значение для современной России, попытавшейся реставрировать капитализм и, следовательно, необходимо окунувшейся в повторение первоначального накопления капитала. Но если на заре капитализма шла экспроприация феодальных частных собственников, отживших свой век и тормозивших общественное развитие, то первоначальное накопление на рубеже ХХ и ХХ1 веков после десятилетий социалистического грандиозного преобразования промышленности, сельского хозяйства, духовной жизни смотрится анахронизмом. В самом деле, социализм породил грандиозное обобществление производительных сил благодаря колоссальной концентрации государственных ресурсов. Так появились мощные энерго- и транспортные системы, промышленные гиганты и уникальные агротехнологии, развитые культура и образование, многое другое. Думать же, что первоначальное накопление пойдет по 5-летнему плану под контролем государства и в интересах всех, значит не понимать сути буржуазного частнособственнического первоначального накопления. Какие бы ваучеры кто бы ни изобрел, все закончилось бы одним – захватом средств проиводства в руках немногих частных собственников. Поэтому с точки зрения логики исторического процесса первоначальное накопление капитала после социализма – абсолютно абсурдный процесс и, более того, капитализм в такой стране, как Россия, уже невозможен без развала всего государства, что случилось с СССР и нависло над Россией.

Кроме того, нынешние идеологи капитализации России плохо читали “Капитал” Маркса, первый том которого заканчивается знаменитой формулировкой исторической тенденции капиталистического накопления. На основе отрытого им материалистического понимания истории Маркс формулирует положение, что технический прогресс, ведущий к технологической централизации производства рано или поздно оказывается несовместимым с частнособственнической оболочкой. “Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экпроприируют”,- делает вывод Маркс \1,т.23, с.773\.

Так Маркс заканчивает анализ капиталистического производства в первом томе Капитала  Развившееся из простого товарно-денежного обращения, производство прибавочной стоимости, перерастающее в капиталистическое накопление, уже на данном логическом уровне обнаруживает свой исторический предел.

4. Обращение  капитала.

Раскрыв сущность капиталистического производства, К.Маркс переходит к анализу второй важнейшей сферы капиталистического процесса – сфере обращения. Правда, сам Маркс оставил 2 и 3 тома незавершенными. Только благодаря титаническим усилиям его соратника Энгельса они увидели свет уже после смерти Маркса. Энгельс   постарался максимально близко к варианту, отавленному Марксом, изложить весь материал.

Во втором томе капитал разворпачивается более широко, поскольку проникает после производства в обращение. Обращение рассматривается как логическое развитие закономерностей, выявившихся в производстве. Сначала Маркс анализирует кругооборот капитала, состоящий из движения денежного, производительного и товарного капитала.

Движение денежного капитала в свою очередь проходит три стадии. На первой деньги превращаются в товар: Т-Д.  На деньги капиталист покупает средства производства и рабочую силу. Они должны соответствовать друг другу и количественно \рабочая сила должна быть достаточна, чтобы использовать все средства производства\, и качественно \она должна быть способна использовать данные средства производства. Сбрасывая с себя первичную денежную форму, капитал принимает натуральную форму производительного капитала, составляющего вторую стадию денежного метаморфоза. Маркс показывает, что превращение денег в товар рабочая сила осуществляется не потому, что происходит оплата деятельности рабочего, а “лишь потому, что рабочая сила находится в состоянии отделения от средств производства \включая сюда и жизненные средства капиталистического производства самой рабочей силы\”  \1,т.24, с.38\. На третьей стадии кругооборота денежного капитала речь идет о продукте производства, который как товар “становится товарным капиталом как вышедшая неосредственно из самого процесса функционирования форма существования уже возросшей капитальной стоимости” \там же, с.45\. Товарный капитал является таковым, поскольку в продукте уже заложена прибавочная стоимость, которая должна быть реализована в обращении. Реализация произведенного товара как носителя прибавочной стоимости \Т*-Д*\ возвращает исходную денежную форму капитала, с той лишь разницей, что теперь это не Д, а Д*, содержащие избыток денег над первоначально авансированными.

Кругооборот денежного капитала в целом отображается формулой \Д-Т…П…Т*-Д*\. К.Маркс пишет: “Те две формы, которые капитальная стоимость принимает на стадиях своего обращения, суть формы денежного капитала и товарного капитала; ее форма, относящаяся к стадии производства, есть форма производительного капитала. Капитал, который в ходе своего полного кругоооборота принимает и снова сбрасывает эти формы и в каждой из них совершает соответствующую ей функцию, есть промышленный капитал; слово промышленный употребляется здесь в том значении, в котором оно охватывает всякую, ведущуюся капиталистически отрасль производства” \с.60\. Таким образом, речь идет не о денежном, производительном и товарных капиталах как отдельно взятых видах капитала, а как об особых функциональных формах единого промышленного каитала, движение которого Маркс рассматривает сначала как движение денег, затем как движение производительного капитала и потом – как движение товарного  капитала.  Так целостный взгляд на кругооборот капитала, сначала как движение денег, показывает, что мало произвести прибавочную стоимость, она должна быть реализована в обращении, превращающемся в особую сферу экономической деятельности.

Далее Маркс рассматривает тот же кругооборот промышленного капитала, но только со стороны движения производительного капитала:   П…Т*-Д*-Т…П. Когда конечный пункт этой цепочки само есть П*, значит, речь идет о расширенном воспроизводстве, ибо увеличившиеся деньги, полученные от реализации прибавочной стоимости идут на приобретение дополнительных средств производства и рабочей силы. Если часть добавочной стоимости, в товарном или денежном виде, потребляется лично капиталистом, то это непроизводительная часть капитала, его доход. Кроме того, часть денег может не пускаться вновь в оборот, образуя резервный фонд на случай нарушений кругооборота.

Третьим метаморфозом капитала является его кругооборот со стороны товарного капитала: Т*-Д*-Т…П…Т*. Особенностью этого метаморфоза является то, что только здесь исходным пунктом является уже возросшая капитальная стоимость.

Рассматривая единство всех трех фигур кругооборота - \1\Д-Т…П…Т*-Д* ; \2\ П…Обр…П ; \3\Обр….П\Т*\ - Маркс делает вывод о нерасторжимом единстве всех составных частей. Он пишет: “Каждый момент является исходным пунктом, переходным пунктом и пунктом возвращения. Процесс кругооборота, взятый в целом, выступает как единство процесса производства и процесса обращения; процесс производства становится посредствующим звеном процесса обращения и наоборот”\1,т.24, с.142\.

Далее Маркс характеризует некоторые свойства собственно процесса обращения. Он отличается тем, что “в течение времени своего обращения капитал не функционирует как производительный капитал и потому не производит ни товара, ни прибавочной стоимости” \там же, с142\. Отсюда следует, что обращение, составляя необходимую фазу кругооборота капитала, в то же время противоположно производству. “Время обращения и время производства взаимно исключают друг друга” \там же\. Если в обращении стоимость не создается, то, следовательно, агенты обращения должны оплачиваться агентами производства” \с.144\. Поэтому важнейшим является вопрос об издержках обращения. Маркс выделяет чистые издержки обращения, издержки по хранению и транспортные издержки. Так как обращение не создает стоимости, капиталист стремится максимально быстро реализовать товар. Поскольку процесс воспроизводства включает в себя и эту непроизводительную, но необходимую функции, то в капиталистической экономике возникает специализированная отрасль торговли, которая благодаря своей специализации ускоряет процесс обращения. В результате производитель теряет меньше, доверяя свой продукт купцу, нежели он сам бы занимался продажей своего товара. Часть переменного капитала он затрачивает на покупку агентов обращения. “Такое авансирование капитала не создает ни продукта, ни стоимости. Оно pro tanto \соответственно – С.Р.\ уменьшает  размеры, в которых авансированный капитал функционирует производительно” \с.151\. Кроме издержек по купле и продаже, есть еще и издержки по ведению бухгалтерского учета. Часть денег, затраченная на содержание бухгалтерской конторы, “отвлекается от процесса производства и принадлежит к издержкам обращения, к вычетам из общей выручки” \с.153\. Так же Маркс выделяет в качестве непроизводительных издержек актуальные для его времени издержки, связанные с износом золота и серебра как средств обращения и необходимостью их возмещения.

Иную природу носят издержки по хранению В отличие от тех, что вытекают из простого изменения формы стоимости в купле и продаже, есть такие издержки, которые представляют собой продолжение производства в сфере обращения. Например, хранение  продуктов, чтобы они не испортились, есть продолжение производственного цикла, они увеличивают стоимость, могут создавать и потребительную стоимость. С учетом необходимости в обществе иметь товарный запас, издержки по хранению весьма важны. Издержки по образованию запаса  могут быть непроизводительные \например, уменьшение массы муки или порчи качества, что ведет к потере части товарной стоимости\, либо производительные, когда требуется труд по сохранению запаса.

Особую роль в обращении имеют транспортные издержки. Хотя они не увеличивают количества продукта, они составляют дополнительный производственный процесс, поскольку потребить товары без перемещения их бывает невозможно. Поэтому транспортная промышленность составляет самостоятельную отрасль производства и вложения капитала. Но с другой стороны, эта отрасль промышленности “отличается тем, что является продолжением производства в пределах процесса обращения и для процесса обращения” \1,т.24,с.171\

Во П отделе К.Маркс анализирует оборот капитала безотносительно к трем его формам \денежной, производительной и товарной\. Вначале он дает определение оборота данного капитала: “Это – промежуток времени от момента авансирования капитальной стоимости в определенной форме до момента возвращения движущейся капитальной стоимости в той же самой форме” \там же,с.172\. В целом оборот капитала есть сумма времени его производства и времени его обращения. В год, взятый за единицу измерения, определенный капитал может сделать несколько оборотов, если один оборот исчисляется величиной, кратной году.

Анализ кругооборота капитала, как единство производства и обращения, или как развернутой сущности капитала, позволил Марксу выявить важнейшее различие основного и оборотного капитала. Разные части капитала обращаются по-разному. Та часть постоянного капитала, которая по частям переносится в стоимость продукта, обоазует  о с н о в н о й    к а п и т а л. Другая часть постоянного капитала, стоимость которого \как, например, угля\ целиком входит в продукт, образует   о б о р о т н ы й    к а п и т а л.  Маркс приводит такой пример: “Скот в качестве рабочего скота есть основной капитал; скот, откармливаемый на убой, представляет собой сырой материал, который в конечном счете как продукт вступает в обращение, - следовательно, это не основной, а оборотный капитал” \с.181\. Затраты, делаемые на покупку рабочей силы есть так же оборотный капитал. Если различие постоянного и переменного капитала проистекает из различия в производстве \одна часть увеличивает стоимость в производстве, другая нет\, то различие основного и оборотного капитала проистекает из различий в обращении. Часть основного капитала, которая вошла в стоимость продукта и была затем обращена в деньги, ведет к возможности ремонта  или расширения средств производства. Это не накопление, это – амортизационный процесс. Что же касается расходов на страхование от несчастных случаев, то они покрываются за счет прибавочной стоимости, являясь вычетом из нее.

Общий оборот авансированного капитала, исчисляемый       в денежной форме, равен величине начального кпитала, умноженной на число оборотов, совершенных за год.

К.Маркс показывает, что А.Смит смешивал деление капитала на основной и оборотный с делением на производительный, с одной стороны, и торговый и денежный, с другой. В итоге Смит упускал рабочую силу как элемент оборота капитала. У Рикардо основной капитал отождествлялся с постоянным, а оборотный - с переменным. Путаница и смешение основного и оборотного капитала с постоянным и переменным неслучайна. В ее основе, в конечном счете, лежит непонимание двойственного характера труда и непонимание материальной природы буржуазных производственных отношений.

В разных отраслях производства – разный цикл производства, влияющий на оборот капитала. Для изготоления самолета нужны месяцы, для изготовления скрепок – минуты. Совокупное время, необходимое для изготовления продукта, Маркс называет  р а б о ч и м    п е р и о д о м. От отличает от рабочего периода    в р е м я     п р о и з в о д с т в а, состоящее из рабочего периода и времени, когда, например, непогода прерывает технологический процесс. Увеличение времени производства удороржает продукцию, так как больше стареет основной капитал.

Второй составляющей времени оборота капитала, кроме времени производства, является   в р е м я    о б р а щ е н и я.  Одна часть этого времени состоит из времени продажи, на которое влияет удаленность рынка, развитость транспортной системы и т.д.; другая – из времени купли, когда деньги вновь превращаются в элементы производства. Ясно, что чем меньше время обращения, тем интенсивнее кругооборот капитала.

В Ш отделе, венчающим второй том и посвященном воспроизводству и обращению всего общественного капитала, К.Маркс изображает механизм всего общественного воспроизводства, включающего в себя производство, обращение и совокупность всех индивидуальных капиталов. Причем кругооборот всего общественного капитала “включает в себя также и товарное обращение, совершающееся вне сферы кругооборота отдельного капитала, то есть включает в себя также и обращение товаров, которые не являются капиталом”\1,т.24,c.397\, то есть товаров, которые потребляются как доход капиталиста или рабочего.

К.Маркс различает два подразделения общественного производства:  в первом произведенные товары имеют натуральную форму средств производства, во втором – натуральную форму предметов потребления. Каждое из них по своей структуре есть \ c+v+m\. Внутри этих двух подразделений происходят следующие обмены: 1\c+v+m \ величина вновь произведенного продукта в 1 подразделении, равная величине зарплаты и прибавочной стоимости – все в натуральной форме средств производства\ меняется на Пc \величину, равную стоимости постоянного капитала во 2 подразделении\; далее происходит обмен в пределах подрапздления П: П\v+m\ идет на новую зарлату рабочих и прибавочную стоимость капиталистов во 2 подразделении; наконец, 1c в виде вновь произведенных средств производства остаются в 1 подразделении на восстановление потребленного постоянного капитала.

В условиях простого воспроизводства вся произведенная прибавочная\ стоимость идет на воспроизводство в прежних масштабах, либо ее просто нет. Если же она идет на увеличение масштабов производства и покупку больших средств производства и рабочей силы, мы имеем  р а с ш и р е н н о е   в о с п р о и з в о  д с т в о ,   или    н а к о п л е н и е. Капитал предстает сложным, взаимосвязанным и очень противоречивым процессом, поскольку гармония всех взаимосвязей складывается через постоянные дисгармонии. Обращение, привнося в него свои особенности, запутывает и затемняет суть дела, но лишь потому, что капиталистические отношения получают дальнейшее развитие. Маркс пишет: “Производство прибавочной стоимости, как и стоимости вообще, приобретает в процессе обращения…новые определения; капитал проходит круг своих превращений; наконец, из своей, так сказать, внутренней органической жизни он вступает в отношения внешней жизни, в отношения, где противостоят друг другу не капитал и труд, а с одной стороны, капитал и капитал, а с другой, индивидуумы, опять-таки просто как покупатели и продавцы; время обращения и рабочее время перекрещиваются на своем пути, и таким образом кажется, будто и то и другое одинаково опрееляет прибавочную стоимость; та первоначальная форма, в которой противостоят друг другу капитал и наемный труд, замаскировывается вмешательством таких отношений, которые кажутся независимыми от нее; сама прибавочная стоимость представляется не продуктом присвоения рабочего времени, а избытком продажной цены товара над издержками его производства…” \1,т.25 ч.1, с.51\.

5.Капиталистический процесс в целом как единство производства и обращения.

В Ш томе Капитала К.Маркс возвращается от обращения к производству, рассматривая капитал в целом как единство производства и обращения. Материал Ш тома, по его словам, “не может сводиться к общим рассуждениям относительно этого единства. Напротив, здесь необходимо найти и показать те конкретные формы, которые возникают из процесса движения капитала, рассмотренного как целое” \1,т.25 ч.1, с.29\. На этом уровне анализа выясняется, что то, чего стоит товар, и чего он стоит капиталисту – разные величины. Первое – это стоимость товара, второе – издержки производства для капиталиста. Хотя прибавочная стоимость есть результат живого труда, она оявляется в процессе функционирования всего капитала: и постоянного, и переменного, поскольку одного нет без другого. “Прибавочная стоимость, представленная как порождение всего авансированного капитала, приобретает превращенную форму прибыли”, - констатирует Маркс \там же, с.43\. Если норма прибавочной стоимости равна отношению  m\v, то норма прибыли равна  m\c+v.  Маркс показывает, что подход Рикардо к отождествлению прибавочной стоимости и прибыли совершенно ошибочен. В прибыли “капитал выступает как отношение к себе самому, как отношение, в котором  он как первоначальная сумма стоимости отличается от новой стоимости, созданной им же самим”, - процесс, который еще более мистифицирует капиталистическое отношение.

Норма прибыли определяется двумя главными факторами: нормой прибавочной стоимости и стоимостным строением капитала. Проще говоря, чем меньше затраты капитала в целом на единицу продукта и чем больше прибавочная стоимость в нем, тем больше прибыль. Экономия на постоянном капитале, ускорение оборота капитала, дешевое сырье, максимальное высасывание сил рабочего – все это увеличивает прибыль капиталиста.

Во П отделе третьего тома Маркс анализирует превращение прибыли в среднюю прибыль. Разные отрасли производства отличаются разным органическим строением капитала. Это значит, что разные величины денежного капитала надо затратить на производство в тяжелой промышленности или легкой, чтобы получить одинаковую прибавочную стоимость. Различаются они и по скорости оборота. Поэтому в разных отраслях – разные нормы прибыли. Тем не менее, капиталистическая конкуренция выравнивает издержки производства и устанавливает среднюю прибыль. В результате товар продается по так называемой ц е н е   п р о и з в о д с т в а, равной  издержкам    п роизводства   в отрасли плюс средняя норма прибыли. Следовательно, в отрасли, гдле больше величина прибавочной стоимости и меньше органическое строение капитала, при продаже теряется часть прибавочной стоимости. Цены производства таковы, что капиталист, представляя эту отрасль, теряет в конкурентной борьбе часть прибавочной стоимости. Маркс приводит пример трех отраслей.

1  80c + 20v+20m   Стоимость продукта=120,цена его=120, норма прибыли=20%

2  90c+10v+10m    Стоимость продукта=110, цена его=120, норма прибыли=20%

3  70c+30v+30m   Стоимость продукта=130, цена его=120, норма прибыли= 20%

Для отрасли №2 цена производства больше стоимости, для отрасли №3 цена меньше стоимости, а для отрасли №1 стоимость совпадает с ценой производства.

Таким образом, мы получаем ситуацию, подтверждающую теоретические и все практически предрассудки апологетов капитализма о том, что все части капитала одинаковы производительны. Маркс задается вопросом, а как происходит выравнивание нормы прибыли, и как устанавливается цена производства? Специфика капиталистического производства состоит в том, что товары “обмениваются не просто как товары, но как продукты капиталов, которые претендуют на пропорциональное их величине или – при равенстве их величин – на равное участие в совокупной массе прибавочной стоимости” \1,т.25 ч.1, с210\. Поэтому конкуренция толкает товаровладельца в ту отрасль, где норма прибыли выше из-за более низкого органического строения капитала, и его товар продается в итоге по цене производства, пока предложение не становится избыточным и цена производства не падает. “Отдельная личность, - подчеркивает Маркс, - действует здесь лишь как часть общей силы, как атом всей массы, - именно в такой форме конкуренция обнаруживает общественный характер производства и потребления…Совместные действия интересуют каждого лишь до тех пор, пока он благодаря им выигрывает больше, чем без них” \там же, с.212\.

Буржуазная политэкономия любит доказывать противоречие между 1 и 3 томами Капитала. В 1 томе товары – стоимости, равные количествам труда, затраченным на их производство. В 3 томе они суть цены производства, зависимые от спроса и предложения. Последние две категории становятся альфой и омегой буржуазного анализа. К.Маркс не смог \не успел\ изложить отдельное учение о конкуренции, хотя имел план “Капитала” в 6 томах. Однако в 3 томе он выявляет самую глубокую сущность спороса и предложенияю. Он пишет, что какова бы ни была рыночная стоимость, то есть стоимость большинства товаров, произведенных при средних условиях в данной сфере, спрос и предложение должны уравновешиваться, чтобы она реализовалась. А это значит, что “не отношение спроса и предложения объясняет рыночную стоимость, а, наоборот, эта последняя объясняет колебания спроса и предложения” \там же,с.210\. Капиталист не будет продавать себе в убыток, если спрос занижает его затраты и сократит предложение, что неизбежно повысит спрос. Следовательно, более субъективные отношения спроса и предложения зависят от объективной материальной природы товарно-капиталистических отноршений, в основе которых лежит создание товарных стоимостей. Всякое изменение цены производства в основе имеет изменение стоимости, хотя не всякое изменение стоимости ведет к изменению цены производства.

В Ш отделе третьего тома  К.Маркс выводит свой знаменитый закон тенденции нормы прибыли к понижению. Суть его в том, что с развитием технического прогресса растет постоянный капитал и уменьшается переменный капитал. Все более высокое органическое строение капитала, при котором растут затраты на машины и сырье и падают на рабочую силу, приводящую в силу роста производительности труда большее число машин, ведет к понижению общей нормы прибыли. Это происходит даже в случае, когда повышается норма прибавочной стоимости, то есть доля неоплаченного рабочего времени в рабочем дне. Буржуазная политэкономия не могла открыть этот закон, поскольку не знала тайны прибавочной стоимости и не отличала прибавочной стоимости от ее конкретных форм в виде прибыли \промышленной и торговой\, процента, земельной ренты.

Абсолютное количество покупаемой рабочей силы и, следовательно, величина переменного капитала может даже возрастать. Однако относительно еще большего роста  затрат капитала на технические элементы производства велиина прибавочной стоимости \прибыль\ становится меньше. Тенденция относительного падения нормы прибыли постоянно сопровождается абсолютным ростом прибавочной стоимости, присваиваемой растущим капиталом. Этот закон показывает, между прочим, почему сегодня в развитых капиталистических странах нормы прибыли значительно меньше, чем во многих развивающихся. Чем более развита страна, тем выше норма прибавочной стоимости и ниже норма прибыли, которая компенсируется ростом массы прибавочной стоимости.

Данный закон обнаруживает глубокое внутреннее противоречие капиталистического спососба производства. С одной стороны, ему присуща тенденция к абсолютному развитию производительных сил, а с другой, это развитие ведет к подрыву самой капиталистической основы. К.Маркс делает вывод: “Настоящий предел капиталистического производства – это сам капитал, а это значит: капитал и самовозрастание его стоимости является исходным и конечным пунктом, мотивом и целью производства; производство есть только производство для капитала, а не наоборот: средства производства не являются просто средствами для постоянно расширяющегося процесса жизни общества производителей. Пределы, в которых только и может совершаться сохранение и увеличение стоимости капитала, основывающееся на экспроприации и обеднении массы производителей, эти пределы впадают  постоянно в противоречие с теми методами производства, которые капитал вынужден применять для достижения своей цели и которые служат безграничному расширению производтва, производству как самоцели, безусловному развитию общественных производительных сил труда. Средство – безграничное развитие общественных производительных сил – вступает в постоянный конфликт с ограниченной целью – увеличением стоимости существующего капитала “\1,т.25 ч.1, с274\.

Таким образом, капиталистический способ производства в своей тенденции, развиваясь, подрывает себя. Более того, и пока существует данный способ производства, он время от времени подвергается кризисам. Когда произведенные средства производства и предметы потребления не могут приносить их владельцу необходимую прибавочную стоимость, производство прерывается, наступает    К р и з и с.    Капитализм вступил в полосу регулярно возникающих с определенной последовательностью кризисов с 1825 г., когда наблюдался первый кризис. Это были еще времена Рикардо. Однако только Маркс показал, что кризис – явление, необходимо присущее процессу производтва и обращения капитала. В период перепроизводства, когда рынок не готов поглотить произведенные количества  товаров, капиталист предпочитает уничтожить часть их, чем продавать без прибыли. В этой ситуации возникают глубокие диспропорции между 1 и П подразделениями общественного производства и внутри них. Происходит резкое сокращение производства, банкротства предприятий, рост безработицы, потрясение кредитной системы.

Период от одного кризиса до другого называется промышленным циклом. Каждый такой цикл включает в себя четыре основные фазы: 1\кризис, 2\депрессия, 3\оживление, 4\промышленный подъем. \См. подробнее 171, с.388-405\. Периодичность первых кризисов была 10-11 лет, но по мере развития капитализма она сокращается. Из последних кризисов отметим мировой кризис 1974-1975 гг., который открыл новый этап в развитии капиталистического воспроизводства. Он охватил все развитые страны и привел к самому глубокому после второй мировой войны спаду производства. Глобальная экономика, особенно развернувшаяся в мире с 90-х годов, уже продемонстрировала, что по мере интеграции мирового хозяйства, глубина кризисов будет нарастать, что и продемонстрировал кризис 1998 г. Представить, что капитализм может развиваться равномерно, без кризисов, - это все равно, что представить, будто при капитализме нет частных товаровладельцев и нет рынка.

В 1У отделе третьего тома Капитала Маркс анализирует товарно-торговый, или купеческий капитал со стороны его участия в общественном процессе производства и обращения прибыли. Если в обращении не создается прибавочной стоимости, то возникает вопрос,как купец извлекает свою долю прибыли. На первый вгляд, кажется, будто торговцы просто-напросто накидывают к той цене, по которой промышленный капиталист продал ему товар, свою величину, равную доли прибыли. На самом деле все обстоит глубже. Величина капитала купца, задействованная им на осуществление торговли \от бухгалтерских скрепок до оплаты зарплаты работников, занятых в торговле\ составляет как бы одну совокупную сумму капитала вместе с промышленным капиталистом. В результате купец покупает товар у промышленника по цене производства за минусом своей прибыли, так что норма прибыли на свой капитал и у купца, и у промышленника оказывается одной и той же. Чем эффективнее обращение капитала, тем быстрее идет процесс воспроизводства капитала. Поэтому промышленные капиталисты с необходимостью как бы делятся произведенною прибавочной стоимостью с купцами.

Оборот купеческого капитала, обособившегося от промышленного капитала, равен времени, затрачиваемому на осуществление оборота Т-Д. Обособление купеческого капитала от промышленного капитала, ускоряя процесс обращения капитала, и, следовательно, весь капиталистический процесс в целом, в то же время создает дополнительные предпосылки для кризисов. К.Маркс пишет: “Внутренняя зависимость и внешняя самостоятельность приводят его \движение купеческого капитала – С.Р.\ к такому пункту, когда внутренняя связь восстанавливается насильственно, посредством кризиса. Отсюда то явление, наблюдаемое в кризисах, что они сначала обнаруживаются и разрешаются не в розничной торговле, которая имеет дело с непосредственным наблюдением, а в сферах оптовой торговли и банков, которые представляют в распоряжение оптовой торговли денежный капитал вообще” \1,т.25 ч.1, с.334\.

Купеческий капитал функционирует в двух формах – товарно-торговой и денежно-торговой. Поскольку купец сначала должен приобрести на деньги товар, а уж потом его реализовать, он нуждается в получении денег. Так развивается торговля деньгами, включая предоставление ссуд и торговлю в кредит.

Чем более развивается производство, тем более концентрируется денежное имущество у купцов. Это также объясняет, почему именно купеческий капитал был первой исторической формой капитала. Необходимость предварительной концентрации денег и необходимость развитой сферы обращения, через которую продавались бы продукты производства, обусловили первоначальное развитие именно купеческого капитала. Неслучайно поэтому на заре капитализма ведущей державой была торговая Голландия, а ее  упадок и переход лидерства к Англии был подчинением торгового капитала  промышленному капиталу. Соответственно в истории политэкономии капитализма первой школой была меркантилистская система, которая исходила из поверхностных явлений процесса обращения.

В У отделе третьего тома К.Маркс рассматривает капитал, приносящий проценты. Особая роль денег в процессе воспроизводства  рождает и такую их функцию как ссуда под процент. Деньги, одолженные промышленным капиталистом у банкира и в конечном счете принесшие прибыль, должны не просто вернуться к банкиру – последнему достанется часть прибыли, произведенная промышленным капитаистом, в виде процента.

К.Маркс пишет, что “первое расходование капитала, перемещающего его из рук кредитора в руки заемщика есть юридическая сделка, не имеющая ничего общего с действительным процессом воспроизводства капитала, лишь подготавливающая его” \там же, с.382\. Возврат денег есть такая же юридическая сделка. Ссужаемые деньги имеют потребительную стоимость, а именно “способность функционировать в качестве капитала и в качестве  такового производить при средних условиях среднюю прибыль” \там же, с.387\. Процент выступает как своеобразная цена капитала, отданного в ссуду. Но цена эта качественно отличается от стоимости денежного капитала. Следовательно, процент как цена капитала предстает величиной иррациональной.

Максимальный предел процента равен всей прибыли, которую получает промышленник-заемщик. На практике же следует, по Марксу, рассматривать среднюю норму прибыли как конечный максимальный предел процента. Минимальный же предел процента совершенно не поддается определению. Он может упасть до какого угодно уровня. Но тогда снова и снова выступают противодействующие обстоятельства и поднимают его выше этого относительного минимума \1,т.25 ч.2, с393\. Чем больше процветание в промышленности, тем ниже процент. Однако есть факторы, влияющие на величину процента и без изменения нормы прибыли, например, развитие системы кредита в стране. В целом средняя ставка оказывается величиной неуловимой из царства случайностей, поскольку речь идет об эмпирическом делении одной и той же величины прибыли, полученной промышленным капиталистом, между ним и банкиром. Однако в каждой стране средняя ставка процента есть величина достаточно постоянная, так как общая норма прибыли изменяется незначительно.

К.Маркс подчеркивает, что “в капитале, приносящем проценты, капиталистическое отношение достигает своей наиболее внешней и фетишистской формы” \там же, с.430\, поскольку самовозрастание денег в формуле  Д-Д* предстает без всякого опосредствования как абсолютно таинственный процесс.

В рамках капитала, приносящего проценты, развивается кредит. Он вырастает из функции денег как средства платежа. Когда товар продается не за деньги, а под письменное обязательство платежа в опредлеленный срок, имеют место кредитные отношения. В этих отношениях появляются особые кредитные деньги – долговые расписки, или векселя. Кредитование \а Маркс рассматривает собственно торговый кредит\ осуществляется посредством учета векселей \когда они превращаются в деньги до истечения срока\ и посредством различных ссуд – от рямых до залоговых.

Векселя, акции, облигации и другие ценные бумаги образуют так называемый фиктивный капитал. Как сам процент является лишь юридическим отношением, благодаря которому владелец денег выдавливает из заемщика часть его прибыли, так и векселя вместе с другими ценными бумагами есть лишь юридические знаки прав на оределенные финансовые отношения. Финансовый капитал, ускоряя обращение, вместе с тем в своей самостоятельности способен так смешивать реальные экономические отношения с их иррациональным сопровождением, что, особенно в современных условиях, грозит вызвать и уже вызывает громадные финансовые кризисы, вроде того, который разгорелся  в 1998 г.

В целом  кредит способствует  выравниванию нормы прибыли в разных отраслях, сокращает издержки производства, ведет к образованию акционерных обществ. К.Маркс подчеркивает двойственность и противоречивость кредитной системы: “…с одной стороны, развивать движущую силу капиталистического производства, обогащение на эксплуатации чужого труда, в систему чистейшего и колоссальнейшего азарта и мошенничества и все более сокращать число тех немногих, которые  экслуатируют общественное богатство; а с другой – составлять переходную форму к новому способу производства; эта двойственность и придает  провозвестникам кредита от Ло до Исаака Перейры свойственный им приятный характер помеси мошенника и пророка” \1,т.25 ч.1, с.485\. Кредит существует в двух формах – коммерческий кредит и ссудный. Коммерческий кредит – это выпуск продукции под векселя, долговые требования, имеющие срок действия. Ссудный кредит выдается заемщику деньгами.

Главным институтом, осуществляющим финансовые отношения в обществе, являются банки. Банковский капитал состоит из: 1\ наличных денег, золота или банкнот, 2\ ценных бумаг \торговые векселя и публичные ценные бумаги, например, государственные облигации, акции и т.д.\. С другой стороны, банковский капитал делится на собственный капитал банкира и заемный в виде депозитов. Большая часть банковского капитала – совершенно фиктивна, поскольку состоит из векселей, государственных бумаг и акций. Даже в случае с государственными бумагами такой капитал совершенно фиктивен, так как денежная его суть регулируется независимо от стоимости дейтвительного капитала. “С развитием капитала, - констатирует Маркс, - приносящего проценты, и кредитной системы всякий капитал представляется удвоенным, а в некоторых случаях даже утроенным вследствие разных способов, благодаря которым один и тот же капитал или даже одно и то же долговое требование появляется под различными формами в различных руках” \там же, с. 519\. Данная особенность капитала, как увидим ниже, стала важнейшей чертой современного глобального капитализма.

Собственно банковская система включает в себя:  1\Центрльный банк 2\коммерческие банки 3\специализированные кредитные институты. Централизованный банк осуществляет эмиссию банкнот, воздействует на финансовые русурсы коммурческих банков \контролируя их тем самым\ и в целом на экономику государства, кредитует государство. Маркс писал: “Центральный банк есть ось кредитной системы. А металлический запас есть в свою очередь ось банков” \1,т.25 ч.2, с.626\.  Кроме банков, институтами ссудного капитала являются сберегательные и страховые компании, пенсионные и инвестиционные фонды и др.

Ссудный капитал, обособившийся от промышленного, так же накапливается как увеличивающиеся деньги, предназначенные для ссуд. Причем  в условиях экономического кризиса резко падает обращение векселей – никому не нужны обещания уплаты, нужны наличные деньги. Диалектика капиталистической кредитной системы такова, что частные производители, доверяя общественному характеру производства широко допускают кредитные отношения. Но как только кредит потрясен в кризисе, все требуют непосредственно золота и сребра. В такой момент резко обнаруживается тот факт, что “общественная форма богатства как вещь существует вне его \общественного контроля – С.Р.\”  \там же,ч.2, с.627\. В целом “с развитием кредитной системы капиталистическое производство непрерывно стремится уничтожить эту металлическую границу – эту одновременно и вещественную и фантастическую границу богатства и его движения, - но все снова и снова наталкивается на эту границу” \там же, ч.2, с.628\.

Во времена К.Маркса – домонополистическую эпоху – доминировал промышленный капитализм. Во многом поэтому у Маркса остались незаконченными П  и  Ш тома Капитала, посвященные обращению и его единству с производством. Однако уже Маркс смог блестяще показать суть торгового и финансового капитала, усиливающего фетишистскую иллюзию капиталистических отношений.

В предпоследнем, У1, отделе третьего тома Маркс вскрывает феномен земельной ренты. Сельское хозяйство в силу специфики отрасли порождает при капитализме ряд специфических закономерностей. Земельные собственники, отдавая в аренду капиталистическим аграрным производителям, фермерам свою землю, имеют за это особую плату – ренту. Она может быть, во-первых, дифференциальной. Дифференциальная рента 1 образуется за счет того, что на земельных участках, лучших по плодородию и местоположению, образуется дополнительный излишек прибыли, поскольку и на более худших участках нужно производить хлеб и другую сельхозпродукцию в силу ее недостаточности. Дифференциальная рента П образуется за счет более эффективных добавочных вложений капитала в обработку земельных участков, в том числе и худших. Интенсивное земледелие ведет к дифференциальной ренте П. Во-вторых, существует рента абсолютная. В силу нехватки сельхозземель и продукции, производимой на  них, продукты сельхозпроизводства продаются не по цене производства, а по более высокой цене, так как учитывается производство и на худшей земле. Землевладелец, отдавая даже худшую землю в аренду фермеру, требует за нее плату, что приводит к повышению цен на сельхозпродукцию. Так, монополия на землю рождает абсолютную ренту.

Рикардо отрицал абсолютную ренту, полагая, что это противоречит закону стоимости. Однако повышение цен – не источник, а  только механизм обращения абсолютной ренты. В силу монополии на землю продукты с худших земель продаются не по цене производства, соответствующей средним условиям, а по стоимости продукции с худших земель. Национализация земли ведет к ликвидации абсолютной ренты.

Рента, или стоимость земли, как указывал Маркс, величина столь же иррациональная, как и цена труда, поскольку земля не есть продукт труда и, следовательно, не имеет стоимости. Но за ней кроется реальное производственное отношение. Отдав землю, владелец ее рссчитывает на процент с нее, как если бы он вложил деньги в ценные бумаги.

Заканчивает свой гениальный труд Маркс анализом триединой формулы буржуазной политэкономии, согласно которой капиталист имеет прибыль, так как владеет капиталом \фабрикой\; землевладелец – ренту, так как у него – земля; рабочий – зарплату, так как у него – рабочие руки. Эта формула стала господствовать в неклассической буржуазной политэкономии, которую Маркс называл вульгарной политэкономией. Она же доминирует и сегодня в разных западных курсах “Экономикс”. Если великие буржуазные классики – такие, как Рикардо, - пытались обнаружить объективную основу капиталистических производственных отношений, то вульгарная политэкономия грубо смешивает технический аспект производства с собственно экономическим, создавая иллюзию вечности капиталистических отношений и данности их от природы. Открыв диалектику производительных сил   и производственных отношений, технической и экономической сторон в способе производства и выделив абстрактный труд \экономическое\ и конкретный труд \техническое\, Маркс смог последовательно из товара и стоимости вывести прибавочную стоимость, зарплату, прибыль и другие экономические категории. Хотя прибыль и предстает продуктом всего капитала, по сути, она есть превращенная форма прибавочной стоимости. Форма доходов, которые имеют разные экономические агенты при капитализме, есть конкретно-историческое отношение распределения, которое зависимо от определенных отношений производства, а все производственные отношения в целом зависят от уровня и характера производительных сил. За каждой формой дохода при капитализме стоит определнный класс. Наемные рабочие, капиталисты и земельные собственники – “три больших класса современного общества, покоящегося на капиталитическом способе производства” \1,т.25 ч.2, с.963\. Они – субъекты буржуазных производственных отношений, а сам капиталистический способ производства – конкретно-историческое соотношение производительных сил и производственных отношений, в котором машинное производство и наемная рабочая сила составляют два необходимых полюса, взаимосвязь между которыми рано или поздно приводит к конфликту общественного характера производства и частно-капиталистической формы присвоения.

ГЛАВА П. Империализм - вторая стадия зрелого капитализма. Ленинский     анализ империализма.

1. 1. И м п е р и а л и з м  - м о н о п о л и с т и ч е с к и  й  к а п и т а л и з м.

В конце Х1Х – начале ХХ вв. капитализм вступает в новую фазу развития. Эпоха свободной конкуренции и промышленного капитализма заканчивается. Наступает эпоха капитализма монополистического и торгового. Соответственно марксизм вступает во второй период своего исторического развития – ленинизм.

В.И.Ленин осуществил классический анализ империализма в своей работе “Империализм, как высшая стадия капитализма”, написанной в первой половине 1916 года. Хотя подзаголовок работы утверждает, что это популярный очерк, она стала вторым после “Капитала” произведением марксизма в изучении истории и логики капитала. В.И.Ленин опирался на работы английского экономиста Дж.А.Гобсона “Империализм” \вышла в 1902 г. в Лондоне и Нью-Йорке\ и австрийского марксиста Рудольфа Гильфердинга “Финансовый капитал” \1910, Вена\.

Первым и главным признаком империализма является резко возросшая концентрация производства и возникновение монополий, то есть гигантских предприятий, контролирующих целые отрасли. Так, в США в первые годы ХХ в. почти половина всего производства в стране находилось в руках одной сотой доли общего числа редприятий \3060 предприятий из 268491 – 1,1%\. Эти 3 тысячи педприятий охватили 258 отраслей промышленности. Ленин пишет: “Отсюда ясно, что концентрация, на известной отрасли ее развития, сама собою подводит, можно сказать, вплотную к монополии. Ибо нескольким десяткам гигантских предприятий легко прийти к соглашению между собою, и с другой стороны затруднение конкуренции, тенденция к монополии порождается именно крупным размером предприятий. Это превращение конкуренции в монополию представляет из себя одно из важнейших явлений – если не важнейшее – в экономике новейшего капитализма” \5,т.27, с.311-312\. Ленин подчеркивает, что во времена Маркса “свободная конкуренция казалась подавляющему боьшинству экономистов “законом природы”” \c.314-315\,  и  что буржуазная наука замалчивала открытие Маркса о том, что свободная конкуренция порождает концентрацию производства, приведшую в условиях империализма к монополии.

В 1860-70-е гг. свободная конкуренция достигает высшего развития. После кризиса 1873 г. начинают развиваться картели, одна из первых разновидностей монополии, но они еще редки. Но уже в последние годы Х1Х века и первые ХХ в. после кризиса 1900-1903 гг. “картели становятся одой из основ всей хозяйственной жизни” \5,т.27, с.317\.  К а р т е л и – такие монополии, которые договариваются об условиях продажи, сроках платежей, квотах производимой продукции, ценах, рынках сбыта. Число картелей в Германии составляли примерно 259, в 1905 г. –385 при участии в них около 12000 предприятий.

Более сложной монополистической структурой, чем картели, являются   с и н д и к а т ы. В них предприятия одной отрасли объединяются настолько, что теряют свою коммурческую самостоятельность, хотя сохраняется технологическая обособленность. Участники синдиката сдают свою продукцию в синдикат, реализующий ее. В России, например, до 1917 г. существовали синдикаты по продаже угля \Продуголь\, металла \Продамет\ и др.

В   т р е с т а х их участники теряют и производственную самостоятельность. Все технологические и экономические звенья становятся собственностью треста.

В   к о м б и н а т а х объединяются предприятия не одной отрасли, как в трестах, а разных, что позволяет собственникам компенсировать ухудшение конъюнктуры в отдельных отраслях.

Высшей формой монополий являются   к о н ц е р н ы. Предприятия разных отраслей объединяются в них путем финансового контроля над ними через скупку акций. В них входят и торговые, и транспортные предприятия, банки и другие финансовые организации. Так, например, итальянский концерн “Фиат” контролировал в 1964 г. 150 компаний авто, авиа, машиностроения и других отраслей промышленности с активами в 1,3 млрд.дол. и 124 тыс. чел. рабочих \см. подробнее 171\.

Монополии – главный признак империализма. Ленин писал: “…Империализм есть монополистическая стадия капитализма” \5,т.27, с.336\. Казалось бы, монополистический капитализм отличается от домонополистического чисто количественно. Однако в нем есть и новые качественные особенности по сравнению с капитализмом второй половины Х1Х в. “Конкуренция превразщается в монополию”, - констатирует Ленин \там же, с.320\. А это значит, что вместо стихийной конкуренции возникает учет размеров рынка, источников сырья, рабочей силы и т.д. “Капитализм в его империалистической стадии вплотную подводит к самому всестороннему обобществлению производства, он втаскивает, так сказать, капиталистов, вопреки их воле и сознанию, в какой-то новый общественный порядок, переходный от полной свободы конкуренции к полному обобществлению”, - писалЛенин \с.320-321\. Следовательно, мнополистический капитализм есть не просто количественное увеличение концентрации производства, он в определенной степени – противоположная стадия эпохе свободной конкуренции, поскольку начинает подрывать стихию рынка.

Но, странное дело, подрыв свободной конкуренции ведет и к обострению рыночных противоречий одновременно, поскольку борьба начинает вестись между более крупными товарно-капиталистическими хищниками. В.И.Ленин пишет: “Устранение кризисов есть сказка буржуазных экономистов, приукрашивающих капитализм во что бы то ни  стало. Напротив, монополия, создающаяся в некоторых отраслях промышленности, усиливает и обостряет хаотичность, свойственную всему капиталистическому производству в целом” \5,т.27, с.324\. В свою очередь кризисы еще более усиливают тенденцию к кнцентрации и монополии.

Резкая монополизация экономики стала характерной и для финансовой сферы.

1. 2. Новая роль банков. Слияние банковского капитала с промышленным. Финансовая олигархия.

Вторым важнейшим признаком империализма является концентрация и централизаци банковского дела и сращивание банковского капитала с промышленным. В домонополистическую эпоху промышленный и денежный капитал существовали автономно друг от друга. Рождение монополий вызвало  монополизацию и  банковского дела. В.И.Ленин пишет: “По мере развития банковского дела и концентрации его в немногих учреждениях, банки перерастают из скромной роли посредников в всесильных монополистов, распоряжающихся почти всем денежным капиталом всей совокупности капиталистов и мелких хозяев, а также большей частью средств производства и источников сырья в данной стране и в целом ряде стран. Это превращение многочисленных скромных посредников в горстку монополистов составляет один из основных процессов перерастания капитализма в империализм” \5,т.27, с.326\.

Так, например, если в Германии вклады всех акционерных банков с капиталом в 1 млн. марок составляли 7 млрд. марок в 1907\8 году, то в 1912\13 г. – уже 9,8 млрд. марок. Причем еще в конце 1909 г. 9 крупных берлинских банков вместе с примыкающими к ним банками управляли 11, 3 млрд. марок, то есть 83% всего немецкого капитала. Участие  крупных банков в примыкающих к ним мелких банках – характерная черта монополизации. Крупные банки не только прямо поглощают мелкие, но и подчиняют их, включая в свою группу посредством участия в их капитале, посредством скупки или обмена акций, системы долговых отношений и т.д. В дореволюционной России удельный вес 5 крупнейших банков к 1914 г. возрос до 48,5 %.

Банковские монополии существуют в тех же формах, что и промышленные. Это – банковские картели, синдикаты, тресты, концерны, банковские группы. Картели представляют собой соглашение банков, ограничивающих их самостоятельность и свободную конкуренцию через установление единых процентных ставок, дивидентов и т.д. В синдикаты банки объединяются для проведения крупных финансовых операций – например, для выпуска ценных бумаг, что не под силу одному банку. В трестах происходит слияние двух или нескольких банков. В концернах создается такое объединение банков, в котором банки, сохраняя самостоятельность, находятся под финансовым контролем главного банка. Например, концерн “Дойче банк                                                       “, куда еще до 1 мировой войны входили 87 банков. Имея свой капитал 200 млн. марок он контролировал капитал в 2-3 млрд марок. В банковской группе входящие в нее банки контролируются одной холдинг-компанией, которая создается для приобретения акций других компаний.

Концентрация производства обусловливает укрупнение кредита по величине и удлинение его сроков. А это в свою очередь ведет к взаимопроникновению промышленного и банковского капитала. Банки скупают акции промышленных монополий, участвуя в дележе сверхприбылей. Они выпускают и размещают у себя акции промышленных предприятий, поскольку для последних это слишком долгий процесс, и получают эмиссионную прибыль. Кроме того, банки участвуют в учреждении новых крупных предприятий, ационерных кампаний, где требуются огромные средства.

В своей работе В.И.Ленин приводит статистические данные по крупному парижскому банку “Лионский кредит”, в котором число счетов возросло с 28535 в 1875 г. до 633539 в 1912 г., и заключает: “Эти простые цифры, пожалуй, нагляднее,чем длинные рассуждения, показывают, как с концентрацией капитала и ростом оборотов банков изменяется коренным образом их значение. Из разрозненных капиталистов складывается один коллективный капиталист. Ведя текущий счет для нескольких каиталистов, банк исполняет как будто бы чисто техническую, исключительно подсобную операцию. А когда эта операция вырастает до гигантских размеров, то оказывается, что горстка монополистов подчиняет себе торгово-промышленные операции всего капиталистического общества, получая возможность – через банковские связи, через текущие счета и другие финансовые операции – сначала точно узнавать состояние дел у отдельных капиталистов, затем контролировать их, влиять на них посредством расширения или сужения, облегчения или затруднения кредита, и наконец всецело определять их судьбу…”\5,т.27, с.330-331\.

В результате свободная конкуренция сменяется еще более жесткой монополистической конкуренцией. Ленин приводит пример, как один из крупнейших немецких банков угрожает отказать в кредите не мелкому предпринимателю, а целому цементному синдикату, если тот не примет на своем собрании решений, устраивающих банк. Ужесточающаяся конкуренция в свою очередь ведет  к концентрации и централизации капитала и слиянию банков с торгово-промышленным капиталом. Образуется так называемая финансовая олигархия. Процесс этот обоюдный: банкиры проникают в промышленные монополии, промышленники – в банковские монополии. Так, банкирский дом Морганов в начале ХХ в. овладел железнодорожной сетью в 90 тыс км., скупая контрольные пакеты ряда сталелитейных предприятий. С другой стороны, американский промышленник Джон Рокфеллер, основавший в 1870 г. нефтяной трест “Стандард ойл компани”, затем проник в банковское дело, приобретая конктрольный пакет акций “Нэйшнл сити бэнк оф Нью-Йорк”.

Финансовый капитал – это банковский капитал, слившийся с монополистическим капиталом промышленности. Форма акционерных предприятий – то есть предприятий, образованных через покупку акций многими капиталистами, - способствует взаимопроникновению денежного и торгово-промышленного капитала. Так называемая система участия педполагает скупку контрольных пакетов акций промышленных предприятий и банков. В результате крупный капитал контролирует пакет акций общества-матери, которое в свою очередь контролирует общества-дочери, а те в свою очередь общества-внуки. В итоге надо иметь всего 1 млн., чтобы контролировать 8 млн. и даже больше. Ленин подчеркивает: “Демократизация” владения акциями, от которой буржуазные софисты и оппортунистические “тоже-социал-демократы” ожидают \или уверяют, что ожидают\ “демократизации капиитала”, усиления роли и значения мелкого производства и т.п., на деле есть один из способов усиления мощи финансовой олигархии” \5,т.27, с.345\.

На заре перестройки в СССР велика была иллюзия о народном капитализме через владение акциями. На самом деле акционерная форма стала удобной ступенью к олигархическому капитализму в России, когда несколько дельцов, пользуясь близостью к центральной власти, присвоили себе громадные богатства, нажитые всем государством за годы Советской власти. Государство, утратив контроль за процессом реформирования экономики, когда государственный интерес был поставлен на второй план, стало разваливаться. Хотя можно использовать акционерные формы и по-другому, как это делают сейчас в Китае. Там государство, привлекая и частный капитал, не теряет контроля за ключевыми экономическими позициями.

Форма акционерного капитала такова, что она усиливает возможность всяких темных операций, грозящих мелким владельцам акций разорением. Поскольку руководители общества-матери не отвечают по закону за общество-дочь, считающимся  самостоятельным, они могут провести через него всякого рода махинации вроде необоснованно больших ссуд. Это “объясняет нам, почему правления акционерных обществ с гораздо более легким сердцем берутся за рискованные дела, чем частные предприниматели. Новейшая техника составления балансов не только дает им возможность скрывать рискованные дела  среднего американца, но и позволяет главным заинтересованным лицам сваливать с себя ответственность посредством своевременной продажи акций в случае неудачи эксперимента, тогда как  частный предприниматель отвечает своей шкурой за все, что он делает…”\5,т.27,  с.347\.

Монополии позволяют компаниям получить не только среднюю прибыль, как в условиях свободной конкуренции, но и сверхприбыль \разницу между общественной и индивидуальной стоимостью товаров\ и мнопольную сверхприбыль, образуемую установлением монополистических цен выше стоимости товаров. Монополистические союзы, затрудняя свободные переливы капитала из отрасли в отрасль, подчиняя немонополизированные сектора экономики в своих странах, слаборазвитые страны, получают сверхприбыли, что в свою очередь усиливает концентрацию и централизацию капитала.

Финансовая олигархия получает доходы и сверхдоходы сразу по нескольким направлениям. Владельцы финансового капитала имеют монопольную промышленную и монопольную банковскую прибыль, монопольную эмиссионную прибыль, учредительствуя при создании новых ационерных компаний, прибыль о повышения курсов акций, прибыль от перепродажи земельных участков.

Наколение громадных капиталов имеет и международный аспект. Ленин приводит статистику, из которой видно, что к 1910 г. 4 страны \Англия,США, Франция и Германия\ сосредоточили в своих руках почти 80% всемирного финансового капитала. Поэтому следующими признаками империализма являются те, которые связаны с международными отношениями.

3.Вывоз  капитала.

Переход капитализма в монополистическую стадию внес существенные изменения в международные экономические отношения. В.И.Ленин писал: “Для старого капитализма, с полным господством свободной конкуренции, типичен был вывоз товаров. Для новейшего капитализма, с гоподством монополий,типичным стал вывоз капитала” \5,т.27, с.359\.   Объективная необходимость вывоза капитала создается процессом капиталистического воспроизводства.Расширение накопления в развитых странах приводит к понижению нормы прибыли. С другой стороны, в слаборазвитых странах, где рабочая сила низко оплачивается и где широк рынок, создается потребность в крупных вложениях капитала. Конечно, и в развитых странах есть нерешенные социальные проблемы, куда можно было бы делать вложения, однако природа капитала требует иного: “Пока капитализм остается капиталаизмом, избыток капитала обращается не на повышение уровня жизни масс в данной стране, ибо это было бы понижением прибыли капиталситов, а на повышение прибыли путем вывоза капитала за границу, в отсталые страны” \5,т.27,с.360\.

Ленин приводит статистику, по которой если в 1862 г. Англия вывозила капитала в 3,6 млрд. франков, то в 1914 г. – 75-100 млрд. франков. Доход с этой суммы ежегодно должен был составлять как минимум 8-10 млрд. фр. – “солидная основа империалистического угнетения и эксплуатации большинства наций и стран мира, капиталистического паразитизма горстки богатейших государств!” \с.361\. Англия свои вложения делала в основном в своих колониях \например, Канаде\. Франция помещала капиталы в основном в Европе и прежде всего в России \не менее 10 млрд. франков, в основном ссудного капитала\. Германия более равномерно вкладывала капиталы и в Америке, и в Европе.

Финансовый капитал опутывает своей сетью весь мир. Возникают колониальные банки. У Англии в 1904 г. было 50 банков с 2279 отделениями, у Франции – 20 с 136 отделениями, у Голландии – 16 с 68, а у Германии – 13 с 70 отделениями. Вывоз капитала резко ускорял развитие тех стран, куда он направлялся. Хотя всемирный рынок капиталов был создан давно, империализм с этой точки зрения придал капитализму развернутую форму международной экономической интеграции. Более того, стали возникать международные картели. В этом – еще один признак империализма.

3. Раздел мира между союзами капиталистов.

Выход монополий на международную арену сразу же стал создавать международные союзы капиталистов. Ленин приводит пример из электрической промышленности. К 1907 г. в Америке и Германии сложились два крупнейших электрических треста. В том же году они заключают договор о дележе мира, устраняющий стихийную конкуренцию. “Всеобщая электрическая К*” \G.E.C.\ “получает” Соединенные Штаты и Канаду; “Всеобщему обществу Электричества” \A.E.G.\ “достается” Германия, Австрия, Россия, Голландия, Дания, Швейцария, Турция, Балканы. Особые – разумеется, тайные – договоры заключены относительно “обществ-дочерей”, проникающих в новые отрасли промышленности и в “новые”, формально еще не поделенные, страны. Установлен взаимный обмен изобретениями и опытами” \5,т.27, с.367\. Так фактически возникает всемирный трест, контролирующий капитал в несколько миллиардов и целую отрасль промышленности. “Но раздел мира между двумя сильными трестами, - подчеривает Ленин, - конечно, не исключает передела, если отношения силы – вследствие неравномерности развития, войн, крахов и т.п. – изменяются” \с.367\. Примером такого передела стала борьба “Керосинового треста” Рокфеллера и “Немецкого банка”, в которой Рокфеллер в 1907 г. сумел выйти победителем.

В 1904 г. был воссоздан международный рельсовый картель, в котором устанавливались квоты продукции разным странам: Англии – 53,5%, Германии – 28,83%, Бельгии – 17,67%. Затем к ним присоединились Франция, США, Испания, Австрия. Аналогичным были международный цинковый синдикат, торгово-судоходный. Если в 1897 г. насчитывалось около 40 междунарордных картелей, то к 1910 – уже около 100.

Возникновение международных союзов капиталистов существенно влияло на международные отношения. В буржуазной среде появилась точка зрения, что международные картели создают основу для мира между народами при капитализме. Такую же позицию занял один из лидеров П Инттернационала К.Каутский, изменивший своей марксистской позиции. В.И.Ленин писал в ответ: “Это мнение теоретически совершенно вздорно, а практически есть софизм и способ нечестной защиты худшего оппортунизма. Международные картели показывают, до какой степени выросли теперь капиталистические монополии и из-за чего идет борьба между союзами капиталистов. Это последнее обстоятельство есть самое важное; только оно выясняет нам историко-экономический смысл происходящего, ибо форма борьбы может меняться и меняется постоянно в зависимости от различных, сравнительно частных и временных, причин, но сущность борьбы, ее классовое содержание прямо-таки не может измениться, пока существуют классы” \5,т.27, с.372\ При этом Ленин подчеркивает, что делят мир капиталисты не по какой-то своей особой злобе, а потому что достигнутая ступень концентрации производства заставляет их так делать. Делят они мир “по капиталу”, “по силе” – это единственный способ в условиях товарно-капиталистического мира. Изменение соотношения сил ведет к переделу мира и к конфликтам. Нельзя подменять вопрос о содержании борьбы и сделок между союзами капиталистов вопросом о форме борьбы \мирной или немирной\.

Так Ленин подходит к 5 признаку империализма: “Эпоха новейшего капитализма показывает нам, что между союзами капиталистов складываются известные отношения на почве экономического раздела мира, а рядом с этим, в связи с этим между политическими союзами, государствами складываются известные отношения на почве территориального раздела мира, борьбы за колонии,  и “борьбы за хозяйственную территорию”\5, т.27,с.373\.

5.Раздел мира между великими державами.

К концу Х1Х – началу ХХ века фактически закончился захват незанятых земель на нашей планете, констатировал Ленин, опираясь на статистические данные. Период предельного развития капиталистической свободной конкуренции \1860-70-е годы\ сменился периодом резкого “подъема” колониальных захватов и борьбы за территориальный раздел мира.  К 1900 г. 90% земель Африки, 99% Полинезии, 57% Азии, 100% Австралии, 27% Америки принадлежали крупнейшим империалисическим державам. Гобсон в своей работе об империализме характеризует период 1884-1900 гг. как эпоху усиленной экспансии главных европейских государств. Так, Англия приобрела за это время 3,7 млн. кв. миль с населением 57 млн. чел., Франция – 3,6 млн.кв. миль с населением в 36,5 млн. чел., Германия – 1 млн. кв. миль с 14,7 млн.чел, Бельгия – 900 тыс. кв. миль с 30 млн.чел, Португалия – 800 тыс. кв. миль с 9 млн. чел. Если в период с 1840 по 1860 гг. английские буржуазные политики считали отделение колоний от Англии полезным делом, то в последнее 2 десятилетия века их позиция резко меняется. Один из представителей монополистического капитала, Сесиль Роде, говрил так: “Если вы не хотите гражданской войны, вы должны стать империалистами” \5,т.27,с.376\.

Таким образом, на границе Х1Х и ХХ вв. был “закончен” территориальный раздел мира.Если в 1876 г. 3 державы не имели колоний, а 4-я, Франция, почти не имела, то к 1914 г. эти 4 державы пригобрели колоний площадью в 14,1 млн.кв.км. \территория в 1,5 раза больше территории Европы\ с населением в 100 млн. чел. Империалистические державы делились на, “с одной стороны, молодые, необыкновенно быстро прогрессирующие капиталистические страны \Америка, Германия, Япония\, с другой – страны старого капиталистического развития, которые прогрессировали в последнее время гораздо медленнее предыдущих \Франция, Англия\, с третьей, страну наиболее отставшую в экономическом отношении \Россия\, в которой новейше-капиталистический империализм оплетен, так, сказать, особенно густой сетью отношений докапиталистических” \5,т.27,с.378\.

Борьба за колонии – ответ на возросшие потребности монополий в источниках сырья и рынках сбыта. Кроме того, на колониальном рынке легче устранить конкурента в данной отрасли. Борьба метрополий за колонии создает множетво переходных форм государтвенной зависимости. Ленин приводит пример с Аргентиной и Португалией. Первая стала английской торговой полуколонией, вторая – самостоятельное суверенное государство, находящееся фактически под протекторатом Англии.

Изменившийся облик капитализма в международных отношениях фиксировала и буржуазная литература. Ленин приводит французского историка Дрио, который писал, что “в течение последних лет все свободные места на земле, за исключением Китая, заняты державами Европы и Северной Америки”, что лихорадка империализма является “самой замечательной характерной чертой конца Х1Х в.” и что “сравнительная сила империй, основанных в этом, Х1Х, веке, находится в полном несоответствии с тем местом, которое занимают в Европе нации, основавшие их” \5,т.27, с.384, 385\. Тем самым, чисто эмпирически к началу 900-х годов и буржуазные, и социалистические теоретики и политики зафиксировали вступление капитализма в новую фазу развития. Но именно Ленин раскрыл сущность империализма и показал, к каким политичесаким последствиям ведет империалистическая стадия капитализма.

6.Империализм как особая стадия капитализма.

Казалось бы, очевидный, тем более с современной точки зрения, вопрос об империализме как новой стадии капитализма в тот период стал одним из вопросов, разделивших оппортунистов П Интернационала и последовательных марксистов-ленинцев. Лидер П Интернационала,главный марксистский теоретик эпохи 1889-1914 гг. К.Каутский заявил, что империализм не фаза или ступень буржуазного хозяйства, а определенная политика финансового капитала. К.Каутский писал: “Империализм есть продукт высокоразвитого промышленного капитализма. Он состоит в стремлении каждой промышленной капиталистической нации присоединять к себе или подчинять все больше а г р а р н ы е  \курсив Каутского\ области, без отношения к тому, какими нациями они населены” \цит. по: 5,т.27, с.388\. Определение показыает, что Каутский не улавливает новой сущности империализма как особого периода капитализма. У него получалось, что империализм – чисто количественно более развитый капитализм, который стремится расширять свое влияние на неразвитые аграрные страны. Он не заметил, что не промышленный, а финансовый капитал выдвинулся на первый план при империализме. Не понимая этого, он не видел объективного обострения противоречий между монополистами, полагая, что империалистическая, аннексионистская политика может сочетаться с неимпериалистической, неаннексионистской. “Получается затушевывание, притупление самых коренных противоречий новейшей ступени капитализма вместо раскрытия глубины их, получается буржуазный реформизм вместо марксизма”, - делал вывод Ленин \с.390\.

Главное в смене одного этапа капитализма другим, по Ленину, состоит в том, что эпоха свободной кокуренции сменяется капиталистическими монополиями. Империализм – монополистическая стадия капитализма. В.И.Ленин, подчеркивая неполноту любых определений, выделяет 5 существенных признаков империализма 1\ концентрация производства и капитала и возникновение на данной основе монополий, играющих ведущую роль в хощзяйственной жизни; 2\ слияние банкового капитала с промышленным и создание финансовой олигархии; 3\ вывоз капитала, приобретший в отличие от вывоза товаров, особо важное значение; 4\ образование международных союзов капиталистов, делящих мир и 5\  завершение территориального разлддела земли крупнейшими капиталистическими державами. Если Каутский считал империализм одной из форм политики развитого капитализма, с которой нужно бороться, то Ленин подчеркивал объективную необходимость империалистических противоречий, с которыми не просто нужно бороться, а которые создают объективную возможность социалистической революции. Если Кунов, немецкий социал-демократ, рассуждал о прогрессивности империализма как новой развития, то Каутский предлагал бороться с империализмом как аннексионистской политикой развитого капитализма. На деле же получалось более тонкая и более прикрытая “проповедь примирения с империализмом, ибо борьба с политикой трестов и банков, сводится к буржуазному реформизму и пацифизму, к добреньким и невинным благожеланиям” \5,т.27,с.391\.

Каутский допускал возможность, что капитализм как ультраимпериализм переживет эту новую фазу. Тем самым, он, по словам Ленина, поощрял глубоко ошибочную мысль буржуазных теоретиков, будто господство финансового капитала ослабляет неравномерность и противоречия внутри всемирного хозяйства, тогда как на деле оно усиливает их. Отсюда Ленин делал вывод о неизбежности социалистической революции в условиях империализма, а Каутский обосновывал свою “глупую побасенку” о “мирном” ультраимпериализме. Разве это не реакционная попытка запуганного мещанина спрятаться от грозной действительности? Разве интернациональные картели, которые кажутся Каутскому зародышами ультраимпериализма \как производство таблеток в лаборатории “можно” объявить зародышем ультраземледелия\, не показывают нам примера раздела и передела мира, перехода от мирного раздела к немирному и обратно?”, - задавал вопросы В.И.Ленин \с.394\. Он приходит к выводу, что на почве капитализма нет другого средства, кроме войны, для устранения несоответствия между развитием поизводительных сил и накопления,  с одной стороны, и разделом колоний и сфер влияния для финансового капитала, с другой. Если Каутский был убежден, что “стремления капитала к расширению”  “лучше всего могут быть достигнуты не  насильственными методами империализма, а мирной демократией” \5,т.27, c.410\, то для Ленина империализм – загнивающий капитализм, подготавливающий социалдистическую революцию.

Империализм как монополистический капитализм, представший новым уровнем концентрации и централизации производства и капитала, одновременно с техническим и экономическим прогрессом, обнаружил черты паразитизма и загнивания капиитализма. Капииталистические монополии, как и всякая монополия, “порождает неизбежно стремление к застою и загниванию. Поскольку устанавливаются, хотя бы на время, монопольные цены, постольку исчезают до известной степени побудительные причины к техническому,  а, следовательно, и ко всякому другому прогрессу, движению вперед; постольку является далее экономическая возможность искусствено задерживать технический прогресс” \с.397\. Монополия не может полностью остановить конкуренции, однако на отдельные периоды монополизм душит экономическое развитие и тормозит его. Другим признаком загнивания кпитализма выступает громадный паразитический слой рантье, живущий стижкой купонов. Так, Гобсон приводил данные о том, что в 1893 г. в Англии доход рантье \90-100 млн. фунтов стерл.\ в 5 раз превышал доход от всей внешней и колониальной торговли \18 млн. фунт.стерл.\.

В этих условиях монополистический капитализм развитых стран мог позволить себе подкупать часть рабочего классса более высокими зарплатами. Так образовывалась рабочая аристократия, и в рабочем движении возникал оппортунизм, питающийся данной социальной почвой. Оппортунизм в начале ХХ в., подчеркивал Ленин, “окончательно созрел, перезрел и сгнил в ряде стран, вполне слившись с буржуазной политикой, как социал-шовинизм” \5,т.27,с.406\. Здесь же Ленин указывал, что русский социал-шовинизм тоже вырос из русской разновидности оппортунизма, именно из ликвидаторства.

Хотя для начала ХХ в. характерно увлечение перспективами империализма, его активная защита, для Ленина было ясно, что “монополия, вырастающая на почве свободной конкуренции и именно из свободной конкуренции, есть переход от капиталистического к более высокому общественно-экономическому укладу” \с.420-21\. Империализм, с одной стороны, увеличиает концентрацию всей мировой хозйственной жизни, увеличивает общественный характер экономики,  а с другой, усиливает неравномерность развития, все больше эксплуатирует маленькие и слабые народы. Более того, хотя “в целом капитализм неизмеримо быстрее, чем прежде, растет, но этот рост не только становится вообще более неравномерным, но неравномерность проявляется также в частности в загнивании самых сильных капиталом стран \Англия\” \с.422-23\. Империализм привел к тому, что Англия постепенно уступила лидерство в капиталистическом мире США. Неравномерность империализма, противоречия империалистических держав, степень обобществления экономики на стадии монополистического капитала, по Ленину, означают, что империализм – “переходный или, вернее, умирающий капитализм” \с.424\. Империализм – канун социалистической революции.

Так В.И.Ленин развивал экономическую теорию марксизма. Его учение об империализме не отменяло открытий Маркса, а углубляло их. Ему удалось показать, что империализм – качественно новая стадия в развитии капитализма.

Сегодня такая же задача стоит перед современным марксизмом в анализе глобального капитализма.

ГЛАВА Ш. Г л о б а л ь н ы й   к а п и т а л – п о с л е д н я я              с т а д  и я   к а п и т а л и з м а.

1.Транснациональные корпорации.

Главным признаком глобального каитализма становится образование транснациональных корпораций \ТНК\. Они качественно отличаются от монополий. Вырастая за национальные рамки и становясь по величине сравнимыми с отдельными государствами  первой тридцадки мира, ТНК доводят процес накопления до предела. 500 самых крупных ТНК сосредоточили более 1\4 общемирового производства товаров и услуг, 1\3 экспорта промышленной продукции и 3\4 торговли технологиями и управленческими услугами. Если конкуренция между монополиями еще вбирала в себя элементы свободного рынка, то ТНК создают конкуренцию, сравнимую с уровнем противоборства государств. Выходя за рамки отдельных стран, ТНК до крайности запутывают отношения государств и корпораций. Субъекты международного права – государства – не контролируют всех последствий складывающихся в мире отношений. Один из идеологов глобального общества –Дж. Сорос – в названии своей книги “Кризис глобального капитализма. Открытое общество в опасности” \1998\ пытается привлечь внимание мировой общественности к тому факту, что достигнутая степень экономической интеграции человеческого общества находится в противоречии с механизмом управления этой интеграцией.

Новая стадия капитализма, начавшаяся в 70-х гг. ХХ в., получила у разных авторов свое название. Известный американский экономист Д. Гэлбрейт обозначил новый этап в развитии  западного общества как “новое индустриальное общество”. Д.Белл считает, что начался период “постиндустриального общества”. Один из теоретиков и идеологов внешней политики США З. Бжезинский назвал новую стадию “технотронным обществом”. Еще один американский социаолог Э.Тоффлер ввел понятие трех волн в развитии человеческой цивилизации. Первой была аграрная волна, вторая – индустриальная и третья, зарождающаяся, новая стадия в развитии общества, выходящая за рамки индустриального общества.

Марксистские авторы \Г.А.Зюганов, Н.Г.Биндюков, А.В.Бузгалин, Р.Г.Гостев и др.\ рассматривают глобальный капитализм как высшую стадию империализма. Так, Г.А.Зюганов пишет: “Итак, следуя ленинской логике, “новый мировой порядок” как конечная цель глобализации можно назвать высшей стадией империализма” \71, с.71\, и далее автор называет признаки империализма эпохи глобализации:  порабощение промышленного каитала финансовым, мировой рынок и ограбление целых стран и народов, закрепление новой модели международного разделения труда, рост ТНК, утрата национальными правительствами контроля над процессами, проходящими в мировой экономике, информационнная экспансия глобализма, паразитарный характер ТНК и торможение научно-технического погресса.

На наш взгляд, глобальное общество не просто высшая стадия империализма, а качественно новая стадия капитализма вслед за эпохой свободной конкуренции и империализмом. Глобализм – третья стадия зрелого капитализма и последняя. Она характеризуется, прежде всего, резко возросшей концентрацией производства и обращения, вышедших за национальные рамки. 33 крупнейшие компании мира, штаб-квартиры которых находятся в США, владеют ни много, ни мало 71,8% всех котирующихся на бирже акций. Это почти 5 триллионов дол.

Вступление капитализма в новую стадию своего развития имеет объективную основу в изменениях производительных сил. В свое время начало империализма совпровождалось рождением автомобильной, электротехнической, радиопромышленности, приборостроения, затем авиапромышленности. Аналогично переход к глобальному капитализму сопряжен с качественными изменениями в производительных силах. Автоматизация в машиностроении, биотехнологии в сельском хозяйстве, новые системы связи \о революции в связи как  особом признаке глобального капитализма – речь ниже\., качественные изменения в транспорте – все это объективное основание глобального общества.

Примерно с начала 70-х гг. возникают и усиливаются протесты рабочих против жетокой механической системы конвейерного производства. Роботы вытесняют человека на вредном производстве, загрузке и разгрузке станков, литейных, сварочных машин, в транспортных операциях и др. К 1998 г. мировой парк промышленных роботов насчитывал 20,9 тыс. единиц, к 1990 – уже 300 тыс., а к 1999 – до 720 тыс. Из них в Японии – 57%, США – 11%, Германии – 10%. “В результате широкого применения передовой техники наиболее современные машиностроительные заводы в США, Японии, Западной Европы по своей технической оснащенности несопоставимы с аналогичными заводами не только 20-10-летней, но и в отдельных случаях и 5-летней давности” \116, с.299\.

Качественно изменилась международная транспортная инфраструктура. Резко упала стоимость перевозок. Если средняя стоимость человеко-мили  воздушных  перевозок, например, в 1930 г. составляла 68 центов \по курсу доллара в 1990 г.\, то в 1990 г. – 11 центов, то есть более чем в 6 раз \см. 116,с.35\.

Одним из признаков новой технической базы глобального общества стало опережающее развитие обрабатывающей промышленности. С 1956 по 2000 г. объем мирового производства готовых изделий увеличился в 8, 2 раза, тогда как продукция добывающих отраслей выросла в 3, 4 раза, а сельского хозяйства – в 3 раза \с.33\. Следствием этого стал быстрый рост мирового экспорта готовых изделий. Разделение труда приобретает более глубокий характер. Отдельные технологические операции вырастают в самостоятельные производства. В результате, начиная с середины 70-х гг., экспорт готовых товаров в разы стал преваышать экспорт минерального сырья и аграрных товаров, и разрыв этот все время растет.

Если к этому добавить информационную революцию, то становится понятным быстрый рост ТНК. “Уже к 1970 г. в 14 ведущих странах мира насчитывалось 7,3 тыс. ТНК, имевших 27,3 зарубежных филиалов, с годовым оборотом в 626 млрд. дол. С середины 80-х гг. инвестиции буквально хлынули на мировую арену, многократно превосходя внутренние вложения в основные фонды. По экспертным оценкам, отношение зарубежных активов ТНК и ТНБ \транснациональных банков\ к валовому  мировому продукту возросло с 4,8%  в 1945 г. до 56,8% в 1995 г. В 1999 г. общее число ТНК достигло около 60 тыс., число их зарубежных филиалов  - почти 600 тыс., накопленные ими зарубежные инвестиции превысили 4,8 трлн. дол., а их глобальные активы составили 17,7 трлн. дол.” \116, с.38\.

Опутывая своей паутиной весь мир, ТНК определяют характер международных отношений. Около 40% международного потока товаров и услуг осуществляется внутри корпораций. Резко растет число соглашений между материнской компанией и ее филиалами в части продажи новых технологий.

Новая качественная ступень в концентрации экономики диалектически по спирали возращает буржуазную систему как бы вновь к стихии свободной конкуренции. Сращивание монополий с национальными государствами, достигшее пика в государственно-монополистическом капитализме, начинает распадаться и переходить к тотальному мировому рынку, где главными действующими лицами выступают ТНК. А.В.Бузгалин так описывает этот возврат от государственного регулирования экономики в условиях позднего империализма к новым условиям свободной конкуренции: “Такое изменение общественного разделения труда \когда массовое индустриальное производство на отдельных спеицализированных предприятиях, работающих на массы неизвестных потребителей, сменяется на индивидуализированное постиндустриальное производство с ориентацией на индивидуального потребителя – С.Р.\ не может не быть взаимосвязано и с новым качеством обособленности производителей. На место обособленности мелких частных товаропроизводителей и товаровладельцев, хозяйствующих на свой страх и риск \одной из глубинных черт всякого рынка\ приходит тотальная власть транснациональных корпораций, которая при этом \NB! Обратите внимание на эту диалектику!\ сама порождает видимость “ренессанса” мелкого бизнеса и свободной конкуренции.  Более того, только в этой, по видимости, конкурентной среде и посредством ее может развиваться эта власть” \29, с.214\. По мнению авторов, складывается своеобразный рынок паутин, в котором ТНК-пауки контролируют громадные рыночные сети и “мух” - своих клиентов.

Возникает так называемый “новый порядок”. Он отличается и от анархии Х1Х в., и от регулируемого государством, сращенного с национальными монополистами и банками, рынка. При “новом порядке” “имеющие форму свободной конкуренции контрактные, регулируемые в локальных масштабах отношения, подчинены правилам, которые устанавливаются в процессе борьбы самых мощных игроков – сетевых корпоратиных структур. Они отказываются от стихийной борьбы за передел сфер влияния абсоютно любыми методами \как это делали монополии начала ХХ века\. Они выбирают другую стратегию. Корпоративные капиталы не только сознательно регулируют в локальных масштабах параметры рынка \выполняя роль свого рода “приватизированных” квазигосударств\, но и, что принципиально важно, воздействуют на ключевые параметры современного рынка” \там же, с.216\. Таким образом, с одной стороны, ТНК есть выражение качественно новой ступени концентрации производства и обращения, и, как таковые, они подрывают основы стихийной конкуренции, заменяя собой государственное регулирование рынка, а с другой, конкурентная борьба между самими ТНК становится еще жестче и остается стихийным процессом, лишь по форме являющимся возвратом к эпохе свободной конкуренции.

2. Информационная революция.

Особым признаком современного глобального общества следует считать современные информационные технологии. Без них невозможен был бы столь стремительный глобальный скачок капитала на международную арену.

Суть информационной революции состоит в создании всемирной информационной паутины, в которой возможно в считанные секунды соединиться практически с любой точкой земного  шара. Это создает объективную возможность отслеживать движение вложенного капитала в любой стране мира. М.Г.Делягин, утверждающий, что “человечество вступило в новую эпоху своего развития” \62, с.11\, рассматривает информационную революцию как главный признак глобального общества: “Создав всемирные коммуникационные сети, человек окончательно, необратимо и при этом совершенно незаметно для себя превратил себя в часть чего-то боьшего, чем он сам” \там же, с.14\. Информационная революция несет с собой настоящий взрыв человеческих коммуникаций. Так, если в средние века количество информации удваивалось за 100 лет, в начале ХХ в. – за 10, то, начиная с 1980 г., когда началось широое распространение микропроцессоров – уже ежегодно.

Новое качество связи в условиях глобализации не есть обособленный от всей экономики процесс. Напротив, оно выражает принципиально новую ступень в развитии производительных сил. Автоматизация производства тем и отличается, что технике передается и функция управления технологическим процессом. Физический труд как таковой перестает существовать. Подрывается сама субстанция товарно-стоимостных отношений. Стадия глобального капитализма, очевидно, есть последняя стадия капитализма и переход к нетоварному обществу – к новой эпохе, где будет царить не частная собственность, а общественное владение и распоряжение средствами производства.

Информационная революция представляет собой процесс бурного развития электроники, космических спутников связи и на этой основе переворот в средствах телекоммуникации. “В 1910 г. во всем мире насчитывалось 7 млн. телефонов, к 1950 г. их число увеличилось до 51  млн. \в 7,3 раза за 40 лет\, а к 1999  г. – до 1000 млн. \в 19,6 раза за 49 лет\. Во второй половине столетия электронные средства связи развивались фантастическии темпами. После изобретения радио количество регулярных пользователей радиоприемниками достигло 50 млн. чел. примерно через 40 лет. Аналогичный показатель для телевидения составил 13 лет, а для всемирной паутины – лишь около 4 лет. В 1991 г. количество компьютеров с доступом в Интернет во всем мире составило около 5 млн.,  в 1996 – 60 млн., в 2001 – около 300 млн” \116, с.36\. Резкое развитие доступа к новым средствам связи обусловлено быстрым снижением их стоимости. Так, цена персонального компьютера и периферийного оборудования к нему с 1960 по 2000 г. упала в 1869 раз \см. там же, с.37\.

С появлением компьютеров и Интернета возникает новое качество технологического процесса на отдельном предприятии и новое качество мировой экономики. Она выходит за рамки национального государства. Экономика и сопутствующие ей процессы управления, образования, культурного обмена становятся всемирными. В то же время мы пока находимся в начале этой стадии, завершающей антагонистическую предисторию человечества; стадию, на которой человечество впервые видит контуры мира как единого сообщества.

3. Финансовая революция в мировой экономике.

Глобализация экономики и выход ее за национальные рамки связан с еще одной революцией – финансовой. Развитие ТНК и интернационализация экономических связей требовали резкого роста кредитных ресурсов и доступности их в любой точке мирового экономического пространства. “Такая потребность породила вненациональные рынки капитала на базе оффшорных операций в так называемых евровалютах \иностранных валютах по отношению к стране дислокации банка\. Вскоре сложился по существу целостный мировой рынок евровалют, масштабы которого возросли с 20 млрд. дол. в 1964 г. до 6 трлн. дол. в начале 90-х гг. К настоящему времени ежедневный объем валютных операций во всем мире составляет около 1,5 млрд. дол., что превышает суммарные валютные резервы всех стран и вдесятеро превосходит валютные ресурсы, необходимые для обслуживания мирового товарообмена. Это существенно усилило процесс международного переплетения ссудного капитала: в 1971 г. зарубежные активы национальных банков всех стран мира по депозитным вкладам составляли 208 млрд.дол., в 1980 г.- 1839 млрд., в 1990 г. – 6791 млрд., а в 1995 г. – свыше 8 трлн. дол.” \116, с.41\.  Причем на евровалютном рынке международного кредитования осуществляется не в местной валюте, а в иностранных деньгах, и не подлежит государственному контролю, являясь надгосударственным. Это привело к резкому росту масштабов трансграничных потоков ссудного капитала.

Даже на фоне резкого роста экспорта товаров и услуг “вывоз капиталов, торговля правами собственности в виде ценных бумаг, банковских депозитов, долговых требований и обязательств”, по словам акдемика О.Т.Богомолова, отличает глобальный капитал от старого империализма. Он пишет: “Обороты на международном фондовом и валютных рынках в десятки, а то и в сотни раз превышают торговые обороты. В 1997 г. оборот мировой торговли акциями оценивался в 40 трлн. дол, а сумма покупок и продажи валют между странами в рамках “игры” на разнице курсов и процентных ставок \валютный и процентный арбитраж\ составляла 400 трлн. дол. Гигантских величин достиг международный кредит, предоставляемый государствами, межднародными организациями, банками, частными компаниями. В 2001 г. совокупный внешний долг развивающихся государств составил около 2,2 трлн. дол, а общая сумма капииталов, вывезенных за все годы из ведущих индустриальных держав мира – в виде прямых и портфельных акций, ценных бумаг, инвестиций – превысила 10 трлн. дол.” \25, с.28-29\.

По-своему выразил новое качество международных финансовых отношений Дж.Сорос, известный финансовый спекулянт и апологет глобальной экономики: “Не будет преувеличением сказать, что деньги правят теперь жизнью людей в большей степени, чем когда-либо раньше” \154, с.127\.  В самом деле, по миру перемещается 1 трлн. “горячих денег”, способных разрушить в одночасье любую экономику. Финансовый кризис в Юго-Воточной Азии в 1997-98 гг., а затем бразильский и аргентинский кризисы 2001-2002 гг. убедительно показали колоссальную мощь финансового фактора в современных международных отношениях.

Валютно-финансовые отношгения стали настолько динамичными, что в 1971 г., по решению Р.Никсона, Президента США, перестал существовать так называемый золотой стандарт. “При нынешних масштабах мирового платежного оборота и мировой торговли, - пишет О.Т.Богомолов, - золото в силу ограниченности его количества не в состоянии служить обеспечением стоимости кредитных денег. Банкноты, векселя, банковские депозиты и различные ценные бумаги выступают как символы определенной стоимости не потому, что их можно легко превратить в золото, а потому, что они обладают способностью превращаться в реальные ценности – товары, услуги, недвижимость и т.д.. За исключением средства накопления, остальные функции золота – мера стоимости и средства платежа, практически перешли к кредитным деньгам – банкнотам. Их ценность не зависит от того, имеет ли их единица установленный законом паритет – банкноты нигде не размениваются на золото. Золото и золото-девизные стандарты, допускавшие такой размен по фиксированному курсу, представляют перевернутые страницы истории” \25, с.92-93\.

В то же время бумажные деньги, не говоря уже о фиктивном капитале \различногорода ценные бымаги\, - лишь отражение реальных денег, золота как реального товара-эквивалента, что было открыто Марксом. В результате мы имеем ситуацию, когда эволюция денег делает их настолько самостоятельными, что они как бы отрываются от реальной товарной основы. Неудивительно, что даже тот же Сорос говорит о возможности кризиса мирового капитализма, имеея в виду, что финансовые трансформации стали настолько неуправляемыми международными и национальными организациями, что возможны катаклизмы, вроде Великорй депрессии в 30-е гг. в США. Из сказанного следует, что азиатский и латиноамериканский кризисы конца 90-х и начала 2000-х гг. – лишь слабые намеки на будущий      г л о б а л ь н ы й    к р и з и с    м и р о в о г о    к а п и т а л и з м а.

Финансовая революция, символизирующая начало глобальной экономики, началась в 70-е гг. Переход к плавающим курсам валют был связан с либерализацией в области движения капиталов. Экономика западных стран в начале 70-х гг. столкнулась с “двузначной” инфляцией. Кризис свидетельствовал о необхдимости новых регуляторов в экономике. “Начавшийся процесс трансформации преследовал три основные цели – создание рынка банковских услуг, рынка государственных заимствований и рынка корпоративных ценных бумаг. По сути дела речь шла о “финансовой революции”, поскольку подобных рынков в экономике западных стран в тот период не существовало. Составными частями финансовой революции стали 1\ дерегулирование финансовых операций внутри стран; 2\ либерализация национальных режимов в области движения долгосрочных капиталов; 3\ формирование активной рыночной денежно-редитной политики” \112, с.111\.

Государство отказывалось от регулирования уровня процентов по банковским вкладам и кредитам; величины сумм кредитов, которые банки должны предоставлять отраслям; отменялись различные другие ограничения на деятельность банков. Отменялись принудительные скупки банками государственных ценных бумаг по фиксированной цене, отменялись ограничения доступа национальным инвесторам к операциям на национальных фондовых рынках. Государство отказывалось от прямого контроля за условиями эмиссии корпоративных долговых инструментов \облигаций, например\. Постепенно допускались иностранные инвесторы на рынок ценных бумаг. К началу 90-х гг. процесс либерализации движения капиталов завершился. Разрешительная система вывоза капитала уступила место уведомительной. “К середине 90-х гг. практически все ограничения в области движения капиталов были сняты” \112, с.113\.

В итоге возросла роль финанового сектора. Доля финансовых активов в ВВП за период с 1980 по 1990 г. в США выросла с 4,61 до 7,56%, в Японии – с 4,84 до 7,56%, в Германии – с 3,17 до 3,98%, во Франции – с 4,19 до 6,26% \см. 112, с.113\. Кроме того,  банки стали утрачивать свою роль главных финансовых посредников, уступая фондовому рынку. Так, в США доля активов банковского сектора в объеме активов всех финансовых институтов с 1980 по 1990 гг. снизилась с 52 до 37%,  в Германии – с 87 до 77%, во Франции – с 88 до 74%. Лишь в Японии был рост с 35 до 38%.Новые механизмы более гибко соответствоали бурному техническому развитию, требовавшему быстрого перераспределения средств.

Чем больше набирает силу глобальное информационное общество, с его финансовой доминантой, тем более в нем проступают контуры новых отношений, не сводимых к денежной эквивалентности. Неудивительно поэтому, что М.Г.Делягин высказывает противоположную Соросу точку зрения. В условиях принципиально новых технологий создается уникальная ситуация невозможности их купли и механическгго переноса в другую страну. “Невозможность продажи все более существенных акторов поизводства и формирование устойчивой тенденции сознательного отказа от продажи тех значимых факторов, которые можно продать, - еще один значимый признак изживания рынка технологическим прогрессом”, - пишет М.Г.Делягин \с.265\. Автор убежден в том, что “пояление и  распространение информационных технологий вообще и метатехнологий \т.е. качественно новых технологий информационного общества – С.Р.\, в частности, кардинально снижает значение финансовых ресурсов с точки зрения конкурентоспособности обществ и корпораций. Если раньше они были главным источником и воплощением рыночного могущества, то теперь превращаются всего лишь в его следствие. Главным источником рыночной силы все в большей  степени становится интеллект, воплощенный в организационных структурах, создающих метатехнологии и контролирующих их применение” \с.251\. В приведенных словах некорректно смешивается технологический аспект \развитие технологий\ с экономическим \финансовые производственные отношения\,  а также нематериальный интеллект с материальным способом производства, объединяющим производительные силы и производственные отношения. Однако автор ухватывает, что внутри глобального капитализма и доминирования финансовых отношений зарождается новое нестоимостное качество интелелектуальной деятельности, связанной с компьютером \см. также 73\. В самом деле, если человечество и не погибнет от наступающих глобальных угроз, то потому что новые метатехноллогии станут барьером на пути к этому и заставят человечество выработать защитные механизмы

Финансовый глобальный капитал – последняя стадия в истории капитала. Здесь он достигает своего абсолюта, как гегелевская идея, возвращенная в себя. И по своему понятию, и по своему реальному содержанию финансовый капитал есть завершенное превращение  в единый рынок, на котором, однако, мировые акулы в виде ТНК пытаются   пожрать друг друга. Централизация и концентрация капитала достигает апогея. Так, 60% всех инвестиционных контрактов приходятся на 109 мегасделок \см. 57, с.50-53\. В то же время “бродячее” состояние сотен миллиардов доларов по миру подрывает эту концентрацию. Мир стал единым, но фундаментом этого единства наряду с Интернетом является ядерная бомба.

4. Глобальная конкуренция, и ее вырождение. Терроризм.

Идеология глобальной экономики сформулирована в так называемом Вашингтонском консенсусе – 10 рекомендациях, сформулирорванных в 1989 г. эконоистом Дж. Вильямсоном и требующих минимизации бюджетного дефицита, ограничения бюджетных трат только образованием, здравоохранением и развитием инфраструктуры, расширением налоговой базы и снижением налоговых ставок, определения процентных ставок внутренними финансовыми рынками, стимулирование иностранных инвестиций, поощрение приватизации, минимизации государственного регулирования, гарантирование прав частной собственности.

Либерализация международных экономических отношений, приведшая к созданию колоссальных транснациональных корпораций, резко дестабилизировала мир. Скорость движения капитала, равная скорости передачи информации, при триллионе горячих денег превращает мир в одну пороховую бочку, на которой ведут беспощадную борьбу между собой гигантские ТНК. В глобальной экономике появился качественно новый фактор, ставящий под угрозу само существование человеческой цивилизации. ТНК, сравнимые с целыми государствами, создают наряду с межгосударственными отношениями дополнительное поле взаимодействий между громадными частными корпорациями. В результате национальные правительства не контролируют до конца последствий деятельности всех участников мирового экономического процесса.

Эпоха империализма, явившая миру жестокую борьбу национальных  монополий за передел мира и две кровопролитнейшие мировые войны, на наших глазах сменяется глобальным сообществом, в котором, с одной стороны, нарастает нестабильность, а с другой, межнациональная интеграция становится столь глубока, что размывается основа мировых войн. Вполне резонно делают авторы “Мировой экономики”:  “Вторая мировая война оказалась во многом переломным рубежом в истории человечества. Она была последней из попыток силового решения геоэкономических и геоплитических споров, т.к. со всей очевидностью доказала полную несостоятельность такого способа решения. Более того, она завершилась созданием принципиально нового оружия – ядерного, широкое применение которого, как вскоре выяснилось, чревато уничтожением не только всего человечества, но и большей части биосферы планеты” \с.30\.

Глобальная экономика возвращает мир на новом уровне, о чем шла речь ниже, к стихии свободной конкуренции. Но теперь вместо хаоса отдельных товаропроизводителей мы наблюдаем хаос межконтинетальных корпораций. Примеры жестокой колнкуренции ТНК дает американский публицист Томас Фридман в своей ставшей уже знаменитой книге “Плоский мир: краткая история ХХ1 века”. Так, он описывает опыт всемирно изветной торговой фирмы “Уолл-Март” \см. с.166-183\. Компания, начинавшаяся буквально в складских сараях, разрослась до транспортировки 2,3 млрд. товарных упаковок в год по своим каналам в свои магазины. В конкурентной борьбе компания создала массу усовершенствований в доведении продукта от производителя до потребителя: создание соответствующего дистрибъюторского центра, спутниковой системы связи, соединяющей всех участников торгового процесса; введение кассовых терминалов; системы отношения к поставщикам не как к соперникам, а как к партнерам; внедрение микрочипов радиочастотной идентификации \что позволяет отслеживать любую единицу упаковки в каждой точке ее движения\. Однако в погоне за прибылью эта же “Уолл-Март” уже прославилась массовыми нарушениями прав наемных работников. “Это касается, - пишет Т.Фридман, - и недавно ставшей известной общественности практики “Уолл-Март” закрывать ночных рабочих в магазинах, и разрешения подрядчикам, занятым обслуживанием этих магазинов, нанимать на место уборщиков нелегальных иммигрантов  и др.” \с.179\.  В Уолл-Марте  уровень заработков и дополнительных компенсаций ниже, чем у большинства корпораций. К таким жестким и жестоким методам хозяйствования участников глобального рынка толкает обостряющаяся в современном мире конкуренция товаропроизводителей.

Еще более острые отношения между развитыми и развивающимися странами. Фактически мы имеем дело с третьим этапом колонизации. М.Г.Делягин пишет об этом: “Победа в холодной войне и уничтожение социалистического лагеря избавили развитые страны от этой необходимости \имется  виду дотирование социального прогресса в осваиваемых колониальных территориях – С.Р.\ и в сочетании с распространением современных информационных технологий позволили еще больше снизить издержки, открыв двери третьему этапу колониализма – колониализма эпохи глобализации. Этот капиталаизм отказывается от  самой идеи развития территорий и превращает развитие как таковое в исключительную привилегию сегодня развитых, а завтра, возможно, и лишь наиболее развитых стран” \с.224\. Автор, ссылаясь на западные источники, утверждает, что примерно 40% иностранных инвестиций, основная доля которых приходится на ТНК, негативно и даже пагубно влияют на социальное бгагополучие неразвитых стран, принимающих эти инвестиции \с.267\. Современный колониализм ведет к прямому вымиранию народов, что отчетливо видно сегодня в России и Африке. М.Г.Делягин считает, что в 90-е гг. выявилась “качественно новая тенденция”: “впервые за все время наблюдений процесс накопления богатства перестал сам по себе сопровождаться решением основных проблем, стоящих перед человечеством” \с.298\. В доказательство автор приводит статистику, по которой  сегодня 15% населения Земли живет в богатых, 78% в бедных странах и 7% - в странах с переходной экономикой.

Нельзя, наверное, столь категорично утверждать, что только в условиях глобализма накопление не решает проблем человечества. И в прежние эпохи буржуазный прогресс отличался колоссальными антагонизмами. Но верно, что сегодня противоречие между невиданной ранее интеграцией мирового хозяйства и частнокапиталистической формой присвоения ее плодов достигает невиданных ранее размеров. Оно таково, что либо мир поменяет качство социально-экономического развития, либо он может погибнуть.

Глобализация, увязывая мир в одно целое, одновременно делает его все более нестабильным. Хаос в отношениях между ТНК, их смешение с государствами держит мировое сообщество в постоянном напряжении. Борьба за передел мира не останавливается ни на минуту \теперь это справедливо в буквальном смысле, так как ТНК, имея филиалы на разных континентах, имеют круглосуточный режим своей деятельности\. Но при этом возможность мировой войны остается лишь абтрактной, поскольку целостность мира такова, что и по средствам сдерживания \эффект ядерной бомбы\, и по технологическим взаимосвязям, когда нельзя сказать, где размещается та или иная ТНК, она практически невозможна. Правда, существует точка зрения, что третья мировая война уже ведется. Так, считает, например, французский философ и экономист Ф.Энгельхардт, работавший много лет в международных неправительственных организациях, занимавшихся проблемами третьего мира. Его книга 1997 г. так и называется “Третья мировая война уже началась” \см. 50, с.153-163\.  По мнению автора, третья мировая война уже началась, но не между христианской и мусульманской цивилизациями, как считает С.Хантингтон, а между богатыми и бедными внутри отдельных стран и между государствами и мафиозными структрами. Конечно, если так расширительно понимать мировые войны, то можно согласиться с подобной интерпретацией. Однако в собственном смысле война представляет собой столкновение государств для решения политических задач с помощью военной силы. Мировая война отличается от обычных тем, что в столкновение приходят все ведущие страны, так что вся человеческая цивилизация оказывается охваченной пламенем войны. С этой точки зрения, хотя хаос в мире усиливается с каждым днем, эпоха мировых войн осталась в прошлом.

М.Г.Делягин вводит понятие глобальной конкуренции как вырождающейся конкуренции. Он пишет: “Важнейшие черты глобализации – формирование единого мирового не просто финансового или информационного рынка, но целостного финансово-информационногго пространства, в которое погружается не только коммерческая, но и вся деятельность человечества” \с.271\. Исходя из этого постулата он выражает двуединую диалектическую сущность экономической глобализации: “С одной стороны, происходит формирование в результате слияния ранее отделенных друг от друга региональных сегментов единых общемировых рынков. Подорбная интеграция региональных рынков наиболее заметна и последовательна в финансовой и информационной сферах. С другой стороны, наблюдается менее популярная, но не менее важная интеграция отдельных глобальных рынков различных финансовых инструментов в единый мировой рынок финансов. Она выражается в снижении “цены перехода” капиталов из одного инструмента в другой. Такое сочетание процессов объединения “региональных” и “отраслевых” финансовых рынков в общемировой финансовый рынок ставит на повестку дня вопрос о возникновении в единой финаново-информационной сфере глобальных монополий, обладающих невиданной рыночной властью. Причина актуальности этой проблемы проста: единый мировой рынок в принципе нельзя поделить. Лишенный естественных внутренних барьеров и испытывающий свойственную всякому рынку настоящую тягу к концентрации, единый рынок склонен к формированию единой сверхмонополии. Конкуренция, развиваясь и устраняя внутренние барьеры рынка, вполне диалектически начинает отрицать сама себя, порождая монополии,- тем более крупные и тем сильнее влияющие на рынок, чем более совершенной с формальной точки зрения является исходная конкурентная среда” \с.272-273\.

Еще один признак врождения конкуренции – неотчуждаемость большинства high-tech  технологий в условиях информационного общества. Они не могут быть механически перенесены в неразвитые страны и составляют неотторжимую ценность корпораций.

Вырождение конкуренции не означает отмены стихийности капиталистической глобальной экономики. Кризисы как неотъемлемый спутник зрелой буржуазной экономики не только сохраняются, но и углубляются. Первым мировым кризисом глобальной экономики приянто считать  мировой экономический кризис 1997-1999 гг. Эпицентром его стала Юго-Восточная Азия, а затем Латинская Америка \Бразилия, Аргентина\, Россия, Турция. Стихийный перелив капитала в 80-90-е в Юго-Восточную Азию, Латинскую Америку привел к их громадной задолженности, вдвое и больше превышающей их ВВП. Когда инвесторы бросились изымать свои  капиталы, начался кризис. Но данный кризис, похоже, стал первой весточкой о тех бурных событиях, которые ждут мировую экономику в условиях глобализации \написано мной примерно за два года до начала глобального мирового кризиса  в конце 2008 г. – С.Р.\.

По мнению М.Г.Делягина и других экономистов, в 2000 г. начался структурный кризис развитых стран. Его суть заключается – “в классическом кризисе перепроизводства информационных услуг, понимаемых в широком смысле слова, - не только коммуникаций и исследований, но и как создание и поддержание соответствующих ожиданий и, более того, соответствующего образа мыслей и типа сознания” \c.543/. Смысл этого перепроизводства состоит в том, что рост рынков не успевает за ростом информационного предложения. Во-первых, информационное предложение быстро растет, а во-вторых, существуют серьезные барьеры благосостояния и культуры. “CNN останавливается там, где с легкостью проходит Форд”\с.545\, - образно констатирует М.Г.Делягин. Снижение уровня ожиданий в развитых странах ведет к стагнации потребительского спроса и внутренних рынков, а затем и рынков внешних. Усиливающийся разрыв в уровнях развитых и неразвитых стран подрывает основы глобальной экономики. Она, воспроизводя и усиливая этот разрыв,  с одной стороны, подрывает сама себя этим, с другой. Справедливо делает вывод М.Г.Делягин: “…В условиях глобализации, в условиях объединеннного коммуникациями мира устойчивое и длительное развитие может  быть только общим” \с.548\.

Каждая историческая стадия капитализма отличалась преобладанием того или иного государства \Голландия, Англия, США\. Сегодня, когда начался новый этап капитализма, центр мирового капитализма сместился на Восток – в страны Юго-Восточной Азии, Японию, Китай. Последние по ряду показателей – динамике развития, уровню автоматизации \Япония\ уже опережают США. Эта тенденция, особенно в Китае, будет и дальше нарастать. В 2009 году Китай вышел на первое место в мире по промышленному производству. Однако, пока США остаются первой державой мира и в условиях глобальной конкуренции, как всегда и было, активно используют военную мощь для подкрепления  экономики. Так, агрессия в Югославии, а затем и в Ираке была призвана смягчить последствия структурного кризиса 2000-х годов. Однако если в условиях империализма США, всячески разжигая межимпериалистические противоречия, сами оставались в стороне, то глобализация сделала уязвивыми любой уголок земного шара. Возник терроризм как закономерное явление, сопровождающее господство ТНК, которые, как спруты, опутали весь мир.

Терроризм – отражение хаоса, царящего в международных экономических отношениях и усиливаемого развалом СССР и ростом нестабильности в мире, в котором царят транснациональные акулы. Буржуазная Реставрация в республиках бывшего СССР больно ударила не только по ним, но и по всему развивающемуся миру. Советский Союз поддерживал развивающиеся страны и внешнееполитически в их противостоянии с США и другими развивающимися государствами, и непосредственно экономически, оказывая им помощь. Не стало Союза, зато возросло лицемерие американского капиитализма, и стали бесконтрольно распускать свои щупальцы транснациональные гиганты.

В этих условиях терроризм двулик. С одной стороны, он – инструмент в кокурентной борьбе, когда для провокации последующих экономических и политических действий используются террористические акты. Бесспорно, что после террактов 11 сентября 2006 г. в Вашингтоне и Нью-Йорке, США получили благовидный предлог для нападения на Ирак. Если к этому добавить, что Усама Бен Ладен был взращен спецслужбами США, картина становится еще более стройной.

С другой стороны, следует, очевидно, говорить о терроризме как организованном и стихийном средстве, используемом слаборазвитыми народами и обездоленными слоями, чтобы противостоять глобальному капиталу. Таков терроризм на Ближнем Востоке, в Латинской Америке, в развивающихся странах. Как в России организованному социал-демократическому движению предшествовал период народнического террора, так в глобальном обществе обездоленные и слабо организованные слои и целые народы не видят других методов, кроме насильственных террористических актов. К сожалению, прав М.Г.Делягин, прогнозируя, что “в долгосрочной перспективе глобальная нестабильность будет продолжать нарастать. Человечеству просто сказочно повезет, если через 5 лет или более оно отделается всего лишь новыми тысячами жертв” \с.335\.

Человечество выходит на финишную прямую своей антагонистической истории. Так называемый постмодерн предстает историческим периодом разложения капиталистической и всей антагонистической истории. Неудивительно, что передовые буржуазные мыслители современности предчувствуют это. Э.Тоффлер в своем “Шоке будущего” приводит высказывание целого ряда ученых и общественых деятелей \см.с. 25\. Так, Дж. Томпсон, британский физик и нобелевский лауреат, сравнивает сегодняшние перемены в обществе не с индустриальной революцией, а с появлением сельского хозяйства в эпоху неолита. Джон Дайболд, американский эксперт по автоматизации, убежден, что “последствия технической революции, которые мы сейчас переживаем, будут более глубокими, чем какие-либо социальные изменения, которые мы испытывали раньше” \там же, с.25\. Известный экономист Кеннет Боулдинг замечает, что “относительно многочисленные статистические данные о деятельности человечества свидетельствуют: дата, разделяющая историю на две раные части, находится на памяти нынешнеего поколения” \с.26\.

Несмотря на определенные преувеличения сегодняшнего этапа глобализации, западные эксперты верно чувствуют в глобализации созревающие предпосылки качественно иной истории, которую мы знаем как эпоху физического труда, классовой эксплуатации, войн и разобщенности людей. Отражением зреющих предпосылок нового общества является и бурное создание новых международных организаций и межгосударственных союзов. Создание в 1995 г. ВТО, введение единого визового и валютного режима в государствах Евросоюза, интеграция госуударств Юго-Восточной Азии, Северной и Центральной Америки – зримые шаги на пути качественно новой интеграции человечества.

Итак, еще только рождающийся глобальный мир уже несет в себе зримые симптомы коренного изменения общества. Такое изменение не может быть ничем иным, кроме как революционным отрицанием капиталистических отношений и переходом к господству социалистических взаимоотношений в мире. Каковы заномерности  политического процесса, каковы перспективы новых социалистических революций – об этом и других вопросах в третьей части нашей работы.

ЧАСТЬ Ш. ПОЛИТИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ МАРКСИЗМА.             НАУЧНЫЙ СОЦИАЛИЗМ И КОММУНИЗМ.

ГЛАВА 1. Г о с у д а р с т в о    и   р е в о л ю ц и я.

1. 1. Государство. Демократия как  диктатура    господствующего   класса.

Политическая концепция марксизма имеет своим предметом вторую после экономики сферу общественной жизни – политику. Марксизм впервые в обществознании вывел науку о власти и закономерностях ее функционирования на зрелый теоретический уровень. К.Маркс и Ф.Энгельс раскрыли историческую природу власти. Она не всегда существовала и не всегда будет существоваать, несмотря на то, что управление социальными процессами настолько же вечно, насколько вечно и само общество. Власть есть управление в условиях социально неоднородного общества. Институтом, в котором оредмечена власть, является государство.

Только с открытием материалистического понимания истории Марксом и Энегльсом была раскрыта сущность государства. Впервые они объяснили государство как главный элемент нематериальной надстройки в первой зрелой работе “Немецкая идеология”. После этого были труды Маркса и Энгельса, посвященные обобщению опыта революций 1848 и 1870 гг.  – “Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта” \1851-1852\, “Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 гг.” \1850\., “Революция и контрреволюция в Германии” \1851-1852\, “Гражданская война во Франции” \1871\, а также такие классические труды по политической проблематике, как “Критика Готтской программы” \1875\, “Анти-Дюринг” \1877-1878\ и, наконец, “Происхождение семьи, частной собственности и государства” \1884\.

В новых исторических условиях империализма политическое учение развивал Ленин. Его “Государство и революция”, а также работы, в которых обобщался опыт революций 1905 и 1917 гг., составили новую страницу марксистской политологии. Сегодня в условиях третьего этапа зрелого капитализма, когда он стал глобальным, перед политологией стоят новые задачи – расрыть природу буржуазной Реставрации в СССР и распада социалистического лагеря, сущность современного революционного прроцесса и перспективы новых социалистических революций в мире и в целом перехода к неантагонистическому обществу.

“Государство, - писал Энгельс, - никоим образом не представляет из себя силы, извне навязанной обществу. Государство не есть также “действительность нравственной идеи”, “образ и действительность разума”, как утверждает Гегель. Государство есть продукт общества на известной ступени развития; государство есть признание, что это общество запуталось в неразрешимое противоречие с самим собой, раскололось на непримиримыме противоположености, избавиться от которых оно бессильно. А чтобы эти противопложности, классы с противоречивыми экономическими интересами не пожрали друг друга и общество в бесплодной борьбе, для этого стала необходимой сила, стоящая, по-видимому, над обществом сила, которая бы умеряла столкновение, держала его в границах “порядка”. И эта сила, происшедшая из общества, но ставящая себя над ним,  все более и более отчуждающая себя от него, есть государство” \1,т.21, с.169-170\. Сущетвенными признаками государства является, как уже говорилось выше, наличие общей территории, особого аппарата власти \чиновничество, милиция, армия, органы правосудия, тюрьмы и т.д.\, существующего на налоги, собираемые с населения.

Во времена Энгельса мелкобуржуазный социалист Евгений Дюринг пытался объяснить возникновение государства и классов с позиций теории насилия: сильные поработили слабых на заре истории, так возникло государство. По Энгельсу, прежде чем стало возможным присвоение насилием какого-то имущества, “оно вообще должно быть сперва добыто трудом, и только после этого его можно отнять грабежом” \1,т.20, с.165\. Разделение труда – объектвная причина появления классов, частной собственности и государства. Рождение земледелия, скотоводства и ремесла создало излишки продуктов, а, следовательно, ту материальную базу, на которой появляется профессиональная власть, осуществляющая управление с позиций господствующего класса. Энгельс писал: “Родовой строй отжил свой век. Он был взорван разделением труда и его последствием – расколом общества на классы. Он был заменен на государство” \1,т.21, с.109\.

Государство, следовательно, есть, во-первых, рзультат исторического разделения труда и появления особой нематериальной управленческой деятельности, а во-вторых, управления с позиций господствующего класса, управления в форме принуждния и подавления. Как таковое оно есть власть. Властные распоряжения тем и отличаются от просто управленческих решений, что они опираются на силу принуждения, на репрессивный аппарат. Вы можете ненавидеть власть, но обязаны исполнять ее декреты. Отсюда следует, что всякое  государство классово. Оно существует в условиях такого разделения труда, когда существует антагонизм умственного и физического труда и антагонизм социальных групп. Всякое государство есть поэтому диктатура господствующего класса. Вопрос о диктатуре пролетариата – принципиальный для  позиции действительного коммуниста и марксиста. Неслучайно В.И.Ленин писал: “Марксист лишь тот, кто распространяет признание классов до признания диктатуры пролетариата. В этом самое глубокое отличие марксиста от дюжинного мелкого \да и крупного\ буржуа. На этом оселке надо испытывать действительное понимание и признание марксизма” \5,т.33, с.34\.

Государство всегда было и не могло не быть классовым по своей природе. И всегда господствующие классы и их идеологи от Аристотеля в античности и до современных буржуазных авторов изображали государство как некую надклассовую силу, вносящую в жизнь общества гармонию и покой. Один из родоначальников буржуазного либералзма Дж. Локк, заложивший основы буржуазной концепции гражданского общества и правового государства, писал: “Поскольку люди являются, как уже говорилось, по природе свободными, равными и независимыми, то никто не может быть выведен из этого состояния \называемого Локком естествнным – С.Р.\ и подчинен политической власти другого без своего собтвенного согласия. Единственный путь, посредством которого кто-либо отказывается от своей естественной свободы и надевает на себя узы гражданского общества, - это соглашение с другими людьми об объединении в сообщество для того, чтобы удобно, благополучно и мирно совместно жить, спокойно пользуясь своей собственностью и находясь в большей безопасности, чем кто-либо, не являющийся членом общества. Это может сделать любое число людей, поскольку здесь нет ущерба для свободы остальных людей, которые, как и прежде, остаются в естественном состоянии свободы. Когда какое-либо число людей таким образом согласились создать сообщество или государство, то они тем самым уже объединены и составляют единый политический организм, в котором большинство имеет право действовать и решать для остальных” \103, т.3,с.317 \. Таким  образом, с точки зрения буржуазного либерализма в природе человека лежит свойство быть юридически свободным индивидом,  владеющим частной собственностью. Как таковой он – член гражданского общества, охраняемый правовым государством.

Классики марксизма как идеологи пролетариата, стремящегося устранить эксплуатацию как таковую, стали первыми в истории теоретиками, которые прямо заговорили о классовой природе государства и диктатуре прорлетариата как пролетарском государстве, призванном стать переходной стадией от буржуазного государства к бесклассовому обществу. В знаменитом письме к своему соратнику И.Вейдемейеру от 5 марта 1852 г., Маркс подчеркнул принципиальную новизну своих взглядов на государство. Он писал: “Что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты – экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1\ что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства,  2\ что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3\ что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов…” \1,т.28, с.436-437\.

Диктатура пролетариата есть  особая историческая форма государства. Она признает себя открыто орудием победивших трудящихся. Она ломает старую буржуазную государственную машину и в смысле замены старых управленческих кадров, и в смысле установления новых принципов управления государством. Неудивительно, что в ходе первой победившей в мире социалистической революции в России вопрос о диктутуре пролетариата разделил  революционеров-марксистов и оппортунистов из П Интернационала. Результатом полемики В.И.Ленина с оппортунитами стал ряд блестящих работ, и, прежде всего, “Пролетарская революция и ренегат Каутский” \1918\, ставшая ответом на брошюру Каутского “Диктатура пролетариата”, вышедшую в Вене в 1918 г

К.Каутский исходил из ложного тезиса о том, что “буквально слово диктатура означает уничтожение демократии” \цит. По: 5,т. 37, с.242\. Ленин в ответ на это пишет: “Либералу естественно говорить о “демократии” вообще. Марксист никогда не забудет поставить  вопрос:  “для какого класса?”. Всякий знает, например,- и “историк” Каутский знает это тоже, - что восстания или даже сильные брожения рабов в древности сразу обнаруживало сущность античного государства, как диктатуры рабовладельцев. Уничтожала ли эта диктатура демократию среди рабовладельцев, для них? Всем известно, что нет” \5,т.37, с.243\.

Каутский пытался приписывать Марксу понимание диктатуры в условиях чистой демократии, когда рабочие составляют большинство и “мирно, т.е. демократическим путем” через голосование приходят к власти. По Ленину, “Каутский показал здесь нечаянно свои ослиные уши”: “При определении диктатуры Каутский изо всех сил старался спрятать от читателя основной признак этого понятия, именно революционное насилие. А теперь правда вылезла наружу: речь идет о противоположности мирного и насильственного переворотов” \5,т.37, с.247\. Каутский говорил о “чистой демократии” применительно к выборам в Парижскую Коммуну, и это тогда, когда страна была разделена на два воюющих лагеря.

Фактически Каутский скатывался на уровень либерала. “Чистая демократия, - подчеркивает Ленин, - есть лживая фраза либерала, одурачивающего рабочих. История знает буржуазную демократию, которая идет на смену феодализму, и пролетарскую демократию, которая идет на смену буржуазной” \5,т.37, с.251\. Ленин приводит примеры буржуазной демократии и, прежде всего, говорит о буржуазном парламентаризме. “Можно ли допустить, что ученый Каутский никогда не слыхал о том, как биржа и банкиры тем больше подчиняют себе буржуазные парламенты, чем сильнее развита демократия. Из этого не следует, что не надо использовать буржуазный паралментаризм \и большевики так усиленно использовали его, как едва ли другая партия в мире, ибо в 1912-1914 гг. мы завоевали всю рабочую курию в 1У Думе\. Но из этого следует, что только либерал может забывать историческую ограниченность и условность буржуазного парламентаризма, как забывает об этом Каутский” \там же, с.255\.

Итак, для классиков маркизма-ленинизма государство всегда классово. Ленин приводит слова Энгельса о том, что “говорить о свободном народном государстве есть чистая бессмыслица: пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается  в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство, как таковое, перестает существовать” \5,т.37 с.252; 3, с.296\. Между прочим, грехопадение Советской власти началось в том числе, и во многом в первую очередь, с тезиса об общенародном государстве, появившемся в период Л.И.Брежнева. И это было сделано в условиях существования рабочего класса, кретьянства, скрытой мелкой буржуазии. От тезиса от общенародного государства до открыто буржуазного тезиса о гражданском обществе и правовом государстве был всего один шаг, и он был сделан в 90-е годы.

Для Ленина, как и для Маркса с Энгельсом, демократия есть форма  государства и отмирание государства означает отмирание и демократии. Ленин писал в работе “Государство и революция”: “Демократия есть форма государства, одна из его разновидностей. И, следовательно, она представляет из себя, как и всякое государство, организованное систематическое применение насилия  к людям. Это с одной стороны. Но, с другой, она означает формальное признание равенства между гражданами, равного права всех на определение устройства государства и управление им. А это, в свою очередь, связано с тем, что на известной ступени демократии она, во-первых, сплачивает революционный против капитализма класс – пролетариат и дает ему возможность разбить, сломать вдребезги, стереть с лица земли буржуазную, хотя бы и республикански-буржуазную, государственную машину, постоянную армию, полицию, чиновничество, заменить их более демократичной, но все еще государственной машиной в виде вооруженных рабочих масс, переходящих к поголовному участию народа в милиции” \5,т.33, с.100\.

Что такое пролетарская демократия в виде системы дитатуры пролетариата, рассмотрим ниже при анализе исторических форм диктатуры пролетариата, возникавших в результате пролетарских революций. Сейчас же подчернем главное: переход к пролетарской государственности от буржуазной демократии есть качественный скачок. По своей политической сущности он представляет собой революцию. Мирную или немирную – это второй вопрос. Но в любом случае происходит революционный процесс слома буржуазного государства и рождения пролетарской государственности.

Учение о революции – важнейшая составляющая марксистско-ленинского политического учения.

2. Революция – качественный скачок к новому обществу.

Переход от одного типа общества к другому, от одной экономической формации к другой всегда предстает революцией – качественной сменой общественного строя. В широком смысле   р е в о л ю ц и я есть смена всего общества – от экономики до основ духовного бытия. В узком смысле под революцией понимают собственно политическое изменение типа власти, или приход к власти класса, несущего с собой принципиально новую государственность.

Сегодня, когда понятие революция является ругательным, особенно важно уяснить, что революция – закономерное явление в развитии общества. Прежде всего, самой природе присущи качественные скачки, приводящие к существенному изменению тех или других предметов и явлений. В обществе эта закономерность проявляется еще более сложно, тем более на антагонистической стадии развития, когда противодействуют друг другу классы с противопложно направленными интересами. Открытие материалисчтического понимания истории позволило понять исторический процесс как закономерную поступательную смену качественно различных ступеней общества через революционное отрицание старого новым. Глубинная основа социальных революций – противоречие произврдительных сил и производственных отношений. В способе производства любого общества производительные силы, или техническая сторона способа производства, выступает  содержанием, а производственные отношения, или экономическая сторона, формой способа производства. Технологический прогресс таков, что на определенных исторических стадиях выходит за рамки своей экономической формы, требуя ее смены. Другими словами, технологическое разделение труда всегда порождает соответствуующее экономическое оформление в виде соответствующих форм собственности. Субъектами последних, как говорилось выше, являются классы. Смена форм собственности и выдвижение новых классов на историческую авансцену и есть революция.

Революция выступает высшей формой классовой борьбы. В антагонистическомобществе классовая борьба возникает сразу, как только возникают противопложные классы. Существуя в политической, экономической и идеологической формах, она эволюционирует вместе с данной общественно-экономической формацией и разрастается в революцию в момент перехода к новой исторической ступени.  Как классовая борьба закономерно вырастает из объективных, противоположно направленных интересов классов, так и революция закономерно венчает развитие классовой борьбы. К.Маркс и Ф.Энгельс писали в “Манифесте Коммунистической партии”: “История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов. Классовая борьба, кем бы она ни велась – свободным и рабом, патрицием и плебеем, помещиком и крепостным, мастером и подмастерье – была антагонистична и всегда завершалась “общей гибелью борющихся классов” \1,т.4, с.424\.,

Сущность революции – в кардинальной смене власти, открывающей перспективу новых экономических отношений и нового технического и духовного развития. В.И.Ленин не раз подчеркивал, что переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный, основной признак революции как в строго научном, так и практически-политическом значении этого понятия. Всякая революция завершается установлением политического гссподства \диктатуры\ нового класса, выражаемого в новых условиях управления государством. Так, буржуазная революция, сломав феодальный абсолютизм, установила стандарты буржуазной демократии: формальная возможность всех граждан избирать и быть избранным, зависимость этих политических процедур от наличия и величины капитала, свои принципы формирования платной армии и чиновничества и т.д.

Революции предшествует особо кризисное состояние общества, отражаемое понятием  р е в о л ю ц и о н н а я   с и т у а ц и я. Оно было введено в обществоведение В.И.Лениным, глубочайшим теоретиком и практиком революции одновременно. Он писал в своей знаменитой работе “Крах П Интернационала”: “Для марксиста не подлежит сомнению, что революция невозможна без революционной ситуации, причем не всякая ревоблюционная ситуация приводит к революции. Каковы, вообще говоря, признаки революционной ситуации? Мы наверное не ошибемся, если укажем следующие три главные признака 1\ Невозможность для господствующих классов сохранить в неизменном виде свое господство; тот или иной кризис “верхов”, кризис политики господствующего класса, создающей трещину, в которую прорывается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы “низы не хотели”, а требуется еще, чтобы “верхи не могли” жить по-старому. 2\ Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов. 3\ Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в “мирную” эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими “верхами”, к самостоятельному историческому выступлению” \5,т.26, с.218\. Проще говоря, революционная ситуация создается тогда, когда верхи не могут, а низы не хотят жить по-старому.Тем самым, ленинское понятие революционной ситуации отражает такое обострение экономических и политических отношений между главными классами, когда угнетаемые массы решаются выступить против существующего антагонизма. Маркс поэтому называл революции “локомотивами истории”, “праздником угнетенных”.

Для сознания, страдающего особой советской близорукостью \когда бывшие советские граждане продолжают думать, что правительство и депутаты радеют о народе\, смешанной с патриархальной верой в доброго царя, подчеркнем особо: революции возникают не в результате ошибок правителей и козней революционеров – подстрекателей. Революции есть закономерный результат развития экономических и политических отношений между классами. Антагонистические формации таковы, что господствующие классы не хотят отдавать власть и собственность, и появляется та сила, которая устраняет отжившие и тормозящие развитие общества слои. Природа антагонистических противоречий основывается на частной собственности и эксплуатации одних классов другими. Вот почему надеяться, будто современная Россия, осуществившая буржуазную Реставрацию в экономике и политике, сможет теперь навсегда избежать революций и эволюционно войти в мировую цивилизацию, и ненаучно в теоретическом отношении, и недальновидно на практике. Осуществив Реставрацию, Россия начала путь к новой социалистической революции.

Ленин подчеркивал, что объективное содержание революционной ситуации не исчерпывает ее. Он писал: “…Не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить \или надломить\ старое правительство, которое никогда, даже в эпоху кризисов, не “упадет”, если его не “уронят” \5,т.26, с.219\. Ключевую роль в субъективном факторе принадлежит авангарду революционного класса, каким в развитых обществах выступают политические партии. П а р т и я объединяет наиболее решительных, сознательных и организованных элементов класса. Она возглавляет экономическую, политическую и идеологическую борьбу, которую ведет революционный класс. Она разрабатывает идеологию и пытается на практике организовать захват власти.

Со вступлением на политическую арену в середине Х1Х в. пролетариата как класса, преследующего свои самостоятельные политические силы, и началом эпохи пролетарских революций, возникают пролетарские партии. “Манифест Коммунистической партии”, написанный К.Марксом и Ф.Энгельсом  в декабре 1847-январе 1848 г., стал первой теоретической программой пролетарской партии, провозгласившей борьбу за коммунистическую революцию. Они писали: “Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности; неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого” \1,т.4, с.446\. Коммунистическая партия, по Марксу и Энгельсу, должна стремиться к “формированию пролетариата в класс, ниспрвержению господства буржуазии, завоеванию пролетариатом политической власти” \1,т.4, с.437-38\. Заканчивается “Манифест” – книжица, которая, по словам Ленина, стоит целых томов,, - набатом:  “Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильтвенного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять, кроме своих цепей. Приобретут же они  весь мир. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” \1,т.4, с.459\.

“Союз коммунистов”, возникший в середине 40-х гг. в Европе, был первой формой пролетарской партийности. На смену ему пришел 1 Интернационал, в котором Маркс и Энгельс также играли ключевую роль. После них возник П Интернационал, который в новых исторических условиях  раздвоился  на революционное, ленинское крыло и оппортунистическое, призывавшее к победе своих правительств в 1 мировой войне и против большевистской диктатуры в Советской России. Рождение мировой социалистической системы  родило и союз коммунистических и рабочих партий, начиная с середины ХХ в. Однако с началом буржуазной Реставрации в России мировое коммунистическое движение также попадает в полосу кризиса и только сейчас начинает возрождаться.

Революции различаются по своему характеру и движущим силам. Характер революции определяется теи коренными целями, которые она призвана достичь. Буржуазная, буржуазно-демократическая революции приводят к власти буржуазию и утверждают капиталистические производственные отношения; социалистическая революция устанавливает господство пролетариата, берущегося за строительство социализма. Характер революции связан с движущими силами, т.е. с теми классами и слоями, которые осуществляют революцию и заинтересованы в ее победе. Однако эта связь далеко не однозначаная. Так, стала классической дискуссия Ленина и большевиков с меньшевиками по вопросу о роли, которую должен был играть полетариат в буржуазно-демократической революции 1905-1907 гг. в России. Меньшевики утверждали, что пролетариат не должен быть главной движущей силой революции, которая не ставит непосредственно социалистические цели. Ленин же, следовавший идее о возможности перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую и считавший, что углубление демократических преобразований в любом случае будет приближать к социалистической революции, утверждал, что пролетариат должен играть в революции 1905 г. ведущую роль. Он был убежден, что в новых исторических условиях, когда буржуазия на каждом шагу шла на компромисс с царизмом, когда главным в стране был земельный вопрос, пролетариат должен возглавить революцию и привести ее к созданию Временного революционного правительства с участием социал-демократов.

Диалектика революции состоит в ее исторической уникальности, и настолько, что всякая последующая революция, даже повторяя предыдущие по характеру, неповторима по движущим силам и общему политическому колориту. Так, буржуазно-демократические революции в России в 1905 и в феврале 1917 гг. осуществлялись в уникальных условиях переплетения феодальных пережитков и уже сформировавшихся предпосылок для социалистических преобразований в виде промышленного пролетариата, партии коммунистов, владеющей передовой теорией. Если к этому добавить уникальные национальные особенности России \в частности, сложный этнический состав, громадную территорию/, резко обострившиеся противоречия в империалистическом лагере, в которые оказалась втянутой и Россия, то следует согласиться, что Россия оказалась как раз самым слабым звеном в цепи империализма, что блестяще выразил в своем политическом анализе В.И.Ленин.

Затейливые хитросплетения интересов разных классов в революции определяют все ее политические конфигурации. В историю мировой политологии одну из самых блестящих страниц вписал К.Маркс своей работой “Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта”, в которой он анализовал революцию 1848 г. во Франции. Если Великая французская буржуазная революция 1789 г. была чисто буржуазной и по целям, и по движущим силам, так как пролетариат выступал заодно с буржуазией против феодалов, то в революции 1848 г. пролетариат выступает уже самостоятельной силой, а сама революция является фактически буржуазно-демократической. Однако пролетариат был еще слаб и неразвит, поэтому его лидеры – Луи Блан, Альбер – вошли во временное правительство, взявшись за социальные проблемы, не обладая реальной экономической и политической силой. Но даже такое участие рабочих лидеров буржуазия не потерпела после новых выборов в мае 1848 г., когда буржуазия одержала убедительную победу. Восстание пролетариата в июне 1848 г. было потоплено в крови, иллюзии развеяны и на смену требованиям частичных уступок “выступил смелый революционный боевой лозунг: Низвержение буржуазии! Диктатура рабочего класса!” \1,т.7, с.31\.

Франция металась между роялистами и крупной буржуазией, склонной к компромиссу с монархией, с одной стороны, и пролетариатом и мелкой буржуазией, с другой. В условиях примерного равновесия и усиления влияния буржуазии расцвел бонапартизм Наполеона Ш, разогнавшего роялистский парламент и вернувшего Империю. Если революция 1789 г. все время шла по восходящей линии – от конституционалистов к жирондистам и от них – к якобинцам, - то революция 1848 г., начав с восстановления республики, переживает затем поражение пролетариата, потом – мелкой буржуазии,  а затем и самой республики. К.Маркс показывает, что в условиях примерного баланса классовых сил бонапартизм 1848-50-х гг. опирался на забитую часть крестьянства, люмпенских слоев населения и на полицейскую государственную машину. Напротив, революционное крестьянство, по Марксу и Энгельсу, - важнейший союзник пролетариата.  Оно может быть таковым не только на демократической стадии революции, но и собственно социалистической. Маркс писал, что благодаря крестьянству “пролетарская революция получит тот хор, без которого ее соло во всех крестьянских странах превратится в лебединую песню” \1,т.8, с.607\. \См. 148, с.88-104\.

Обобщая опыт революций 1848 г. Маркс и Энгельс высказывают идею непрерывной революции – от буржуазной и демократической стадии к собственно социалистической. Они писали, что цель пролетариата – “сделать революцию непрерывной до тех пор, пока все более или менее имущие классы не будут устранены от господства, пока пролетариат не завоюет государственной власти, пока ассоциация пролетариаев не только в одной стране, но и во всех господствующих странах мира не разовьется настолько, что конкуренция между пролетариями в этих странах прекратится и что, по крайней мере, решающие производительные силы будут сконцентрированы в руках пролетариев” \1,т.7, с.262\. Как показал опыт России, идея непрерывной революции от буржуазно-демократического февраля к социалистическому октябрю оказалась чрезвычайно глубокой и плодотворной.

После 1848 г. начинается эпоха пролетарских революций. Пролетариат, стремясь к своим интересам, одновременно выражает интересы всех трудящихся масс. Как таковой, он стремится к объективному уяснению происходящих событий. Поэтому его революции качественно отличаются от революций прошлого. “Прежние революции, - писал Маркс, - нуждались в воспоминаниях и всемирно-исторических событиях прошлого, чтобы обмануть себя насчет своего собственного содержания. Революция Х1Х века должна предотавить мертвецам хоронить своих мертвых, чтобы уяснить себе собственное содержание. Там фраза была выше содержания, здесь содержание выше фразы” \1,т.8, с. 122\. Пролетарские революции самокритичны, они постоянно преодолевают свою половинчатость и непоследовательность и постоянно устремлены вперед.

Во всех революциях, тем более пролетарских, особую роль играют вожди. Мужество и трезвое понимание происходящих событий – главные качества народных вождей, по Марксу и Энгельсу. С громадным уважением изображает Ф. Энгельс реководителя народного движения периода Реформации в Германии ХУ-ХУ1 вв. Томаса Мюнцера: “На казнь он шел с тем же мужеством, с каким жил. К моменту казни ему было, самое большее, двадцать восемь лет” \1,т.7, с.378\. Диалектика объективного и субъективного в революции такова, к сожалению, что иногда восстание вспыхивает, еще не будучи готовым к победе. Ф.Энгельс пишет: “Самым худшим из всего, что может предстоять вождю крайней партии, является вынужденная необходимость обладать властью в то время, когда движение еще недостаточно созрело для господства представляемого им класса и для проведения мер, обеспечивающих это господство” \1,т.7, с.422-423\. Деятельность самих Маркса и Энгельса как первых научных вождей пролетариата пришлась на первый период зрелого капитализма, когда пролетариат еще только превращался из класса в-себе в класс для-себя, не будучи готовым и достаточно зрелым для захвата власти.

Практическому партийному работнику следует знать, что коммунистическое движение практически всегда сопровождается таким явлением, как оппортунизм. Оппортунизм естьскатывание с пролетарских, марксистских позиций на позиции буржуазные и мелкобуржуазные. Он бывает правым и левым. Правый оппортунизм – это прежде всего ревизионизм. Когда капитализм вступил в стадию империализма, монополии стали практиковать подкуп верхних слоев пролетариата, стала возникать рабочая аристократия. В этих условиях возник ревизионизм, в частности Э.Бернштейна, который пытался отрицать революционный характер смены капитализма социализмом. Левый оппортунизм, напротив, искусственно завышает шкалу революционности. Такова была позиция Бакунина во времена Маркса; таков троцкизм, пытавшийся разжечь мировую революцию; таковы некоторые сегодняшние ультралевые подходы, пытающиеся упрощенно толковать вопросы передачи власти самим трудящимся.

Первым опытом захвата власти пролтетариатом стала парижская Коммуна.

ГЛАВА 2.Ис т о р и ч е с к и й   о п ы т   д и к т а т у р ы

п р о л е т а р и а т а.

1.  Парижская Коммуна – первый исторический опыт диктатуры пролетариата. Обобщение опыта Коммуны К.Марксом.

Пролетарская революция во Франции в 1871 г. стала главным событием последней трети Х1Х в. Оно оказало существенное влияние на дальнейшее развитие марксизма, выступив серьезным эмпирическим подтверждением взглядов Маркса и Энгельса. Осмысление революции, родившей первый опыт диктатуры пролетариата, К.Маркс осуществил в своем произведении “Гражданская война во Франции”, появившемся как воззвание Генерального Совета 1 Интернационала.

Революция вспыхнула во Франции, когда Империя Луи Бонапарта, запутавшись в своих проиворечиях, потерпела сокрушительное поражение от бисмарковской Германии. После того, как 4 сентября 1870 г. парижские рабочие провозгласили республику, власть захватили продажные политиканы во главе с Тьером. Стремясь сдержать революцию, угрожавшую развиваться дальше, “правительство национальной обороны не колебалось ни минуты – оно превратилось в правительство национальной измены” \1,т.17, с.321-322\. В ответ пролетариат провозгласил, что власть переходит к Коммуне. В обращении коммунаров говорилось: “Парижские пролетарии, видя несостоятельность и измену господствующих классов, поняли, что для них пробил час, когда они должны спасти положение, взяв в свои руки управление общественными делами… Они поняли, что на них возложен этот повелительный долг, что им принадлежит неоспоримое право стать господами собственной судьбы, взяв в свои руки правительственную власть” \1,т.17,

с.339\.

Маркс и Энгельс внимательно выделяли принципиальные особенности первого опыта диктатуры пролетариата. Если в работах, посвященных революциям 1848 г., они пришли к выводу о сломе старой буржуазной государственной машины, то теперь речь шла об обобщении уже практического опыта ростков новой государтвенности. Первым декретом Коммуны было уничтожение постоянного войска и замена его вооруженным народом. Это был важнейший шаг революции, разбивающей старый репрессивный аппарат и втягивающий в управление массы простого народа. Вторым принципиальным решением Коммуны был слом старого чиновничьего аппарата. Коммуна, по словам Энгельса, применила два безошибочных средства. “Во-первых, она назначила на все должности, по управлению, по суду, по нарордному просвещению, лиц, выбранных всеобщим избирательным правом, и притом ввела право отзывать этих выборных в любое время по решению их избирателей. А во-вторых, она платила всем должностным лицам, как высшим, так и низшим, лишь такую плату, которую получали другие рабочие. Самое высокое жалование, которое вообще платила Коммуна, было 6000 франков. Таким образом, была создана надежная помеха погоне за местечками и карьеризму, даже и независимо от императивных мандатов депутатам в представительные учреждения, введенных Коммуной сверх того” \1,т.22, с.200\. Коммуна также объяила об отделении церкви от государства, чтобы сломать силу духовного угнетения. Все учебные завдения стали бесплатными и доступными для народа.

Коммуна вызвала оживленные толкования ее. Маркс писал: “Обычной судьбой нового исторического творчества является то, что его принимают за подобие старых и даже отживших форм общественной жизни, на которые cтарые учреждения сколько-нибудь похожи. Так и эта новая Коммуна…” \1,т.17, с.334\. Одни видели в ней попытку союза мелких государств, другие – форму борьбы против чрезмерной централизации, третьи – восстановление господства городов, которое было при Луи-Филиппе и сменилось господством деревни при Луи Бонапарте. Маркс подчеркивает, что сущность Коммуны состояла в том, что “она была, по сути дела, правительством рабочего класса, результатом борьбы производительного класса против класса присваивающего; она была открытой, наконец, политической формой, при которой могло совершиться экономическое освобождение труда” \1,т.17, с.345-346\.

Первый исторический опыт диктатуры пролетариата отличался и тем, что другие классы, близкие по своему положению к пролетариату, признали в революции главную роль пролетариата и пошли за ним. Таковы были мелкие торговцы, ремесленники, купцы. Буржуазная реакция сделала все необходмое, чтобы отрезать Париж от остальной Франции и не допустить, когда вспыхнет кресьянское восстание в поддержку восстания пролетариата.

Коммуна выступила противоположностью буржуазному парламентаризму с его разделением влатей. “Коммуна должна была быть не парламентарной, а работающей корпорацией, в одно и то же время и законодательствующей и исполняющей законы” \1,т.17, с.342\.    Большинство членов такой власти состояло из рабочих или их признанных представителей. В результате, как подчеркивал Маркс, “исчезла илюзия, будто администратитивное и политическое управление – это какие-то тайны, какие-то трансцендентные функции, которые могут быть доверены только обученной касте…”\1,т.17, с.549\.

Парижская Коммуна как первая историческая форма диктатуры пролетариата подчернуто показала свой интернациональный характер в отличие от действий буржуазных республиканцев в 1848 г. Она снесла Вандомскую колонну, символизировавшую завоевания Наполеона. Она назначила немецкого рабочего Лео Френкеля своим министром труда, выдвинула в число руководителей среди защитников Парижа героических сынов Польши – Я.Домбровского и В.Врублевского.

Революционная Коммуна произвела громадное моральное действие. Маркс писал: “Коммуна изумительно преобразила Париж! Распутный Париж Второй Империи бесследно исчез” \1,т.17, с.353\. Резко упала преступность. “Париж – весь истина, Версаль – весь ложь” \там же, с.353\.

Маркс обоснованно считал, что если бы вся Франция организовалась по образцу Парижа, революция победила бы. Однако Коммуна, в которой доминировали прудонисты и бланкисты \о них см. 144\, оказалась не готовой к самым решительным мерам, чтобы отстоять свои завоевания. Коммунары дали увлечь себя переговорами, не начав решительного наступления на Версаль, когда враги революции не готовы были к серьезным сражениям. Они не использовали тактику революционного террора, дав возможность безнаказанно реакционерам сплачивать свои силы. Коммуна не взяла под контроль Французский банк.

Пролетарская революция выявила важнейшую закономерность, повторявшуюся потом много раз. Против пролетариата объединяется буржуазия самых разных стран. Нанеся поражение восставшему народу, буржуа с небывалой жестокостью преследовали революциоеров. “Перед небывалыми гнусностями 1871 г. бледнеют даже зверства буржуазии в июне 1848 г., - писал Маркс.- Самоотверженный героизм, с которым весь парижский народ – мужчины, женщины и дети – еще целую неделю сражался после того, как версальцы вступили в город, отражает величие его дела так же ярко, как зверские бесчинства солдатни отражают весь дух той цивилизации, наемными защитниками и мстителями за которую они были” \там же, с.360\. И Марксу, и Энгельсу было ясно, что после Парижской Комуны начинается новая политическая история, и новая стадия борьбы пролетариата за свое осовобождение. Маркс писал: “Париж рабочих с его Коммуной всегда будут чествовать как славного предвестника нового общества. Его мученики навеки запечатлены в великом сердце рабочего класса. Его палачей история уже теперь пригвоздила к тому позорному столбу, от которого их не в силах будут осбодить все молитвы их попов” \1,т.17, с.366-367\.

Еще одна важнейшая историческая заслуга Парижской Коммуны состояла в том, что, по словам Энгельса, она “была в то же время могилой прудоновской социалистической школы. Эта школа теперь исчезла из среды французских рабочих; здесь теперь безраздельно господствует теория Маркса” \1,т.22, с.198\.

В целом Парижская Коммуна, став первым опытом победившего пролетариата, показала, как на деле диктатура пролетариата должна вытеснить буржуазное государство. Тем самым, Коммуна открыла дорогу Октябрю 1917 г.

3.Великая Октябрьская социалистическая Революция.

России выпала великая историческая миссия стать родиной первой в мире победившей социалистической революции. К 1917 г. страна стала целым клубком потиворечий: между помещиками и крестьянами, рабочими и капиталистами, между центром и национальными окраинами, между развитыми странами Европы и Россией, несшей колоссальный ущерб от 1 мировой войны.

Социалистической революции предшествовала февральская буржуазно-демократическая революция 1917 г. В январе-феврале 1917 г. резко усилилось забастовочное движение с лозунгами: “Долой самодержавие!”, “Долой войну!”. Несмотря на попытки жесткого подавления народных волнений, 27 февраля солдаты Петроградского гарнизона стали переходить на сторону восставших, царские министры были арестованы и отправлены в Петропавловскую крепость. Тогда же создается орган революционной власти – Петроградский Совет рабочих депутатов, возглавляемый членами 1У Думы – меньшевиками П.С.Чхеидзе \председатель\, М.И. Скобелевым, эсером А.Ф.Керенским, большевиками А.Г.Шляпниковым, П.А.Залуцким. Совет создает Временное правительство из октябристов, кадетов, Керенского. 2 марта Николай П подписывает отречение. Временное правительство объявляет политическую амнистию, свободу слова, печати, собраний, отмену всех сословий, религиозных и национальных ограничений, замену полиции народной милицией, выборы в органы местного самоуправления. Главные вопросы – о политическом строе, о земле, о самоопределении народов – откладывались до созыва Учредительного собрания. Вопрос о прекращении войны даже не ставаился.

Реальной властью обладали Советы. Так создалась неустойчивая система двоевластия. К апрелю 1917 г. было уже около 600 Советов. 3 апреля 1917 г. в Петроград из Женевы возвращается лидер большевиков В.И.Ленин. В знаменитых “Апрельских Тезисах” он рассматривал февральскую революцию как начало европейских революций и как первый этап революционного процесса в России. Он подчеркивал, что главный вопрос текущего момента – вопрос о войне. Прекратить войну нельзя, не перейдя от первого этапа революции – буржуазно-демократического - ко второму этапу, призванному передать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства. Отсюда следовал лозунг “Никакой поддержки Временному правительству!”. Не парламентарная республика, а Советы рабочих депутатов - такую цель выдвинул Ленин.

Во время работы 1 Всероссийского Съъезда Совета рабочих и солдатских депутатов 18 июня состоялась массовая демонстрация в Петрограде под большевистскими лозунгами. Это вызвало кризис Временного правительства. 4 июля прошла еще большая – 500–тысячная - демонстрация.  Несмотря на ее мирный характер, власти прибегли к репрессиям. 25 июня создается 2-я коалиция Временного правительства во главе с Керенским. Либеральная буржуазия его поддерживает, а эсеро-меньшевистское руководство Совета отказывается от контроля за деятельностью правительства. Период двоевластия завершился. Правительство готовило установление военной диктатуры, для чего использовало генерала Корнилова. Однако корниловский мятеж провалился. Советы были главными защитниками революции, и они же предопределили переход страны в Октябрьской революции.

В сентябре 1917 г. около 80 крупнейших городов в России поддержали переход власти в стране в руки Советов. Ленин предлагает эсерам и меньшевикам мирно взять власть и сформировать правительство. Они отказываются. В это же время Троцкий, представитель большевиков, возглавил Петроградский Совет, в Москве и других городах руководителями становятся также большевистские лидеры. “Вся власть Советам!”, – выдвигает лозунг Ленин.

Кадеты в это время надеются на контрреволюцию, “не непременно монархическую”. Зато эсеры и меньшевики раскалываются на левых и правых – часть из них поддерживает большевиков, выдвинувших лозунги “Земля – крестьянам!”, “Фабрики – рабочим!”, “Мир- народам!”, “Власть – Советам!”.

Среди самих большевиков определились две линии – Ленина и Л.Б.Каменева с Г.Е.Зиновьевым. Каменев и Зиновьев предлагали добиваться мирного создания однородного социалистического правительства. Ленин настаивал на реализации августовского решения У1 съезда партии о вооруженном восстании. Линия Ленина возобладала. Был создан Военно-революционный комитет и 24 октября революционные солдаты и матросы заняли все важнейшие объекты жизнеобеспечения Петрограда. Днем 25 октября Ленин на открывшемся П съезде Советов заявил: “Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, свершилась!”. Он закончил свое выступление словами “Да здравствует всемирная социалистическая революция!” В ночь на 26 октября Зимний Дворец пал и Временное правительство было арестовано. П съезд по докладу Ленина принял “Декрет о мире”, “Декрет о земле” и образовал временное советское правительство – Совет Народных Комиссаров \СНК\.

Левые эсеры отказалсиь от предложения войти в состав Правительства, и первый СНК был чисто боьшевистским. Оценивая его, глава миссии американского Красного Креста свидетель октябрьских событий, полковник Р.Роббинс писал: “Первый Совет Народных Комиссаров, если основываться на количестве книг, написанных его членами, и языков, которыми они владели, по своей культуре и образованности был выше любого кабинета министров в мире” \Цит. По: 99, с.229-230\.

Сразу после получения известий о событиях в Петрограде, развернулась вооруженная борьба в Москве, где Военно-революционный комитет захватил Кремль и утвердил Советскую власть. Чуть позже революция победила в других крупных городах. Так, Октябрьская революция открыла страницу новейшей истории человечества.

В мировой историографии продолжаются споры об объективности и необходимости социалистической революции в России. Меньшевики полагали, что Россия должна пройти определенный путь развития капитализма и только тогда можно будет браться за социалистические преобразования. Буржуазные историки вообще сводят Октябрьскую социалистическую революцию к волюнтаристскому перевороту экстремистов. На самом деле в 1917 г. в России сложилось уникальное соединение разнообразных условий и причин, обусловивших революционный взрыв масс. Россия оказалась наиболее слабым звеном в империалистической цепи. На собственно империалистическое противоречие труда и капитала наложились пережитки самодержавия, противоречия, вызванные изматывающей мировой войной, традиционные национальные проблемы государства. Правильно пишут авторы “Курса отечественной истории 1Х-ХХ веков. Под ред. Л.И. Ольштынского”: “Россия имела достаточные предпосылки к переходу в новую общественно-экономическую формацию – социализм, более того,- это единственная возможность для России избежать превращения в полуколониальную страну с полной зависимостью от европейского экономического “центра”. Результаты реставрации капитализма в экономической и социальной сферах в конце ХХ в. после разрушения СССР убедительно подтверждают вывод, что насаждение капитализма в России – путь в колониальную зависимость” \с.217\. Правда, авторы данного интереснейшего и содержательного пособия, обсуждая проблему развитых предпосылок для социализма в передовых странах Запада и сравнивая их с Россией, несколько отходят от своей позиции, списывая многое на цивилизационные особенности: “Российская цивилизация, а затем китайская и латиноамериканская \на Кубе\ оказались более восприимчивыми к социалистическим социально-экономическим отношениям” \с.217\. На наш взгляд, сами цивилизационные особенности надо понять как, тут правильно отмечают авторы, момент “своеобразия исторической ситуации начала ХХ в.”. Россия оказалась самым слабым звеном в цепи империализма. Вот ключ к пониманию Великой Октярьской социалистической революции. Сегодня  в условиях уже глобального капитализма такими слабыми звеньями выступают Китай и Латинская Америка. Зрелый буржуазный мир беременен социалистическими прорывами, и они совершаются.

Октябрьская революция разрешила все основные противоречия, накопившиеся к 1917 г. в России. Она дала фабрики и заводы рабочим, землю крестьянам, остановила войну, устранила национальный гнет, ввела 8-чавсовой рабочий день, бесплатное медицинское обслуживание и образование, стала решать жилищную проблему. Революция открыла эпоху целой серии европейских и азиатских революций. Благодаря Октябрьской революции стал меняться и сам капитализм – настолько, что затем заговорили о “шведском социализме”, например. Образно выразил отношение к Великой реовлюции 1917 г. американский классик литературы – Теодор Драйзер. Он привествовал Октябрь только за то, что революция устранила детский подневольный труд. Советы народных депутатов стали формой социалистического народовластия, победившей диктатуры пролетариата. Новое государство, в которое к началу 1918 г. вошли и левые эсеры, пошло на созыв Учредительного Собрания, которое еще после отречения царя должно было собраться, но Временное правительство не сделало этого. Эсеры, меньшевики и большевики в составе Учредительного Собрания составили более 85%. Правые эсеры с меньшевиками и большевики с левыми эсерами одинаково считали, что либо Учредительное Собрание поддержит решения Советского правительства, либо нет. Учредительное Собрание 5 января не приняло предлагаемую большевиками “Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа” и не поддержало Советское правительство. Большевики и левые эсеры покинули заседание, а  6 января ВЦИК принял декрет о роспуске Учредительного Собрания. 13 января Ш Съезд рабочих и солдатских депутатов, который объединился с Ш Всероссийским Съездом крестьянских депутатов, одобрил роспуск Учредительного Собрания и поддержал “Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа”  как основу конституции нового государства. В “Декларации” говорилось: “Россия объявляется Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам” \Цит. по: 99, с. 241\.

Советская Республика стала качественно новым типом государства. В ней не было буржуазного разделения властей. Народ принимал законы, и он же их исполнял. Приоритет общегосударственного интереса не требовал жесткого разделения исполнительной и законодательной ветвей власти. Исполнительные чиновники выражали интересы трудящихся, а не капиталистов, поэтому они и сами могли быть депутатами. С другой стороны, в законодательнынх и представительных органах заседали рабочие, крестьяне, военные, учителя, врачи, ученые, артисты и представители многих других профессий. Впервые возникло государство не эксплуататоров, а самого народа. Оно открыо заявило о своем классовом и диктаторском характере, потому что ставило своей целью уничтожение всякой эксплуатации и классов как таковых.

В то же время история раннего социализма – это труднейший этап становления нового общества. Он закономерно прошел разные, даже противоположные друг другу этапы, пока не выполнил своей исторической миссии и не ушел в историю, породив буржуазную Реставрацию как уродливый переход к новой, собственно зрелой стадии социализма.

В истории раннего социализма следует выделить несколько закономерно сменяющих друг друга этапов: 1\становление раннего социализма, или переходный период с 1917 г. по середину 30-х гг.; 2\ этап первоначального укрепления раннего социализма с середины 30-х по середину 50-х гг.; 3\ развертывание противоречий собственно раннего социализма с конца 50-х по конец 80-х гг.; 4\ гибель раннего социализма и буржуазная Реставрация с конца 80-х гг. Остановимся кратко на каждом этапе.

1. 3. Логика раннего социализма. Буржуазная Реставрация.             Невозможность капитализма в России.

Первые шаги невиданного ранее человеческой цивилизацией социализма сразу же обнаружили правоту слов Ленина о том, что в отсталой стране социалистической революции легче победить, но труднее развиваься дальше. Мелкобуржуазная стихия  грозила захлестнуть социалистические преобразования. Поэтому первым и естественным опытом социалистических преобразований стала политика “военного коммунизма” – тот зародыш формального обобществления, из которого развился весь ранний соиализм. Правы были Г.А.Бордюгов и В.А.Козлов, писавшие: “Мы солидарны с теми историками и публицистами, которые на основе анализа фактического материала, либо руководствуясь политической интуицией, почувствовали, что разгадка ряда ключевых проблем нашей истории в спрессованном виде лежит в периоде “военного коммунизма” \93,с.30\. Военный коммунизм стал ответом на попытку мировой буржуазии задушить социалистическую революцию. Справедливо пишут авторы “Курса отечественной истории”: “Капитализм отреагировал на рождение новой формации – социализма, - так же, как европейский феодализм 130 лет назад на утверждение капитализма во время Великой французской революции. Интервенция и гражданская война конрреволюции сливаются вместе в общей борьбе  советской Россией” \с.248\.

Гражданская война закономерно, как практически во всех других революциях, следовала из революции. Интервенция буржуазных государств стала главным фактором, обусловившим гражданскую войну. Причем вчерашние социалисты – эсеры и меньшевики – поддержали борьбу с Советской властью.

Задачи обеспечения армии продовольствием обусловили введение хлебной монополии, а затем и продовольственной диктатуры в целом. “Продотряды”, “комбеды” насильственно изымали    излишки продуктов у сельского населения, что в свою очередь подталкивало к обострению противоречий в деревне и к гражданской войне.

Летом 1918 г. советская Россия потеряла 3\4 своей территории. Судьба революции висела на волоске. “Политика “военного коммунизма” включала  и систему мер по военной защите революции, и способ социальных преобразований, и создание особой социально-политической общественной системы в тесной их взаимосвязи” \96,  с.259\. Политика “военного коммунизма” включала в себя продразверстку, национализацию даже мелкой промышленности, запрещение торговли, свертывание денежного обращения, натурализацию зарплаты, уравниловку, трудовую повинность. “По существу это был государственно-командный переход к уравнительно-коммунистическим отношениям в примитивном понимании \по минимальным потребностям\ со строгой централизацией и регламентацией общественной жизни и военно-приказной системой руководства” \с.259\. В конце 1920-начале 1921 г. были приняты 3 декрета, в которых “военный коммунизм” достиг своего пика. Это были декреты о бесплатном пользовании топливом, товарами широкого потребления, продовольствием.

Страх мировой буржуазии перед социалистической революцией усиливается тем, что пожар революции перебросился на Европу. В 1918-19 гг. рождаются Баварская, Венгерская и Словацкая Советские республики. 4 марта 1919 г. проводится 1Конгресс Ш Коммунистического Интернационала. В конце 1918 – начале 1919 г. меньшевики и эсеры отказываются от вооруженной борьбы против Советской власти, а ВЦИК отменил свое постановление от 14 июня 1918 г. об исключении этих партий из Советов.

УШ съезд РКП\б\ в марте 1919 г. принимает 2 программу партии – программу построения социализма. В условиях растущего авторитета партии большевиков в нее вступило 270 тыс. новых членов.

Разгром Колчака, а затем и Деникина означали коренной перелом в Гражданской войне. Революция победила в Гражданской войне благодаря союзу рабочего класса и крестьянства, поддерживавших ее; национально-освободительному характеру действий Красной Армии; ведущей роли большевистской партии во главе с Лениным; поддержке международного рабочего класса.

В декабре 1922 г. образуется СССР в составе РСФСР, УССР, БССР, ЗСФСР \Закавказской советской федеративной социалистической республики\. Интернациональное единение народов обнаружило еще одну сильную и прогрессивную сторону социалистической революции. Причем Ленин настоял на пересмотре сталинского “плана автономизации”, предусматривавшего вхождение Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии и Армении в состав РСФСР на правах автономии. Кое-кто из догматически настроенных левых теоретиков в 90-е гг. стал утверждать, что если бы страна последовала сталинскому плану, не было бы распада СССР. На самом деле он был бы еще болезненней и кровопролитней.

“Военный коммунизм” сыграл свою положительную роль. Победа в Гражданской войне была достигнута благодаря колоссальной концентрации ресурсов. Однако попытки теми же методами быстро восстановить хозхзяйство после войны  натолкнулись на сопротивление народа, в первую очередь крестьян. Х съезд РКП\б\   \1921 г.\ заменил продразверстку налогом и открыл новую экономическую политику. НЭП, являясь противоположностью “военного комамунизма”, в то же время был другой стороной его, так как государство жестко держало в руках все основные рычаги экономики: крупную промышленность, землю, банки, транспорт, внешнюю торговлю. В 1922 г. принимаются Гражданский, Трудовой и Земельный Кодексы, Положение о трестах \1923\, затем Уголовный Кодекс, реформа ВЧК, милиции, суда. Одновременно утверждается фактическая однопартийность. 160 деятелей культуры по декрету 10 августа 1922 г. “Об административной высылке лиц, признанных социально опасными” были высланы из России.

В условиях нэпа разрешались мелкая и средняя частная собственность, наемный труд в сельском хозяйстве, концессии в промышленности. В случае концессий государство передавало свои предприятия и природные ресурсы, в том числе иностранному капиталу, получая за это определенные налоги. Остальная часть прибыли могла использоваться и за рубежом. Большое значение имела финансовая реформа. Советский червонец стал самой твердой валютой в мире. Одновременно стали оживляться эксплуататорские классы – так называемые            “ нэпманы”, или новые буржуа.

Главной заслугой экономики начального периода социализма было проведение индустриализации общества, курс на которую выработал Х1У съезд ВКП\б\ в 1925 г. Первое социалистическое государство заложило в конце 20-х-начале 30-х гг. фундамент самостоятельного индустриального развития, чтобы социализм выжил в борьбе с внешним капиталистическим окружением.

Вскоре обнаружилось противоречие социалистического уклада в промышленности и мелкобуржуазности крестьнства, о чем писал Сталин: “Можно ли в продолжение более или менее долгого периода времени базировать Советскую власть и социалистическое строительство на двух разных основах – на основе самой крупной и объединенной социалистической промышленности и на основе самого раздробленного и отсталого мелкотоварного крестьянского хозяйства? Нет, нельзя. Это когда-нибудь должно кончиться развалом всего народного хозяйства” \156, с.7\. В итоге к концу 1929 г. Сталин свертывает нэп и делает крутой поворот в сторону резкого увеличения индустриализации и коллективизации. Он меняет показатели 1 пятилетки \1928-1932\ в сторону заметного увеличения. Сторонники нэпа – бухаринцы, обвиненные в “правом уклоне”, - были исключены из партии и репрессированы.

ХУП \1934\ и ХУШ \1939\  съезды ВКП\б\ утвердили 2 и 3 пятилетки. Страна сделала резкий скачок вперед, выйдя к концу 30-х гг. на первое место в Европе и на второе в мире, а также вошла в число 3-4 стран, способных производить любой вид промышленной продукции, доступный в то время человечеству.

5 декабря 1936 г. была принята новая Конституция на УШ съезде Советов, утвердившая, что основы социализмы построены. На самом деле были заложены основы только самого начала раннего социализма. Это  начало начала социализма отличалось колоссальными перегибами в управлении экономикой, политическими репрессиями, из-за которых погибли тысячи невинных людей. Но главное состояло в другом. Несмотря на эти трагические ошибки, ранний социализм выжил и выстоял в самом начале своего пути, и, более того, выдвинулся как второй колосс человеческой цивилизации ХХ века.

Отказ от нэпа диалектически, по спирали возвращал страну к административно-командной, или мобилизационной модели развития. Построение основ раннего социализма к концу 20-х началу 30-х гг., с одной стороны, и развернувшийся мировой кризис 1929-1933 гг., потрясший развитые капиталистические страны, включая США, поставил в повестку дня вопрос о возможности победы социализма в “одной отдельно взятой стране”. Бухарин, Троцкий, Каменев, Зиновьев ставили под сомнение такую победу. Сталин и его сторонники утверждали обратное. Линия Сталина возобладала как наиболее отвечающая новому витку экономического празвития СССР и обострению противоречий между империализмом и молодым советским госулдарством. Был взят курс на скорейшее преодоление отставания между Советским Союзом и развитыми капиталистическими странами. Эта задача была успешно решена, что выявилось по итогам П Мировой войны, разразившейся из-за старых и новых межимпериалистических противоречий, а заодно и стремленрем задушить, наконец,  ранний социализм. СССР разгромил фашизм и доказал жизнеспособность нового общественно-политического и экономического строя.

Когда мы говорим о перегибах и недостатках раннего социализма, нельзя недооценивать того обстоятельства, в каких условиях он развивался. Так, США, единственная страна, которая жирно нажилась на войне, почти вдвое увеличив национальный доход \91 млрд. дол. в 1940 г., 161 млрд. – в 1944\, сразу после войны развязала “холодную войну” – экономическую, дипломатическую, идеологическую, психологическую, готовя свержение коммунистических режимов. Более того, конкретно прорабатывались планы ядерных ударов по городам СССР во второй половине 40-х гг. Создаются военно-политические блоки, направленные против СССР \1949 г.- НАТО, 1954 – СЕАТО, 1955 – СЕНТО\. Речь У. Черчилля в Фултоне \США\ 5 марта 1946 г., в которой он объявил о борьбе против “угрозы коммунизма”, считается объявлением холодной войны.

Империализм боялся социализма, который после войны распостранялся по миру. К строительству социализма перешли 11 государств \Албания, Болгария, Восточная Германия, Венгрия, Чехословакия, Польша, Румыния, Югославия, Китай, Корейская Народно-Демократическая Республика, Вьетнам. В 1944 г. возникает СЭВ – Совет Экономической Взаимопощи социалистических государств, к которому в1962 г. присоединилась Монголия, в 1972 – Куба. Война в Корее \1950-1953 гг.\, а затем кубинские события 1961 г., вьетнамская война \1964-1973 гг.\ подтвердили силу социалистической системы.

После ликвидации Коминтерна с 1947 г. действовало Информационное бюро коммунистических и рабочих партий, а с 1956 г. – периоддические совещания коммунистических и рабочих партий. Однако кризисы в ГДР в 1951 г., в Польше в 1953 г., Венгрии \1956\, Чехословакии \1968\, когда применялась сила против недовольных социалистическими порядками, показывали, что не все было ладно в социалистическом лагере. Имела место абсолютизация советского образца социализма.

На Х1Х съезде в 1952 г. ВКП\б\ была переименована в КПСС. Под руководством партии к середине 50-х гг. СССР прочно удерживал 2 место по помышленному производству и продолжал наращивать темпы развития. С 1952 г. вводится обязательное 7-летнее образование. В Ш Программе партии, принятой на ХХП съезде КПСС в 1961 г., уже говорилось “о полной и окончательной победе социализма в СССР”  и ставилась задача построения коммунизма к 1980 г.

В конце 60-х-70-е гг. начинается новый этап послевоенной истории в стране и в мире. Капитализм переходит из империалистической стадии в новую глобальную стадию. “Индустриальное общество” становится “постиндустриальным”, постмодернистским. Новый этап НТР получил название “технологической революции” и состоял в первую очередь в развитии электроники и компьютерной техники, а также развитии биотехнологии, генной и клеточной инженерии и др. Капиталистические монополии превращаются в ТНК, которые к концу 80-х – началу 90-х гг. начинают доминировать в экономике. Они производят за рубежом больше продукции, чем дома. ТНК выходят на уровень государств первой тридцадки мира по валовой продукции. Усиленно развиваются Япония и новые промышленные страны Азиатско-тихоокеанского региона – Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур. Развертывается новый этап “холодной войны”, особнно с приходом к власти в США администрации Р.Рейгана. Он объявил “крестовый поход против коммунизма”.

Советский Союз в конце 60-х-начале 70-х гг. вступает в так называемый этап “развитого социализма”. КПСС пыталась удержать темпы самой эффективной УШ пятилетки \1966-1971\, когда промышленность увеличилась на 8-9%, а сельское хозяйство – на 4 %. Однако в 9 пятилетке началось падение производства. Более трети национального дохода тратилось на военные нужды \в США – 9%\. С одной стороны, улучшилось материальное положение людей, а с другой -  в условиях сохраняющегося недостатка на многие товары росла теневая экономика. В конце 70-х гг. среднедушевое потребление мяса увеличилось до 60 кг. в год. Общий объем питания в СССР и социалистических странах по данным ООН составил 106 единиц протеина на человека, а в развтых капиталистических странах – 102,6. Наступил период, когда надо было выдержать испытание достатком. Этого ранний социализм не выдержал.

Перестройка, выдвинувшая тезис об “ускорении” развития и лозунг “Больше демократии – больше социализма!”, обернулась “катастройкой” \А.Зиновьев\. “Новое политическое мышление” М.Горбачева, апеллировавшего к общечеловеческим ценностям, сменилось в 1987 г. курсом на коренную переделку всего общественного строя. Меняются кадры на выдвиженцев из “демократов”, разворачивается “гласность”, под которой зачастую начинается антисталинская, а затем и антикоммунистическая, антисоветская компания. С 1988 г. сокращается сельскохозяйственное, а с 1989 г. и промышленное производство. Вырос долг СССР Западу. Рос сепаратизм: в 1989 г. о суверенитете заявили республики Прибалтики, а затем Азербайджан и Грузия.

В 1990 г. Ш съезд народных депутатов СССР отменил 6 статью Конституции, в которой говорилось о руководящей роли КПСС в советском обществе. Он же избирает М.С.Горбачева Президентом СССР. Но распад советского государства только усиливался. 12 июня 1990 г. о суверенитете заявляет Россия, а затем Узбекистан, Молдавия, Украина, Белоруссия, Теркмения, Армения, Таджикистан и Казахстан.

19 августа часть руководства КПСС во главе с вице-президентом Г.И.Янаевым объявляет о введении чрезвычайного положения в стране. Российское руководство во главе с Ельциным объявляет их заговорщиками, пытающимися совершить государственный переворот. По свидетельствам очевидцев “за спиной  у Ельцина стояли сотрудники американского посольства” и “направляли Ельцина в его тактических решениях”  \96, с.513\. Нерешительный ГКЧП обрек себя и страну на поражение. Ельцин запрещает КПСС, а 8 декабря лидеры России, Украины и Белоруссии \Ельцин, Кравчук и Шушкевич\ объявили о руспуске СССР и создании СНГ. 25 декабря Горбачев в обращении на телевидении сообщил о прекращении своей деятельности как Президента СССР. В 19 час. 38 мин. на Кремле красный флаг СССР был заменен на трехцветный российский. 69-летняя \без 6 дней\ история Союза Советских Социалистических Республик закончилась.

Сразу же началась “шоковая терапия” в экономике под руководством и.о.  премьера Е.Гайдара. Внезапная либерализация повлекла за собой резкое падение управляемости, обвальное обнищание народа и быстрое создание стратегических собственников – новых буржуа. Разгон Верховного Совета России в 1993 г. политически утверждал беспредел в экономике. Приватизация разворачивалась по Указам Президента.

В ответ растет авторитет блока левых сил. В 1995 г. они завоевали большинство на выборах в ГосДуму. Финансовый кризис 1998 г., недееспособность Ельцина лишь углубили ситуацию. Итоги реформ к концу 90-х гг. были плачевны. Государственный долг России вырос до 150 млрд. дол., объем промышленного производства и национального дохода упали вдвое. Жизненный уровень 80% населния упал в 2,5-3 раза. Создалась если не революционная, то предреволюционная ситуация.

В 2000 г. финансово-бюрократическая верхушка приводит к власти В.В.Путина. Он ликвидирует государственный долг страны, но углубляет либерализацию экономики вплоть до продажи земли. Возвращает мелодию Гимна Советского Союза, но утверждает герб с царскими орлами. Говорит о государственном патриотизме, но переводит даже ЖКХ на частные рельсы. Осуществляет процесс воссоздания союзного государства, но увеличивает цены на газ и нефть для Белоруссии. Путинский режим одновременно углубляет либеральные реформы и рождает первые проблески надежды на возрождение государственного подхода к экономическим и общественно-политическим процессам в стране.

Пока писались эти строки, двойственность путинской политики продолжала нарастать. Октябрьская революция переживала свой 1830-й год…

В момент составления второго издания книги, в 2009 г., этот дуализм достиг апогея, когда страной начали управлять одновременно два лидера – президент и премьер-министр…

Теперь посмотрим на ранний социализм с логической точки зрения.

История раннего социализма в СССР средставляет собой закономерный процесс, прошедший ряд необходимых этапов и завершивщийся буржуазной Реставрацией.       Бесспорно, раскрыть логику раннего социализма невозможно без марксова диалектического метода, впервые выявленного в чистом, философском виде В.А.Вазюлиным в его ''Логике ''Капитала'' К.Маркса''. Более того, логика ''Капитала'' непосредственно применима к эволюции советского общества, поскольку последнему приходилось решать многие задачи классического капитализма, в первую очередь задачу индустриализации экономики и вытеснения ручного труда.

Марксов метод в отличие от гегелевского не сводится к триаде. Развивающийся предмет, о чем была речь выше, проходит стадии начала /становления/, первоначального сущностного возникновения, развернутого формирования и полной зрелости. В ''Капитале'' К.Маркса, как показано В.А.Вазюлиным, начало капитала /товар/ само проходит движение от собственного начала /потребительная стоимость и меновая стоимость/ к своей сущности /стоимости как сущности товара в качестве начала капитала/, развертыванию данной сущности  /форме стоимости/ и  полной ее зрелости \деньги\.

Следует применить данный метод восхождения от абстрактного к конкретному, отражающий диалектическое развитие объективной сущности, к самому раннему социализму, который надо рассмотреть как становление \начало\ социализма, понимаемого в свою очередь как становление коммунистического общества. Прошел ли ранний социализм эти стадии?  Безусловно, да. И если мы признаем объективный характер советского периода отечественной истории, мы должны выявить его логику движения от начала формального обобществления к зрелости формального обобществления, каковым является ранний социализм на закате своей истории. Представляется, что практика экономических, социальных, политических, духовных  преобразований в обществе свидетельствует о следующих стадиях эволюции раннего социализма как начала коммунистического преобразования мира.

Начало раннего социализма – так называемый переходный период от капитализма к социализму с 1917 г. до середины 30-х годов, когда было заявлено о построении основ социализма. Первоначальное сущностное возникновение раннего социализма – 30-50-е годы, когда впервые сущностно проявляется формальное обобществление производства и социалистическое общество добивается колоссальных успехов в преобразовании города и деревни. Формирование раннего социализма – стадия, на которой формальное обобществление производства приобретает свое развернутое существование. Период 60-80-х годов обнаруживает противоречия формального обобществления. Зрелость раннего социализма – противоречия формального обобществления, разрешаясь в конце 80- начале 90-х гг., ведут к болезненному переходу раннего социализма в зрелый, или поздний социализм через буржуазную Реставрацию.

Остановимся кратко на каждом из этих этапов эволюции советского общества.

Собственно начальному периоду социалистических преобразований предшествовало созревание предпосылок социализма в недрах капиталистического общества. Такие предпосылки были в развитых странах Европы, но именно в России в силу противоречивого переплетения собственно капиталистических противоречий с остающимися пережитками феодального прошлого, вспыхнула социалистическая революция. Множество документов и свидетельств той поры, принадлежащих, в том числе оппонентам Октября – таким, как Бердяев, убедительно показывают закономерный характер социалистической революции. Неудивительно поэтому, с какой быстротой и относительной безболезненностью победили большевики.

Первые шаги  невиданного ранее человеческой цивилизацией социализма сразу же обнаружили правоту слов Ленина о том, что в отсталой стране социалистической революции легче победить, но труднее развиваться дальше. Мелкобуржуазная стихия грозила захлестнуть социалистические преобразования. Поэтому первым и естественным опытом социалистических преобразований стала политика ''военного коммунизма'' – тот зародыш формального обобществления, из которого развился весь

ранний социализм. Правы были Г.Бордюгов и В.Козлов, видевшие в периоде “военного коммунизма” зародыш всего раннего социализма. ”Военный коммунизм'' сыграл свою историческую роль. Красногвардейская атака на капитал стала первым шагом на пути социалистического переустройства многонациональной России. Однако очень быстро политика ''военного коммунизма'' обнаружила и свою историческую ограниченность. Политическое обуздание мелкобуржуазной стихии, не подкрепленное экономическим обобществлением, стало вызывать отторжение населения, особенно крестьян.

Пришлось ''военный коммунизм'' трансформировать в новую экономическую политику, которая при всей противоположности ''военному коммунизму'' была лишь его другой стороной. Государство жестко контролировало все главные экономические рычаги, давая, однако, простор рыночным отношениям в той степени, в какой они не покушались на основы нового государства. Продразверстка, замененная продналогом, частные предприятия в промышленности – все это превратило Россию из военно-коммунистической в нэповскую.

Главной заслугой начального периода социализма было проведение индустриализации общества. Первое социалистическое государство заложило в 20-е-начале 30-х годов фундамент самодостаточного индустриального развития, чтобы социализм выжил в борьбе с внешним капиталистическим окружением. Гражданская война, в которой важнейшую роль играли главные империалистические державы, показала жизнеспособность нового государства.

Вскоре обнаружилось противоречие социалистического уклада в промышленности и мелкобуржуазного крестьянства, о чем писал И.В. Сталин. Коллективизация сельского хозяйства стала разрешением данного противоречия. Объективный процесс в самой сути своей, коллективизация в то же время породила много перегибов. Иначе и быть не могло. Проводили ее те же крестьяне, не имевшие опыта развитой коллективной жизни. “Загон” крестьян в колхозы – одна из исторических особенностей начала социалистического переустройства деревни. Начало формального обобществления и в городе, и в деревне другим и не могло быть. Иначе оно и не было бы началом формального обобществления. Фронтальное  наступление во всех сферах, включая аграрную, и  преследование всех, кто сопротивлялся, было закономерным процессом, венчающим завершающую стадию начала раннего социализма. С высоты исторического времени можно видеть ошибки, перегибы, но, находясь в тех исторических условиях, в условиях начального возникновения формального обобществления производства, избежать подобных исторических перехлестов было практически невозможно.

Начало раннего социализма – 20-е – 30-е годы – как его зародыш несет в себе все позднейшие его характерные черты. Прежде всего, это касается восприятия диалектики нового общества. Именно в тот период зародилось представление о том, что главным противоречием социализма является противоречие ''нашего'' /социалистического/ и внешнего, чужеродного, буржуазного /''не нашего''/. Классовость стала пониматься только в отношении классов, доставшихся социализму от буржуазной истории. Диктатура пролетариата - как форма государства для подавления антагонистических классов, сохранившихся от прежней истории. Тем самым, уже в начале раннего социализма было заложено семя позднейшей апологетики, воплотившейся в тезис об общенародном государстве при социализме.

В итоге противоборство социалистического и несоциалистических укладов в экономике зарождающегося формального обобществления производства завершилось безоговорочной победой государственного сектора. Ранний социализм к середине 30-х гг. приобрел свое сущностное выражение, зафиксированное в Конституции 1936 г. Социализм с 1936 г. мыслится как неантагонистическое отношение дружественных классов – пролетариата и крестьянства. Антагонизм признается лишь в отношении оставшихся от капитализма пережитков. Диктатура пролетариата как классовое государство направлено именно на  вытеснение чужеродных социализму элементов, нетерпимость к которым по мере созревания социализма должна усиливаться. Отсюда родился тезис об обострении классовой борьбы по мере строительства социализма.

Построенные к концу 30-х гг. основы раннего социализма  обеспечили индустриальную независимость Советского Союза, что позволило ему одержать историческую победу во П мировой войне. Ранний социализм обнаружил невиданные ранее темпы промышленного развития. За короткий срок возникли целые отрасли производства, такие, например, как гидроэнергетика. Страна овладела новыми научными технологиями, создав атомное оружие. Началось преобразование деревни. Бурно развивалась культурная революция. В целом перевод социалистических преобразований на индустриальную основу открывал широкую перспективу преимуществ нового экономического строя. Одновременно социалистическая индустрия демонстрировала ростки зрелого технологического и экономического обобществления -  будь то та же энергетика, или нефтяная отрасль.

Однако первое сущностное проявление раннего социализма базировалось на переплетении индустриальных экономических отношений и громадной доли ручного труда в сельском хозяйстве. Это создавало удивительную смесь первых элементов зрелого обобществления, основанных на сложнейших индустриальных технологиях; обобществления, в основе которого лежала индустриализация, присущая менее зрелому буржуазному обществу; наконец, обобществление, в основе которого не было совсем индустриальной основы. Пестрая социальная картина смешения передового рабочего класса, колхозного крестьянства и массы люмпенизированных элементов создавала объективную иллюзию единства народа как некоей одинаковости, в которой различия уменьшаются, сходство возрастает, а противоречия с оставшимися в наследство пережитками усиливаются.

В этот первый сущностный период раннего социализма, период советского Просвещения царила иллюзия неудержимого прямолинейного прогресса / без всяких отрицаний отрицания/ вплоть до победы коммунизма. Это было неудивительно, поскольку исторической миссией раннего социализма было вытеснение инородных, враждебных социализму отношений и сил. Собственно социалистическое качество виделось либо вообще непротиворечивым, гармоничным, либо противоречия социализма виделись лишь в количественном несоответствии производительных сил

возрастающим потребностям. Возникнув, ранний социализм, с одной стороны, ориентировался на коммунистическую перспективу, в которой он должен был превратиться в нечто более зрелое, а с другой, неся в себе лишь количественные изменения, обнаруживал тенденцию к апологетике, консервации существующего. Такое причудливое переплетение передового и отсталого обусловило многие особенности раннего социализма, в частности то, как уживались в нем великие социальные и научные достижения и в то же время дикие гонения на кибернетику, генетику и другое. Великий энтузиазм первооткрывателей неантагонистической эпохи соединялся с массовыми репрессиями, в том числе и против тех, кого нужно было относить к ''своим''. Несоединимые, казалось бы, вещи на самом деле могут быть таковыми лишь для метафизического рассудка, мыслящего по принципу ''или-или''. На самом деле ранний социализм в конкретных исторических условиях России не мог быть другим. Великое в нем сочеталось с примитивным, героическое с трагическим, новое со старым. Робеспьеровской Франции казалось, что впереди у французов бесконечная прямая разума и прогресса, а на самом деле гильотина оттолкнула обывателей от Революции в сторону Реставрации. Так и сталинской советской России представлялась светлая дорога к коммунизму, что в конце 50-х – начале 60-х гг. стало непосредственной целью, но каждый шаг по этой дороге приводил все к новым и новым противоречиям.

В первой сущностной форме раннего социализма, то есть в сущности начала, становления социализма, не видно еще внутренней диалектики самой сущности социализма. Есть лишь сущностное становление  этой диалектики, проходящее через отталкивание от чужеродных социализму элементов и отношений. Неудивительно поэтому, что заключением этой сущностной стадии раннего социализма стал прямой курс на коммунизм. Задача построить коммунистическое общество через 20 лет к 1980 году логически вытекала из предшествующего этапа. Раз подавление чужеродных элементов отошло на второй план и можно уже говорить не только об основах социализма, но и его полной и окончательной победе, то впору было брать курс не только в космос, но и в коммунизм. Хрущевская попытка резко свернуть частное хозяйство лишь продолжала сталинскую линию на раннесоцалистическое обобществление производства.

В то же время следует отметить, что к концу 50-х –началу 60-х гг. стране удалось сделать новые громадные шаги в экономике, науке и технике, социальной и духовной жизни. Выход в космос первого человека Земли, советского гражданина, лишь подтвердил факт реального, сущностного развития раннего социализма. Однако попытка коммунистического штурма, в основе которой была идеализация непротиворечивой природы социалистических отношений, натолкнулась на неприятие самой жизнью. Социалистическую революцию ждал свой термидор и брюмер, свои Баррас и Наполеон, коими стали Брежнев и Горбачев.

Этап первого сущностного проявления раннего социализма с середины 60-х гг. сменяется этапом развернутого формирования раннего социализма. Сущность раннего социализма приобретает здесь развернутую форму явления. Все, что в 30-50-е годы представлялось монолитным единством, в 60-80-е годы начинает выявлять свою двойственность, диалектичность. К этому времени советское общество делает новый шаг в своей эволюции. Стадия развитого социалистического общества отражала новый уровень зрелости раннего социализма. Единый народнохозяйственный комплекс, позволявший решать невиданные ранее социалистические задачи, обусловил более открытую апологетику раннего социализма, стремление затушевать его противоречия. Одновременно достигнутая зрелость производительных сил требовала большей дифференциации доходов, социального положения среди членов общества, что контрастировало с апологетикой единства. В результате одно начинало подспудно развиваться внутри другого; дифференциация скрыто, под полой, в виде дефицита начала разъедать вчера незыблемое социальное единство советского периода. То, что в сущности было не развернуто, теперь приобретает зримые черты. В условиях экстремальной защиты социализма в годы войны, послевоенного восстановления все социальные силы нового общества были сцеплены одной связью, одним энтузиазмом. Все были одинаковы в борьбе с внешней угрозой и внутренними врагами, оставшимися от прошлого.

В явлении сущность начинает разворачиваться. Новый уровень материального благосостояния начинает выявлять различия и противоположности внутри собственно социалистического качества. Но так как в брежневский период продолжает доминировать идеология единства, неравенство возникает   как  бы  тайком,      в противоположность провозглашаемым лозунгам. Впрочем, подобные различия начинают интерпретироваться как взаимосвязь тождества и различия противоположностей. Чем более усиливаются внутренние различия, тем ослабляется внимание к внешним противоречиям. Однако внутренние различия по-прежнему трактуются в границах единства, как противоположности неантагонистические, гармонично связанные и т.д. Чем более развивается подобная апологетика, тем более развивается двойная мораль в обществе, и тем более на практике противоречия начинают приобретать черты антагонистических противоречий. Последнее было продолжением сталинского периода, когда упрощенное восприятие единства советского народа оборачивалось репрессиями, в том числе против неповинных ни в чем граждан. Таким образом, начинающая разворачиваться  сущность одновременно увеличивает иллюзию равенства всех советских людей и в то же время обнаруживает их увеличивающиеся различия между собой. Чем более первое стремились свести к простой одинаковости, механической нормированности, тем более второе приобретает черты развивающегося незаконно, как бы против природы социалистического равенства.

Перестройка сделала подобную двойственность явной. Начавшись под лозунгом ''Больше демократии – больше социализма!'', она привела к демократии без социализма. Горбачевский бонапартизм стал адекватной политической формой развернутого формирования раннего социализма. С одной стороны, общество жило представлением о равенстве всех как одинаковости доходов и одинакового отношения к средствам производства, а с другой, отчетливо выступили противоположности социальных слоев, а с ними и фактическое неравенство. Потребность введения необходимых рыночных отношений должна была лишь усилить элементы неравенства. Так начала развиваться антиномия единства и неравенства, приведшая систему к краху. Понимая, в конечном счете, единство как одинаковость, теоретики и практики перестройки не смогли соединить внешне несоединимое: план и рынок, советскую власть и элементы капиталистических отношений. Внешне противоположно относясь к сталинскому периоду /как противоположно явление сущности к самой сущности/, горбачевцы были в рамках все той же парадигмы; социальное единство воспринималось простой одинаковостью, в рамках которой различие могло быть фактически лишь количественным. Практика требовала отношений прямо противоположных социалистическим, плановым, но под контролем последних. Политика же не могла переступить Рубикон. Зато подспудно, в ответ на зов жизни /великий Вольтер говорил ''гони природу в дверь, она войдет в окно''/ неконтролируемо развивались элементы капиталистических отношений. Горбачев, как Бонапарт, лавировал между тем и другим, будучи неспособным управлять процессом.

Опираясь на ортодоксальную, точнее консервативную часть КПСС, которая затем воплотилась в историческом ГКЧП 19 августа 1991 года, Горбачев пытался удержать систему в состоянии современной ему двойственности. С другой стороны, жизнь требовала разрешения противоречий, и напирающие демократы, оказавшиеся на деле либералами-компрадорами, на удивление, как теперь видится, находили поддержку в народе, потому что требовался выход в новую систему экономических отношений. Пока консерваторы доказывали невозможность никакой частной собственности с использованием наемного труда, блокируя, тем самым, управляемое движение противоречий, жизнь прорвала плотину раннего социализма.

Было бы грубым упрощением сводить катаклизмы перестройки к субъективному предательству Горбачева и его окружения, вроде Яковлева, Шеварднадзе и других. Трагедия Горбачева была в том, что он объективно был зажат между консервативно-ортодоксальной частью КПСС и нарождающимися либеральными силами. Разорвать оковы формального принуждения к обобществлению история призвала антагонистические социализму силы. Лавирование Горбачева было подобно шагреневой коже. Шаг в одну сторону, усиливал шарахание в другую, но чем больше такое шарахание развивалось, тем больше выявлялась несостоятельность советского бонапартизма, и тем больше себя дискредитировал ранний социализм, не способный к разрешению противоречий.

Конечно, и субъективный фактор сыграл громадную роль. Будь во главе процесса бескорыстный политик ленинского уровня, он искал бы выход из противоречия без ущерба для системы в целом. Однако, впитав в себя все худшие черты застойного социализма, Горбачев воплощал собой отношения, при которых говорили одно, думали другое, делали третье. Внешне звучал лозунг ''больше социализма!'', а внутренне усиливались откровенно антисоциалистические отношения. Когда вся громадная экономика государственного сектора стала ''плясать по дудку'' кооперативного сектора, был взят курс на постепенную реставрацию частнособственнических отношений.

Но субъективный фактор был лишь формой, в которой реализовывались объективные отношения. Формирование раннего социализма стало развертыванием, внешним обнаружением его сущности. То, что в сущности раннего социализма в 30-50-е гг. было еще ''в-себе'', в 60-80-е гг. стало явно обнаруживаться. Упрощенное обобществление в 30-50-е гг., когда в разряд врагов попадали ''свои'', когда обобществление приобретало черты механистического процесса, ''в-себе'' таило мелкобуржуазный вирус. Это было естественно. В крестьянской стране мелкобуржуазная стихия довлела над многими. Однако на первом этапе зрелости раннего социализма его двойственность была скрыта. В экстремальных условиях создания необходимой материально-технической базы, позволившей бы выжить молодому обществу, на первом месте стояли задачи борьбы с внешними врагами новой системы. Но чем больше система крепла, чем больше приобретала зрелые черты, то есть чем больше сущность раннего социализма разворачивалась, приобретая форму явления, тем больше она обнаруживала свою двойственность.

Брежневско-горбачевский этап явления раннего социализма, продолжая линию социалистического строительства, на деле был противоположностью этапу сталинско-хрущевскому. Явление, развертывая противоречия сущности, всегда противоположно самой сущности. Если на этапе сущности доминировало единство советского народа, противопоставленное внешнему антагонистическому врагу, то в условиях реального раннего социализма стали выявляться внутренние противоречия самого раннего социализма. Равенство, гарантированное советской Конституцией, вдруг стало оборачиваться неравенством. Надо было решать – кому давать премию, как стимулировать энтузиазм строителей БАМа и многое другое. Поскольку новый этап раннего социализма, как продолжение предыдущего, был определенным продолжением и в материально-техническом отношении, то он лишь выявлял внутренние противоречия формального обобществления производства. С одной стороны, большая зрелость производительных сил, качество единого народнохозяйственного комплекса, позволяло постепенно уходить от уравниловки, стимулируя больший труд большей зарплатой. С другой стороны, продолжающееся состояние материально-технической базы социализма, в которой громадную роль играл ручной труд, отсталые технологии, не давало возможности в развитой форме реализовать действие принципа ''по труду''. Другими словами, появилось, что делить между членами общества, и энтузиазм первостроителей социалистического общества постепенно уступал место экономическим  методам хозяйствования. Но одновременно родственная связь этого этапа с предыдущим /в материально-техническом отношении/, невозможность в достаточной степени обеспечить всех необходимыми средствами производства, необходимой инфраструктурой / дорогами, например/, бытовыми условиями, жильем – все это требовало по-прежнему формального администрирования сверху, скрепляющего каркас раннего социализм. С одной стороны, шел процесс развития материального благосостояния, с другой, его неразвитость рождала на каждом шагу процессы теневой экономики. Та рьяность, с которой набрасывались на врагов в 30-50-е гг., стала разворачиваться вовнутрь, приобретая черты ''блата'', связей, номенклатурных игр.

Модель ''свои-чужие'', свойственная для сталинских времен, в новых неэкстремальных условиях 70-80-х гг. начала срабатывать, как ни парадоксально, в обратную сторону. Зацементированная структура ''своих'' была столь сильна, что стала нуждаться в определенной степени в ''чужих''. Именно этим объясняется тот факт, что в начале перестройки понятия ''левые'' и ''правые'' политические силы имели совершенно другое значение, чем они имеют в политологии и реальной истории. Закостеневшая номенклатура не имела в себе способности эволюционировать в зрелую социалистическую демократию. Раннее социалистическое качество /''все свои''/ не имело внутри себя существенной определенности, которая только и может существовать через противоречие. Оно выступало простой  одинаковостью, не готовой к внутренним противоречиям. Как только последние стали проявляться /отход от уравниловки, социальная дифференциация/ незрелое нарождающееся качество стало в значительной степени само продуцировать противоположное качество ''чужих''. Стали нарастать неконтролируемые процессы, чужеродные отношениям общественной собственности.

Если на первом этапе возникновения сущности раннего социализма–сталинском - чужеродность выталкивалась, всячески изгонялась, запрещалась, то на втором – этапе формирования  раннего социализма это выталкивание перешло на новый уровень. Пропорционально усиливающейся концентрации производства, оно усилилось /!/,     но одновременно это стало приводить к противоположным результатам – в скрытой форме нарастали процессы, изнутри разъедающие принцип ''по труду''.

Соответственно данному процессу деление на ''своих'' и ''чужих'' все больше стало уходить на второй план. Все сильнее развивалась иллюзия, что теперь кругом только ''свои''. Эта апологетика получила свое завершенное выражение в тезисе об общенародном государстве. То, что было в сущности в неразвернутой форме /советские – все ''свои'' в противовес врагам революции/, в явлении получает развернутую форму, с той лишь разницей, что в ''своих'' начинают появляться противоречия, которые официальная наука еще объявляет неантагонистическими, всячески сглаживая, стушевывая диалектику раннего социализма. Допустить тогда возможность торговой лавки с использованием наемного труда было святотатством, покушением на саму суть строительства социализма и коммунизма.

Так, движение к коммунизму в аграрной стране, все больше развиваясь, тормозило своими уравнительными подходами движение реальных противоречий. Но чем больше подобное происходило, тем больше противоречия накапливались изнутри, приобретая антагонистическую форму.

Таким образом, формирование раннего социализма разворачивает внутренние скрытые противоречия его сущности. Достигнув предела, формирование раннего социализма превращается в его зрелость. Эта стадия совпадает с началом 90-х годов в стране, когда движение под лозунгом ''Вся власть – Советам!'' завершилось разгромом и КПСС, и Советов.

Зрелость сущности, отрицая предыдущую стадию явления, возвращает процесс на новом уровне к первоначальному возникновению сущности. Явление, обнаруживая двойственность сущности, пытается утвердить ее, придав этой двойственности вид ''правильной сущности''. Однако вот здесь-то и срабатывает эффект '' все – свои'' в мелкобуржуазной аграрной стране. Экономические противоречия, выявляющиеся на стадии развертывания /явления/ раннего социализма, сопровождаемые определенным неравенством, и, следовательно, определенными привилегиями определенных слоев, толкает широкую массу к движению против привилегий, а на самом деле за привилегии для всех. Явление начинает ''апеллировать'' к сущности. Если все '' свои'' и все равны, то почему появляются особо приближенные.  Если все ''свои'', то почему репрессии унесли жизни многих талантливых строителей же социализма.

Явление, как известно, разлагаясь, превращается в действительность. На этой стадии процесс как бы делает попытку соединить сущность и явление. Последнее, выявляя неоднозначность сущности, в пределе своего развития, превращается, с одной стороны, в попытку буквально воплотить сущность в явление, а с другой, тут же демонстрирует невозможность это сделать, откуда рождается процесс, отрицающий весь процесс развития данной сущности. Процесс разложения раннего социализма имел подобную двойственную форму. Лозунг '' Вся власть – Советам'' поначалу причудливо переплетался с лозунгом '' вперед к мировой цивилизации''. Противоречие этих двух моментов составляет содержание действительности раннего социализма, когда он разлагается.

Позитивным с исторической точки зрения моментом периода разложения раннего социализма является отделение собственно социалистического и псевдосоциалистического, мелкобуржуазного, что наличествовало в природе раннего социализма.

Если явление развертывает в противоположной форме сущность, то действительность таким же образом становится противоположным  развертыванием явления. В явлении сущности раннего социализма обнаруживаются противоречия, носящие вид количественной неодинаковости. Подспудно разворачивающиеся теневые экономические процессы, приобретающие антагонистическую форму, лишь усиливают видимость несоблюдения кем-то или соблюдаемой неправильно количественной пропорции. Многим представляется, что появляющееся расслоение в обществе – результат привилегий, а не объективных закономерностей. А так как и в самом деле на стадии явления возникают теневые антагонистические различия, то объективная видимость получает твердое обоснование. '' Долой привилегии!'' – лозунг, под которым идет разложение раннего социализма. В нем парадоксально уживаются обращение к ленинской гвардии как символу социалистической справедливости и одновременно к мировой цивилизации с ее нормальной рыночной экономикой. По мере того, как обостряется противостояние этих двух тенденций – к равенству, с одной стороны, и к обеспеченности и богатству, с другой, - по мере этого развивается разложение раннего социализма. Наконец, противоречие разрешается разгромом КПСС и расстрелом Белого Дома, и… процесс как бы прекращает свое развитие. Ранний социализм умирает, зрелый еще не наступил.

Зрелость раннего социализма, таким образом, развивая явление сущности до самой сущности – то есть стремясь сделать всех членов общества фактически равными в условиях реального неравенства – превращается в свою противоположность. Возникает противоположный раннему социализму процесс буржуазной Реставрации, который призван стать мостиком от раннего социализма к зрелому,  или позднему социализму. Завершающая стадия раннего социализма совпадает  с первым периодом руководства Ельцина. Могла ли его деятельность /и шире – могла ли логика данного этапа/ не привести к буржуазной Реставрации? Нет, не могла. Чтобы ее избежать, во главе государства должен был бы быть человек уровня В.И.Ленина. Абстрактно говоря, такое можно предположить. Но то лишь абстрактная возможность. Логика разворачивания новой социальной системы была такова, что гений как буревестник революции, нового социального строя, теперь был не нужен. Система начала с закономерностью производить субъектов, ориентированных на марксистско-ленинскую методологию. Не стало одиночек-гениев, зато массово началось приобщение к практическому коммунизму и ленинизму. Данный процесс исключал появление вождей, символизирующих новую общественно-экономическую формацию в противовес старому капитализму. Стали появляться личности как закономерные продукты соответствующих этапов поступательного развития социализма.

В то же время данный процесс начал разворачиваться в крестьянской стране. Советские коммунистические лидеры, а равно и теоретики-марксисты представляли из себя ранее невиданный симбиоз марксистов с серьезными уступками домарксистскому классическому буржуазному мышлению. Во главе процесса развития раннего социализма стали теоретики советского марксизма, упрекавшие время от времени друг друга в измене Марксу и Ленину.

Вот почему трудно представить себе, как можно было бы избежать Реставрации в стране, в которой элемент мелкобуржуазности и на этой базе несоциалистичности был постоянно вмонтирован в ткань ранне социалистических отношений. Закостенелая структура формального обобществления противилась привитию к ней частно-рыночных отношений, она не способна была ''переварить'' в себе такой противоположный процесс. Потребовались, в том числе, и факты субъективного предательства, чтобы начать болезненный процесс вмонтирования в ранний формальный социализм элементов, прямо не свойственных коммунистической формации и противоположных обобществлению.

Значит, у Реставрации есть и положительный момент. Увы, это так. Неспособность раннего социализма принять новую форму, допустив в себе отношения иного качества, нежели уравнительно-распределительные отношения раннего периода, обернулось болезненным процессом Реставрации. Так в человеческом организме болезнь есть не нечто абсолютно негативное ему, а напротив, есть естественная реакция организма на изменившееся соотношение в нем под влиянием среды. Правда, иногда такая болезнь приводит и к гибели организма. Но последнее лишь значит, что болезненная эскалация всех сил организма на борьбу с его врагами была либо запоздалой, либо недостаточной.

Буржуазная Реставрация в советской России стала таким болезненным процессом разрушения окостенелости раннего социализма, переставшего отвечать потребностям времени. Начался болезненный процесс, грозящий самому существованию социального организма, но одновременно открывающий шлюзы для новых сил организма, для его перехода в новое качество. Конечно, аналогию процесса Реставрации и человеческого организма нельзя понимать буквально. Однако и в социальных процессах движение осуществляется через противоположность. Кому-то кажется сегодня, что капитализм пришел в Россию на десятки и сотни лет. Так казалось в конце 50-х-начале 60-х, что к 80-му году будет построен коммунизм. Но как движение к коммунизму обернулось попыткой строительства капитализма, так и Реставрация приведет Россию к новой фазе зрелого социализма.

Представляется, что ранний социализм в Советском Союзе, завершившийся Реставрацией, есть начальный этап самого социализма как начальной стадии /становления/ коммунизма. То есть ранний социализм 1917-1991 гг. – становление становления коммунизма. Как при анализе капитала в его предпосылке /товаре/ Маркс выделяет предпосылку /становление/ самого товара / потребительную и меновую стоимость/, так и в данном случае речь идет о начальной стадии самого начала коммунизма. Начало коммунизма – социализм. Его собственное начало – ранний социализм.

Ранний социализм характеризуется значительной долей ручного труда и экстенсивным типом развития. Если переход к собственно коммунизму связан с качественным изменением в индустриальном характере развития, когда механизация сменяется автоматизацией, то на ранней стадии речь идет пока лишь преимущественно о необходимости полной механизации производства. Ранний социализм вынужден дорешивать задачи, оставленные капитализмом. Ни о какой собственной зрелости социализма, в которой начинают ''светить'' коммунистические отношения, еще не идет речь. В раннем социализме переплетаются пережитки сторон с нарождающимися новыми технологическими и экономическими отношениями.

Переход к зрелому социализму, который призван сменить эпоху буржуазной Реставрации в Советском Союзе, очевидно, будет связан с переходом от экстенсивного к интенсивному развитию, полному преобладанию механизации производства, в которой нарастают элементы автоматизации. В то же время и на этой стадии остаются многие производственные звенья, не требующие обобществления. Шаг вперед по пути развитого социалистического обобществления позволит держать под контролем вынужденно сохраняющийся частный сектор в производных сферах экономики.

Наверное, следует согласиться, что нельзя будет назвать данный уровень обобществления реальным обобществлением, понимая под последним коммунистическое отношение к средствам производства. Однако это и не то формальное обобществление, которое потенциально способно породить Реставрацию. Похоже, только ранний социализм, призванный достраивать базу социализма до современных индустриальных основ, несет в себе реальную возможность Реставрации. С переходом же к социализму на своей собственной основе, понимая под последней интенсивную индустриальную экономику, в которой реально господствует общественный сектор производства, несмотря на наличие и частнокапиталистических отношений, основа Реставрации постепенно отмирает. Только с переходом к такой сущностной стадии социализма, призванной сменить ранний социализм, начинают выявляться противоречия собственно социализма и обозначаться контуры коммунистического общества.

С логической точки зрения Реставрация допустима лишь в той степени, в какой она устраняет ограниченность раннего социализма, в котором экстенсивность развития была прямо сопряжена с административным командованием, зацентрализованностью экономики. Однако в реальности разворачивается настоящая классовая борьба. Новые буржуа силой не хотят отдавать власть. Уже сегодня видно, что выход из Реставрации не будет прямолинейным, он, очевидно, предполагает ряд скачков.

Здесь вновь уместно провести аналогию с монархической Реставрацитей Х1Х в. во Франции. После 1815 г., возвестившего возвращение монархии Бурборнов, был 1830 год,  давший на смену Бурбонам младшую орлеанистскую ветвь. Затем наступил 1848 год и империя Наполеона Ш и, наконец, 1870 г. и возвращение буржуазной республики. Болезненный переход от формального подчинения труда капиталу к реальному потребовал феодальной Реставрации. Переход же от раннего формального социализма к зрелому социализму сопровождается в нашей стране Реставрацией буржуазной.

Непонимание закономерностей развития раннего социализма ослабляет нынешнее коммунистическое движение. Стремление объяснить все случившееся со страной в 90-е годы субъективными причинами лишь толкает многих к поддержке Реставрации. Лишь новый облик марксизма, опирающийся на необходимость развития реального обобществления в современных условиях, соответственно и на необходимость допущения необобществленного сектора в экономике, способен привлечь к себе широкие слои общества.

Однако из сказанного следует и еще один принципиальный научный вывод, определяющий существенным образом современную политическую и научную практику. В современной России невозможен переход к капитализму. “Как невозможен, если он уже существует?”,- возмутятся многие читатели. Да, он во многом уже есть, но есть и колоссальные социальные проблемы, привнесенные капитализмом, с которыми никогда не согласится российская общественность, как только она поймет, что эти язвы суть необходимое следствие перехода к товарно-капиталистическим отношениям. Громадная концентрация ресурсов в условиях раннего социализма, позволившая советскому обществу создать гигантские заводы, фабрики, институты, передовые вузы и лаборатории, театры и клиники, открыла новую веху в социально-экономическом и духовном развитии человечества, и откат назад в дикие условия первоначального накопления капитала, в условия фактически ХУП века, есть колоссальный регресс, закономерно ведущий к падению экономики, социального и духовного развития. Поэтому мы закономерно видим, как год за годом развивается деградация российского общества, оказавшегося за чертой бурно развивающихся государств. Социализм – единственная перспектива, способная вывести Россию на орбиту современной мировой цивилизации. Об этом прямо говорит Г.А.Зюганов и другие руководители современного коммунистического движения в Росиии.

Пока же Россия переживает болезненный процесс капиталистической Реставрации, мировой революционный процесс не только не остановился, но и переходит на другой уровень, выводя современную цивилизацию на финишную прямую борьбы против частной собственности и эксплуатации человека человеком.

4. Современный   мировой революционный процесс.

Вступление капитализма в последнюю, глобальную, стадию своего исторического развития  определило и новый этап мирового революционного процесса. Временное поражение социализма в СССР и странах Восточной Европы на стыке империализма и глобализма, тем не менее, сопровождалось столь глубокими потрясениями капиталистического общества, что мы вправе говорить о начале нового исторического этапа в развитии социалистических революций – этапа революций эпохи глобального капитализма.

Данный этап, на наш взгляд, характеризуется тремя существенными чертами. Во-первых, появлением нового центра мирового революционного процесса. Таким центром на наших глазах становится Латинская Америка. Революционные преобразования в Венесуэле, Боливии, Никарагуа, Чили и других странах Латинской Америки, где к власти пришли в последнее время левые правительства, берущие за образец социалистическую Кубу, придали социализму поистине глобальный характер. Оба полушария Земли шагнули в социализм, демонстрируя нежелание миллионов трудящихся мириться с империализмом.

Ученик В.А.Вазюлина А.В.Харламенко, самый крупный, пожалуй, на сегодня специалист по революционному процессу в Латинской Америке, подчеркивает: “С переходом Кубы на путь социализма Западное полушарие вступило в эпоху раннесоциалистической революции. Это придало революции вполне мировой масштаб. Латинская Америка ваыдвинулась в ее авангард не случайно. Объективные предпосылки социалистической революции были здесь во многих отношениях более зрелыми, чем в первой половине ХХ века в Старом Свете” \107, с.55\. Автор отмечает преобладание пролетариата среди всех трудящихся \понимаемого в широком смысле, а не как его индустриальное ядро\, не ослабленного “рабочей аристократией”, как в развитых странах; отсуствие колониализма в Латинской Америке, что делало борьбу с империалистической зависимостью борьбой за социальное освобождение; особое соседство с главным империалистическим государством – США, в котором проходят школу сверэксплуатации миллионы латиноамериканцев. Если к этому добавить ужасные материальные условия, в которых существовали и существуют рядовые люди данных стран \например, то, что от нищеты умирало по 4 человека в минуту,  а детская смертность достигала 90-125 человек на 1000 новорожденных\, то становится понятной закономерность превращения Латинской Америки в новый центр мирового революционного процесса.

Второй существенной особенностью современного мирового революционного процесса является то, что с переходом капитализма в новую историческую стадию глобализма центр мирового экономического развития перемещается в Юго-Восточную Азию и Китай. Китай, соединяя преимущества социалистического планового ведения хозяйства  с колоссальными возможностями глобальных переливов капиталов и технологий,  развивается столь бурно, что через 10-15 лет собирается опередить США по ежегодному валовому продукту. По сути, Китайская Народная Республика в новых исторических условиях повторяет опыт новой экономической политики, реализованный молодой советской республикой. Пример Китая показывает, что в условиях так называемого постиндустриального общества страны молодого социализма имеют такие серьезные преимущества перед развитыми капиталистическими державами, что центр цивилизации неумолимо сдвигается в их сторону. Таким образом, процесс, начатый Октябрьской революцией в 1917 г., не только не остановился, но и продолжает углубляться. Более того,  создание единой глобальной сети технологий, услуг, капиталов создает реальные предпосылки для перехода к социализму во всемирном масштабе. Можно предполагать, что по мере того, как глобальный капитализм положит конец капиталистической истории как таковой, начнется этап поздних социалистических революций в среднеразвитых и развитых странах. Отдельные события в современной Франции, Греции, Испании и других странах обнаруживают возможности такой перспективы.

Наконец, третьей особенностью современного революционного процесса является переход от раннего социализма в Советском Союзе к его зрелой форме. Буржуазная Реставрация, развернувшаяся  в СССР и странах Восточной Европы, как бы она ни выглядела в своих претензиях, есть лишь болезненый и противоречивый переход от одной стадии социализма к другой. Поэтому если брать логику революционного процесса в целом, Реставрация не только не отменяет социалистической революции 1917 г., но создает предпосылки для ее углубления. Такое создание не носит простого линейного характера. Оно достигается за счет колоссальных потерь, материальных и людских. Но такова диалектика истории, общество иногда движется вперед через попятное отступление. Другими словами, крот истории роет, не переставая.

Мы видим, что ранний социализм в определенной степени подвержен закону развития старого общества, в котором царит частная собственность, – закону неравномерного развития. Советский социализм, потеряв свои позиции, уступил место лидера мирового революционного процесса. Однако по мере углубления социалистических преобразований в обществе тенденция выравнивания в развитии отдельных народов и государств  будет остоянно нарастать. Возрождение социализма в России и республиках  бывшего СССР, которое, очевидно, придется на середину этапа глобализма в развитии буржуазной цивилизации, существеннейшим образом изменит соотношение сил в мире и создаст предпосылки для перехода к первым зрелым \или поздним\ социалистическим революциям в развитых и среднеразвитых странах.

Переплетение трех вышеназванных особенностей и факторов современного мирового коммунистического процесса \Реставрация в России, выдвижение на первые позиции Китая и перемещение центра новых социалистических революций в Латинскую Америку\ создает неповторимую гамму современного коммунистического движения. В последующих изданиях данной работы мы надеемся восполнить недостаток фактического материала и анализа сегодняшнего состояния коммунистического процесса. Однако и без того очевидно – революционное отрицание капитала новым социалистическим обществом продолжается и углубляется. Более того, современное общество находится накануне еще более потрясающих перемен, чем даже Октябрьская революция.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Нельзя строить новое неантагонистическое общество, не понимая закономерностей развития общества как такового. Ранний социализм в Советском  Союзе погиб, в том числе, и потому, что его идеологи, не говоря уже о рядовых гражданах, стали путать основы марксизма с откровенно либерально-буржуазным мировоззрением. Новые строители социализма в России, новое поколение революционеров должно приобщиться к настоящему марксизму начала ХХ1 века. Если молодые читатели даже не столько поняли все изложенное, сколько почувствовали, что в обществе происходит нечто глубокое и историческое, первооткрывателем чего стали Карл Маркс и Фридрих Энгельс, и что на практике гениально реализовал и углубил Владимир Ильич Ленин, автор может считать свою задачу выполненной.

Родившись из трех теоретических источников – классической буржуазной философии, политэконоии и утопического коммунизма,- марксизм и сегодня есть органическое единство философской, экономической и политологической частей. В каждой из них марксизм совершил научную революцию. Он сделал материализм диалектическим, он раскрыл тайну прибавочной стоимости, он обнаружил классовую природу всякого государства и впервые открыто заявил о диктатуре пролетариата как классовом государстве, стремящемся к отмиранию государства и классов.

Сегодня должна идти речь о новой исторической форме марксизма после марксовского и ленинского этапов развития. Соответственно условиям глобального общества современный марксизм призван придать материализму более глубокую форму, раскрыть природу глобализма как нового и последнего исторического этапа капитализма и показать перспективы современного революционного процесса. Такой процесс уже начался, можно сказать,  он уже набирает силу. Иначе не было бы и данной книги.

Но марксизм – это не оторванная от жизни теория. Марксистом может быть лишь тот, кто и на практике занимается делом коммунистического преобразования. Овладеть основами современного марсизма можно лишь при условии активного включения в революционный процесс. Поэтому успехов вам, дорогие друзья, в великом деле строительства коммунизма!

ЛИТЕРАТУРА

1.Маркс К.,Энгельс Ф. Соч.-2-е изд.

2.Маркс К.,Энгельс Ф. Немецкая идеология.-М.,1988.

3.Маркс К.,Энгельс Ф. Избранные письма.-М.,1953.

4.Маркс К. Экономические рукописи 1857-1861 гг. Ч.1-2.-М.,1980.

5.Ленин В.И. Полн.собр.соч.

6.Актуальность методологии марксизма и перспективы его развития \\ Мат.Межд.Науч. Конф.- М.,2003.

7.Актуальные проблемы современного марксизма.Вып.1.-Воронеж,2008.

8.Александров Ю. СССР: логика истории.- М.,1997.

9.Алексеев П.В.,Панин А.В. Философия.-М.,1996.

10.Алексеев П.В. Революция и научная интеллигенция.- М.,1997.

11.Алексеев П.В. Социальная философия.- М.,2004.

12.Аникин А.В. Юность науки.- М.,1975.

13.Арон Р. Этапы развития социологической мысли.-М.,1993.

14.Барулин В.С. Диалектика сфер общественной жизни.-М.,1982.

15.Барулин В.С. Социальная философия.-2-е изд.-М.,2000.

16.Бедность как экономическая патология \Под ред.И.Б.Загайтова,Л.П.Яновского.- Воронеж,2005.

17.Беккер Г.С. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории.-М.,2003.

18.Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество.- М.,1999.

19.Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма.-М.,1990.

20.Бернштейн Э. Исторический материализм.- Спб,1901.

21.Бернал Дж. Двадцать лет спустя \\ Наука о науке.- М.,1966.

22.Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы.- М.,1998.

23.Бжезинский З. Глобальное господство или глобальное лидерство.-М.,2004.

24.Биндюков Н.Г. Глобализация и Россия: парадигма,социально-политический аспект,стратегия левых сил.-М.,2004.

25.Богомолов О.Т. Анатомия глобальной экономики.-М.,2004.

26.Бузгалин А.В. Будущее коммунизма.- М.,1996.

27.Бузгалин А.В. Ренессанс социализма.- М.,2003.

28.Бузгалин А.В.,Калганов А.И. Теория социально-экономических трансформаций.- М.,2003.

29.Бузгалин А.В., Калганов А.И. Глобальный капитал.- М.,2004.

30.Булгаков С.Н. Философия хозяйства.-М.,1990.

31.Вазюлин В.А. Логика “Капитала” К.Маркса.-М.,1968,-2-е изд.-2002.

32.Вазюлин В.А. Становление метода научного исследования К.Маркса: логический аспект.-М.,1975.

33.Вазюлин В.А. Логика истории. –МГУ,1988.

34.Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире.- Спб,2001.

35.Валлерстайн И. После либерализма.- М.,2003.

36.Васильева Т.С. Химическая форма развития и закономерный мировой процесс.- Красноярск,1984.

37.Васильева Т.С.,Орлов В.В. Социальная философия.Ч.1,2.- Пермь,1993.

38.Ващекин Н.П.,Мунтян И.А.,Урсул А.Д. Глобализация и устойчивое развитие.- М.,2002.

39.Воспоминания о Марксе и Энгельсе.-Т.1-2.-М.,1983.

40.Выготский Л.С. Избранные психологические исследования.-М.,1956.

41.Галин В.В. Война и революция.- М.,2004.

42.Гальперин П.Я. Основные результаты исследований по проблеме “Формирование умственных действий и понятий”.-М.,1965.

43.Гальперин П.Я. Введение в психологию.- М.,1976.

44.Гальчинский А.С. К.Маркс и развитие экономической мысли Запада.- М.,1990.

45.Гайдар Е.Т. Гибель империи.-2-е изд.- М.,2006.

46.Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук.Т.1- М.,1974.

47.Гейтс Б. Бизнес со скоростью мысли.- М.,2001.

48.Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь.- М.,2004.

49.Гильферданг Р. Финансовый капитал.- М.,1912.

50.Глобализация: Контуры ХХ1 века. Ч.1-3.- М.,2004.

51.Гобозов И.А. Философия политики.- М.,2002.

52.Годскин Сочинения.- М.,1938.

53.Горский Д.П. Учение Маркса об обществе: Критический анализ.- М.,1994.

54. Гостев Р.Г. Глобализация, Россия: реалии,мифы,противоречивые тенденции.- М.,Воронеж,2002.

55.Гостев Р.Г. Физическая культура и спорт в современных условиях.- М.,2005.

56.Гостев Р.Г.,Гостева С.Р. Глобализация и устойчивое развитие.-М.,2006.

57.Грани цивилизации: трудные вопросы современного развития.-М.,2003.

58.Грэхэм Л.Р. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе.-М.,1990.

59.Гумилев Л.Н.Этногенез и биосфера Земли.- М.,1990.

60.Гэлбрейт Дж. Экономические теории и цели общества.- М.,1979.

61.Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество.- М.,2004.

62.Делягин М.Г. Мировой кризис: Общая теория глобализации.-М.,2003.

63.Джохадзе Д.В. Марксизм, обществоведческая мысль современности и социалистические тенденции развития человечества в ХХ1 веке.-М.,2001.

64.Дидро Д. Соч.: В 2т. Т.1.-М.,1986.

65.Доклады на ХШ Съезде Коммунистической партии Российской Федерации.- М.,2008.

66.Дубровский Д.И. Проблема идеального.- М.,1983.

67.Дюргейм Э.О разделении общественного труда. Метод социологии.-М.,1991.

68.Заславская Т.И. Современное российское общество: Социальный механизм трансформации.-М.,2004.

69.Зиновьев А.А. Коммунизм как реальность.-М.,2003.

70.Зюганов Г.А. Глобализация и международные отношения.- М.,2001.

71.Зюганов Г.А.Глобализация: тупик или выход?- М.,2001.

72.Зюганов Г.А. Глобализация и судьба человечества.- М.,2002.

73.Зюганов Г.А. Идти вперед.- М.,2005.

74.Зюганов Г.А. Сталин и современность.- М.,2008.

75.Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в “Капитале” К.Маркса.- М.,1960.

76.Иноземцев В.Л. За пределами экономического сообщества.- М.,1998.

77.История и реальность: уроки теории и практики \\Труды международной логико-исторической школы.- М.,1995.

78.История политэкономии социализма.-2-е изд.- Л.,1983.

79.Каган М.С. Человеческая деятельность.- М.,1974.

80.Кагарлицкий Б. Реставрация в России.- М.,2000.

81.Калтахчян С.Т. Ленинизм о сущности нации и пути образования интернациональной общности людей.- М.,1969.

82.Кант И. Соч.: В 6 тт.- М.,1964.

83.Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура.- М.,2000.

84.Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием.- М.,2000.

85.Кара-Мурза С.Г. Революции на экспорт.-М.,2006.

86.Кин Дж. Демократия и гражданское общество.- М.,2001.

87.Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег.- М.,1978.

88.Кенэ Ф. Выбранные места. Вып.У1.- М.,1896.

89.Клаузевиц К. О войне.- М.,1937.

90.Клямкин И.М.Революционный марксизм против методологии ревизионизма и центризма.- Воронеж,1988.

91.Коблов А.Н. Диалектико-материалистическая концепция развития и современная физика.- Иркутск,1987.

92.Колганов А.И. Путь к социализму: трагедия и подвиг.- М.,1989.

93.”Коммунист”, 1990, №12.

94.Конюшая Р.П. Карл Маркс и революционная Россия.- М.,1975.

95.Корню О. Карл Маркс и Фридрих Энгельс: Жизнь и деятельность.- Т.1-3.- М.,1959-1968.

96.Кошель В.А. Философия.- М.,1999.

97.Кравец А.С. Идеалы и идолы науки.- М.,1993.

98.Кузнецов В.Г., Кузнецов И.Д.,Мировнов В.В., Момджян К.Х. Философия.- М.,1999.

99.Курс отечественной истории 1Х-ХХ вв. \Под ред. Ольштынского Л.И.- М.,2002.

100.Лапин Н.И. Молодой Маркс.- 2-е изд.- М.,1976.

101.Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ.- М.,2001.

102.Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики.-3-е изд.- М.,1972.

103.Локк Д. Соч.: В 3 тт.- Т.3- М.,1988.

104.Львов Д.С. Развитие экономики России и задачи экономической науки.- М.,1999.

105.Лужков Ю.М. Возобновление истории. Человечество в ХХ1 веке и будущее России.- М.,2002.

106.Лужков Ю.М. Развитие капитализма в России. 100 лет спустя: Спор с правительством о социальной политике.- М.,2005.

107.Лютых А.А.,Тонких В.А. Политология.- М.,1992.

108.Макаренко А.С. О воспитании.-0 М.,1988.

109.Макконелл К.Р.,Брю С.Л. Экономикс: принципы, проблемы и политика. 11-е изд.: В 2 т.: пер. с англ. Т.1.- М.,1992.

110.Марксизм и будущее цивилизации. Т.2.-М.,2006.

111.Марксизм и современность.- Киев,2005,№3-4.

112.Марксизм: pro и  contra.- М.,1999.

113.Марксистская философия в Х1Х веке.- Кн.1-2.- М.,1979

114.Материалы ХШ Съезда Коммунистической партии Российской Федерации.- М.,2008.

115.Милль Дж. Ст. Основы политической экономии. Т.2.- М.,1980.

116.Мировая экономика: глобальные тенденции за 100 лет.- М.,2003.

117.Мировая экономическая мысль. Сквозь призму веков. В 5 тт.- М.,2005.

118.Миронов В.В.,Иванов А.В. Онтология и теория познания.- М.,2005.

119.Меркантилизм.- Л.,1935.

120.Моисеев Н.Н. Универсум.Информация.Общество.- М.,2001.

121.Момджян К.Х. Концептуальная природа исторического материализма.- М.,1982.

122.Михайлов М.И. История Союза коммунистов.- М.,1968.

123.Нарский И.С. Проблема противречия в диалекетической логике.- М.,1969.

124.Новые идеи в философии. Вып.1-18.- Пермь,1992-2009.

125.Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики.- М.,1997.

126.Обухова Л.Ф. Возрастная психология.- М.,2006.

127.Ойзерман Т.И. Формирование философии марксизма.- 2-е изд.-М.,1974.

128.Ойзерман Т.И. Марксизм и утопизм.- М.,2003.

129.Орлов В.В.Психофизиологическая проблема.-Пермь,1966.

130.Орлов В.В. Материя, развитие, человек.- Пермь,1974.

131.Орлов В.В. Основы философии.Часть первая.Диалектический материализм.-Пермь,1991.

132.Орлов В.В. Основы философии. Часть первая.Общая философия.Выпуск 1.- Пермь,1997.

133.Орлов В.В., Васильева Т.С. Философия экономики.- Пермь,2005.

134.Панарин А.С. Реванш истории.- М.,1998.

135.Панарин А.С. Искушение глобализмом.- М.,2000.

136.Пателис Д. Философско-методологический анализ становления экономический науки.- М.,1991.

137.Переписка Карла Маркса и Фридриха Энгельса и членов семьи Маркса.- М.,1983.

138. Плетников Ю.К. Будущее – социализм. Новые черты современной эпохи.- М.,2000.

139.Плимак Е.Г. Политика переходной эпохи. Опыт Ленина.- М.,2004.

140.Плеханов Г.В. Избранные философские произведения.- М.,1957-1959 гг.

141.Поппер К. Открытое общенство и его враги.- Т.1-2.- М.,1992.

142.Постижение Маркса \мат. Межд. Научю Конф., посв. 180-летию со дня рожд. К.Маркса.- М.,1998.

143.Радугин А.А. Философия.- М.,1995.

144.Рикардо Д. Начала политической экономии и податного обложения.- М.,Л.,1929.

145.Рудаков С.И. Диалектическое противоречие в методологии теории стоимости.- ВГУ,1992.

146.Рудаков С.И. Долгая дорога к Марксу.- Воронеж,1993.

147.Рудаков С.И. Актуален ли сегодня диалектический материализм? \\ Человек-Культура-Общество: Мат.Межд.Науч. Конф. МГУ,2002.- Т.1.

148.Рудаков С.И. История марксистской философии Х1Х в. – Воронеж,2003.

149.Рудаков С.И. Методология современной западной экономической теории \\ Мат. Науч. Конф.- Альтернативы.- М.,2004.

150.Селютин В.И. Основы политической науки.- Воронеж,2005.

151.Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов.- М.,1962.

152.Сорокин П.А. Человек. Цивилизация.Общество.-М.,1992.

153.Сорокин П.А. Социология революции.- М.,2008.

154.Сорос Дж. Кризис  мирового капитализма.- М.,2000.

155.Сорос Дж. О глобализации.- М.,2004.

156.Сталин И.В. К вопросам аграрной политики в СССР.- М.,1957.

157.Стиглиц Дж. Глобализация: тревожные тенденции.- М.,2003.

158.Тойнби А.Дж. Цивилизация перед судом истории.- М.,1996.

159.Тоффлер Э. Третья волна.- М.,1999.

160.Тоффлер Э. Шок будущего.- М.,2002.

161.Тюрго А.Р. Избр. Экономические произведения.- М.,1961.

162.Трушков В.В. Реставрация капитализма в России \начальная стадия\.- М.,2003.

163.Умер ли марксизм? Материалы дискуссии \\ Вопр. Философии.-1990.№10.

164.Уткин  А. Новый мировой порядок.- М.,2006.

165.Фейербах Л. Основы философии будущего.- М.,1937.

166.Философская энциклопедия: В 5 тт..-М.,1998.

167.Философский энциклопедический словарь.- М.,1998.

168.Философский материализм и современность.- Красноярск,1986.

169.Филиппов Л. Теория научного коммунизма.- М.,2008.

170.Фридман Т. Плоский мир.- М.,2006.

171.Форрестер Дж. Мировая динамика.- М., Спб, 2003.

172.Фукуяма Ф. Великий разрыв.- М.,2004.

173.Хантингтон С. Столкновение цивилизаций.- М.,2003.

174.Хантингтон С. Кто мы? – М.,2004.

175.Чангли И. Труд- М.,1979.

176. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней философии.- М.,1981.

177. Чумаков А.Н. Глобализация.- М.,2005.

178.Шишкин А.Ф. Экономическая теория. Кн. 1.- М.,1996.

179. Шкредов В.П. Экономика и право.- М.,1967.

180.Экономика непроизводственной сферы.- М.,1980.

181.Ясперс К. Смысл и назначение истории.- М.,1991.